Тесные пространства

Иногда Стайлз ненавидит Скотта МакКолла, потому что его заинтересованность девушками превышает заинтересованность в лучших друзьях. С каких это пор Эллисон стала важнее поиска улик на мистера Харриса, которого стая подозревает в ритуальных убийствах? С каких это пор Стайлз в качестве подмоги должен звать нелюдимого Дерека Хейла, который без надобности и двух слов не хочет связывать, общаясь одними бровями и закатыванием глаз? Он обязательно задаст Скотту эти вопросы, когда выберется из неприлично тесной кладовки с реактивами, что располагается в кабинете химии. В том самом кабинете, где Дерек несколько минут назад пытался уловить своими волчьими рецепторами особо важные доказательства, а Стайлз взволнованно щелкал пальцами, ожидая результата. Вскрыть несколько ящичков в учительском столе он, конечно же, мог вполне самостоятельно, но зачем тратить лишнее время, если достаточно выбрать всего лишь один, учуяв баночки с усыпительными травами, которые использовались на жертвах? Жаль, что Харрис так и не дал довести дело до конца, неожиданно вернувшись в пустующую школу. Да, всё верно, Стайлз застрял вместе с Дереком в темной каморке, насквозь пропахшей хлором и кислотами, а если даже у человека кругом голова от обилия запахов, то сложно представить, каково сейчас оборотню. Хейл стоит позади, упираясь грудью аккурат в острые лопатки Стайлза, и пытается не свернуть плечами колбочки на полках. Держится молодцом, учитывая, что его взрывной характер терпит это испытание уже, по меньшей мере, минут десять. И Стайлз даже готов им гордиться, придумывая в голове хвалебную речь, которую скажет после ухода учителя, но все ранее сформулированные слова испаряются после одного неловкого движения. — Ты что творишь? — Стайлз настораживается, когда Дерек проводит кончиком носа по его волосам — от затылка к макушке, медленно и осторожно впитывая их аромат. — Тебе говорю, волчара. — Я больше не могу дышать этой херней, — слышится напряженный, но тихий голос, — в горле уже першит, а ты вкусно пахнешь. Оказывается, движение было намеренным, продуманным, на истинное удивление Стайлза. — Знаешь, чувак, если нас засекут, то я как минимум буду вынужден искать новую школу, — живот начинает сводить волнительным спазмом, потому что Дерек, падла такая, не прекращает нюхать его волосы, зарываясь в них всё глубже, — но в худшем случае, нас грохнет психопат и перережет горло, блядь, или какая там последовательность? В общем, Господи, давай ты просто прекратишь это делать, о’кей? — Говори тише, — команда звучит прямо в ухо, обдавая мочку теплым, почти горячим дыханием, — хотя, лучше заткнись и помоги мне не задохнуться от этих реактивов. Стайлз замирает и всячески пытается сделать то же самое со своим сердцем, убеждая его не биться так сильно, набатом отзываясь в висках с каждым последующим ударом. Они так близко, на уровне непозволительной интимности, что любое движение сейчас кажется провоцирующим. Стайлз не может толком понять, какие у Дерека намерения: выжить или трахнуть? От последнего слова в горле пересыхает, а ладони покрываются испариной, давая волку четкие химические сигналы. Можно ему провалиться под землю? Ну пожалуйста. Сдаться Харрису вообще не вариант, лучше сразу в Ад — там будет куда комфортней. — И как же я должен тебе помочь? — Стайлз сглатывает слюну, чуть поворачивает голову вправо, искоса поглядывая на Дерека. — Просто пахни собой, — Дерек кладет ладони на его талию, заставляя вздрогнуть от непривычного прикосновения, — дальше я всё сделаю сам. — Ну всё, Дерек, ты точно нанюхался этой хуеты, надо сваливать отсюда, — Стайлз начинает ёрзать, но теснота — не лучший вариант для спасения ситуации, и бугор на штанах соседа по комнате, в который Стайлз тут же упирается своей задницей, прямое тому доказательство. — Господи, это ведь не?.. Пожалуйста, скажи, что это обычная зажигалка или фонарик. Ох, блядь. — Чем больше ты трешься об меня, тем меньше это похоже на зажигалку, — Дерек понижает тон, вызывая мурашки по коже, от которых точно никуда не сбежать, — и закрой уже свой рот, пока нас не спалили. — Тебе легко говорить, это не в твою пятую точку упирается чужой стояк, — шипит Стайлз, но, вопреки словам, в очередной раз двигает задом и тихо млеет, выдыхая: — Поверить не могу, что мы это делаем. — Давай, скажи мне еще, что тебе не