Платить по счёту

      Говорят, первая реакция самая искренняя. Возможно, неправильная, но кому есть дело до взвешенности решений, когда в твоих руках жизнь своего кровника?       Женщину, вошедшую в небольшое помещение тюрьмы, Натаниэль узнал не сразу. Когда он видел Элиссу Кусланд в последний раз, она была Лисси — насупленной девчонкой с торчащими тощими косичками и ссадинами на коленках. Сейчас её косы сколоты на затылке, а колени скрыты легкой бронёй из шелковистой шкуры драконлингов.       — И это всё? Кто это? — брезгливо поинтересовалась она у тюремщика.       — Назвался Натаниэлем Хоу, — отрапортовал стражник, — четвертого дня проник в замок, напал на Стражей из Орлея.       Натаниэль горько усмехнулся, увидев в глазах Элиссы Кусланд вспышку раздражения. Сейчас эта орлейская подстилка прикажет его повесить. Что ж, одно хорошо: этот балаган, наконец, закончится.       — Убитые?       — Нет, миледи, его успели скрутить до того, как... Говорят, силён, четверо Стражей потребовалось, никто с ним справиться не мог.       Она жестом приказала оставить их наедине.       — Хоу. — Скривилась, словно горошину перца раскусила. — Зачем ты явился?       — Хотел убить тебя, — не стал скрывать Натаниэль.       — О, надо же. Решил продолжить дело своего ублюдка-папочки? Тоже не можешь спокойно жить, пока кто-то из Кусландов ещё дышит?       Она приблизилась вплотную к тюремной решётке, и, видя такую неосторожность со стороны врага, Натаниэль не поверил своим глазам. Возможно, удача дарила ему второй шанс? Он поднялся обманчиво медлительным движением, шагнул вперёд.       — Месть это не только твоё право, не так ли? — подчёркнуто спокойным тоном отозвался он.       Она вскинула голову и посмотрела на него с недобрым прищуром.       «Давай же, разозлись, Кусланд, — мысленно попросил он её. — Сделай ещё два шага! Ещё два шага и я тебя прикончу».       — Ты убила моего отца, — продолжил он таким же издевательски-спокойным голосом. — А твой орлейский выкормыш опозорил имя Хоу, лишил нашу семью чести и достоинства...       Провоцировать долго не пришлось.       Рука Кусланд метнулась сквозь прутья, вцепившись в его ворот, дёрнула к решётке, больно приложив щекой о металл.       — Не смей так говорить о своём короле, Хоу!       — Какой из него король? Он — храмовник и Серый Страж.       — Это не тебе решать, Хоу, а Собранию земель!       Натаниэль мысленно осклабился, довольный её вспышкой. Он упирался плечами и рукой в прутья решетки, пытаясь вырваться из хватки и отвлекая её внимание, что каждый раз, удерживая его, она вынужденно приподнимает локоть.       «Позволь мне добраться до твоего ножа, прошу, и мы будем квиты».       Кусланд придвинулась ближе, всё ещё не замечая угрозы и разгневанно прошипела ему в лицо:       — Благодаря Алистеру тебя и Делайлу оставили в покое, как только расследование показало вашу непричастность к заговору. И что же ты решил? Начать всё сначала? Неймётся сдохнуть?       «Оставили в покое? Делайлу?» Пальцы, уже коснувшиеся рукояти её ножа застыли, будто их сковали морозной ловушкой.       — Постой... Делайла жива?       — Конечно, жива, — огрызнулась Кусланд, ослабляя хватку.       Натаниэль мысленно взвыть. «Долг или сестра — решай, скорей!»       — Где она? — быстро спросил он.       — А я откуда знаю? Она твоя сестра, не моя, мне с ней общаться некогда. Живет где-то в Амарантайне.       Натаниэль сглотнул. Во рту стало сухо, словно он неделю провёл в пустыне.       — Я думал, ты прикажешь её убить или посадить в тюрьму...       Взгляд Кусланд стал таким, словно он сказал несусветную чушь. Она сердито оттолкнула его от решетки, попятилась, как от чумного.       — Мужчины Хоу все умом слабы? Или только вы с Рендоном? Зачем мне мстить подруге детства, можешь сказать?       Натаниэль криво усмехнулся. «Теперь мы вспомнили о детстве, о как!»       — А как же твоё прошение на коронации короля Алистера? — напомнил он, не сумев удержаться от упрёка. — Когда ты во всеуслышание потребовала вырезать всех Хоу под корень?       Кусланд залились густым румянцем и отвела глаза.       — Ты веришь всем базарным сплетням? Мало ли что говорят? — Она заправила за ухо выбившуюся из косы прядку, тщательно избегая его взгляда. — Я просила справедливости — мне её дали. Алистер и Фергюс сразу же начали расследование, и...       Эти детские оправдания Натаниэль даже слушать не стал, прижался устало лбом к прохладным прутьям решётки.       Всё шло не так. Он ошибся. Дважды. Неправильно рассчитал прибытие командора Серых в крепость и оказался в тюрьме своего же замка. Дрогнул сердцем, зазевался и утратил последний шанс расквитаться с Кусланд. С убийцей с руками по локоть в крови, отнявшей у семьи Хоу родовые земли и, не теряя времени, заполнившей его дом отбросами из Орлея. В результате он вынужден выслушивать лепет, что-де опереточная марионетка-король спас его шкуру.       — А чему верила ты, когда убивала моего отца? — зачем-то перебил её Натаниэль. — В чём было его преступление? В том, что он был патриотом? Что верно служил своей стране? Что боролся с предателями, продавшимися Орлею?       Кусланд выпрямилась и глухо произнесла, выделяя каждое слово:       — Мне нет нужды верить во что-то. Я была там. Видела, как убивали наших солдат и слуг. Я видела детей и женщин, убитых в постелях. Если бы не мой Клык, меня бы убили тоже, спящую. Не указывай, во что мне верить, Натаниэль.       Кусланд сверлила его взглядом, Натаниэль отвечал тем же, пытаясь высмотреть в серых глазах хоть малейший намёк на осознание лжи. Его не было.       «Хорошо играет, верно меня предупредили. Говорит тихим голосом, называет по имени, глаза такие честные. Дешевый трюк, Кусланд, неужели на такое кто-то покупается? И неужели ты думаешь, что я не умею играть в эти игры?»       — Лисси, — понизил он голос, — может, это и так. И твою семью действительно убили люди моего отца. Но с какой целью? Хоу не из тех, кто наслаждается убийством забавы ради. Если всё было так, как говоришь ты — почему никто не возразил, когда Кусландов обвинили в измене?       Кусланд отвернулась, нависла над дощатым, придвинутым к стене столом, опершись сжатыми кулаками о его поверхность. В помещении воцарилась тишина. Слышно было только доносящийся со двора гомон да жужжание сонной мухи.       А потом она сделала то, чего Натаниэль совсем не ожидал: взяла ключ и отперла решетку камеры.       — Пошли. Хочу, чтобы ты кое-что увидел. А потом решим, что с тобой делать.       — Ты мне доверяешь? Не боишься? — не удержался от шпильки Натаниэль.       — Натаниэль, — закатила глаза Кусланд, — я Серый Страж. Я после Мора не боюсь ничего.

