Валинорский Беспредел

      Как уже говорилось, компания "ссыльных" эльфов основательно начала устраиваться на новом месте. Что, конечно же, не могло происходить в полном согласии и не могло обойтись без казусов и недовольства некоторых неуравновешенных индивидуумов. Куруфин, даже не помышляя об отдыхе, потащил Кела в нижние помещения подыскивать кузницы, пригодные к эксплуатации, а также организовывать новые. Не мог же он позволить себе, да и другим тоже, сидеть без дела. Ко всему прочему он лично занялся набором штата подмастерьев, чему нолдор в принципе не сопротивлялись и даже проявили инициативу. Сами показали Курво расположение мастерских и поделились собственными наработками. Правда, многие впоследствии переметнулись к Келу — менее придирчивому и претенциозному.       Помимо этого Куруфин успел оценить своим профессиональным взглядом обстановку и интерьер Замка, раскритиковав в своём типичном стиле: "скучная, неумелая безвкусица среднестатистического обывателя", пообещав в скором времени всё здесь изменить. С одной стороны, нельзя было сомневаться в серьёзности его намерений, но с другой — Куруфин крайне редко покидал мастерские, днюя и ночуя на рабочем месте, даже голод его оттуда не всегда способен выгнать. Ведь у него есть нолдор на побегушках, которые чуть что — принесут ему еду прямо в кузню. Ведь у Курво вечно куча работы и ни минуты свободного времени. Хотя по особым случаям может сделать исключение и прийти к столу, и то по персональному приглашению.       Турко с близняшками периодически наведывались к Искусному, и тому пришлось бороться с ними, правда, с переменным успехом. Но в основном они занимались исследованием всех уголков Форменоса и прилегающих к нему территорий.       Феанор, разумеется, пришёл в ужас от этих активистов и едва ли не устроил за ними слежку, чтобы те не совались, куда не прошено, и не запускали свои загребущие "щупальца", куда не следует. Ещё не хватало, чтобы они что-то спёрли из его личных коллекций. Но это только лишний раз подогревало интерес Турко и вездесущих близняшек.       Майтимо нашёл место своей релаксации в библиотеке, на третьем этаже Замка. Располагалась она в небольшом светлом зале, обстановка которого была скромной, аскетичной, чем и соответствовал непритязательным вкусам Мая: по нескольку стеллажей, растянувшихся вдоль стен, лакированный стол посредине зала и пара удобных кресел с мягкой обивкой. А также единственное широкое от пола до потолка окно, открывавшее чудный вид на горный пейзаж. Хотя для того чтобы зал стал действительно светлым и пригодным для комфортного пребывания в нём, предварительно пришлось вымести оттуда пятиметровый слой пыли. Но это говорило в пользу того, что здесь идеальное место для уединения, столь ценимое Майтимо.       В библиотеку почти не доходил шум снизу, но главное, сюда никто не мог прийти и нарушить покой, которого в последний период Маю так недоставало. Кроме разве что Маглора. Он время от времени менял место дислокации, предпочитая уединяться со своей музой, в творческих муках сочиняя очередной шедевр в собственных апартаментах или перебираясь в Большой Зал, где также редко кто появлялся, разве что мимоходом. Впрочем, Маглор был настолько оторван от реальности и даже если Зал был бы полон народа, он вряд ли это заметил.       Нередко Эленья — ваниа всё же решила задержаться в Замке — посещала местную библиотеку, и с ней можно было подискутировать, к примеру, о последних трактатах Румиля.       Да Феанор, который не мог с безразличием взирать на то, что происходит в его Доме, как-то заглянул в библиотеку и встретился там с Маем. Несколько секунд они таращились друг на друга, после чего Майтимо, как воспитанная личность, встал, поздоровался, протянув нолдорскому принцу руку для пожатия, и даже сделал пару комплиментов его собранию книг. Феанор лишь высокомерно посмотрев на Мая, ответил ему сухим "спасибо" и, взяв, что хотел, покинул книгохранилище с высоко поднятой головой. Майтимо лишь усмехнулся на это про себя и вернулся к чтению.       