POV Катя
Нестерович ушёл, оставив меня совсем одну. Я скатилась по стенке, зажимая рот рукой, чтобы не взвыть, а из глаз текли жгучие слёзы, от которых, казалось, оставались шрамы на лице. Сердце, от дикой боли разрывалось на тысячи осколков. «Мы расстаёмся Кать. Ты устала от меня, а я устал от тебя», эти слова эхом отдавались в моей голове. Я просто не могла понять, как можно променять любовь на проект, на что-то такое, что будет длиться всего несколько недель или месяцев, а любовь, она ведь на всю жизнь. И я готова была терпеть все его заскоки, все его ужасные выходки, но он, видимо, устал от этого, а я то, глупая, думала, что помогаю ему справиться, но оказалось, что нет. А как сильно он ударил кулаком об стену! А какие злые у него были глаза! Я всё думала, что же такого могла сделать, но никак не могла понять. Наверное час я сидела в таком положении и плакала, по настоящему и взахлёб, а когда выплакалась, то состояние была, будто из меня вытащили душу. Я начала двигаться навстречу к ванной комнате и, зайдя в неё, никак не решалась посмотреть в зеркало. Набравшись смелости я повернулась и не смогла узнать себя: невероятно бледная кожа, маленькие, заплывшие от слез глаза, сухие белые губы и растрёпанные волосы, спадавшие на плечи как солома. Я приняла решение сходить в душ, чтобы хоть чуть-чуть стать похожей на нормального человека. Сделав водные процедуры, я вышла из кабинки душевой и поняла, что вода скорее помогла мне немного собраться в моральном плане, нежели в физическом. Моё лицо всё также оставалось в каком-то болезненном виде, а тело ломало. Пройдя в комнату, я посмотрела на время и увидев, что всего ещё 5 часов, подумала, что буду делать. Хотя нет, я знала что буду делать, просто задумалась, смотря в одну точку. Конечно же, я достану свой телефон, наберу такой знакомый номер моего самого любимого и верного друга, и как только он услышит мой голос, то непременно спросит, что произошло, но услышав тихий всхлип, сразу поймёт, что это всё из-за него, а я набрав побольше воздуха в легкие быстро попрошу: приезжай, пожалуйста, а Лёшка приедет. Так я и сделала, после того как высушила волосы, немного накрасилась, чтобы не сильно напугать моего друга, а потом одела спортивное мешковатое платье, которое Карпенко всегда называет «картофельным мешком». Спустя двадцать минут я уже слышу звонок и в дверь, и спешу открывать. — Привет, — успевает сказать Карпенко, прежде, чем я кидаюсь к нему на шею, затаскивая в квартиру, и, попутно закрывая дверь. — Рыжик мой — гладя меня по голове произносит Лёша, а потом, беря меня за подбородок, и смотря мне прямо в глаза, серьёзно спрашивает, — что ОН опять сделал? Я слегка дергаюсь, а потом, немного собравшись отвечаю: — Мы расстались. Он меня бросил. Глаза Карпенко расширились, а лицо стало наливаться злобой. — Почему он это сделал? — говоря сквозь зубы, произносит Лёша. — Я не знаю… — тихо произношу я, еле сдерживая подступающий к горлу ком. Мне становиться трудно дышать и я нервно утыкаюсь Карпенко в шею, а он просто поднимает меня на руки и несёт в гостиную, укладывая на большой и мягкий диван. Сам садиться на белый ковёр с длинным ворсом и, взяв меня за руку, просто смотрит мне в глаза не отрываясь. Спустя минуту такого молчания я не выдерживаю и улыбаюсь, а потом спрашиваю: — Что ты так на меня смотришь? — Лёша молчит, смотря на меня с каменным лицом. — Лёёёш, ну что? Лёшаааа!!! — начинаю дергать за руку его я и смеюсь. Тут Карпенко смеётся и начинает меня щекотать. Он ведь знает, как я боюсь щекотки! Я хочу скинуть его с себя, но у меня не получается, такой вот он тяжёлый «и сильный» проносится у меня в голове, после чего я вновь чувствую невыносимые руки на своих рёбрах. — Хвааатит! Карпенко, а ну перестань, сей час же!!! — начинаю вопить я, но всё без толку. Лёшка скидывает меня на пол и продолжает беспредельничать! И спустя минут 10 этой пытки, Карпенко наконец отпускает меня. Он снова застывает надо мной и смотрит прямо в глаза. «Какие у него красивые глаза», снова замечаю я. Мне интересно, почему я раньше не замечала, какой Лёша красивый, сильный, умный, веселый и замечательный? Он был именно тем человеком, который всегда выводил меня из глубоких депрессий и просто был со мной в трудную минуту. Даже сейчас он заставлял меня смеяться только для того, чтобы я забыла про Нестеровича, чтобы отвлеклась и