Чай

Жара плавила всё вокруг них: неподвижные из-за отсутствия малейшего ветра деревья, телеграфные столбы с провисшими проводами, и без того почти высушенную траву, поблекшую на палящем солнце за последние пару недель, воздух, который плыл перед глазами, создавая игривые миражи на асфальте, который был мягким и плавно проваливался под неторопливыми шагами... Тело было словно из пластилина и, казалось, вот-вот начнет расползаться в стороны, окончательно загубленное полуденным зноем. Пот собирался под одеждой, взмачивая спину словно моросящий дождь, то и дело срываясь по одной крупной капле, скатываясь по укрытым тканью школьной формы лопаткам, неприятно скользя вдоль позвоночника, противно щекоча поясницу и достигая линии пояса. Безумно хотелось стать под ледяной душ, но в данный момент это было совершенно невозможно и Тсукишима лишь с легкой брезгливостью морщился, стоило ему вновь ощутить, как по спине пробегает очередная влажная дорожка. Они с Ямагучи возвращались из школы. Последние два урока отменили – преподаватель получил солнечный удар и был доставлен в больницу – и у ребят было полно свободного времени в запасе. Дом Кея был дальше, из-за чего Тадаши услужливо предложил заглянуть к нему в гости, совершив что-то вроде «привала у оазиса» - паренек пообещал напоить Тсукишиму холодным чаем, который так вкусно делала его мама. По правде Кея больше прельщала идея долгосрочного переселения под холодный душ, но было жарко настолько, что парень ясно осознавал, что в один присест дорогу до дома ему так просто не одолеть. Из-за чего и согласился зайти в гости, передохнуть, выпить прохладительного, остудиться под легкой свежестью домашнего кондиционера, а там и двинуться в дальнейший путь. Ямагучи плелся рядом, точно также млея, периодически вздыхая и неловким движением отирая со лба пот. Солнце палило нещадно, а темные волосы паренька все лишь усугубляли. Сначала он прикрывал голову школьным портфелем, но потом его руки просто устали и теперь ему приходилось терпеть процесс запекания собственных мозгов. Говорить не было ни сил, ни желания, каждое движение будто истощало, и ноги непослушно плелись по раскаленному тротуару, сухо шаркая, постоянно норовя споткнуться о какой-нибудь мелкий камешек. Тишина не смущала: в конце концов, они часто ходили вот так, из школы, ни о чем особо не разговаривая. Тсукишима по привычке слушал музыку или просто о чем-то размышлял, а Ямагучи внимал его молчанию, периодически вставляя короткие фразы, получая на них такие же короткие ответы. Подобная атмосфера была для них в порядке вещей. - Как же жаркооо, - в очередной раз отфыркнувшись от жары, негромко протянул Тадаши. Голос был слабым и звучал как-то глухо, будто слова тут же испарялись, растворялись в горячем воздухе, слетая с его пересохших губ. - И как я не заметил, - было настолько лень из-за зноя, что Кей не удосужился должным образом наполнить свои слова столь привычным сарказмом. - Да ладно тебе, Тсукки, - Тадаши попытался вдохнуть в друга, а заодно и в себя, нотки оптимизма, старательно натягивая на лице беспечную улыбку, - скоро придем. Кей лишь едва слышно хмыкнул, поднимая голову выше и щуря глаза из-за яркого полуденного солнца. Впереди действительно маячила темная крыша хорошо знакомого домишки. Вроде бы и близко, но так недосягаемо далеко. Горячий воздух наполнял легкие, обдавая жаром изнутри, отчего по телу каждый раз пробегала неприятная теплая волна. Мир вокруг превратился в настоящую духовку. Десятью минутами позже они буквально ввалились в небольшую прихожую, ныряя в спасительную тень. Ямагучи поспешно закрыл входную дверь, не позволяя дыханию зноя проникнуть в свой дом, и только тогда облегченно вздохнул, опускаясь к полу, на корточки, снимая