Fire in the night

Зуко приходит домой к утру — подвыпивший, отчаявшийся, пожираемый внутренним огнем, изуродованный внутри и снаружи. Падает на диван, который гнется, запоминая позы и задницы каждой проститутки, которая на нем сидела, достает бутылку пива, открывает и смотрит в пустоту. За окном все еще темно, а Зуко смотрит завороженно, как будто внутри него, для него одного, включается новое солнце, освещая ему путь, дорогу внутри него и за окном. Зуко перестает хлестать виски с горла, потому что заканчиваются деньги. Начинает ходить пешком. Продает половину вещей и приставку, чтобы оплатить аренду. Просиживает в барах, растягивая выпивку часами, вызывая жалость у бармена, наливающего ему за свой счет. Он не смотрит по сторонам на заснеженные улицы и сверкающие лампы, не оборачивается, если кто-то узнает его в толпе незнакомцев. Зуко лишний, никому не нужный, потерявшийся. Однажды он видит лицо этого татуированного ублюдка на обложке журнала. Голубая стрела на лысой голове, улыбка во все тридцать два, он стал наследником огромной корпорации, производящей фейерверки. Там мог бы быть Зуко. Наследником мог бы быть Зуко. Это была бы компания Зуко. Он ведь сын ее директора, он должен был стать опорой отца, помочь ему, занять его место. Вместо него — татуированный еврей-весельчак со странной кличкой «Аватар». Вместо Зуко, сильного, прекрасного, изуродованного собственным отцом. Вместо Зуко, хладнокровно переживающего все нападки судьбы. Вместо Зуко, вместо Зуко. Даже не «вместе» с Зуко. Иногда он думает, что проклят, что должен был умереть тогда, на руках у любящей матери, у той женщины, чьи прикосновения были самыми мягкими, чья любовь самой искренней, чьи возможности безграничными. Иногда он думает, что прожигает свою жизнь зря, прозябает в пучине пустоты, теряясь, бесконечно погружаясь в никуда, откуда нет выхода. Иногда, когда он ложится спать, он закрывает глаза, на секунду вспоминая лицо матери, и закрытые веки сдерживают его слезы. Сдерживают его от себя. В Зуко бурлит огонь, огонь ярости, мести, разочарования. Языки огня охватывают его лицо, тело, душу, он сам огонь — огонь, который не знает о себе ничего. Он думает, что внутри него пепел, когда там ярость вулкана. Он думает, что для него закрыты все двери, когда вокруг поле из возможностей. Зуко не смотрит по сторонам, только вспоминает лицо татуированного ублюдка, его подружки и того парнишки-идиота. Зуко закуривает сигарету и обещает себе отомстить. В очередной раз. Не сегодня.