***

      Натаниэль шёл знакомыми коридорами, сверля взглядом спину своей кровницы. Вот он — шанс поквитаться, сейчас можно убить Кусланд голыми руками и покончить на этом, но... Почему он послушно идёт за ней? «Это всего лишь любопытство», — уверял себя Натаниэль.       В какой-то момент Кусланд беспомощно оглянулась на многочисленные двери, и он, не выдержав, спросил:       — Куда ты хочешь меня отвести?       — В одну из спален, там, наверху.       — Обивка стен какая?       — Синяя, с оленями.       — Тогда сюда.       Теперь он вёл Кусланд, с какой-то лёгкой злостью комментируя, что находилось в комнатах до разграбления замка.       Он отворил нужную дверь, с раздражением отметил небрежный ворох вещей, вываленных из дорожного сундука на пол, однако промолчал. По сравнению с тем, во что Стражи превратили его родной дом — этот беспорядок был мелочью, недостойной упоминания.       Кусланд быстрым шагом пересекла комнату, вытащила из-под наваленных на столе бумаг пачку конвертов, перевязанную легкомысленной лиловой ленточкой. Передала ему.       — Это письма Делайлы. Прочти.       Натаниэль честно пробежал глазами по ровным строчкам знакомого почерка. Пожал плечами. Его больше заинтересовало, как в руки Кусланд попала приватная переписка его сестры, однако, по пометкам на полях «инф. врн» и «см.пр. № 21», он сделал вывод, что письма изъяты из материалов расследования. Зацепился взглядом за подчеркнутое красным слово «отец», стал читать более внимательно.       — Я открою ставни, а ты садись, — распорядилась она, махнув рукой в сторону табурета. — Там есть что почитать.       Клочки информации были отрывочны — разве можно ждать иного от переписки двух подружек? — но, благодаря им, известные ему по слухам факты представали совсем под другим углом. Рендон поверил сомнительным доказательствам из личной неприязни? Вэрела, чья верность и порядочность была притчей во языцех, отец посадил в тюрьму за неисполнение приказов? Делайла вынуждена была бежать из крепости?       «Отец спланировал убийство давних союзников, опираясь на домыслы? Значит, если Кусланды в самом деле не продавались Орлею, они были убиты... безвинно? Получается, отец был... »       Додумывать эту мысль до конца было страшно.       — Ты не знаешь, что там было, — тихо произнесла Кусланд, когда он перевернул последний лист. — Ни в замке, ни в том подвале денеримского поместья. Он не оставил нам выбора, Натаниэль.       Она так и стояла у окна, обняв себя за плечи, хотя холодно не было. Покачала головой, словно в ответ на какие-то свои мысли.       — Когда мы встретились лицом к лицу, он не слушал... Только поливал грязью меня и родителей. Он даже не дал мне слова вставить. Если бы он сдался, его бы ждал суд Собрания земель... Всё было бы по-другому, поверь мне.       Верить отчаянно не хотелось. Потому что поверить письмам сестры и словам Кусланд — это признать, что отец — сумасшедший властолюбец, а славное имя Хоу действительно покрыто несмываемым позором.       — Я не верю, что всё было так просто, — произнёс он после затянувшейся паузы.       — И? — Кусланд выгнула бровь. — Значит, продолжишь мстить? Vendetta? Duel? По старинке — судебный поединок на Собрании земель? Прочая шелуха?       Натаниэль прислушался к своим чувствам и отрицательно покачал головой.       — Нет. Я бы взял кое-что на память. И попытался выяснить правду. Конечно, если ты отпустишь меня, Лисси.... Элисса.       Она фыркнула, снова покачав головой и расслабленно опустила плечи.       — Знаешь, сенешаль Вэрел настаивал, чтобы тебя призвали в Серые Стражи. Но я не буду никого принуждать. Достаточно того, что я не по своей воле оказалась в этом ордене. В общем, уходи, когда захочешь. Если что решишь забрать — на меня сошлись, я распоряжусь. Всё-таки, ты здесь вырос.       — Эти письма...       — Оставь себе, — она отмахнулась, не глядя. — Мне они уже не нужны.       Прощаясь, он зачем-то ей церемонно поклонился — словно они находились на людном приёме в Денериме, а не в захламленной необжитой спальне. Улыбка вышла кривая и натянутая, но большего из себя выдавить не получилось.       Это не означало, что он ей поверил. Нет. Просто взял паузу для подтверждения — или опровержения — её слов. И если она солгала...       — Натаниэль! — она окликнула его у самой двери. — У меня просьба. Если ты вдруг выяснишь что-либо, сообщи мне. Я тоже попробую поискать информацию. Потому что я тоже не верю, что всё было так просто.