Безжизненность твоего тела

Солнечные дни сменялись ночными теплыми ливнями. С восходом солнца земля подсыхала, и к полудню уже снова стояла жара. В подобном погода была неизменна около двух недель. Неизменным было и не появление блондина в стенах больницы. Даже Итачи невольно начал сомневаться в том, что Наруто навестит Саске вновь. Но сомнения его развеялись так же быстро, как и грозовые тучи, сгустившиеся над городом. Блондин пришел ровно через четырнадцать дней после своего последнего визита. В больнице все оставалось таким же, как и тогда, наверное, за небольшим исключением в виде новых поступивших больных с самыми разными диагнозами. Парень был не в лучшем состоянии, словом: зрелище оставляло желать лучшего. Потрепанный вид, разлохматившиеся, кажется, что даже не расчесанные волосы, мешки под глазами и уставший, такой замученный взгляд, который смотрел сквозь предметы. В руках он держал букет цветов. Неказистый, совсем скудный, состоящий из пяти бутонов оранжевой герберы, этакие увеличенные ромашки. Он без излишней стервозности прошел мимо администрации и зашагал по лестнице, твердо и тяжело перебирая ногами по ступенькам. Поднявшись на нужный этаж, почти не глядя прошел вдоль коридора. Кажется, так ходят слепые, можно сказать, на ощупь, запоминая количество шагов, само расстояние. Наверное, предчувствие говорит им, куда нужно шагнуть в следующий раз. Так же шел и Наруто. Парень, встав около окошка в стене, разделяющего его и его друга между собой, попытался вглядеться в щелочки, проскальзывающие меж створок жалюзи. Постояв и потупив взгляд на завешанном окне, он решился зайти и, приоткрыв дверь палаты, шагнул вовнутрь. Там его встретило проскальзывающее сквозь окно солнце, освещающее ровно половину палаты, именно ту, в которой никого не было. Та часть, где стояла больничная койка, находилась в завешанной шторами темноте. Наруто устало проплелся к кровати, но, не дойдя до нее, встал около пустой тумбочки, что была подле. Но нужно заметить, что тумбочка была не совсем пуста. На ней стояла хрустальная ваза с завядшими и почти опустившимися к земле цветами. Хотя, возможно, ваза только на первый взгляд казалась хрустальной, а на самом деле могла оказаться сделанной из стекла. Наруто сгреб в охапку стебли засохших цветов и аккуратно вытащил их из пустой вазы. На удивление, воды в ней не было, и, наверное, именно поэтому цветы выглядели настолько безжизненными. Блондин выкинул цветы в рядом стоящую урну и поставил в вазу свои оранжевые "ромашки". Просто, но все же живее, чем погребальный букет роз. Воду он решил не наливать, ссылаясь на то, как бы быстро они не увядали, он все равно будет каждый день приносить новые, свежие и яркие бутоны. Только сейчас парень смог как следует оглядеться вокруг себя. Ничего необычного, как показалось ему, в этой палате не нашлось. Типичная для тяжело больного пациента. По бокам от койки стоит аппаратура, в углу комнаты - запасная капельница на смену той, что сейчас подключена к руке Саске, сама кровать, пара стульев и одно кресло, где-то в самом темном углу комнаты, также сбоку от системы стоит неизменная тумбочка с медикаментами и прочей медицинской херней. И, конечно же, Саске, сам "арендатор" подобного помещения. Такой расслабленный, спокойный, глаза закрыты, а голова повернута куда-то в сторону, к окну. К солнцу, быть может, тянется, а может быть, его изначально так положили. Наруто подошел ближе и провел рукой по краю матраца, сейчас Саске был где-то на уровне пояса блондина, поэтому утруждать себя в том, чтобы нагибаться, не приходилось. Он обошел кровать вокруг, желая встать там, где лицо друга для него станет видным, и при этом совершенно не отрывал руки от кровати, будь это одеяло или железная спинка. Подойдя ближе, блондин невольно хмыкнул. Как он и думал, глаза закрыты, а грудь почти не вздымается во вздохах. И если бы не аппарат, свидетельствующий