Безжизненность твоего тела

Приходи ко мне лечится Сталевар и любви жрица, Наркоман и постовой Доктор Смерть всегда с тобой… Туда сюда, туда сюда маячил старший и возможно последний Учиха не находя себе места. Жив ли Саске? Вот главный вопрос мучающий Итачи уже неделю. Что случилось с его братом? Следует этот вопрос за главным. Что ему делать? Нависает задача третья в очереди. -Вы Учиха-сан верно?- спросил мужчина, в белом халате, явно увлеченный картотекой в красно папочке. -Д...да- брюнет сильно волновался от чего членораздельная речь казалась для него чем то недосягаемым. И вот заветная папка в его руках раскрывается открываю всю хронологию мрачной жизни. Страницы бумаги - хрупкие, пожелтевшие среди таких же папок, где за каждой страницей - боль, слезы, трагедии… И короткое «Учиха Саске» черными печатными буквами в верхнем правом углу. Мужчина в белом, так же известный как главврач оторвал взгляд от стопки бумажек так аккуратно скрепленных степлером и посмотрел на Итачи. По многочисленным визитам нанесенным самым разным врачам Итачи сделал для себя очень интересный и правильный вывод: Есть четыре вида врачей, полагал он: Одни ничего не умеют, зато всё знают. Это терапевты. Вторые ничего не знают, зато всё умеют. Это хирурги. Психиатры ничего не знают и не умеют. И есть врачи, которые всё знают и всё умеют… Но люди попадают к ним слишком поздно. Последних Итачи боялся больше всего. При одной только мысли мозг рисовал эпические картины, сопровождая все это чарующими звуковыми галлюцинациями. Облачившись в заляпанный старой кровью весёленький в белых ромашках, клеенчатый фартук, щёлкнув на запястьях резинками своих хирургических перчаток, поигрывая между пальцев большущим, остро отточенным ножом, подходит он к «разделочному» столу. На столе уже ждет то, что ещё недавно коптило небо, гладило по голове внуков или беспробудно пило. Первым делом санитар, надрезав кожу за ушами, натягивает скальп на лицо покойнику, от чего у него смешно оттопыриваются уши. Затем ножовкой, как заправский папа Карло, по кругу опиливает череп, чтобы затем стамеской и молотком с хрустом отломать черепную коробку, добраться до мозга и дать возможность, маэстро, подрезав ствол головного мозга, зрительные нервы и другую жизненно важную для живого дребедень, вытащить это желеобразное вещество на холодное железо и… -Учиха-сан, прошу, пройдемте со мной,- сказал врач и удрученно вздохнул. Взгляд был немного усталым и замученным. Обычно так смотрят люди поглощенные будничной рутиной, название которой дом-работа-дом. Сделав пару поворотов по длинному больничному коридору, Итачи и его проводник оказались в светлой до чиста сверкающей комнате. Не мудрено если человек, занимающий подобную должность такой же аккурат, как и тот с кем он сейчас томиться в этой комнатушке. Врач по-хозяйски прошествовал к своему месту и взмахом руки и коротким «Прошу» скомандовал Итачи сесть напротив него. Вздох и вот уже скорбный монолог, идущий из уст врача, щемит душу. Сообщение диагноза не должно выглядеть как вынесение приговора: -Врачи боролись за жизнь Вашего брата 7 дней и, в конечном итоге, нам удалось благополучно стабилизировать его шаткое состояние, но вы должны понимать Учиха-сан, Вашему брату от силы осталось пол года возможно год не более. Такие как он долго не живут. Сейчас наши самые классифицированные врачи борются за этот период жизни. Но, не смотря на это, мы не можем гарантировать того, что он проживет его как таковой. Состояние стабильно-тяжелое. Пациент введен в искусственную кому. Его жизненные функции поддерживают новейшая германская техника. Так же мы поставили временную систему. После принятия решения диагностом мы определим постоянную, а пока придется довольствоваться этой.