Своими словами

— У меня просто в голове не укладывается, — в очередной раз за ближайшие несколько минут повторяет Хьюга. – Как. Это. Могло. Произойти? — В этом нет ничего непоправимого, — Киёши кажется терпеливее исповедника. — Просто… рабочий момент. Неприятность, которая случается почти с каждым из тех, кто рискует. Спорт — это риск. В спорте случаются вещи и похуже. Можно сказать, тебе повезло. Так что не раскисай сверх меры — лучше подумай о том, что скоро ты сможешь вернуться в команду, и мы вместе прикоснёмся к очередному кубку. Хьюга осоловело моргает. — Клянусь, я чуть не уснул на середине твоего монолога. Откуда ты взял такую нудятину? Ты словно по бумажке читаешь. Киёши смеётся — как кажется Хьюге, смущённо. — Вообще-то, ты прав. В каком-то смысле я действительно читаю по бумажке. — Меня раздражает то, что я не понимаю, и сейчас меня раздражаешь ты. — Ты правда не узнаёшь свои собственные слова? — Мои… слова?.. — если бы Хьюга не подавился собственной слюной, он изобразил бы кашель, чтобы оттянуть немного времени. Но передышка не подсказывает верного решения. — Что это значит — мои слова? — Слова, которые ты говорил мне, пока я лежал в больнице. Когда я лечил колено и не знал, смогу ли вернуться в строй. Ты дал мне понять, что мне стоит поскорее определиться с ответом и приложить все усилия, чтобы он сбылся. Щекам Хьюги неожиданно становится очень, очень жарко. За несколько секунд он, должно быть, стал краснее помидора, и ему хочется прикрыть щёки ладонями, но при всём желании он не может этого сделать — его руки заняты костылями. — Я правда нёс такой бред? — наконец выдавливает он. — Эту сентиментальную чушь? И ты… всё дословно запомнил? Ты что, в самом деле записывал? Киёши едва заметно хмурится. — Вообще-то, я вовсе не считал это чушью. Больше того, твои слова мне… действительно помогли. Даже несмотря на то, что в конце ты всегда добавлял, что я тебя раздражаю. На эту часть я не обращал внимания. — А стоило бы, — вхолостую ворчит Хьюга и спотыкается, теряя равновесие. Киёши ловко ловит его за плечо. — Осторожнее. — Но вообще-то, должен признать, мои слова и впрямь неплохо мотивируют, — отдышавшись, говорит капитан. — Вот только ты пострадал во время матча, а я… упал с лестницы. — Он корчит гримасу, призванную означать, что падение с лестницы — это вершина человеческого позора. — Какая разница? — искренне изумляется Киёши. — И потом, ты ведь упал с лестницы, когда торопился на тренировку, так? — Допустим, — недовольно сопит Хьюга. — Но я чувствую себя так, словно ты был ранен в сражении, а я порезался в окопе. — Баскетбол — это не война, — наставительно сообщает Киёши, и Хьюга хмыкает: — Странно слышать это от человека, которого называют «некоронованным генералом» и который мечтал «вернуться в строй». Хьюга замолкает и ругается сквозь зубы, когда на его пути возникает лестница. Он ждёт, что Киёши поможет ему спуститься, но вместо этого тот забегает вперёд и садится на корточки. — Залезай. — Такого… такого я тебе не предлагал!.. Киёши терпеливо ждёт, и Хьюга неловко забирается ему на спину — только потому, что Киёши загораживает проход на лестницу, и обойти упрямца не представляется никакой возможности. — Даже тебе есть чему поучиться у генерала.