ботинки. Кей лишь оперся рукой о стену, со слишком измученным видом соскребая с ног свою обувь, цепляя ее за пятки то правым, то левым носком. - Не хочешь принять душ? – спросил Тадаши, разогнувшись и направляясь к лестнице, что вела на второй этаж, - можешь переодеться в моё. - Не стоит, - коротко отозвался Тсукишима, проводя по лбу ладонью, - просто умоюсь. Не то чтобы Кей стеснялся или ему было неприятно. Просто он понимал, что прилипнет к потоку прохладной воды на добрых полдня, а данное занятие в пределах чужого жилища, сегодня в его планы никак не входило. Парни поднялись наверх, проходя в комнату Ямагучи, небольшую, светлую и немного взъерошенную, как и прическа ее хозяина, который тут же направился к шкафу. Тсукишима поставил портфель на стул, параллельно расстегивая верхние пуговицы рубашки. Стоило ему обернуться – Ямагучи уже стоял напротив и неловко протягивал ему небольшое махровое полотенце. - Спасибо, - тихо произнес Кей, принимая предложенную вещь. - Ты не торопись, - Тадаши направился к двери, заодно провожая товарища в ванную, - я пока приготовлю чай. - Хорошо. Тсукишима частенько захаживал к Ямагучи в гости, поэтому знал его дом как свои пять пальцев. Всё-таки, крути не крути, а Тадаши был самым близким из его друзей, которых, по сути, у Кея кроме него и не было. Они могли вместе готовиться к занятиям, смотреть фильмы или играть в видеоигры. Разговаривали всегда мало. Точнее, говорить первым всегда начинал Ямагучи. Периодически Тсукишима просто заходил к нему в гости по пути домой, прямо как сегодня, чтобы передохнуть и перекусить чего вкусненького: мать Тадаши очень хорошо готовила. К самому Кею здесь давным-давно уже привыкли, а то и вовсе считали членом семьи. Блондин, закинув полотенце на плечо, подошел к раковине, снял очки и осторожно положил их рядом с зеркалом. Кран с холодной водой едва слышно скрипнул резиновой прокладкой, тут же давая сильный напор. Кей наклонился, зачерпнув узкими ладонями пригоршню воды, ополаскивая лицо, шею, протирая затылок и намачивая часть волос. Блаженная прохлада вмиг уняла ощущение перегрева, и Тсукишима разогнулся, тут же вытираясь полотенцем. Когда он вернулся Тадаши уже был в своей комнате: он копался в шкафу, но, стоило двери открыться, тут же обернулся, встречаясь взглядом с Кеем. - Ты быстро, - улыбнулся он, тут же добавляя следом, - ты пока отдыхай, а я, наверное, переоденусь. Кей равнодушно кивнул, разворачиваясь к небольшому столику посередине комнаты: на нем уже стоял небольшой поднос с двумя высокими стаканами чая со льдом, так маняще собирая на своих стеклянных стенках мелкие капельки влаги. Тсукишима уселся на пол рядом с кроватью и, взяв со стола тот напиток, что стоял к нему ближе, с утомленным вздохом расслабленно уперся спиной в деревянный бортик. На полу было прохладно, в самый раз, а чай, несладкий, с легкой кислинкой и перекатывающимися кубиками льда, оказался намного вкуснее, чем того ожидал Кей. Легкий вкус освежал и холодил внутри, утоляя мучительную жажду. Не успел юноша опомниться, как разом осушил сразу полстакана, отстраняясь и негромко выдыхая. - Вкусный, - с непривычным для его голоса удивлением, вырвалось у Тсукишимы. - Правда? – тут же засиял его друг, что уже направлялся к двери, прижимая к груди небольшую стопку одежды, - я рад, что тебе понравилось! – спешно договаривая, - я сейчас вернусь. Через каких-то пять минут Тадаши успел выполнить свое обещание и уже сидел напротив Кея со своим стаканом чая в руке, в голубых разношенных шортах и, такой же разношенной, футболке, неизменной и детской, с большим мультяшным динозавром на груди. Тсукишима давно подозревал, что фишку с этими животными Ямагучи подсмотрел у него, но как-то и не был против. Просто каждый раз, видя