- Врач выдержал томительную паузу, позволяя Итачи переварить недавнюю информацию, а затем продолжил,- легкие отказывают, что не удивительно, мальчик, уже пять лет на искусственных клапанах. Они могут выйти из строя в любой момент. Я в срочном порядке поставил Саске на учет для пересадки. Но Вы, же понимаете, какие шансы на донора у шестнадцатилетнего паралитика, которому остался от силы год... Хм... Жизни. Мне очень жаль, но пока что это все что в наших силах и если...- речь главврача бесцеремонно прервали. - Я понял. Спасибо за информацию. А теперь прошу меня извинить,- выдал теперь уже спокойный как удав старший Учиха и встал, что бы потом, развернувшись через левое плечо, направиться вон из ненавистной больницы и оставить недоумевавшего мужчину в одиночестве. Этой ночью Итачи так и не познал сна, над горизонтом уже взошло солнце, озаряя своими лучами все вокруг, мелодично запели птицы, утренняя прохлада пробивалась в окна, а мысли о предстоящей операции так и снедали изнутри. Итачи очень боялся, что потеряет брата. В голову лезли самые разнообразные мысли. От неаккуратности хирурга, вследствие чего братик обзаведется скальпелем или ножничками, до прихода инопланетян, принесших радиацию, дабы уничтожить все живое, да-да мозг уже рисует картины ядовитых поганок растущих прямо в распоротой грудной клетке, зеленый едкий газ, который они источают и прочий бред. Такими вот фантазийными картинами Итачи хотел скорее отвлечься, чем подавляться жестокой реальности. Сделав сотый глоток горького спиртного, к нему в голову пришла такая мысль. «А ведь сейчас я должен быть там в больнице, вместе с братом, поддерживать его… Или себя… Должен быть там. Там, а не здесь! Да уж, хорош братец. Сижу тут распиваю бурбон на пару со своим больным мозгом. Я, бурбон и этот гнилой мир. А он там один. Интересно, понимает ли он, что ему предстоит? Понимает ли он хоть, то-то? Нет, маловероятно. Он перестал понимать все еще тогда несколько лет назад. А сейчас он просто существует. Как будто так и надо. И я существую. Так тоже надо. Наверное. А может и нет. Возможно я зря просаживаю свою никчемную жизнь. Возможно, если бы не родной братик я бы сейчас жил с любящей женой и любимыми детьми. Мальчиком Тери и девочкой Нии, да, я даже имена придумал. Глупо конечно. Но… Если бы брат не висел у меня на плечах моя жизнь была бы… Лучше? Ну, или хотя бы не такой убогой как сейчас. А что если…. Что если брат… Не выдержит операцию? Скончается раньше времени, просто уйдет из этой гребаной жизни не оставив ничего за собой, что тогда? Буду ли я счастлив? Заживу ли так как всю жизнь хотел? С другой стороны кому я сейчас нужен? О чем я вообще думаю? Мне 32, на лицо психологические травмы, не одна… Кхем… Женщина узнай меня хоть чуточку поближе не пойдет со мной даже на самою невинную прогулку. Зуб даю, не пойдет! Кстати о невинности. Тяжело даже самому себе признаться в том, что ты еще девственнее чем матушка природа. Хотя, не так уж и плоха эта так называемая «девственность», некоторые вон ее даже придерживаются. Как же их. Ах да! Асекаулы - те еще придурки. Ну, вот кому они интересны? Да хоть умрите вы девственниками, никто и глазом не поведет. Я с трудом понимаю такие секс меньшинства как гомосексуалы и лесиянки, но эти… Эти как то по особому херней страдают. Казалось бы, - какая чистая жизнь! Прямо затворники домашне-электронные! А на самом деле – совершают грех богоотступничества. Это супер-извращенцы, потворствующие своим страстям. Их "храм" - всемирная "паутина" сети интернет. Да уж кому то дано, а кому то и нет. Говоря о вторых я естественно подразумеваю себя. Желание должно быть простым, однозначным и понятным. Желаю ли я смерти своего брата?» -Наверное…- нескончаемые мысли и один лишь заветный ответ были прерваны коротким звонком в дверь.- Ну кого еще принесло?! Итачи нехотя встал с насиженного места поставил стакан с алкоголем на стеклянный столик и не твердой походкой двинулся в сторону двери. -Надеюсь это смерть, или Санта, ибо нехер мой зад от дивана отрывать.