We Are Not Your Parents

POV Gwendolyn Я смотрела, как гроб с холодным, ледяным телом папы опускают в землю. Наверняка это - самое большое потрясение в моей жизни. Я еще никогда не видела смерти, а всего несколько дней назад стала свидетелем ужасающей сцены. Оборвалась нитка жизни моего отца, но я все еще стою и думаю, что это просто страшный сон. Очередной кошмар. Сейчас я проснусь, вся в слезах, а рядом уже будет он. Успокоит, обнимет, и все будет как раньше. Я не понимаю, не хочу понимать, не могу понимать. Я никогда - слышите, никогда! - не знала, что такое смерть. И лучше бы никогда и не знала. Мой отец умер, и это действительно страшно. Я не верю, но бабушка только говорит, что с этим нужно смирится. Его больше нет. Я киваю на следующую реплику дедушки, и пытаюсь уверить саму себя, что хватит уже рыдать, ведь его никто не вернет этим. Я пытаюсь успокоится, насколько это возможно, когда тебе семь лет, и вдруг умирает твой отец - самый родной в мире человек. На свой возраст я уже достаточно пережила, на мой взгляд. О нет, я говорю прямо как Шарлотта - моя драгоценная особенная кузина, которая только и твердит, что она лучше меня. Ее насмешки уже порядком надоели мне, но что поделать, когда у меня просто нет другого выхода, кроме как сидеть и молчать в тряпочку. Наверняка уже через пять лет я совсем не буду помнить этот день, а все воспоминания, как говорит бабушка Мэдди, будут просто короткими кадрами, как в той игре "Угадай фильм!". Мелькнет, а я буду сидеть и думать, что же это такое, что я тогда говорила, о чем я тогда думала. Но сейчас я, маленькая семилетняя девочка, два дня назад потерявшая отца, стою и смотрю на каменную плиту, на которой большими буквами выгравировано "Николас Шеферд". Мое плече сжимает рука дедушки. Моего дедушки, который очень меня любит, который всегда будет меня поддерживать. - Гвенни, пойдем со мной, - миссис Монтгомери, наша соседка, подошла ко мне и взяла за руку. Я подняла на нее свои заплаканные глаза, поправив черное платьице. Я все еще не смирилась. Да, и никогда с его смертью не смирюсь. - Пойдем, милая, детям на кладбище нечего делать, - я еще раз посмотрела на плачущую маму, Ника, стоящего рядом с ней и малышку Кэролайн, которую взяла на руки тетя Джейн, жена дяди Гарри, брата моей мамы. Я кивнула, все еще смотря на свежо засыпанную могилу. Даже когда меня уводили оттуда, я оглядывалась, надеясь, что ужасная картина открывающаяся моему взору вдруг исчезнет, рассеется, будто страшный сон под утро. Но это не было сном. Это реальность, как бы прискорбно не звучала сейчас эта фраза. END POV Gwendolyn FLASHBACK POV Author Сегодня Гвенни наконец-то позволили увидеться с папой. Три недели ей не позволяли "беспокоить мистера Шеверда", а теперь ей можно подойти к папочке, обнять и, как всегда, поцеловать его в щеку. Они так давно не виделись, а теперь можно! Белые стены давили на голову, не позволяли нормально дышать и про себя она решила, что никогда больше не приду в это странное место под названием "больница". Что здесь такого интересного, что папа здесь уже месяц живет? Ничего особенного, как ей кажется. Ничего особенного должно быть и для ее отца-профессора. Он в университете преподает. Он очень умный и всему ее научит, когда нужно будет. А еще папа очень красиво играет на гитаре. Он говорит, что у нее тоже есть музыкальные способности. И это прекрасно, ведь так? Люди в белых, синих и светло-зеленых халатах снуют туда-сюда, шумят и все время кому-то что-то кричат. Эта какофония ее раздражала, но что только не сделаешь ради встречи с любимым папой? Все, что только нужно, не правда ли? Ну, по крайней мере, Гвен считает именно так. Гвенни прибежала в палату, когда мама, Ник и маленькая Кэролайн уже были рядом с папой. Мама держала его за руку и пробовала улыбаться, но она ведь девочка уже взрослая, она знает, что мама совсем не хочет улыбаться. Мама хочет плакать, как она это делает каждую ночь. Гвендолин уже большая, она знает, что мама плачет не во сне, не от кошмара, как это делает она, маленькая девочка. Хоть Гвен и не понимает почему. С папой ведь все хорошо, зачем плакать? Папа тоже улыбается, но через силу, будто это очень тяжело