Эрэниэ не менее придирчивым взглядом оценила обстановку в Замке, найдя Форменос, по её мнению, в полной запущенности. Что неудивительно, учитывая в нём проживание Мелькора, самого Феанора и кучки фанаток. Ну и нолдор, которые не слишком беспокоились о содержании Замка. И по этой причине, заявленной Феанору в лицо, Эрэниэ взяла на себя труд навести в нём порядок. При этом громко возмущаясь оттого, что ей никто не помогает. А когда почти насильно запряжённые нолдор пытались помочь, кричала, что все всё делают неправильно и только мешают. Поэтому эти незадавшиеся помощники быстро рассосались, к тому же прибежал Куруфин и загнал нолдор обратно в мастерские, наорав, что здесь никто не хочет работать.       Феанор, кстати, с тем заявлением не был согласен, утверждая, что в его Доме и так царят чистота и порядок. А переделывать то, что и так совершенно, здесь он никому ничего не позволит. Но все его старания были, естественно, проигнорированы. Отчего Феанор злился ещё больше и продолжал следить за происходящим, не позволяя ничего выкинуть или, не дай Эру, разбить.       Но главное случилось позже.       Когда Карантир и Эрэниэ пришли, наконец, к обоюдному консенсусу, они совместными усилиями взялись за реализацию тренировочного "пункта" в Форменосе. К тому же, как заметили эльфы во время обследования Замка, в нём ничего похожего не было. И, к несомненному удовольствию Карантира, это означало, что Феанор свой меч носил в качестве аксессуара и не более. Хотя, по словам Турко, какая-то захудалая оружейная в Замке всё-таки имелась. От идеи устроить площадку вне стен Форменоса Карантир категорически отказался, и для начала Эрэниэ помогла ему найти подходящий зал. Разумеется, отыскать такой, чтобы соответствовал предпочтениям Карантира, было невозможно. Поэтому, прежде чем устанавливать в зале необходимые атрибутику и инвентарь для тренировок, он решил расширить его пространство, посредством снесения противоположных друг другу стен, за которыми были соседние помещения.       Незадолго до этого Феанор решил отправиться в свой кабинет, чтобы в очередной раз полюбоваться Сильмариллами и порелаксировать, так как несколько дней к ряду его то и дело одолевало желание рвать и метать. Взять хотя бы этот неудавшийся разговор с Мелькором — нолдорскому принцу и впрямь порой казалось, что Вала просто издевается над ним. Одной этой причины хватило бы для душевного расстройства. Так ещё и эта неугомонная компания, чьё прямо-таки сказать сумасбродное поведение входило в резонанс с безумствами самого Феанора, что ничуть не уравновешивали друг друга, как можно было бы ожидать, а наоборот, привносили хаос в его и без того беспокойную жизнь. В связи с чем нервы нолдорского принца подверглись тяжёлому испытанию за последний период, что не могло предвещать ничего хорошего окружающим. А потому, по сложившейся с некоторых пор традиции, он решил скоротать время в тишине и покое наедине со своим бесценным творением. Но, как оказалось, даже такому скромному желанию не дано было сбыться.       А всё, потому что у некоторых обитателей этого Замка любопытство и желание лишний раз сделать пакость, пусть и от души, не редко переходили границы разумного.       Итак, Феанор, распахнув дверь своего кабинета, отшатнулся от неожиданности, потому как прямо перед его носом развернулось полотнище, растянувшись с потолка до пола, преградив тем самым путь внутрь. На полотне была изображена карикатура скалящейся рожи, в которой Феанор смутно начал различать нечто знакомое, припоминая, что где-то ему уже доводилось видеть эту рожу, только в уменьшенном виде. Теперь же, когда её оскал красовался в широком проёме и в таком масштабном формате, Феанору в пору было бы поседеть, окажись он каким-нибудь сверх восприимчивым Финарфином. Конечно, нервы у принца пусть и были ни к чёрту, но пугливость явно не являлась одним из его недостатков.       