перед собой своего друга детства, одетого так по-домашнему и так бесстыдно нелепо, ему действительно начинало казаться, что он здесь живет. Пока Кей допивал свой чай, Тадаши, отпив чуть меньше половины, ударился в рассказ о каком-то новом фильме, который его очень сильно впечатлил, о чем можно было судить по весьма активной жестикуляции последнего. - Тебе правда понравится, Тсукки! – наконец закончил паренек свой рассказ, с наивным восхищением глядя на друга, - может, посмотрим? - Только не сегодня, - блондин вновь устало вздохнул, отставляя на столик свой опустевший стакан, закидывая руки за голову и закрывая глаза, - я и так уже чуть с ума не сошел от этой погоды. Прерванный в своих лучших намерениях, Тадаши замолчал, медленно оседая на полу и расстроенно глядя на равнодушное лицо Кея. Он, конечно, предполагал, что тот откажется. Но надеялся до последнего. Что ж, хотя бы чай ему понравился. - Е-еще чая принести? – неловко запнувшись, осторожно поинтересовался Ямагучи. Он верил в силу этого дивного напитка и то, что хотя бы от него Тсукишима не сможет отказаться. - Было бы здорово, - не меняя своего положения, отозвался его товарищ. Тадаши тут же молча поднялся, водружая стаканы на поднос и, удерживая его в равновесии одной рукой, отправился на кухню. И даже не пообещал вернуться. Стоило двери закрыться, Кей тут же нехотя приподнял веки, устремляя на несчастную недовольный взгляд, будто бы в их с Ямагучи разногласии была виновата именно она. Не то, чтобы ему нравилось обижать Тадаши, просто иногда это выходило само собой. И на этот раз он тоже, видимо, перегнул палку чуть больше, чем следовало. Но он так устал от этой идиотской жары и ему было так блаженно сидеть на прохладном полу, откинувшись спиной назад и совершенно ни о чем не думать, что просмотр какого-нибудь предсказуемого боевика вызывал в нем буквально физическое отвращение. Тсукишима опустил руки на пол, чуть сползая вниз, так, чтоб его затылок уперся в ребро пружинистого матраца. Так было куда удобней, и он вновь закрыл глаза, расслабляясь всем телом. Недавно выпитый чай медленно охлаждал его изнутри, оседая в теле приятным ощущением легкости и спокойствия. Просиди он так еще немного и точно бы уснул. А у Ямагучи явно что-то пошло не так, слишком уж долго он задерживался. Минуты в тишине тянулись неописуемо долго, сидеть так было слишком удобно, а он чувствовал себя чересчур сонным. Всего этого более чем хватило, чтобы на пару минут Кей смог задремать. Чтобы смог не расслышать, как Тадаши вошел в комнату, почему-то без чая, и замер в нерешительности на несколько мгновений, все же, двинувшись к нему и беззвучно опускаясь рядом на пол. Чтобы не быть свидетелем того, как паренек внимательно и сосредоточенно за ним наблюдает, рождая в своем сознании немыслимо глупую идею. Чтобы не ощутить его робкого движения в свою сторону и дрожащего дыхания на своём лице. Но чтобы почувствовать, как его губы встречаются с чужими, сухими и горячими, всё еще пахнущими мятой после недавнего питья. Тсукишима подскочил, словно ошпаренный, мгновенно распахивая глаза и оказываясь лицом к лицу с до смерти перепуганным Ямагучи. Его исключительная близость без труда помогла Кею найти ответ на вопрос о том, что сейчас произошло. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его вновь, поджимая дрожащие губы. Он был настолько ошеломлен данным поступком, что просто не знал, что ему сказать и как себя вести. Однако и Тадаши пребывал в не менее бедственном положении. Казалось, он бледнел и краснел одновременно, шел пятнами, практически ошалело уставившись на Кея, желая провалиться на месте от испепеляющего чувства стыда. Он замер, напрягшись, не смея двинуться, будто боялся, что любое, даже самое маленькое движение, вынудит Тсукишиму окончательно прийти в себя и с силой отпихнуть его прочь. Но тот молчал, в точности следуя аналогичному плану и не представляя как выходить из сложившейся ситуации. И если бы во всей этот звенящей тишине он не облизнул свои губы, ненароком привлекая к ним чужое внимание, то Ямагучи наверняка бросился бы к нему с извинениями и мольбами понять его правильно. Но этот неосознанный жест сыграл свою роль и Тадаши машинально опустил свои глаза ниже, урвав взглядом кончик розового языка, что мелькнул меж чужими зубами. Затем вновь устремил взгляд на Кея, который был больше похож на испуганного оленя, нежели на себя нормального. На этот раз облизнулся Ямагучи, на врубившемся автопилоте начиная замедленную стыковку. Очертания комнаты на периферии его зрения расплывались, он полностью сосредоточился на Тсукишиме, его неуверенном взгляде и бледных губах, что с каждым новым вдохом ловили воздух все отчаянней, хотя Кей просто неподвижно сидел на полу и явно никуда не собирался бежать. У Тадаши что-то наверняка переклинило в мозгах, потому что отступать он не собирался, а его следующей целью был уголок приоткрытого рта, который тут же протестующе захлопнулся. Ямагучи замер, прижимаясь губами к теплой коже, прислушиваясь, переживая и безумно нервничая. Он совершенно отказался выяснять, что именно он творит и как себя оправдать, но он определенно понимал, что Тсукишима все больше передумывал давать ему отпор. Хотя у того и особо-то выбора не было, единственные пути отступления были намертво перекрыты: сзади – бортик кровати, впереди – Ямагучи, румяный, горячий и... до безобразия соблазнительный. Смысл последнего слова медленно оседал тягучей пленкой где-то на задворках опустевшего сознания Кея, пока он, как истукан, напрягся по струнке, замерев, словно камень, со всем своим присущим мужеством выдерживая этот слишком продолжительный поцелуй, который начал медленно перемещаться по его губам, взрывая перед глазами фейерверки, а в животе – зажигая яркий фитиль. Тем временем Тадаши успел закрыть глаза, самозабвенно целуя его в губы, несмело, но настойчиво, тыкаясь носом в его щеку и окончательно уверяясь в том, что его не прогонят. И этот его внезапный энтузиазм и смелость окончательно подкосили у Кея понимание этой ситуации и всего положения в целом. Он всё еще неподвижно сидел, глядя на подрагивающие ресницы Ямагучи, его рыжие веснушки, которые были как никогда близко, его блестящие волосы, которые мягко, то и дело, касались его горящих в смущении щек. Тсукишима нервно дернулся, стоило ему ощутить, как вдоль его губ скользнуло что-то горячее, тут же увлажняя поцелуй и делая его более непристойным. Тот факт, что он до сих пор держал губы сомкнутыми и никак не реагировал на происходящее, явно расстраивал Тадаши, однако тот, видимо, не собирался так просто сдаваться, вконец осмелев и действуя уже более решительно. Парнишка подсел чуть ближе, инстинктивно поднимая руки к чужой груди, кончиками пальцев проводя по ткани рубашки, поднимаясь к плечам, встречаясь у ключиц и ныряя в расстегнутый воротник. Руки у Ямагучи горячие, и мягкие, нежно проскользили по бледной шее вверх и вниз, на грани обычного прикосновения и дразнящей щекотки. Его губы неумолимо ласкают, выцеловывая его собственные и Кей понимает, что подсознательно уже давно сдался. Несколько мгновений и Тадаши ведет руками выше, к затылку, зарываясь в короткие, чуть кудрявые, волосы. От этого действа по телу Кея пробегает словно электрический разряд, выбивая все предохранители. Наконец он целует в ответ. Робко, чуть приоткрывая рот, как недавно целовал его Ямагучи. Он вытягивает губы и хочет что-то сделать, но понимает, что именно сейчас это у него выходит особенно нелепо и он наверняка