- Буркнул он подойдя к двери потянул за ручку вниз и открыл. -Здравствуйте, это же тринадцатая? У вас тут номерных знаков нет, вот я и немного запутался.- улыбнулся блондин и закинул руку за голову смущенно почесывая затылок. -Наруто-кун?- мужчина сначала побледнел, покраснел, позеленел, икнул, чуть не впал в кому, все-таки в нее впал, вернулся из комы и тяжело вздохнул.- Ты же… Ты, разве не… Умер? -Когда?- искренне удивился блондин. -Как когда? Тогда, после ДТП,- прошептал брюнет высоким тембром, опираясь об косяк дверного проема и все еще ошарашено разглядывая «гостя». -Подождите-ка, а Вы… Кто вообще?- спросил гость немного прищурив правый глаз. -Ты… Я? Эм… Итачи,- недоуменно промямлил брюнет. -Итачи?- на одном дыхании воскликнул блондин и ударил себя ладонью по лбу.- Боже, а я-то думаю, что лицо такое знакомое ,- пропел блондин и затем чуть тише добавил- А ты… Вы изменились. -Да, ты как я посмотрю тоже, проходи в дом,- пригласил он блондина, махнув рукой. -А, да… Итачи-сан, а с чего вы взяли, что я… Ну это… Того? -Хм… Просто дело в том что…- Итачи провел того на кухню и вот теперь оба восседали по противоположные стороны друг от друга. Итачи замолчал, подбирая нужные слова, и посмотрел прямо в бездонную голубизну распахнутых глаз Наруто. -В чем? -Да нет, забудь, глупо получилось.- протянул брюнет. -Ага забудь. Меня тут к покойникам прировняли, забудешь тут. -В общем, дело в том что, спустя два месяца после… несчастного случая я позвонил в больницу, в которою вас с Саске определили, от туда меня перенаправили в другие городские больницы и так три раза. Почему то не одна больница не хотела брать на себя ответственность и перекидывала пациентов из одной больницы в другую. Саске оказался в той, что на окраине города. А вот тебя и твою семью я вовсе не мог разыскать, в итоге, в конец, отчаявшись, я, позвонил в очередную и там мне сказали, что ты и твои родители не числятся в ней. Сказали, что… Вы так и не доехали до больницы, скончавшись по пути,- Итачи опустил взгляд и скрестил пальцы, домиком выставляя их перед собой. В комнате на некоторое время повисла томящая тишина. Словно камень она свалилась на плечи тех, кто находился в кухне. И так бы и длилось, пока блондин первым не подал голос. -Хех, отчасти правильно сказали. Как видите, родители мертвы, а я остался,- обреченно произнес он. -Администратор больницы сказал, что тебя так же как и твоих родителей отправили в городской морг.- Итачи повел глазами, а затем и вовсе отвернулся, глядя в серые тучи города, плавно плывущие за окном. Скорбящее от горя небо так и намеревалось разрыдаться ядовитыми слезами. -Нет, меня просто перекинули в очередную больницу, где я пробыл в состоянии коматозника подающего надежды добрых два года. Жизнь вне жизни – так сказать. Вот так вот,- заключил он, глубоко выдохнув и печально улыбнувшись. -А это от куда?- произнес Итачи и чуть ощутимо провел кончиком указательного пальца по своей щеке. -Шрамы? А это, как бы объяснить.- Наруто немного потупил взгляд и затем вдохновенно начал поведывать о сокровенном.- Выход из комы был не очень удачным. Мало того он был очень неожиданным. Все тело ломало в судорогах и мне вкололи сильнодействующие обезболивающее, вследствие чего сначала я начал думать, что я бабочка, сказал блондин и снова закинул руку за голову дабы почемать затылок.- «Взлететь» с третьего этажа мне ни кто, конечно же, не позволил, зато вот когда я возомнил себя кошечкой, никто и не заметил, как я аккуратненько вырисовываю себе усики. Все-таки не стоило той медсестре, что брала у меня кровь на анализ забывать у меня в палате лезвие,- в который раз грустно улыбнулся он и немного смутился. -И вроде бы удивлять нечему,- ухмыльнулся Итачи и вновь отвел взгляд к окну. -Итачи-сан, а как там Саске?