о том, что Саске жив, дышит, Наруто не был бы уверен в этом до конца. Темные пряди разбросаны по подушке, как некстати Наруто отметил, что они в каком-то смысле контрастируют с накалившимися до предела своего оттенка синяками на шее брюнета. Блондин насупился, укоряя себя абсолютно во всем. Кажется, что он не знал, с чего начать, с аварии или, быть может, с того, что так поздно нашел Саске, поэтому смиренно винил себя абсолютно во всем. Наруто сел на край кровати и легким касанием дотронулся до него, боязливо, словно от малейшего прикосновения к Саске парень исчезнет, рассыплется на глазах и превратится в горстку чего-нибудь черного. Он провел пальцем вдоль его запястья и улыбнулся. Такая нежная кожа, словно у младенца. Будто здоровье парня всегда было безупречным, не было ни аварии, ни излучений, ни операций. Сомкнул свои пальцы с теплыми пальцами Саске и мысленно укорил себя за то, что так быстро от волнения вспотела его рука. Обе руки. Он погладил подушечкой большого пальца нежную, прозрачную кожу чужой руки так, будто ожидал какого-то ответа. Или хотя бы намека, но не получил ничего. Саске был безжизненен, словно он какая-нибудь восковая фигура, слепленная мастером на все руки, мастером, что не смог подарить душу своему шедевру. Фигура, отданная на растерзания маленькому ребенку, который даже не представляет, что значит держать в руках чью-то жизнь, чувствовать теплоту ее и поддерживать, чтобы она не угасла. Хотя, если говорить про Саске, то он скорее похож на шарнирную куклу, способную двигаться, но не делающую этого ни под каким предлогом. Блондин пододвинулся ближе, потом еще и еще, двигался до тех пор, пока не оказался слишком близко для того, чтобы ощутить теплоту его тела, но слишком далеко, чтобы почувствовать его душу. Наруто опустился на согнутую руку, лежащую сбоку от подушки Саске, и поцеловал того в лоб. И снова тот неприятный горький вкус, оставшийся на губах. От чего он был и как появился, Наруто не стал даже думать, он просто задержался на несколько секунд в неудобной позе, непринужденно касаясь своими губами бледной кожи. Укорив себя повторно, на этот раз за то, что очень быстро покраснел, Наруто отстранился от Саске и как-то даже слишком быстро встал с кровати. Наверное, парень решил поставить рекорд по туплению взгляда на неподвижных объектах. Иначе, для чего так долго он каждый раз рассматривал Саске? Наверняка, где-то глубоко внутри парень хотел делать это в упор. Наруто развернулся на пятках и прошел к креслу. Встав сзади, он с горем пополам отодвинул его от стены и, продолжая пыхтеть, пододвинул к койке. Неловко плюхнувшись в мягкую перину, парень продолжил свое неизменное занятие - разглядывание напротив лежащего брюнета. Однако недолго в комнате было снедающее молчание, Наруто заговорил, судя по всему, переступая через себя, совершенно нехотя. - Я, наверное, могу только извиняться перед тобой, Саске. Ведь... Я настолько беспомощен, знаешь, не способен вытащить тебя из той трясины, в которой ты погряз с головой. Не способен сделать что-то большее, чем принести тебе эти сраные ромашки и поставить их в вазу. Наверное, я ни на что не способен. Ты прости, кстати, это все, на что хватило мне денег. Хотя, скажу по секрету, я задолжал продавцу пару десятков йен. Продавщице. А она, знаешь... Такая понимающая оказалась, когда я сказал ей, что у меня близкий мне человек в больнице лежит, разрешила занести потом как-нибудь... И я занесу, было бы только что... А еще, я опять же извиняюсь, прости меня и за это. Меня не было две недели, вообще-то, я должен был прийти гораздо раньше, но я просто боялся. Боялся тебя, Итачи, себя боялся, чего уж там... Всего. Этой койки, капельниц и запаха, что сам, наверное, на всю жизнь запомнил. Ты ничего не боишься Саске. Совсем ничего, ты никогда не боялся, это я... Я всю свою жизнь прятался по углам, искал защиты, плакал, я не заслужил... Тебя, что