Продолжая изучать изображение, Феанор отметил, что глаза и нос этой рожи были почему-то в виде сияющих камней… И тут он с точностью осознал, что сие полотнище оказалось не что иное, как его собственный герб с Сильмариллами. До сего момента гордо реявший на шпиле самой высокой башни Форменоса.       — Ёптвою мать! — в бешенстве прорычал нолдорский принц.       Феанор со злостью дёрнул полотнище на себя, при этом его чуть не пришибло по голове конструкцией, к которой было произведено крепление, не отскочи он назад. Феанор, естественно, понял, кто автор сего "художества" и, кто именно мог всё это так технически организовать.       — Проклятые дети! — снова выругался Феанор, врываясь, наконец, в свой кабинет.       Он тут же бросился к тайнику, где хранил шкатулку с Сильмариллами. Отперев его ключом, который носил всегда с собой и, откинув крышку футляра, Феанор, облегчённо выдохнул — Камни были на месте. Сердцебиение начало восстанавливаться, как вдруг снова зашлось в бешеном ритме, когда нолдорский принц вдруг приметил в шкатулке некое "инородное тело" в виде записки, гласящей: "Мы просто посмотрели!", Феанор пришёл в дикую ярость.       Он начал наворачивать круги по кабинету, мечась, как лев в клетке, раскидывая предметы, попадавшиеся ему под ноги, а то и под руки.       Мало того, что эти паразиты стащили и изуродовали его герб, так ещё и вскрыли его сейф и глазами своими охальными таращились на его Камни, дышали на них… И, возможно, даже лапали их своими нечистыми ручищами! Этого он уже точно стерпеть не мог.       Феанор внезапно остановился и сделал несколько резких выдохов, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Хоть какой-нибудь.       Для начала следует перепрятать Сильмариллы — благо тайников у него на всякий случай было достаточно. Но лучше в свои покои — там теперь безопасно, после того, как Феанор распинал Мелькора и тот поставил на дверь его апартаментов печать от посторонних.       Правда, и тут не обошлось без фирменного косяка от Мелькора. Печать он поставил, а как войти — сказать он забыл. А поскольку Мелькор, сделав дело, свалил в неизвестном направлении, Феанор никак не мог попасть в собственные апартаменты, от дверей которых его попросту отшвыривало энергетической волной. И он был вынужден оббегать весь Форменос в поисках Валы, так как на осанвэ тот не отвечал, чтобы сообщить нолдо "пароль". И когда Мелькор, наконец, объявился перед совсем отчаявшимся Феанором, то нашёл его в крайней степени расстройстве и с неподдающимся описанию выражением физиономии оттого, что тот не догадался провести рукой по дверному косяку. Ведь вряд ли Мелькор стал бы заморачиваться над тем, чтобы придумать куда более сложную систему защиты и подход к ней.       А вот про кабинет нолдо как-то не подумал, да и, честно признаться, забыл в свете некоторых последних событий и успокоился, уверенный в том, что в его личные комнаты больше никто не проберётся. Но оказалось этого не достаточно. Мало ему было Варды! Объявились ещё одни, посягнувшие на самое сокровенное. И не важно, что они ничего не взяли. Феанор едва не сорвался с места, чтобы пойти и швырнуть порченное полотнище в их физиономии — пусть чинят как хотят и возвращают на своё положенное место. И как только эти засранцы с башни не навернулись?! Одной-двумя проблемами стало бы меньше!..       Но тут лицо Феанора озарила мстительная улыбка.       Ведь всё сложилось в его пользу! Взлом, незаконное проникновение в его личное пространство, порча имущества — да они сами сделали за него всю грязную работу. И теперь у Феанора есть основательный повод, чтобы устроить им разборки.       Но первым делом — Сильмариллы!       Феанор, бережно подхватив футляр с Камнями, уже переступил порог кабинета, как вдруг вздрогнул, едва не уронив свою драгоценную ношу, от глухого грохота, доносившегося откуда-то снизу из дальнего крыла Замка. Решив немного повременить с переносом Камней в более надёжное место, Феанор положил футляр обратно в сейф. Он подхватил с пола полотнище, которое тряпичной кучей так и валялось там, куда он его затолкал, пока наворачивал круги, а именно в углу кабинета, и бросился бежать прямиком на звук.       