- осторожно перевел тему Наруто и из под челки посмотрел на Итачи. -Знаешь… Не очень. -Что с ним? -Сейчас он находиться в больнице, в состоянии комы, ему предстоит операция на легкие, точнее их пересадка,- как ни в чем не бывало произнес брюнет. -Пересадка, но почему? Неужели он до сих пор…-немного заикаясь предположил блондин худшее, но закончить не смог, так как инициативу взял Итачи. -Не думай, что он вот так легко отделался от той аварии. Пять лет назад, когда столкнулся грузовик и машина твоих родителей меня не было в городе. Лишь потом, по словам очевидцев, я начал представлять полную картину произошедшего. Машины столкнулись около одной из отелей Отани* (New Otani Hotel Osaka). Оттуда сразу выбежали люди и стали вытаскивать из-под обломков железа тех, кто подавал признаки жизни это были случайные прохожие, водители сторонних машин и конечно же вы. Саске никто трогать не решался, боясь навредить ему еще больше. Я разговаривал с мужчиной лет 50, который всю эту картину видел с самого начала до конца. Тело Саске было настолько обезображенным и израненным что люди сделали незамысловатый вывод. Парень либо мертв, любо ему уже ничем не помочь. Так его там и оставили копошась с остальными пострадавшими. И лишь тогда когда какой то ребенок находящийся в центре всего сыр-бора не закричал о том, что видел как Саске чуть заметно пошевелил пальцем руки. Когда Саске удалось вытащить из-под груды железа прижавшего его, лишь тогда приехала скорая, а вместе с ней, конечно же, полиция, пожарные и спасатели. После вас погрузили на носилки и увезли. Больше ничего мужчина не видел, и рассказать не смог. Когда Саске смогли опознать, о произошедшем сразу же сообщили мне. Я так полагаю я единственный кому вообще что – либо сообщали. Позвонили мне как раз тогда когда я был на очень важной конференции и я вынужден был немедленно сорваться и поехать в аэропорт. Так что все, что происходило в больнице было без моего ведома и согласия. Прибыв в город, а затем и в больницу врач сообщил, что Саске находиться в тяжелой коме. Операции проведенные после прибытия в реанимацию спасли ему жизнь, но…- Итачи остановился переводя дыхание и взглянул в глаза Наруто. Те были полны сожаления и горечи. -Но что?- тихо проскулил последний. -Саске… Больше не тот человек то был раньше. Сейчас он прикован к кровати. Для него все кончено. Не может ни двигаться, ни разговаривать, ничего. Наверное, так чувствует себя похороненный заживо, только вот вместо гроба — собственное тело. Он просто существует не более. Он парализован Наруто-кун,- голос Итачи начал медленно но верно сменяться на шепот. Под конец его было сложно услышать. Но казалось, что это и не требуется. Все и так ясно для них троих. Для Учих и Наруто все определено… -Неужели ничего нельзя сделать? Неужели он до конца жизни будет… будет… О боже,- Наруто вскочил и уперся кулаками в стол, что бы потом просто опустить голову и закрыть глаза. Теперь ему понадобиться время, что бы собраться, перебороть себя и увидеть Саске. Увидеть своего лучшего друга спустя столько лет, спустя столько месяцев, дней, минут, секунд. Увидеть его таким. Конечно, Наруто знал, что с Учихой Саске могло случится все что угодно, от простого шока до мгновенной смерти. Он готовился к худшему. Он даже готов был к тому что тот умер, оставил его одного, теперь уже совсем одного. Но эту мысль блондин отгонял от себя. Пытался отогнать. Улыбался сам себе в заркале и думал о том, что Саске не посмеет умереть. О том что теме жив во что бы то ни стало и что когда они встретиться они обязательно подерутся из-за того что так долго не виделись, из-за того что так долго не говорили друг с другом. Из-за того что столько времени прошло и его уже не вернуть. Наруто был готов ко всему как он сам себя убеждал, ко