Валинорский Беспредел

      Отступим от вышеуказанных событий на некоторое время назад и расскажем, что Мелькор, обитающий в Форменосе с момента его основания, откровенно скучал. И бухал от скуки. Собственно, Мелькору не нужны были особые для того причины. Казалось бы, какая разница, где ему бухать и веками заниматься "ничегонеделаньем" — в Валиноре или Ангбанде? Но здесь, в Амане, окружённому со всех сторон малоприятными родственниками, от которых его воротило ещё с Сотворения, "ничегонеделанье" почти не доставляло никакого морального удовлетворения. Во всяком случае, подавляющее большинство родичей вызывало у Мелькора такие чувства, и в особенности те, кто его сюда приволок. Если не считать, что однажды его переполненное всеми красками шизофрении существование, от которого Тёмному Вале так и хотелось носиться по Благословенному Краю с душераздирающими криками: "Эру! Я в аду!", не разбавил своей чрезмерной неадекватностью местный нолдорский принц, с которым Мелькор свёл знакомство, едва отмотав срок в Мандосе. Жить стало чуть веселее, потому как Феанор с его неуёмной амбициозностью был нередко чем-то недоволен, и ему самому аманское житьё казалось слишком размеренным и вялым. Феанору трудно было сидеть на жопе ровно от распиравших, по его мнению, гениальных идей. А в Мелькоре он увидел соучастника в своих делишках и без малого исполнителя своих величайших замыслов.       Сначала Феанору взбрело в голову создать нечто выдающееся, бесподобное творение всем (особенно Куруфину) на зависть. Да чтоб из какого-нибудь невиданного материала… В общем, единственное и никем неповторимое. И Мелькор по мере сил и возможностей принял участие в создании сего творения. А после и в его усовершенствовании…       Тогда и появились во всём своём ослепительном блеске Сильмариллы, впоследствии сведшие с ума и в могилу немало народа — одни сами напросились, другие стали крайними, а третьи могли просто оказаться не в том месте не в то время.       Итак, демонстрация Феанорова творения состоялась в Валмаре, как и всякое важное событие, на котором присутствовали все Валар без исключения. Почти никто из них не остался равнодушным, пожалуй, кроме Ауле, явно бывшего в своих мыслях где-то далеко от происходящего, как и его ученики, пришедшие с ним. Феанор ожидал от них определённой реакции (в частности от Куруфина), но был в некотором роде разочарован её отсутствием. Да Намо, физиономия которого обычно не выражала ничего, сейчас отчётливо заявляла о том, что именно благодаря ему эти Сильмариллы получили право на существование. Зато Варда была в полном экстазе. Вид Камней привёл её в неописуемый трепет — у Варды вообще была нездоровая страсть ко всему, что светится, — и, когда она потянулась к ним своей трясущейся от перевозбуждения рукой якобы для благословения, лицо Валиэ перекосила гримаса неподдельного вожделения, вызвав у Мелькора душевное содрогание. Он готов был поклясться, что у неё вот-вот слюна изо рта потечёт. Однажды Варда приблизительно так же на него посмотрела, и тогда Мелькор счёл за лучшее сбежать от неё куда подальше, чтобы Валиэ его долго искала и не находила, хотя бы до тех пор, пока он не оправится от пережитого кошмара. На что Варда впоследствии обиделась. И когда она, хищно ощерившись во весь рот, провозгласила Феанора Мастером на весь Аман, тот бросил на Искусного взор, полный чувства превосходства и, встретившись с его убийственным взглядом, Феанор понял, что своего добился. Наверно, именно с тех пор и началась их едва ли не кровная вражда.       Но после создания Сильмариллов, как водится, нолдорского принца понесло. Феанор начал штамповать копии Камней в неуёмных количествах, проявив себя находчивым предпринимателем, организовав теневой бизнес по их сбыту, с чего имел немалый доход. И даже здесь в некотором смысле не обошлось без участия Мелькора, помогавшего каким-то образом сплавлять копии во Внешние Земли.       