ему дается. Папе будто больно от этой улыбки, от своего собственного смеха, от того, что он должен подняться, но почему-то не может. Надо будет спросить у мамы: почему так? Что случилось, что папе так больно? И чем она, Гвенни, может помочь ему? - Папочка! - Гвендолин кинулась обнимать папу, и он слегка поморщился после этого. Почему ему больно? Что-то случилось? - Пап, что случилось? - спросила девочка, на что мужчина начал протестовать и говорить, что она ошиблась, ничего нет, все хорошо, все так, как и должно быть. Но она не верит. Она знает, когда папа врет. И сейчас именно такой момент. Папа не умеет врать. - Па-а-ап! - протянула девочка, глядя в поблекшие серые глаза. Мама тоже сорвалась и побежала за доктором, оставив малышку Кэролайн на стульчике сидеть и смеяться с того, что папа взлохматил ее, пока еще короткие, волосы. Похоже, в последний раз. Папа поцеловал девочку, а потом проделал ту же самую процедуру с Ником, он опять повернулся к Гвендолин. Девчонка улыбнулась ему, а мужчина поцеловал ее в макушку, прошептав: "Я люблю тебя, маленькая". Николас улегся на кровати, прикрыв глаза, но испуганная темноволосая девочка начала его дергать за руку, мол: проснись, пап, что ты делаешь? Вот только ничего не помогало, папа больше не открывал глаза. Еще минуту было слышно его слабое дыхание. Именно тогда прибежала мама, напуганная до смерти. Он и ей что-то шепнул. Но Гвен не разобрала что. Ей было важно, чтобы папочка открыл глаза и опять пошутил. Но этого не было. Было тих. Слишком тихо. А потом пришли доктора, которых Гвен уже не любила. Где они все были так долго? И почему-то накрыли папу с головой белой простыней. А ее увели. Так же, как и Ника, и Кэролайн. И плачущую маму, которая что-то кричала. А Гвендолин все не понимала, что случилось, пока какая-то женщина не забрала ее оттуда и не усадила на мягкий диванчик в какой-то комнате. - Где мой папа? Что с ним? - спросила девочка, глядя на эту женщину, которая сначала тепло ей улыбалась, а теперь только пыталась это сделать. - Твоего папы больше нет, милая, - наконец произнесла женщина, внимательно смотря на нее своими зелеными, ведьмовскими глазами. - Он умер. Умер. Но ведь этого не может быть! Не может быть! Но это правда. Эта женщина говорит правду. END POV Author END FLASHBACK POV Gwendolyn С папиных похорон прошло всего лишь два дня. А я уже не плачу. И все время ругаю себя за это, но слез нету. Как бы я не старалась заплакать, у меня ничего не получается. Мне больно, но что поделаешь? Я больше не могу плакать. Папа, наверное, на меня обиделся бы. Я ведь должна сейчас плакать! Почему я веду себя, будто мне безразлично? - Гвенни. Мне нужно с тобой поговорить, - мама сейчас будет меня ругать. Наверняка. Но что я могу вообще сделать, а? Слез ведь нету. Как бы я не хотела заплакать. - Гвендолин. Я должна кое-что тебе рассказать, - мама стояла, теребя в руках мою кофту, которую только что выстирала. - Что именно? - я подняла свои глаза на нее. Такая красивая. Но такая печальная. Маме тяжело дается этот разговор, это видно. - Мы с Николасом... - я вздрогнула при упоминании имени покойного отца. Да, и мама тоже. - Мы... В общем... Ты не наша дочь, - меня будто ударили той красивой вазой, которую так любит мама, по голове. Я стояла в шоке, не понимая, что происходит. Что значит эта ее реплика? - Ч-ч-что? - я, заикаясь, наконец-то спросила ее. Это просто глупая шутка. Как и смерть папы. Глупая шутка. - Ты не наша дочь, - мама произнесла твердым тоном. Или уже не мама? Я в конец запуталась! Скажите, что это не правда! - Мам. Это ведь шутка, да? Ты шутишь? - я резко подскочила с кресла, с удивлением смотря на абсолютно серьезную маму. - Это не смешно! - Это не шутка, Гвенни. Мы не твои родители. Твои настоящие родители... Люси Монтроуз и Пол де Виллер. Они должны были сбежать сразу после твоего рождения. Люси Монтроуз и Пол де Виллер? Должны были сбежать? Это еще как? - Я.. я.. Я НЕ ВЕРЮ! Я выбежала из комнаты и быстро сбежала вниз, хватая с вешалки в прихожей свою курточку. Я убежала оттуда, зная, что мама бежит за мной и ругается. Или не мама? Грейс Шеферд не моя мама, а Николас Шеферд не мой папа. Это... НЕВОЗМОЖНО!