нравится, — этот бредовый шепот становится последней каплей. Ему нравится, да, ему определенно нравится это вынужденное затворничество, хоть и вслух Стайлз об этом никогда не скажет. Только есть ли в этом какой-либо смысл, если по запаху Дерек давно получил и ответы, и безмолвное согласие. Теперь понятно, чего именно добивается хитрожопый волчара — это терпкий и забивающий нос аромат возбуждения, способный перебить резкую вонь. Дерек прижимается еще ближе, хотя там только под кожу или тупо за дверь, поскольку, наваливаясь сзади, он проверяет на прочность хрупкое юношеское тело, и Стайлз действительно боится, что не пройдет эту проверку. У него пульс превышает допустимую отметку, а головка члена неприятно упирается в резинку трусов — оправдания налицо. — Ты можешь хотя бы не наваливаться так сильно? — вымученная просьба звучит очень тихо, соблюдая установленные правила; в кабинете всё еще слышны шорохи и телефонный разговор, так что выбраться незамеченными точно не получится. — Я сейчас грохнусь, и по пизде вся конспирация. — Прости, но у этой клетки нет дополнительных комнат, так что терпи, — Дерек рывком дергает его на себя, изображая то самое, о чем думать очень горячо, и Стайлз прикусывает нижнюю губу, перебарывая стон. — Ты начинаешь пахнуть еще слаще, детка. Хочется закатить глаза, потому что, черт возьми, так нельзя. Нет никакого стыда за ответные реакции организма, нет вопроса: а что будет после? Вообще нихрена нет в голове, кроме осознания приближающегося пиздеца. Приятного такого пиздеца, надо сказать. В котором непременное участие примет Дерек Хейл. Низкий и тихий стон, граничащий со всхлипом, даёт четкий сигнал к наступлению. Стайлз всячески старается быть как можно спокойнее, но, вот Дерек начинает поглаживать ладонями его бока, постепенно перебираясь на живот, и вся уверенность тут же испаряется. Ловко расстегнув ремень на джинсах Стайлза, Дерек дергает вниз молнию на ширинке и чуть приспускает штаны вместе с бельем. Ровный и увитый венками член прикасается багровой головкой к подолу футболки, и только от этого Стайлз хочет громко выматериться. Какой же, сука, кайф. — Надеюсь, ты будешь хорошим мальчиком и не выдашь нас, — Дерек облизывает свою ладонь и проводит сомкнутым кулаком по набухшему стволу, а второй рукой отодвигает в сторону ягодицу, словно открывая себе необходимый обзор. Что он там пытается увидеть, Стайлз может только догадываться, хотя потом вспоминает про четкое зрение оборотней и ощущает, как начинают гореть уши. Гребаный извращенец, главное, чтобы не останавливался. — О, Боже, Боже-Боже-Боже, — Стайлз зажмуривается и выгибается, когда в задницу проникает смоченный в слюне палец; безусловно, подобными вещами грех не баловаться, но именно сейчас, именно с Дереком, все чувства обостряются до предела, заставляя отбросить прошлый опыт. — Я убью тебя, Хейл, Господи, я точно тебя убью. — Обсудим позже, — хриплым голосом куда-то в шею, — а пока прогнись сильнее, насколько можешь. Стайлз подчиняется — он не может иначе. Он хочет подчиняться. Выгибает поясницу, стараясь не опираться на дверь, поэтому для равновесия Стайлз заводит руки назад и впивается короткими ногтями в бедра Дерека. Как в таком положении доставить ему удовольствие — вопрос на миллион, но, кажется, Хейл по этому поводу вообще не заморачивается: он лишь погружает палец еще глубже, затем вытаскивает и повторяет пункт номер один. Стайлз не знает, как выжить в личном Аду, где и чертей-то вроде нет, но и райских ворот не наблюдается. Хочется громко стонать, а представив, что к первому пальцу вскоре прибавится еще и второй — крышу начинает оперативно срывать в направлении оргазма. Ожидания оправдываются, когда Дерек плюет вязкой слюной на еще нерастраханную дырку, и вставляет второй палец, приятно растягивая узкие стеночки. Боль тоже присутствует, но она граничит с чистой эйфорией, которая оттеняет все неприятные ощущения, делая их почти незаметными. Стайлз кладет голову на плечо Дерека, пытаясь рассмотреть его взгляд на тусклый просвет сквозь дверную щель, и когда ему это удаётся — в груди моментально что-то взрывается, осколочными ранениями попадая в сердце. Откуда у серо-зеленых глаз столько оттенков? У Стайлза очень странные вопросы в голове, но учитывая, что Хейл в данный момент трахает его пальцами в кладовке кабинета химии, при этом быстро