Вскоре Феанор загорелся мыслью отселиться подальше от Варды, не оставлявшей его в покое из-за Камней, от Тирионских родственников, с которыми он не сошёлся характером и от Нерданель, вконец утомившей скандалами по поводу их обоюдно-свободных отношений.       В это время Мелькор уже успел перебраться на север, также пожелав отгородиться от обитателей сего гостеприимного Края. Хотя из всех прочих своих сородичей Ауле был им наиболее терпим. Но не слишком общительный и вечно занятой Кузнец своей ничего не выражающей каменной физиономией наводил на Мелькора тоску. И здесь, вдали от прочих Тёмному Вале стало куда легче дышать. И бухать от скуки. Но потом на пороге его Замка объявился Феанор. И он, как и многие другие эльфы, любившие давать имена всему, что видят, тут же придумал ему название — Форменос. И с тех пор на шпиле самой высокой его башни красовалось, гордо рея на ветру, знамя Феанора с тремя Сильмариллами.       Не считая Феанора, Мелькор не забывал и о своём младшем брате — Манвэ, с которым частенько устраивал весёлые совместные попойки. Сидя где-нибудь на вершине Таникветиль, они бухали, травили анекдоты про Варду и ржали. И эхо их ржания достигало Валмара, разнося по ближайшим окрестностям. Сама же героиня этих скабрёзных баек и пошлых шуток приходила в дикую ярость, являлась к ним, орала с оглушительным остервенением, пытаясь разогнать эту парочку. Варда, скорее, злилась оттого, что была вынуждена покидать свои величественные покои в Валмаре, чтобы забрать своего благоверного домой. Ведь те, кого она засылала, попросту не справлялись с задачей. Но все её старания были напрасны. Оба валы продолжили свои братские встречи за стаканом уже в Форменосе. Хотя Феанор в крайней степени был не в восторге от этих двух алкоголиков, но сделать с ними также ничего не мог. Поэтому благополучно принимал участие в этих сомнительных увеселениях. Впрочем, недолго. Весь ужас был в том, что тогда в Форменос приходила Варда за своим благоверным, при случайной встрече с Феанором, она тут же забывала о Манвэ и вспоминала о Сильмариллах, чем и досаждала нолдорскому принцу. Собственно, за короткий срок ей удавалось достать всех, а потому соображать на троих они собирались не часто.       А как-то Феанор пришёл к Мелькору с очередным гениальным замыслом, решив собрать под своё крыло эльфов (типа птенцы гнезда Феанорова) и провести кампанию: свободный народ нолдор против ига Аманского режима. Мелькор не понял, за каким Феанору это нужно, да и особенно не вникал. Но, как обычно, помог ему, распространив объявления о поиске пиар-агента, а после, размножив те самые контракты, Феанором же и составленные.       Но, помимо всего прочего, Мелькор поддерживал связь и за пределами Амана: Саурон добросовестно и регулярно докладывал о том, что происходит в Ангбанде, да и во внешнем мире в целом. Доклады эти были длинными, нудными и до того утомительными, что перегруженный безынтересной для Тёмного Валы информацией Мелькор отключался и терял смысл сказанного, и создавалось впечатление монотонного фона в его голове. Развлечением это можно было назвать с натяжкой, но, тем не менее, Мелькор хотел быть в курсе происходящих событий в своё отсутствие. Да и питал надежду на то, что Саурон в кои-то веки расскажет ему хоть что-то увлекательное.       И вот, когда Мелькор от скуки фланировал по Форменосу, Саурон вышел на связь с очередным сообщением для него.       "Ну, что нового на улице?" — с ходу спросил Мелькор, едва почувствовав связь и не дожидаясь, пока Саурон начнёт свою речь с унылого приветствия.       Саурон в свою очередь ощутил волну всемирной тоски, исходящей от Мелькора, поняв, что Вала снова проигнорирует его доклад, заговорил без особого энтузиазма:       "Мы, наконец, разгребли завалы „сильмариллов“, которыми ты беспрестанно снабжал нас последние годы благодаря твоему аманскому дружку…"       Саурон сделал паузу, в этот момент он избавлялся от груды этих камней, сбрасывая их в жерло вулкана. Мелькору он об этом говорить, конечно, не стал на всякий случай, чтобы его не расстроить. Но если быть до конца честным, некоторые из этих образцов он всё же, оставил себе для личной коллекции.       "Чтобы аманским шлаком здесь и не пахло…" — возникла непроизвольная мысль, когда Саурон очередную партию, следя, как камни тонут в плюющейся лаве.       "Что ты там сказал?" — слушая, как всегда, рассеянно.       "Я говорю", — резко поправился майа, — "что никогда прежде не видел столько эстетического мусора. Теперь он „гуляет“ и за пределами Ангбанда".       "Чего ещё… интересного…"       Мелькор устало вздохнул, чувствуя, что этот доклад его утомит куда раньше, чем обычно.       "А чего ещё-то? — не понял Саурон. — Я всё контролирую: драконы летают, орки плодятся, балроги… самовозгораются…"       "И Тху не блядует! — закончил за него Мелькор, прервав тем самым докладчика. — Ты эту хрень мне уже рассказывал в прошлый раз и в позапрошлый тоже! И ради этого ты оторвал меня от важных дел?!"       На этом Мелькор грузно завалился на диван, закинув ногу на ногу.       "А чем ты, собственно, недоволен?! — возмутился майа. — Ты вообще радоваться должен, что я тут за порядком слежу…"       "Ага, блять! Рад до усрачки! — снова перебил его Мелькор. — Мало мне аманской хуйни, так ещё ты мне мозг насилуешь всякой ерундой!.. Не может быть в Эндорэ так же уныло, как здесь! Ты просто не стараешься…"       От потока матерщины у Саурона лопнуло терпение, но, не имея желания обмениваться с Мелькором любезностями, он прервал связь. Стоя на уступе, он принял картинный вид, плотно сжав побелевшие губы, резко втянув жаркий воздух носом и закатив глаза к верху, тёмный майа медленно выдохнул, успокаиваясь. Но повторить процедуру ему не удалось.       "Какого хрена ты мне связь тут обрываешь?! — Мелькор бесцеремонно прервал медитацию своего помощника. — Твою-то чушь я до конца выслушиваю, а он взбрыкивает мне тут! Что я говорю, тебе не нравится, камни аманские, видите ли, тоже не нравятся! Зато всякую гадость в дом волочь — мой дом, между прочим — так ты первый!"       "Ничего подобного! — ответил Саурон, стараясь придать себе бесстрастность. — Тху в свой дом ты сам притащил".       "Я не про неё, а про орков твоих страшных… Как оскалятся, сразу мне Варду напоминают… У меня такой отходняк после…"       "Могу себе представить… — полусаркастично заявил Саурон, но не стал заострять на этой теме внимания и продолжил: — Может, они и страшная гадость…"       "Неэстетичная причём!" — капризно добавил Вала.       "Допустим, — согласился Саурон. — Зато идеально подходят в качестве пушечного мяса. Кого, как не орков, в случае чего в расход пускать?"       "Я б тебя в расход пустил, — Мелькор сардонически заржал в голове у тёмного майа, отчего тот чуть не сиганул в лаву вслед за последним "сильмариллом"".       "Чего?" — переспросил Саурон, всё же надеясь, что он ослышался.       "Ладно, живи пока… Лучше скажи, чем ты сейчас занимаешься?"       "Важными стратегическими делами", — отстранёно отчеканил Саурон.       "Так я тебе и поверил", — хохотнул Мелькор. — Больше чем уверен, снова забрался в Тангородрим и греешь свою важную стратегическую задницу!"       "Я, к твоему сведению, контролирую твой вулкан, чтобы не было несанкционированных извержений".       "Или, как обычно, валяешься на диване и плюёшь в потолок?.."       "Я так понимаю, этим сейчас занимаешься ты", — парировал Саурон.       "Знаешь, что…" — протянул Мелькор после короткого молчания. — Мне кажется, твой доклад зашёл в тупик".       "Это потому что ты меня не слушаешь!" — не выдержал майа.       "А чем я, по-твоему, занимаюсь всё это время?!" — вскинулся Тёмный Вала.       "Систематически меня перебиваешь", — уже спокойней ответил Саурон.       Он по обыкновению заложил руки за спину и начал мерно расхаживать взад-вперёд.       "Ну! Чего ещё там у тебя?!" — Мелькор нетерпеливо заёрзал.       "Я, как обычно, проверял дальние посты и делал обход наших рубежей…"       "Чё, правда?! — искренне удивился Мелькор. Он устроился поудобнее на диване, заложив руки за голову. — Самостоятельно?"       "А что тебя, собственно, удивляет? — недоумённо вопросил Майрон. — Встал и пошёл".       Вала снова заржал.       "Ты иди эту байку балрогам расскажи, может, они и поверят!.." — посоветовал Вала. — "Это что же должно было случиться, чтобы ты оторвал свою высоко-майарскую задницу от сидения на одном месте?!"       "А как я, по-твоему, до Тангородрим дошёл?" — резонно осведомился майа.       "Ой, да ты жопу с пальцем-то не сравнивай! — отмахнулся в ответ тот. — Я не удивлюсь, если тебя туда твои орки принесли вместе с раскладушкой, чтоб ты не отвлекался!"       "Да что ты ко мне привязался со своими орками?!" — огрызнулся Саурон.       "Ну, допустим, не с моими, а твоими", — деловито подметил Мелькор.       "К тому же, — продолжал майа, — не всем же иметь шило в заднице, как у тебя!"       "Прям уж так и шило", — усмехнулся Вала.       "Ох, да, прости великодушно, — издевательски проговорил Саурон. — Не шило — штопор! Так отчего бы тебе не вытащить его и вставить в голову, чтобы в ней появилось хоть что-то извилистое!"       Мелькора явно не смутило подобное заявление своего помощника.       "Да ты, я смотрю, за время моего отсутствия, острить научился, — заметил он. — Ну хоть какая-то польза от тебя теперь будет!"       "Очень рад, что во всей этой дерьмовой ситуации ты нашёл для себя хоть что-то, что тебя радует!"       Повисло "межсознательное" молчание. Мелькор на "другой линии" лежал, глазел в потолок и ждал.       "Ну и чего ты заткнулся?! — наконец не вытерпел он. — Я жду продолжения увлекательной истории о том, как Саурон границы нашей родины охранял!"       "Я сейчас вообще ничего говорить не буду!" — предупредил майа.       "Ой, ладно, не скрипи… Ну и что там у нас интересного на границе…"       "Я наткнулся на людей в восточной части Железных Гор…"       "Надо же! — Мелькор оживился. — И что же они там делали?"       "Откуда мне знать?! Языком жестов не владею!"       "Какой ты у меня некомпетентный…" — разочарованно проговорил Мелькор.       "А я виноват, что они осанвэ не воспринимают?!" — снова вспыхнул от негодования Саурон.       "Вот только не надо оправдываться!.."       "К тому же я их, видимо, напугал…"       "Странно… — задумчиво протянул Вала. — Вот я, когда тебя вижу, мне либо ржать хочется, либо плакать!.."       Судя по ощущениям, Саурон опять насупился.       "Ну и чем ты их напугал?"       "Драконом", — ответил тот.       "Чё, Глаура запряг или сам напрягся?"       "Сам", — только и ответил майа.       "Да-а, а я и забыл, ты ж у нас Саурон — великий и ужасный!" — Мелькор опять заржал.       Саурон возвёл глаза к сводчатому потолку пещеры, как будто вопрошая: "За что мне всё это?!", а Вала между тем продолжал вещать.       "Ты посмотри… — притворно изумлялся Мелькор. — Задницу с места поднял, сил не пожалел на смену облика, до Ангбандских границ дошёл…. Острить научился! Что ж дальше-то будет…"       "В общем, пролетая над восточными границами Железных Гор…" — заговорил Саурон, решив не обращать внимания и не отвечать на дурацкие комментарии Валы.       "Это я уже слышал, — напомнил он. — Чё дальше-то было?"       "Так вот, пролетая над восточными границами Железных Гор…" — с нажимом повторил Саурон.       "Так, погоди! — прервал Мелькор. — А нахрена ты мне это всё рассказываешь?"       "Ты же сам просил!"       "А я не помню! — отмахнулся Мелькор. — Хочу через тебя посмотреть на людей, какие они".       "Да не на что там смотреть…" — пытался отбрехаться Саурон.       "Ты мне хернёй не страдай, — порекомендовал Вала, — а давай, показывай всё!"       Саурон глубоко вздохнул и приступил к передаче образа.       И Мелькор увидел: Тёмный майа в облике дракона, как и говорил, облетая границы, направился к отдалённой восточной части Эред Энгрин, заприметив нечто необычное в той стороне.       