Стреляй

      –… поэтому, скорее всего, мне придется ехать на другой конец города в пять утра, – дно кружки, наполненной дымящимся кофе, со стуком соприкоснулось со столешницей, – если я позже выйду, рискую попасть просто в адскую пробку.       – А если ты попробуешь поехать на метро? – собеседник по ту сторону трубки хохотнул. – Хотя, о чем это я, Стилински в жизни не посадит свою прекрасную задницу в джинсах Бриони в вагон метро.       – Джексон, – Стилински, он же Стайлз, лишь закатил глаза, зажимая мобильник между ухом и плечом, – дело не в моей заднице и джинсах, дело в расстоянии, которое мне придется тащиться от метро пешком. Автобусы даже не ходят до той дыры, в которую меня направили.       – Ого, – друг с самой школы, а после и коллега по работе, присвистнул, – где ты провинился перед боссом?       – Скорее наоборот, – Стайлз подхватил кружку, второй рукой взял нормально телефон и прошел из кухонной зоны к большому панорамному окну, сквозь которое открывался прекрасный вид на город, – сложный клиент.       – Наркоманы все сложные, хоть и проходят у нас с пометкой «бывшие», сам ведь знаешь, – Джексон чем-то гремел в телефоне, похоже было, что он собирается готовить. – Что за тип?       – Погоди секунду, – Стилински бросил короткий взгляд на залитые солнечным светом небоскребы и отошел от окна, присаживаясь на мягкий диван, около которого стоял низкий столик. Нажав на мобильнике громкую связь, Стайлз отложил телефон и поставил на колени лэптоп, открывая рабочие файлы, – Уиттмор, ты здесь? – позвал он, потому что в трубке воцарилась странная тишина.       – Ага, – Джексон зашипел, явно от боли, – почему масло брызгает?       – О господи, отойди от плиты. У тебя ведь есть домработница, – Стайлз посмотрел в сторону телефона, хмурясь. Его друг и готовка – вещи тотально несовместимые. Уиттмор умудрялся что-то сделать даже с водой, которую ставил просто вскипятить. – Джексон! – снова позвал Стилински.       – У меня нет домработницы, – проворчал тот, – она уволилась.       – Дай угадаю, – ехидно проговорил Стайлз, – ты опять засунул свой член в девушку до того, как предупредил ее о своем неприятии отношений как таковых?       – Она сама, – психанул Уиттмор и что-то уронил, громко выматерившись.       – Изнасиловала тебя? – притворно ужаснулся Стилински. – Бедняжка.       – Лучше бы помог, – Джексон застонал. – Да чтоб тебя! Короче, где нормальная доставка, напомни название.       – Сразу бы так, – Стайлз свернул документы на экране лэптопа и открыл браузер. – У тебя по соседству прекрасный ресторан с европейской кухней, ты не знал?       – Я переехал сюда месяц назад и понятия не имею, где тут даже ближайший магазин, – Джексон снова что-то уронил, – Марта до этого все делала сама.       – Пока не изнасиловала тебя, я понял, да, – Стилински засмеялся, – в общем, диктую сайт, закажешь доставку. И заколоти дверь в кухню, прошу тебя.       Уиттмор что-то проворчал, но послушно вбил адрес сайта в строку, сразу же добавляя его в закладки. На будущее. Пока Джексон делал заказ, Стайлз еще немного поиздевался над лучшим другом, и только потом они снова вернулись к обсуждению предстоящей работы Стилински.       – Давай, рассказывай, что за клиент, – Уиттмор, судя по звуку, прикурил и сделал затяжку, а затем выдохнул дым тонкой струйкой, – сколько лет, сидел, просто привлекался?       – Наоборот, – Стайлз прокрутил документ вниз, – работал в отделе полиции, занимающимся раскрытием сложных убийств, из разряда тех, кто гоняется за серийными маньяками и ловит сектантов.       – Ого, – Джексон присвистнул, – даже так? И почему его понесло на кривую дорожку?       – Хм, – Стайлз потянулся к пачке сигарет, лежащей тут же, на столике, и прикурил, снова откидываясь на спинку дивана и ставя около бедра пепельницу, – он слегка поехал крышей на последнем задержании, когда его напарников и вообще почти весь наряд полиции перестреляли. Остался в живых только он. Написано, – Стилински прищурил один глаз, делая затяжку, – что детектив убил главного подозреваемого в кровавых ритуалах, а затем потерял сознание, потому что сам был ранен. Пролежал в лесу почти всю ночь, пока его не нашли, а после, очнувшись в больнице, что-то кричал про диких зверей.       – Ты уверен, что тебе не подсунули просто психа? – с сомнением спросил Уиттмор. – Секта, ритуалы, ранение. Тут любой бы поехал крышей, пусть это и привыкший к чему-то подобному детектив.       – Слушай дальше, – Стайлз выпустил через слегка приоткрытые губы струйку белого дыма и снова затянулся. – Просидев на курсе седативных, он оправился и даже выписался из клиники. Ранения зажили, все было нормально. Но потом, как выяснилось, он стал разыскивать оставшихся членов секты, которых тогда ловили в лесу.       – Ну, в целом-то похвальное рвение, – протянул Джексон. – Или это плохо?       – Как посмотреть, – Стилински открыл другой документ и вчитался в строчки таблицы. – Доказательств о том, что те состояли в секте, не было, и когда поднялся этот вопрос, детектив только отвечал, что просто знает, как обстоят дела. Его отправили на обследование, устроили в квартире обыск и нашли героин.       – Воу, – Джексон присвистнул. – Почему тебе всегда достаются такие крутые дела?       – Потому что я лучший, – Стайлз засмеялся. – В общем, мужика засунули на принудительное лечение в какой-то типа санаторий, дали бессрочный отпуск, и сейчас, спустя восемь месяцев, он вышел оттуда и может вернуться на работу при условии испытательного срока.       – В такую же должность? – поразился Уиттмор.       – Нет, конечно, – Стилински смял бычок в пепельнице, затушив его о стеклянное дно. – Он будет внештатным консультантом. А я должен буду находиться рядом четыре месяца и по истечении этого срока дать рекомендации, в которых либо порекомендую его к работе, либо наоборот, отправлю долечиваться в санаторий.       – То есть, в этот раз ты просто куратор? – уточнил Джексон.       – Да, – Стайлз потянулся и зевнул. – Хорошо, что период основной реабилитации у него уже прошел. Мне лишь нужно следить, не произойдет ли срыва, да и в целом смотреть на общее состояние.       – Хотя бы избавился от работы наставника, – проворчал Уиттмор, которого пока еще эта участь не миновала. – Сидеть с ними в окружении врачей во время ломки то еще занятие.       – Да уж, – Стилински поморщился. – А он ничего… – протянул он, открыв, наконец, фото своего будущего подопечного и разглядывая серьезное лицо. – Нет, правда, Джексон, мужик просто красавчик. Даже жалко, что скололся и поставил под угрозу карьеру.       – Скинешь фотку? – Уиттмор моментально заинтересовался. – Зная твою придирчивость я просто не могу представить, какая же там красота.       – Ага, момент, – Стайлз отослал файлы на почту Джексона и потянулся к кружке кофе, ожидая, пока тот получит и откроет письмо.       – Ого, – реакция Уиттмора была предсказуемой. Не оценить такую внешность было бы сложно, – и как его зовут?       – Дерек Хейл, – прочитал Стилински в своем рабочем файле. – Дерек-мать-его-красавчик-Хейл, – хмыкнул он и залпом допил почти остывший кофе. ***       Стайлз проклинал все, пока искал приличное место для парковки. Оставлять не так давно купленную машину около какого-нибудь многоквартирного дома в районе, слишком сильно смахивающем на неблагополучный, не хотелось. Стилински не был готов подавать заявление об угоне машины или оплакивать разбитые окна и украденную магнитолу. Но, судя по окружающей обстановке, все могло бы обернуться именно так, брось он машину во дворах или где-то в подобном месте. Стайлз припарковался около супермаркета, сунул охраннику в руку пару долларов и пошел вдоль по улице, одернув полы кашемирового пиджака. Вокруг расплывались кляксами лужи, которые не высохли после утреннего дождя, и Стилински приходилось постоянно их перешагивать, потому что дорогие замшевые ботинки нельзя было мочить и вообще даже чистить ничем, кроме специальной щетки, специальной губки, специального крема.       Достав из кармана телефон, Стайлз открыл карту и с тоской посмотрел на мигающую точку на ней. Стрелочка, обозначающая его местоположение, все еще находилась далековато от места назначения, и это повергало Стилински в тоску. Если бы не обещанные проценты прибавки к основной заработной плате, он никогда бы не взялся за полицейского-наркомана, да еще и такой внешности. Смущало еще и то, что пока незнакомый ему Дерек Хейл был хорош собой, потому что все наркоманы, пусть и избавившиеся от зависимости, выглядели совсем не так. Ладно, допустим, этот Хейл успел слезть с иглы раньше, чем превратился в худую немощь, способную думать только о дозе и продающую себя по кускам ради этого, но все же небольшая бледность и общий уставший вид не делали из Дерека того, кого обычно видел Стилински среди своих подопечных.       