По мере того, как Феанор спускался ниже, грохот становился всё отчётливее и громче. Оказавшись в широком коридоре с колоннадой дальнего крыла на первом этаже, он быстро пересёк его, свернул налево, пройдя сквозь арку. Принц остановился перед спуском с невысокой лестницы всего в десять ступеней, ведущей в зал, в который, по сути, был ему без надобности и пустовал всё это время, а по правде говоря, он сюда и не добирался. Тут грохот внезапно стих и Феанор застыл на верхней ступени, услышав голоса, доносившиеся из зала.       — Вы убирайте вот эту всю херню, а вы выносите мебель из той комнаты… — командовал голос Карантира.       — И куда её нести? — это, скорее всего, был кто-то из нолдор.       — Э-э… — протянул Карантир. — Да вынесите её куда-нибудь в холл, потом перетащим в мою комнату. Только не таскайте через этот зал, а через ту дверь…       Феанор плохо понимал, о чём речь: какая мебель, куда её нести и что за "та" дверь?!       — А ты разве уже снёс стену в своей комнате? — раздался голос Турко.       Феанор при этом скрипнул зубами. И в то же время его напрягло значение слов "снёс стену" — это вообще к чему?!       — Пока нет, — ответил Карантир. — Снесу, как только здесь закончу.       — Так может, стоило всё сделать наоборот? — услышал Феанор голос эльфийки. — Сначала заняться расширением пространства в своей комнате, а потом уже здесь…       "Чего?!.. Какое расширение?! Какого пространства?!"       В этот момент мимо нолдорского принца быстрым шагом прошли несколько нолдор, вывозя на вместительных тачках, одолженных, судя по всему у Курво, каменные обломки, аккуратно подняв их вверх по лестнице. Феанор проводил эльфов с их ношей потрясёнными глазами и, не став слушать продолжение этого разговора, стремглав бросился вниз по ступеням и влетел распахнутые настежь двери зала.       — Что здесь, мать вашу, происходит?!.. — взревел он и осёкся, когда в глаза бросился вид проломленной стены. — Куда стенка девалась?! — снова заорал Феанор, оглядываясь на присутствующих в зале эльфов, которых явно не впечатлило подобное явление нолдорского принца, а его крики их нисколько не обескуражили.       Феанор подбежал к месту, где ещё недавно явно была стена, теперь же от неё остались несколько крупных сколов и каменная крошка, да едва ли осевшая на пол пыль. Видимые частицы которой гоняли по воздуху периодические порывы холодного ветра, врывавшиеся сквозь распахнутые окна — их было всего три, длинные, немного узковатые, открывавшиеся створками наружу.       — Вы мне за стенку по закону ответите! — истерил нолдо.       — Ага, чеши, давай в Мандос! — крикнул ему из другого конца Зала в ответ Карантир. — Намо тебя уже ждёт! Заодно и пожалуешься!       Феанор заглянул внутрь соседней когда-то комнаты и увидел в ней эльфов, выносивших оттуда мебель.       — А ну, поставили всё на место и свалили на хрен! — приказал он им.       Нолдор замерли, глядя на Карантира, который быстрым шагом успел пересечь Зал, вдруг оказавшись за спиной Феанора, стоя в паре шагов от него. Одной рукой он придерживал молот, перекинутый на правое плечо, а левую же упёр в бок.       — Ну и какого хера ты тут раскомандовался?! — недовольным тоном поинтересовался он. — Ещё чё вякнешь — получишь леща!       Феанор круто развернулся, и теперь они оба стояли лицом к лицу, устремив друг в друга презрительный взгляд, словно соревнуясь, кто первым отступит. Если у Феанора лицо от злости пошло красными пятнами, то у Карантира оно приобрело не менее угрожающий багровый оттенок.       Эрэниэ тихо спрыгнула с высокого подоконника, на котором сидела всё это время, и напряглась в ожидании того, что в любой момент может произойти. Потому что ничего не останется делать, кроме как вклиниться между ними, рискуя быть раздавленной, оказавшись между молотом и наковальней. Девушка при всей своей спортивности уступала эльфам — Карантиру так раз в десять точно, — будучи ниже и того и другого на головы две-две с половиной, и на их фоне выглядела хрупкой.       