Этим "нечто" оказалась толпа людей, как пояснил Саурон: они почти как эльфы, только страшнее, бородатые и похожи на бомжей. Люди сбились в кучу, сгрудившись вокруг костров, и указывали пальцами вверх. При этом можно было различить нечленораздельные возгласы. Кое-кто разбежался врассыпную, едва Саурон спикировал вниз. После чего он выровнялся в воздухе, приземлившись в нескольких метрах от человеческого становища, и начал медленно приближаться. Люди же завопили ещё громче, их глаза зажглись каким-то неистовым фанатичным огнём. И когда тёмный майа в недоумении подошёл к ним ещё ближе, двое из них — по виду самые старые — потянулись руками к Саурону, будто пытаясь его пощупать. Сам Саурон в ужасе отпрянул. А те двое внезапно упали перед ним на колени, и все остальные последовали их примеру.       Мелькор вдруг прервал передачу мыслеобраза.       "Это они чё, за божество тебя приняли?!" — буквально вскрикнул Мелькор в голове майа.       "Ну… В общем… Да", — скромно ответил тот.       Мелькор заржал, сотрясая мозг тёмного майа, а сам чуть не опрокинулся вместе с диваном.       "Это тебя-то?! За божество?! — не унимался Вала. — Такого тощего?!"       "Очень, блять, смешно!" — огрызнулся Саурон. — Я виноват что ли в их странностях?! К тому же они ещё и неадекватные какие-то!.."       "Заинтриговал! — снова прыснул Мелькор. — И в чём же ещё выражается их неадекватность?"       "Ну… Как я понял, — начал пояснять Саурон, — эти люди всё что угодно — кабан дорогу перебежал, птица на голову нагадила — считают за какие-то знамения свыше".       "Ну, и чего тут дикого? — Мелькор как будто пожал плечами. — Вот здесь если Варде какая птица ей на голову нагадит, значит, всё — день не задался, а также всех тех, кто ей под горячую руку попадётся. А знаешь, что будет, если Намо дорогу перебежать?"       "Что?" — сухо поинтересовался Саурон.       "Хуёво всем будет! Вот что! Это я тебе гарантирую! — с чувством знатока произнёс Мелькор. — А вот если Тулкас на ногу наступит…"       "То ногу можно ампутировать, — закончил за него Саурон. — Достаточно, я тебя понял. Только это не отменяет того факта, что все их суеверия — чушь собачья".       "Ну и чё ты с этими людьми сделал?"       "А что я мог с ними сделать?! Разубеждать — бессмысленно, а, учитывая, с каким фанатизмом они на меня смотрели, мне самому было в пору бежать от них…"       "А я и не знал, что ты у меня такой ранимый", — рассмеялся Мелькор.       "Это не смешно, — заметил Саурон. — Я бы свалил. Так они увязались и…"       "И что?"       "Ничего. Пришлось поселить их в Ангбанде".       "И чем они там занимаются? Надеюсь, пользу приносят?"       "Естественно, — с некоторой гордостью ответил Саурон. — Одни теперь проходят боевую подготовку, другие — на кухне, третьи двор метут перед Цитаделью…"       "Молодец, — похвалил Мелькор. — Я в тебе не сомневался".       "Рад стараться", — скривившись от такой "собачьей" похвалы, произнёс Саурон.       "Глядишь, — продолжал Мелькор, — в скором времени они тебе статую в твою честь соорудят из очисток картофельных или алтарь из коровьих черепов для жертвоприношений…"       "Мелькор! — Саурон прервал буйную фантазию Тёмного Валы, чувствуя, что тот уже входит во вкус. — Всё, у меня нет времени. И новостей тоже. Считай, что доклад я свой закончил! И вот ещё что, я тебя обманул! Тху ещё как блядствует. Чтоб ты знал!"       На этом Саурон прервал связь. Он покинул пещеру вулкана и в скверном расположении духа начал спускаться вниз к Цитадели, надеясь, что Мелькор не станет проламывать мысленно его мозг. Но тот не стал с ним связываться, а просто сидел в задумчивой позе, завалившись грудью на небольшой круглый стол, бывший перед диваном и подперев ладонью подбородок.       — Ага, значит, блядствует она с тобой, — вполголоса рассуждал Мелькор. — Вот же челядь как распустилась! Бомжей в дом приводят, вертеп устраивают — и всё это без меня!       Он тяжело вздохнул, словно в этот момент разом осознал всю невыносимость собственного бытия.       "Пойду, — подумал Вала, — Феанору, что ли, прикол расскажу…"