***

Она все же нашла меня. Дарем погрузился в сумерки, а мама (я никогда не отвыкну) пришла, чтобы забрать меня, потому что "уже слишком темно и слишком холодно". Представьте себе, она искала меня весь день! Обходила всех одноклассников, всех наших знакомых, а потом вспомнила, что мое любимо место - это мост. Там действительно красиво. Река течет, будто время, как иногда говорил папа. Синие воды несутся вдаль, а мое изображение расплывчатое и все время ускользает от меня самой. Действительно поразительное зрелище. - Мама, - Грейс резко повернулась ко мне. - Мама, пообещай, что ты навсегда останешься моей мамой, - прошептала я, чувствуя, как по многострадальных щеках опять текут предательские слезы. Она обняла меня, как всегда: сильно и так по-матерински. Мама все еще любит меня. - Обещаю, солнышко. Я обещаю тебе, что никогда тебя не брошу. И я сдержу обещание, - прошептала мама, обнимая меня, и только тогда я действительно почувствовала, что у меня есть семья. Есть люди, которые меня любят и никогда не оставят. Они у меня есть. - Гвенни. А где ты была весь день? - уже когда мы были дома, спросила мама. Грейс. Мама Грейс. - Я была на кладбище. С папой, - на ее глаза навернулись слезы, а я просто подошла и обняла ту единственную женщину, которую хочу называть мамой. Когда-нибудь я привыкну, что она мне не родная. Научусь называть "мамой" женщину с фотографии, которую мне показали. Правда, фотография не слишком четкая, но у мамы других нету. Хоть так я буду знать, кто именно мои "настоящие родители". Хотя бы малейшее понятие об этих людях. Он - высокий темноволосый парень с яркими карими глазами. Именно от него у меня такие черные волосы, "словно воронье крыло". А папа всегда говорил, что темные волосы у меня от него... И что музыкальные способности тоже от него. А оказывается... Он вообще не является моим родственником. Она - не слишком высокая рыжеволосая девушка с теми голубыми Монтроузовскими глазами, как всегда говорит мама. Синие глаза и рыжие волосы - вот фамильны черты Монтроуз. Вот только последней у меня нету. Я еще и де Виллер. Господи, что за тупая фамилия? Как они с ней живут столько времени? - Ты ведь не обижаешься на меня? И на него. И на нас обоих? - внимательно посмотрела на меня мама. - Что ты, - я улыбнулась. У меня действительно есть семья. Моя семья. END POV Gwendolyn Восемь лет спустя. POV Author Девушка с черными волосами и нереальными голубыми глазами медленно шагала по кладбищу. Прошло уже много времени с его смерти, а она так и не смирилась. Лучше бы этого не было! Тогда Гвенни все так же жила бы обычной жизнью обычного подростка, а не девушки - дочери путешественников во времени, которая ко всему прочему еще и видит призраков. - Папочка, - она медленно провела рукой по гравировке, а потом положила на холодную землю букет цветов: обычных, не каких-то ужасно дорогих роз, а незабудок. Тех цветов, с которых она когда-то плела венки, показывая папе. - Как же без тебя тяжело! Лучше бы я никогда не знала, что мы с тобой не родные. Но ведь ты, папочка, всегда будешь моим папой, не правда ли? Я надеюсь, что там ты говоришь не: "Да". - Знаешь, это ужасно знать, что твои родители ходят где-то там в прошлом и сейчас они мертвы. При чем очень давно. А я не могу даже увидеть их в живую. А как бы мне хотелось это сделать! Но они так близко. И так далеко! Почему я не родилась седьмого числа, папа? Сейчас она спокойно могла дать волю слезам, зная, что здесь ее никто никто не увидит и не услышит, что она здесь опять плачет. Разве что призрак. Но кому они расскажут, эти духи, если кроме нее никто их не видит? Более того, даже не верят в это. - Мисс Гвендолин, почему вы так уверенны в том, что никогда их не увидите? - она услышала до боли знакомый голос у себя за спиной. Это был призрак мистера Сквиберда - мужчины жившего в начале двадцатого века, судя по его репликах, и ужасно любившего разговоры о погоде. Он жил в их доме, но поскольку какая-то его внучка решила продать дом, Гвен с семьей жила именно там. И только она могла видеть сначала ужасно возмущавшегося, но потом смирившегося с судьбой мистера Сквиберда. - Что вы имеете в виду? - вытирая слезы, спросила девушка. - А то, что тебе, Гвендолин, нужно лучше знать семейные легенды. Это все, - улыбнулся мужчина, удаляясь и оставляя девушку в неведении. Но в неведении всего лишь на один год. Всего лишь на один год. А разве это такой большой срок? END POV Author