забылась. Только сейчас я поняла одну вещь: я ему не безразлична. А он мне? Я подняла свою руку и провела ладонь по щеке. Карпенко дернулся, а потом нагнулся ко мне ниже. — Кать, как ты себя чувствуешь? — спросил обеспокоено он, запуская свою ладонь мне в волосы. — Мне хорошо, — отвечаю я, а потом понимаю для себя: он мне тоже не безразличен. В глазах Карпенко читается удивление и… Надежда? И я делаю, наверное, самое правильное решение за последнее время. Я прикасаюсь своими губами к губам Лёши. Сначала он не отвечает, потому что ещё не осознал произошедшего, но спустя несколько секунд начинает нежно, а потом и требовательно углублять поцелуй. Руки Карпенко блуждают по моему телу, он очень нежно кладёт свою руку на мою талию, лаская мои губы. Я поднимаю одну руку и запускаю Лёше в его густые волосы, слегка массируя голову, от чего он немного мурлычет, а другой рукой поднимаю футболку и провожу по горячей кожи спины, от по ней пробегают мурашки. Сейчас я понимаю, что не замечала за своей глупой привязанностью к Нестеровичу ничего, а ведь счастье было так близко. И вот теперь я ощущаю Карпенко на себе, могу прикасаться к нему губами и мне хочется закричать от тех чувств к нему, которые я испытываю. Парень продолжает целовать меня, жадно и сладко, а руками он гладит мои бёдра и талию. Потом отрывается из-за нехватки воздуха, и смотря мне в глаза спрашивает: — Не совершишь ли ты сейчас такую ошибку, за которую потом будешь себя грызть и жалеть, что сделала? Я резко целую его, а потом отвечаю: — Уже сделала… Когда не заметила тебя. В глазах Карпенко пробежала искра, и я добавила: — Пойдём в кровать, а то тут не особо удобно, — я засмеялась и поцеловала парня в шею. Лёшины крепкие руки подняли меня и понесли меня в спальню. Когда Карпенко положил меня на кровать, он притянул меня к себе и томно заглянул в глаза. В их бездонности я смогла прочитать искренность всех чувств. Я не выдержала и бросилась на Карпенко, как зверь. Мне не хватало его, как воздуха, хотя он и был совсем рядом. Я хотела ощутить его каждой клеточкой своего тела и очень сладко простонала, давая понять, что хочу уже закончить прелюдию. Парень всё понял и умело снял с меня платье, а потом и лифчик, разглядывая меня и нежно улыбаясь. — Ой, Карпенко, лицо не треснет? — засмеялась я, но как только он прикоснулся губами к моей груди, то я сразу же потеряла голову, и всё, что могла сейчас произнести, так это стоны, так яро рвущиеся из моей груди. Лёшу это безусловно заводило и я уже чувствовала его стояк, который упирался мне в бедро. От этого я нереально возбудилась. — Ты очень красивая, — произнёс Лёша, от чего я начала смущаться, прикрывая грудь руками, и наверняка раскраснелась. Но Карпенко убрал мои руки за голову и произнёс срывающим крышу голосом: — Не убирай руки, я хочу видеть тебя всю. Тут я издала звонки стон и выгнулась навстречу к парню. Он увидел, что я уже на пределе и сняв с меня оставшуюся часть одежды ввёл два пальца в меня. Я громко выдохнула и подалась вперёд, а Лёша стал наращивать темп, доводя меня до сильных конвульсий. И вот, издав томный стон я упала к нему в объятья. Теперь я решила всё взять в свои руки и доставить Карпенко удовольствие, которое выразило бы мою безграничную благодарность к нему за все годы. Я перевернула парня на спину, от чего он ухмыльнулся, расстегнула ширинку и вместе с трусами, стянула штаны и скинула на пол. Нежно целуя сантиметры тела парня, я провела дорожку от его ключицы до живота, но Лёша подтянул меня за шею к себе, и приподняв ягодницы вошёл в меня с хриплым стоном. Я выгнулась и провела ногтями по накаченной груди Карпенко. Так мы слились с ним во едино. Я чувствовала его всем телом и душой. Меня охватила эйфория и я прижалась упоительным поцелуем к влажным губам парня. Так мы любили друг друга ещё долго, «да, именно любили!», пока не кончили вместе и не упали друг на друга в умопомрачительных конвульсиях. Я была измотана, но безмерно счастлива. Карпенко прижал меня к своей груди и поцеловал в висок. Наконец, в этот момент я поняла, что жизнь прекрасна, что я действительно счастлива и безмерно рада, что такой человек, как Алексей Карпенко теперь принадлежит мне без остатка. Я повернулась на бок так, чтобы видеть лицо Лёши и произнесла: — Спасибо. А он посмотрел на меня, и улыбнувшись сказал: — Я люблю тебя. В этот момент меня уже унесло куда-то, я