Карантир являлся крупногабаритным экземпляром с мощным телосложением, Феанор же в сравнении явно проигрывал ему в комплекции, куда менее мускулист, хоть немного превосходил в росте, но относился к астеническому типу.       И сейчас они стояли друг против друга, расставив ноги на ширине плеч, выпятив грудь, глядя глаза в глаза, и тяжело дышали. Атмосфера в зале, казалось, накалилась до предела, что всем стало жарко. Даже каким-то "внутренним зрением" можно было увидеть, как по их коже пробегают красные и оранжевые искры.       — Ой, чё щас будет… — пролепетал Турко.       Он стоял чуть поодаль от Эрэниэ, вжавшись в стену и держась одной рукой за выступающий край подоконника, словно боялся потерять равновесие.       Подав голос, Турко тем самым привлёк к себе внимание Феанора. Он как будто невзначай задел Карантира плечом — тот брезгливо отшатнулся, но не двинулся с места, внимательно следя за каждым его движением Феанора. А тот подскочил к Турко и сунул ему под нос кулак, в котором всё ещё сжимал полотнище с гербом.       — Вот это что, я тебя спрашиваю?!       Турко ещё теснее вжавшись в стену, опустил глаза вниз, сфокусировав взгляд на кулаке Феанора.       — Тряпка вонючая… У меня под носом, — сдавленным голосом констатировал он. — Ты чё с ней такое делал? Ты ведь в курсе, что это не гигиенично, да?       — А в чём, собственно, дело? — поинтересовалась Эрэн, не дав возможности Феанору ответить.       Эльфийка сделала пару шагов вперёд, чтобы перетянуть Турко за руку из-под нависающего над ним Феанора на другую сторону, и вернулась на исходную позицию, при этом оказавшись между ними.       Турко чуть облегчённо вздохнул и поёжился. Створка окна слегка колыхнулась и скрипнула от резкого дуновения ветра.       — В том, что две малолетние преступницы и вот это вот имбецил, — заорал в ответ Феанор, указывая на Турко, — испоганили мой герб!       Эрэниэ от его крика моргнула и передёрнула плечом. В воздухе, показавшемся вдруг тяжёлым, снова повисло напряжение.       — Ну, — сглотнув, произнесла она грудным голосом, ставшим ниже, чем обычно, и, проведя рукой по лицу, — плеваться было вовсе не обязательно…       Карантир, отложив молот в сторону, выдернул из рук Феанора полотно, разорвал его на мелкие части и кинул Турко, после чего сложил руки на груди, с вызовом глядя на Феанора. Турко же машинально прижал куски материи к себе, ожидая, что будет дальше.       Видя, как взгляды Карантира и Феанора вновь угрожающе скрестились, Эрэниэ сделала шаг в сторону Морьо.       — И что, — сказала она чуть громче, оборвав гнетущую тишину, — стоит ли истерить из-за такой мелочи?       — Мелочи?! — вновь завопил Феанор в лицо эльфийке. — А то, что этот психопат, — нолдо кивнул на Карантира, — снёс целую стену — это тоже "мелочь"?!       — Я ещё и вторую снесу! — пообещал тот.       — Это мы ещё посмотрим… Кто кому и что снесёт, — прибавил Феанор, покосившись на Морьо.       — Я не понял, ты мне чё, угрожаешь?!       — Да нужен ты мне больно! Я также хочу понять… Кто вам позволил лапать мои — МОИ! — Сильмариллы?!       Эти слова он выкрикнул так, что на эльфийку это произвело оглушающий эффект. Но Эрэниэ в ответ лишь прикрыла глаза и с шумом выдохнула.       — Да кому они нахрен упёрлись, булыжники твои обдолбанные?! — уничижительным тоном поинтересовался Карантир. — Иди, на шею их себе привяжи и утопись уже вместе с ними! В сортире! И зрителей не забудь пригласить!       Феанор неторопливо развернулся к нему, сжав кулаки.       — Может, и не упёрлись, в чём я сильно сомневаюсь, — процедил он, словно намеренно пропуская последние слова Карантира. — Да только кое-кто, и я даже знаю, кто именно вломился в мой кабинет, забрался каким-то образом в тайник и открывал футляр с Камнями. Вот! — Феанор продемонстрировал записку, оставленную в шкатулке.       