надрачивая колом стоящий член, то это не такая уж и странность. Надо же ему о чем-то думать. Например, о центральной гетерохромии, которая проявляется в середине зеленой радужки темно-коричневыми крупицами. Да, лучше Стайлз будет думать об этом, нежели о слишком быстрой разрядке, которая вот-вот произойдет. А что? Стайлз в последний раз трахался примерно вечность назад, то есть — никогда. По крайней мере, полноценно: с членом в заднице и ласками грубых мужских пальцев. — Черт, я сейчас закричу, Дерек, это невозможно, — Стайлз внимательно смотрит на Хейла, улавливая каждое движение мышц на его лице: будь то напряжение или пошлая ухмылка, с виднеющимися клыками, — просто охренеть, как невозможно, Дерек… Он закрывает глаза и чувствует, как дырка растягивается еще сильнее, впуская третий палец, а рука с его члена на секунду исчезает, чтобы повернуть лицо Стайлза для удобства поцелуя. Глаза по-прежнему закрыты — это его единственное спасение. Если посмотрит в этот момент на Дерека, то сорвется, сто процентов. Пусть будет воспоминание дикого, почти животного поцелуя, дабы заткнуть рот, но не взгляд Хейла, нет. Пусть лучше Стайлз будет ощущать Дерека на своих губах, внутри себя, но финальный бой не проиграет. Потому что, если откроет глаза, то моментально капитулирует. Но пальцы ритмично стимулируют простату, влажная ладонь на члене доводит до исступления, поэтому, когда низ живота скручивает в спазме, выплескивая сперму вязкими струями, — Стайлз открывает глаза и стонет в поцелуй. Капитуляция. Проигрыш. Потому что взгляд Дерека наполнен теплом и словами: «Я рад, что тебе хорошо». Стайлз не ошибается в формулировке, только не в этот раз, а еще он точно уверен, что не сможет делать безучастный вид, отрицая произошедшее. Дерек чуть отстраняется, заканчивая поцелуй легким прикосновением губ к кончику носа. Стайлзу кажется, что Хейла кто-то подменил, оставляя на его месте улучшенную копию. Хотя он нравился Стайлзу и в версии «да пошел ты, придурок», но заботливый Дерек тоже вполне подойдет. — Я должен тебе отплатить, — шепчет, пытаясь смочить пересохшее горло слюной, и скользит рукой к его ширинке, сжимая напряженный член сквозь грубую ткань джинс. — Скажешь, когда уйдет Харрис, а то у меня от оргазма уши заложило. — Он ушел минуту назад, — громко отвечает Дерек, усмехается и вытирает руки, испачканные в слюне и сперме, о собственную футболку. — Так что натягивай штаны, поблагодаришь меня дома, на четвереньках. — О, мой Бог, это самые грязные слова, которые я когда-либо слышал, — Стайлз выпрямляется и приводит себя в порядок, напоследок проведя ладонями по растрепанным волосам. Душу приятно греет мысль, что они растрепаны не просто так, а после секса. Секса с Дереком Хейлом. — Готов? Я сейчас открою дверь, и ты попадешь в Ад. — Это еще почему? — искреннее удивление на лице Дерека вселяет надежду и уверенность, прогоняя сомнения Стайлза. — Потому что мы потрахались, вообще-то, и если ты решишь после этого меня кинуть, то я буду твоим личным Сатаной, учти, — он рьяно кивает головой, выказывая все свои эмоции в одном жесте. — Черт бы тебя побрал, Стайлз, — Дерек толкает его в спину, заставляя, наконец-то, открыть дверь и оказаться на свободе, — у меня вся футболка в твоей сперме, а пальцы… они… неважно, в общем. — Это было типа доказательство наших зародившихся в кладовке отношений или твоя тренировка связной речи? — Стайлз откровенно прикалывается над Хейлом, замечая, как тот превращается в привычно-хмурую рожу, которую тут же хочется расцеловать. — Если второе, то тебе нужно больше тренироваться. Свежий воздух кабинета явно поставил мозги обратно на свое место, но все еще вздыбленная ширинка его нового, эм, парня? В общем, ширинка мягко намекала, что кому-то, кроме Стайлза, тоже не помешает кончить. Желательно глубоко в глотку. И пусть Стайлз неопытен в этих вещах, зато он быстро учится. — Покажешь, как правильно стоять на четвереньках? — более низкий тон наполнен нежностью, которую можно почувствовать не только в голосе, но и в эмоциях, ведь в груди тепло и тесно, прям как в кладовке с реактивами. — Нет, пожалуй, я научу тебя лежать животом на капоте Камаро, — хищно улыбается Хейл, разминая затекшие пальцы и шею. Стайлз делает глубокий вдох и тоже улыбается в ответ уголками губ, пошло прищуриваясь. Вызов принят. Новый бой — активировано.