похож на одного из японских карпов, беспомощно хлопающих ртом, стоит им оказаться на воздухе. Но мгновения своего ошеломительного позора он переживает недолго, ведь на помощь тут же приходит Тадаши, дорвавшийся, добравшийся до своей желанной цели. Он тут же увлекает Тсукишиму за собой, захватывая его губы своими, подстраивая под нужный темп, щекоча языком уголки рта. И Кея уже не заботит вопрос о том, что они делают что-то явно неправильное. Он не знает как ему не задохнуться и не упасть в обморок от той безумной карусели, что вертится у него в голове. А еще он никогда бы не подумал, что они будут целоваться в комнате Тадаши, что Тадаши будет главным инициатором сего действа, а он сам будет смущаться как младшеклассница, слушая все эти откровенные «чмафы» и «чмоки», что издают их лобызающиеся рты. Ямагучи вновь поднял планку и теперь целовал более глубоко, позволяя Кею делать то же самое. Их движения были плавными, а лица – сосредоточенными, полностью отдавшимися потоку уносивших их чувств. В какой-то миг Тсукишима вдруг понял, что не может быть настолько пассивным, из-за чего, улучив момент, когда Тадаши вновь вторгнется в пространство его рта, налег на него, чуть выдвигая голову вперед и точно также целуя в ответ. Ямагучи шумно выдохнул, отстраняясь на миг, позволяя увидеть свои, заволоченные страстной дымкой глаза, и вновь прильнул к нему, на этот раз утыкаясь носом в скулу. Их шеи стремительно затекали, а сидеть в пол-оборота было не совсем удобно. Парни едва ли собирались останавливаться именно сейчас, из-за чего Тадаши вновь позволил себе взять инициативу и в тот момент, когда Тсукишима вновь давал ему отпор ответной лаской, ловко перекинул ногу через бедра Кея. Кей же, будто прочитав его мысли, в этот самый момент приподнялся, усаживаясь ровней и выше, чтобы было удобней доставать до чужого лица. Ямагучи стоял на коленях, не смея хотя бы на миг оторваться от столь приятного занятия, обрамляя лицо Тсукишимы в своих руках, гладя пальцами шею и периодически чуть сжимая мочки ушей. Подобные действия не могли остаться безответными и Кей тоже решил зайти чуть дальше. Его руки, что так упрямо покоились на полу, непослушно дрогнули, поднимаясь выше и выше, несмело приближаясь к не по-мальчишечьи узкой талии, скрытой под тканью футболки. В момент, когда пальцы достигли цели, Кей с удовольствием ощутил, как под его руками вздрогнуло тело, выгибающееся и разгоряченное, изнывающее от желания. Парень решил продолжить, разгораясь любопытством и не меньшим желанием, медленно скользя ладонями по бокам, вниз, огибая выступающие бедренные суставы, ниже, туда, где кончалась линия шорт. Стоило его пальцам коснуться горячей кожи, как он понял, что ни за что не сможет от нее оторваться. Напряженные бедра Ямагучи будто пульсировали, горели, дрожали и вздрагивали, как и их обладатель, румяный, целующийся уже с негромкими всхлипывающими отголосками стонов. От каждого из них внизу живота Тсукишимы словно проворачивали незримый ключ, все крепче взводящий раскаленную до красна пружину, которая со сладчайшей истомой все сильнее накручивала на себя его изнывающее нутро. Кей еще раз провел руками по гладким бедрам, чуть захватывая их заднюю часть, опять медленно двигаясь вверх, огибая, ныряя руками под ткань слишком разношенных шорт. Кажется, он нашел сокровище: сзади, на внутренней стороне бедер, под самыми ягодицами Ямагучи, кожа была настолько бархатная, что Тсукишима боялся ее повредить случайным движением. Поэтому он лишь нежно проводит по ней подушечками пальцев, двигаясь назад, бережно оглаживая мягкие ягодицы, чем вынуждает Тадаши, наконец, издать первый, негромкий, но хорошо различимый стон. Кей вновь сжимает пальцы на чужих ягодицах, и Ямагучи опять