ли, не заслужил. И ты меня не заслужил, ведь, чтобы заслужить, тебе нужно сто раз провиниться. Но ты всегда был чист, всегда верен мне. А я пропал, на года ведь. Бросил тебя. И теперь снова, на две недели целых, просто потому, что испугался, знаю, знаю... Сейчас бы ты назвал меня придурком, в своей обычной манере, жаль, что ты не можешь этого сделать, но ты не волнуйся, я делаю это за тебя, каждый день... Каждое утро. Хах, знаешь, чем я занимался целых тринадцать дней? А я тебе расскажу... Сразу после больницы я начал искать ночлежку. Ну... И если учесть те гроши, что остались у меня после моего приезда сюда, в родной город, то... Тот барак, который мне удалось арендовать на месяц у какой-то жутко доброй бабульки, - это самая настоящая манна небесная. Нет, возможно, я утрирую, когда называю эту милую с ободранными обоями комнату бараком, но, черт, там, наверное, даже мыши не живут. Зато кухня более-менее приличная, ну знаешь, выбирать не приходиться, и поэтому довольствуюсь бараком. Хех... Теперь целый месяц можно не беспокоится о том, где скоротать ночи, а они у нас тут не теплые, сам знаешь... В общем, следующую неделю и шесть дней я просто гулял... Гулял и думал. Так весело, оказывается, ходить без цели, не волнуешься, что можешь куда-то опоздать или наоборот, прийти слишком рано. В общем, все, что я надумал... Это то, что я должен вернуться и... посмотреть своему страху в глаза, что ли... Боже, я сейчас как придурок, даже что-то умное сказать не могу. Но у меня всегда же так было. С тобой умничать не хочется, хотя, я признаю, без тебя тоже не очень-то получается... Блондин замолчал. Саске все еще спал, а быть может, лежал с закрытыми глазами. Наруто тяжело вздохнул и, потерев переносицу, отвел взгляд куда-то в сторону. Начал рассматривать какие-то мелкие узоры обоев и сам для себя незаметно продолжил говорить, но уже более тихо, чем раньше: - Родителей больше нет, ты знаешь уже, думаю, Итачи рассказывал тебе это... И знаешь... Я уже наплакался по ним. Сейчас, наверное, вовсе чувствовать боль перестал, ну, это по отношению к ним. Все-таки, когда долго-долго что-то происходит, ты начинаешь привыкать. Вот и я привык, что ли, что их нет со мной. А вот что тебя нет... Но... Я не верю в это, Саске. Я знаю, что ты есть, я могу прикоснуться к тебе, хах, да, я вижу, как бьется твое сердце, - кивнул он на аппарат, а затем снова отвернулся, - однако... Такое чувство... Противное, отвратительное. Ты как бы тут, со мной. И в то же время и нет. А мне так тебя не хватало все это время. И сейчас не хватает... Как воздуха, честно, ты ведь всегда понимал меня, знал, как свои пять пальцев. Всегда был на моей стороне, даже когда я был не прав. И дрались мы бок о бок, и разговаривали: я без передыха, а ты без слов. Интересными все же детьми были... Хотя и сейчас мы дети, да, Саске, я знаю твоего внутреннего ребенка лучше, чем кто-либо еще. Однако происходят ли с детьми такие вещи? Думаю, что нет. Все как-то страшно, слишком плачевно, и хороший конец, он как-то и не намечается. Но... Знаешь... Ни за что не отойду... не отстану от тебя, даже если ты захочешь, даже если будешь мысленно молить Костлявую навестить меня, я все равно буду с тобой рядом. Ведь ты мой друг. Лучший друг. Единственный. И... Я бы с радостью отдал тебе свою жизнь, брат. Свои мечты... Хах, глупо, ведь ты моя мечта... Ну... То есть... Вот ведь дурак, глупость сказал. Я имел в виду, моя мечта, чтобы ты в порядке был, чтобы выздоровел... Ведь я за тобой последовал бы, Саске, не задавая вопросов. Куда ты, туда и я. Всегда так было, всегда так будет. Ведь ты не умер, и я не умер. Значит, мы все еще вместе. А когда умрем, думаю, и тогда я найду твою грешную душонку и не отпущу, схватив так, будто от этого будет зависеть то, куда мы попадем. В ад или в рай. Хотя... Ручаюсь, по нам черти рыдают в преисподней. Наруто грустно усмехнулся и повернул