всему, но не к этому. Он даже представить себе подобного не мог. Что Саске жив, но больше никогда он не посмотрит на него с былой усмешкой, не обзовет Наруто придурком, больше никогда он не даст тому подзатыльник якобы сделанный с безграничной «любовью», больше никогда не протянет руку помощи, больше никогда не улыбнется в ответ на улыбку блондина, никогда не даст добротного пендаля под зад, никогда не назовет раменом ядовитой отравой, никогда он Учиха Саске не узнает что для Наруто он все, весь мир, вся жизнь, никогда, больше уже никогда и ничего не будет. Никогда Саске больше не сбежит от брата, что бы прийти к Наруто и ругаться, спорить, доказывать свое, потом драться, смотреть друг на другой с некоторым сожалением и молчать, просто молчать. Теперь уже «никогда» стоит во главенстве их жизней, да и жизнь пошла другая, не та что раньше. Оно и понятно. -Я понимаю тебя Наруто-кун, помню когда я только узнал что произошло, я места себе не находил, рвал себя буквально на куски что бы сделать хоть что то. Звонил в больницы Германии, но не брали шестнадцатилетнего паралитика пережившего трепанацию, хоть в лепешку расшибись, но не брали. Были надежды Наруто-кун, были, в самом начале. Три недели спустя Саске, который вроде бы пришел в норму, готовится к переводу в интенсивную терапию, но еще один образовавшийся тромб отрывается и закупоривает артерию в районе Варолиева моста — это часть мозгового ствола, который связан с двигательными функциями человека. А это уже обширный инсульт. Хотя, что я объясняю,- закатил глаза Итачи, фыркнул, но тем не менее продолжил. Врачи вводят Саске в состояние искусственной комы, чтобы стабилизировать его состояние. Моторные пути, соединяющие его мозг с мышцами, практически полностью выведены из строя. Однако сенсорные пути в стволе его мозга остаются в полном порядке. Это означает, что, когда три дня спустя Саске вывели из искусственной комы, он мог чувствовать все — от боли до щекотки, но не мог пошевелить и пальцем. Несколько дней спустя лечащий доктор замечает слабый признак сознания: глаза Саске кажутся ему полными внимания. Он просит его ответить на серию вопросов, двигая зрачками. Тот отвечает, хотя и практически незаметно. Двигать глазами он может потому, что моторные пути к ним не проходят через поврежденный ствол мозга и позвоночник. Спустя 12 недель после травмы Саске переводят в реабилитационный центр, где он начинает выяснять, какие мышцы выведены из строя не полностью, чтобы попытаться вернуть над ними контроль. Это требует неимоверных усилий. Представь, что тебе надо научиться двигать мизинцем, управляя определенными мышцами в руке, а ты даже не представляешь, какими именно. Прежде всего, ему удается пошевелить языком, потом — нижней челюстью, но на этом все и закончилось. К 4 ноября, через 8 месяцев после травмы, он вновь может дышать самостоятельно. Единственный способ его общения с окружающими – глаза, Саске все прекрасно слышит и в случае положительного ответа моргает один раз, а в случае отрицательного – дважды. Спустя полтора года, подмигивая не парализованными глазами, когда я называл нужную букву, он рассказал все о своем внутреннем мире, начиная с психологической пытки из-за того, что ты заперт внутри собственного тела, и заканчивая воображаемыми историями о мирах, которые он посещал лишь в своих мечтах. Так мы и общались. Он говорил и о тебе Наруто-кун. Почти всегда говорил. Каждый день. Каждый раз когда я садился рядом и брал азбуку еще не начав говорить я уже знал что будет в нашем разговоре. Твое имя уже условились обозначать особым движением глаз. Каждый раз когда в предложении мелькало твое имя Саске театрально закатывал глаза. Это вызывало у меня улыбку. Он умолял меня разыскать тебя. И я искал тебя. Потом нашел. А потом начал врать. Я знал, что Саске просто не переживет этого. Больше