Эрэниэ забрала у него записку и глянув на неё, с досадой покачала головой. Эльфийка обернулась к Турко, который в этот момент пытался незаметно отползти по стеночке подальше ото всех.       — Твоя работа? — спросила она.       — Ну, мы же только посмотрели! — непонятно к кому обращаясь, воскликнул Турко. — И сразу всё вернули на место. А герб… — продолжал оправдываться он. — Так мы это не со зла! Ведь от такой рожи на гербе все враги сразу разбегутся!       Карантир заржал, но вдруг резко изобразил, что просто закашлялся.       — Ясно, — коротко проговорила эльфийка и вновь повернулась к Феанору. — Мы проведём с ними воспитательную беседу, и они больше не станут поступать так опрометчиво. И вообще, для всех будет лучше, если мы станем держаться друг от друга подальше. Надеюсь, конфликт исчерпан?..       Но Феанор для себя зашёл достаточно далеко, чтобы так просто отступить и уйти.       — Вот ещё! — выпалил он. — Во-первых, — заговорил он, окинув всех надменным взглядом, — вы обязаны прекратить крушить мой Дом и возвращаете всё на свои места! И мне плевать, как именно вы это будете делать! Во-вторых, с вас новый герб…       — Ну и что у вас тут творится? — раздался ворчливый голос.       Все, кто был, взглянули на вошедшего в зал Куруфина.       — Нолдор приходили и сказали, что у вас тут какие-то разборки, — продолжал он, закатав рукава. — И не торопятся сюда возвращаться…       — А ты как нельзя вовремя! — просиял вдруг Феанор. — Я как раз занимаюсь просвещением твоих дружков на тему условий, которые я решил вам поставить.       — Да неужели? — Курво с сомнением глянул исподлобья на Феанора. — А отдачи не боишься?       — Вот только не хватало, чтоб меня тут шкет с секирами запугивал, — усмехнулся в ответ нолдо.       Взгляд Куруфина тут же потяжелел, и Искусный стиснул пальцы на рукояти одного из своих топоров.       — Так, на чём я остановился… — продолжал Феанор, не обращая больше внимания на Курво. — Ах, да… В-третьих, вы все извиняетесь лично передо мной, за причинённые неудобства. А я, так уж и быть, подумаю, прощать вас или нет. Хотя, глядя на вашего персонального монстра, — Феанор махнул рукой на Карантира, который каким-то чудом едва сдерживал себя из последних сил, и был готов взорваться сверхновой в любой момент, — самое лучшее, что вы можете сделать, это дружным строем свалить из Форменоса и тогда, да, конфликт можно будет считать исчерпанным!       Феанор замолк, победоносно озирая всех присутствующих.       — Всё, блять, сказал?! — глухо прорычал Карантир. Его нижняя челюсть опасно задвигалась, на лице перекатывались желваки, и в наступившей тишине неприятно хрустнули костяшки пальцев. — Закатай губу, урод!       Карантир, отбросив молот, который всё это время был у него в руке, едва уловимым движением рванул к Феанору, схватив того за грудки. Эрэниэ с Курво в свою очередь бросились к Карантиру, вцепившись в его руки, чуть повыше локтей с обеих сторон. Без особого успеха, пытаясь оторвать его от Феанора.       — Карантир, успокойся! — крикнула Эрэниэ, первое, что пришло в голову, понимая тщетность своих слов.       Карантир отшвырнул своего противника так, что он отлетел к стене, завалившись на пол ничком.       — Ага, — сказал Морьо, с шумом втягивая носом воздух, — только вот охуярю по ушам этого козла и сразу, блять, успокоюсь!       Феанор уже успел подняться, едва пошатываясь тяжело дыша, он вперил полный ненависти взгляд в Карантира, который тот вернул ему сторицей. Кровь из разбитой губы стекала по подбородку нолдо, он стер её, чуть ошеломлённо посмотрел на испачканные пальцы так, словно не мог поверить в реальность происходящего. Ведь до этого никто и никогда не поднимал на него руки.       — Да как ты посмел?.. — снова уставившись на Карантира, хрипло прошептал Феанор, но так, что его было всем слышно.       Карантир стиснул зубы и с силой сжал кулаки, так, что костяшки пальцев его побелели, явно готовясь нанести очередной удар.       Но Феанор не дал ему этого сделать.