стонет, на этот раз замирая в поцелуе и чуть выгибая поясницу, стремясь задом к его рукам. Тсукишима оглаживает бедра по кругу, опять возвращаясь к заветному месту, и теперь Тадаши не выдерживает, опускаясь на его бедра, зажимая его ладони между своими и его собственным. Вот только на этот раз голос подает и сам Кей, в полной степени оценив удачность посадки. Он стискивает зубы, шипя Ямагучи в рот, в то время как тот тоже пытается прийти в себя после столь оглушительной вспышки. Он хочет пошевелиться - и это действие незамедлительно вызывает еще большую реакцию. Кей хрипло выдыхает, соскальзывая ему на плечо, а сам Тадаши упирается руками в бортик кровати, склоняясь к чужому уху. Тело движется само по себе, и кажется, что они просто не могут этому противостоять. Тсукишима сдвигает его по направлению к себе, заставляя усесться именно там, где ему надо, а Ямагучи инстинктивно ерзает, толкаясь тазом вперед. Дрожащие стоны наполняют пространство комнаты. Руки Кея вновь хотят подтолкнуть Тадаши, но тот опережает это намерение, повторно потираясь о Тсукишиму, вызывая у того лишь одобрительное шипение и дрожащий выдох. Еще раз – он стонет сам, опаляя дыханием ухо Кея. И тот уже не сомневается, что по сравнению с этим сегодняшняя жара просто ничто. Ямагучи потирается о товарища еще несколько раз, после чего тот начинает, все же, помогать ему руками и задавать свой темп. Через несколько минут оба парня просто хрипят друг другу в шеи, судорожно впиваясь руками один в одного. Последний, особенно сильный толчок – и Кей закусывает чужую футболку, в то время, как ее обладатель вжимает его голову в свою грудь. Несколько секунд – и оба расслабляются, оставаясь неподвижно сидеть, пытаясь выровнять дыхание и стараясь не думать о том, что они будут делать дальше. Их постепенно отпускает, а сладкая нега растекается по телу, растворяясь на кончиках пальцев ног, оседая на пояснице и где-то в районе солнечного сплетения. Они опять могут думать. Ямагучи все еще обнимает голову Кея. Кей напряженно смотрит в глаза мультяшному динозавру на его домашней футболке. *** Они молча сидели на полу, упираясь спинами в кровать. Тсукишима старался выглядеть беспристрастно, но явно нервничал, без конца поправляя на носу свои очки. Ямагучи просто краснел а-ля сеньор-помидор, уткнувшись носом в колени и пронзая взглядом пространство перед собой. Никто не мог осмелиться заговорить первым. И каждый, как глупый ребенок, надеялся, что откровенное игнорирование произошедшего наверняка сотрет его из их памяти. Время было давно за обед и родители Тадаши должны были скоро вернуться с работы. Как начать разговор, он не знал. Не знал и Тсукишима. Стыд прожигал насквозь, а повисшая неловкость была ощутима до покалывания на коже. Первым молчания не выдержал Кей. Он глубоко вздохнул, стараясь не выдавать собственного волнения, в очередной раз поправляя несчастные очки, и все, что смог выдавить было единственное жалкое: - Ямагучи... Тот тут же вздрогнул, словно у его уха без предупреждения взорвали петарду, вскинув голову и испуганно следя за серьезным профилем Тсукишимы. Тот напряженно тер переносицу, сосредоточенно что-то обдумывая и, казалось, готовил целую тираду в его сторону, которую Тадаши был практически готов выслушать. И вот Кей вновь набрал в грудь воздуха, явно чуть больше, чем следовало, потому что его «В следующий раз чай пьем у меня», прозвучало на несколько октав выше, заставляя Тадаши прыснуть со смеху, а Тсукишиму сделать фейспалм мирового значения. ___________________________________________________________________________ з.ы. Ямагучи пришел без чая, потому что он забыл спрятать лед в морозильник и тот растаял, поэтому он хотел сказать об этом Тсукишиме. Но не получилось ( ͡° ͜ʖ ͡°)