никак не соображала, а когда поняла, что только что услышала, радостно ответила: — И я тебя. Люблю. Карпенко с невероятно счастливым лицом навис надо мной и, взяв моё лицо в свои руки, начал целовать мои щёки, мои веснушчатый нос, мои глаза и лоб, а я смеялась и обнимала СВОЕГО парня. А, остановившись, Лёша положил меня к себе в объятия и укрыл одеялом со словами: — Поспи, Котёнок, завтра на работу, а я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо и нормально выспалась. Он поцеловал меня в опухшие от терзаний губы и пожелал спокойной ночи, а так же, чтобы мне приснился сам Карпенко. Я улыбнулась и провалилась в царство Морфея. Утром я проснулась от ласкового поцелуя и манящего запаха кофе и блинчиков. Я открыла глаза и улыбнулась. Передо мной сидел любимый мужчина, в трусах и фартуке, что вызвало у меня ещё большее умиление, и держал поднос с завтраком. — Завтрак в постель, самой красивой барышне на свете. — Ахах, ну уж далеко не самой красивой, но спасибо, — ответила я. Карпенко сделал возмущенное лицо и сказал: — Я сказал самой, значит самой! И вообще давай ешь и пойдём в душ, а то опоздаем. Я приподнялась и поцеловала Карпенко в щечку, а затем принялась есть. Лёша, конечно, невероятно вкусно готовит и блинчики далеко не единственная его заслуга. Испытав гастрономическую эйфорию, и, поблагодарив моего повара приторным поцелуем, я встала с кровати и направилась в душ, но почувствовала шаги за спиной. — Так, ты куда собрался? — поставив руки в боки, спросила я. — Как куда? В душ! — спокойно ответил Карпенко. — Ой, нет! Так мы с тобой вообще никогда из дома не выйдем. Сначала я, потом ты, —, но Лёша, нахально затащил меня в ванную комнату и закрыл за собой дверь, впечатав меня в неё. — Я завёл будильник на сорок минут раньше, чтобы всё-всё успеть. — Ах ты, наглец, — улыбнулась я, и стянув с себя и с Карпенко футболки, мы вошли в душ. Умопомрачительные ласки заставили меня забыть обо всех заботах и отчаяниях. Я просто отдавалась любимому человеку без остатка. Из душа мы вышли очень разгоряченные и радостные. Вытолкнув Карпенко за дверь, я стала сушить волосы и краситься. Мне понадобился не очень толстый слой тонального крема, чтобы замазать синяки под глазами, красного оттенка помада и тушь. Сделав такой вот не сложный, но довольно эффектный мейк я вышла из душа в полотенце. Карпен обернулся и, увидев меня в таком виде, подлетел с невероятной скоростью: — Тёть Кать, вы такая сногсшибательная в этом полотенце. — Ах ты хитрая морда, а ну как быстро или собирайся, а то мы опоздаем и получим люлей от Мигеля, а так же кучу насмешек и подколов. Карпенко фыркнул и надел на себя вещи, которые взял вчера с собой на всякий случай. А случай то вот и подвернулся. Я одела большую футболку, лосины и взяла белые кроссовки Nike, мои любимые. «Которые ОН подарил мне… Ну да ладно!». Мы собрались минут за 20 и вышли. Выйдя из подъезда, мы сели в машину Лёши и поехали в ГлавКино, на репетицию. Всю дорогу болтали, смеялись и когда мы почти приехали, Карпенко, как всегда в своём репертуаре сказал: — Вот так вот, Катюша, друзьями и перестают быть, — после чего мы оба залились смехом.POV автор
Придя на репетицию, Решетникова первая зашла в зал, а следом за ней, минут через 5, вошёл Карпенко. Они поприветствовали всех и объявили, что приготовили грандиозную открывашку, поэтому всем надо выложиться на все 100, а то и 200%. И в этот самый момент, небрежно извиняясь за опоздание влетает Нестерович. Когда взгляд Макса пересекся со взглядом Кати, то все заметили какой электрический разряд пробежал между ними, но потом Решетникова спокойно перевела взгляд и дальше продолжила объяснять суть номера. За 4 безостановочных часа, хореографы превратили участников в зомби. И, наконец, перерыв полчаса. Кто-то упал на пол и заснул, кто-то взял себе пуфик и так же присоединился к спящим, а кто-то вышел из зала по делам. Карпенко взял Решетникову за руку и повёл к кулеру с водой, который находился в другом коридоре, там он, сперва осушив три стакана с водой, прижал Катю к стене и жадно поцеловал, гладя плоский живот хореографа. А Решетникова запустила руки в любимые волосы напарника и углубила поцелуй. Не замечая ничего вокруг, они не услышали как кто-то подошёл к кулеру, а когда этот кто-то кашлянул, то они резко дернулись и отстранились друг от друга. Около кулеру стоял Нестерович,