голову обратно к парню, желая посмотреть на него, на такие свойские черты лица, что оказались столь изменчивы с возрастом. Хотя, даже спустя много лет, Наруто узнал бы Саске, стой даже брюнет к нему спиной и за полкилометра. Когда блондин оторвал взгляд от занимательных обоев, то сразу же наткнулся на два чёрных камушка, что смотрели на него. Саске с остервенелой отстраненностью наблюдал за парнем, хотя глаза его оставались в том же положении, не двигались из стороны в сторону, будто Саске смотрел сквозь своего друга, пытаясь разглядеть что-то позади него. Наруто замер. Это был первый раз, когда они вышли с ним на зрительный контакт, пусть и такой убогий, но все же это было лучше, чем вообще ничего. Наруто подался вперед и оперся локтями на ноги, сохраняя равновесие. Сейчас он неосознанно пользовался моментом разглядывания своего друга, ведь раньше брюнет не разрешал ему подолгу смотреть на себя. Это раздражало, выводило из себя и так или иначе заканчивалось дракой. - Саске? Жалкая, совсем тихая попытка, не увенчавшаяся успехом. Наруто горько отметил, что боится того, что возможно Саске не видит его более. Смотрит, но увидеть ему что-то мешает. Наруто сполз с кресла на пол и, усевшись на пятках, все так же не отрывал взгляда от черных агатов, покрывшихся белой пеленой, словно вода в речке с приходом зимних морозов укрывается тонким слоем льда. Парень прикоснулся к руке Саске и, почувствовав ее тепло, хотел одернуть, но желание почувствовать его было гораздо больше стеснительности, что опять охватила его. Наруто с особой осторожностью поводил рукой перед глазами брюнета и безнадежно опустил ее на край кровати. Саске не реагировал ни как, он все смотрел и смотрел на блондина, не отрывая от него взгляда. Наруто понурил плечи и тяжело вздохнул, Саске совсем не видел его. От этого становилось плохо, и сердце отбивало какие-то принудительные ритмы, будто и не хотело биться вовсе. Блондин почувствовал, что ком то ли обиды, то ли утреннего завтрака подступает к горлу, и обхватил горло ладонью руки. Невольно взгляд упал на видневшиеся кое-где синяки на бледном теле, и руку он поспешно отпустил, хотя отвращение подступало к горлу с еще большей скоростью. Он еще раз махнул рукой перед взглядом Саске, при этом тихо, шепотом произнося его имя снова и снова. Ничего. Наруто вскочил с пола, поспешно отряхнул колени и, ухватившись за кресло, начал двигать его в исходное положение туда, где он стоял ранее. Сделав это, парень глубоко вздохнул и встал напротив Саске где-то в метре от него, отметив про себя, что взгляд брюнета все еще покоился на нем. Но так ли он смотрел на него, Наруто все еще сомневался. Он сделал три не больших шага в сторону и буквально заликовал, когда Саске проследил за ним взглядом. Затем пошел в другую, с той же остервенелостью наблюдая, двигались ли зрачки друга. Двигались. И Наруто озарила улыбка, наглядное пособие улыбки до ушей. Парень присел на корточки, за ним опустились и черные глаза. Встал - и они поднялись. Наруто в два шага преодолел расстояние между ними и, положив руку Саске на лоб, погладил переносицу подушечкой большого пальца. - Ублюдок, ты же видишь, черт. Я знал... Знал, что ты знаешь, что я рядом. Сволочь, ну и понервничал я... А ты специально, наверное, так долго виду не подавал, помучить решил, что ж, тебе удалось, - радостно воскликнул он. И на его повышенные тона прибежала медсестра, открывая с особой скоростью дверь палаты. Она недовольно уставилась на посетителя и, проговорив дежурные слова про посещаемость и отдых пациента, кивнула ему на выход. Наруто даже спорить не стал. Его счастье было настолько безгранично, что он решил, что не стоит оставаться здесь более, а то мало ли что может произойти от переизбытка эндорфинов... Он, приподнявшись, чмокнул Саске в лоб и, вскочив с колен, кинулся вон из палаты, не замечая на себе заинтересованных взглядов медсестры.