всего на свете я боялся, что он узнает, что ты мертв. Это бы подкосило его окончательно. И вот когда одна из его очередных нянечек случайно проболталась ему о том как же ему повезло, ведь он единственный выживший, наше общение прекратилось. Когда я вновь сел рядом с ним что бы с помощью азбуки продолжить разговор он попросил меня отключить его от аппаратов, попросил перестать кормить его с помощью капельниц и вводить в его организм в воду. Естественно я не позволил сделать этого и сказал ему нет. Тогда он на меня сильно обиделся. Больше мы не разговаривали. С тех пор прошло три года. Хуже всего, когда я просто не вижу еле заметных признаков сознания неделями, месяцами. Я думаю, что Саске духовно уже давно мертв. -Нет! Это не так! Саске он… Я не верю. Теме не мог вот так просто сдаться. Я знаю его. Я всю жизнь его знал, и он не из тех, кто вот так просто сдается. Он не мог сломаться. Нет. Нет. Я просто не верю в это.- Наруто вскочил и ринулся к двери, попутно сбивая все на своем пути. Но тяжелая рука, ухватив за запястье, не дала блондину осуществить, то, что тот намеревался сделать. -Наруто-кун, прошу тебя, не нужно. Для Саске все кончено. Он мертв. Слышишь? Он уже никогда не будет таким как прежде. Ты ничего не можешь сделать. Не давай ему ненужных надежд. Дай ему… Умереть,- последнее слово он проговорил с трудом, и эта трудность сказать то, во что веришь, уже доставляла ему самому острое страдание. -Да что ты городишь, ублюдок,- голос злыми полными ненависти отголосками отталкивается от стен комнаты,- Саске мой лучший друг. Он единственное, что у меня осталось и я не дам ему вот так просто умереть, - кричит. -Я не позволю. Ясно тебе! -Почему ты так одержим моим младшим братом? -Потому что для меня он брат куда больше, чем когда-либо был для тебя. -Чего ты добиваешься?- Итачи с трудом сдерживал порывы гнева, все еще удерживая блондина за руку. -Я… Я не знаю! Но, я должен его увидеть, должен сказать ему, что он для меня значит, должен попытаться уговорить его бороться и не сдаваться и тогда мы вместе… -Да кем ты себя возомнил? -Я его лучший друг,- сказал он так твердо и четко как никогда. Тяжело вздохнув, Итачи отпустил руку Наруто и, развернувшись, направился обратно в кухню. Блондин же зря времени, не теряя с еще большой уверенностью, рванул к двери. Но едва Итачи услышал стук закрывающейся двери, как из коридора эхом послышался сконфуженный голос ушедшего гостя. -Эм… Итачи-сан, а вы не подскажите адрес больницы, в которой сейчас находится Саске? - Ичикава Хигаси бёин, вниз по улице Минато-ку. -Спасибо Итачи-сан и… простите,- последнее слово блондин выкрикнул, а затем вновь послышался хлопок двери. «Вот ведь малолетний… Черт. Если он еще раз позволит себе такое, то я его убью, и суд меня оправдает. Хотя... С другой стороны. В его словах была правда. Я никогда не был для Саске хорошим братом, сомневаюсь, был ли я вообще кем-то для него. Просто человек обеспечивающий крышу над головой и еду. Хм… Всегда занят, всегда где-то там а не рядом с ним. Кажется, важнее работы для меня ничего и не могло быть на тот момент. Я всегда знал, что кто-то меня ждет. Кому то я нужен. Поэтому мне было все равно. Поэтому я не волновался о том, как он, с кем он, кто он. Но это тогда. Сейчас все иначе. Кажется, что после аварии я узнал о нем в разы больше чем знал до нее. Стыдно признавать, но я действительно не был для Саске хорошим братом. Но потом. Потом же все изменилось?! Ведь так? Я же ясно помню что я пообещал самому себе, во что бы то ни стало, не оставлять его одного, быть всегда рядом. И что теперь? Мое обещание было пустым звуком? Только что я озвучил свои мысли. Озвучил свое желание. Желание о смерти брата. И озвучил его при нем. Чертов молокосос слишком уж не во время он появился в нашей с ним жизни. Но лучше ведь поздно чем никогда?»