Отмахнувшись от какого-то попрошайки и потянув ниже рукава пиджака, закрывая им запястья с часами и дорогим браслетом с платиной, Стайлз подумал о том, что зря оделся так, как обычно приезжал в офис. Организация, в которой он работал, была самой успешной в огромном городе и специализировалась не только на помощи тем, кто победил наркотическую зависимость. Многие их сотрудники помогали жертвам насилия, бывшим алкоголикам, суицидникам и еще тем, кто пережил нападения преступников или плен. Государственные программы, по которым выделялись значительные средства, обеспечивали квалифицированных сотрудников хорошим заработком, а спонсоры, желающие засветиться в прессе через благотворительность, частенько переводили деньги на определенного пациента, надеясь выслужиться перед кем-либо. Вот и сейчас департамент полиции, как сказал Стайлзу босс, выделил большую сумму для того, чтобы их лучший когда-то сотрудник чувствовал себя хорошо. Стилински, как его куратора, обещали не обидеть премией, если Дерек продержится год без срывов. Таким образом, вместе им предстояло пробыть четыре месяца, по итогу которых Стайлз запланировал себе отпуск где-нибудь на берегу океана, в компании алкоголя и какого-нибудь курортного романчика.       И только поэтому Стилински сейчас пробирался через совершенно загаженную улицу к большому дому-муравейнику, который пестрел изрисованными граффити стенами и темными провалами подъездных дверей. А еще он старался не уронить новую модную сумку, у которой не было ручки, из-за чего приходилось нести ее просто в руках. Там были нужные документы и мобильный для его подопечного. Как правило, всегда выдавались только что купленные телефоны с новыми номерами, дабы оградить клиентов от соблазна воспользоваться какими-либо старыми связями. Особенно это было актуально как раз с бывшими наркоманами, которые порой пытались связаться с кем-то из дилеров.       – Мда, – сам себе сказал Стайлз перед тем, как толкнуть тяжелую дверь и поморщиться от противного скрипа.       Согласно документам, Дерек жил на самом последнем этаже и, слава всем богам, квартира там была всего одна. Совершенно неясно, почему выделивший деньги департамент полиции не подобрал что-то для Хейла в приличном районе, но Стайлза радовало хотя бы то, что на последнем этаже не будет соседей за стенкой или других раздражающих факторов. Как правило, драки или крики могли спровоцировать срыв, что для Стилински было крайне невыгодно, особенно тогда, когда в голове всплывала сумма, названная накануне боссом.       Ладно, Стайлз был готов терпеть этот район. Может быть, у Дерека есть какие-то проблемы, и он не хочет переезжать в другой дом. Возможно, это связано с какими-то воспоминаниями, которые только предстоит узнать Стилински. Поморщившись от вони в подъезде, Стайлз зашагал по лестнице, понимая, что о такой роскоши, как работающий лифт, можно только мечтать. Ничего, в зале на дорожке он пробегает и побольше, чем несколько лестничных пролетов.       Дверь была железной. Тяжелой, с двумя балками, пересекающими ее крест на крест и, мать его, закрытой. Стайлз стучал, даже долбил металл ногой, но все было тщетно, преграда не хотела поддаваться. Стилински психанул и снова достал телефон из кармана, снимая с экрана блокировку и ища в контактах номер секретаря босса. У Дерека на данный момент не было телефона, поэтому позвонить было некуда, так что единственным вариантом оставалось сообщить об отказе клиента идти на контакт, сбагрить его с рук и, конечно же, забыть о приятных денежных процентах.       – Что за невезуха, – бормотал Стилински, стоя около двери и вслушиваясь в длинные гудки. – Да где тебя носит? – в сердцах воскликнул он, сбрасывая вызов и набирая его вновь. – Даже отказаться не могу, потому что сегодня все против меня и… – он не договорил, потому что тяжелая дверь открылась, являя перед глазами Стайлза хмурого Дерека Хейла.       Это был именно он, фото Стилински запомнил очень хорошо. У него вообще была прекрасная память на лица, фотографическая, можно сказать. Дерек был немного лохматым, бледным и потным. Он тяжело дышал, будто пробежал несколько километров перед тем, как открыть дверь. Майка на груди промокла от пота, влажное пятно расползалось по трикотажной ткани, а еще Стайлз заметил напрягшиеся от легкого сквозняка соски, поспешно поднимая взгляд и смотря клиенту в лицо.       Красивый торс, это, конечно, прекрасно, но совершенно не то, на что стоит обращать внимание куратору, который пришел уберечь бывшего наркомана от срыва.       – Меня зовут Стайлз Стилински, – он быстро убрал в карман мобильник и протянул руку, – я буду твоим куратором в ближайшие четыре месяца, по итогам которых, как я надеюсь, смогу дать положительные рекомендации твоему начальству. Тебя восстановят в должности, а я получу несколько баллов в свою личную копилку мастерства.       Дерек как-то странно повел головой и втянул носом воздух, будто принюхиваясь к чему-то. Стайлз даже смутился немного, но вспомнил, что перед поездкой пользовался любимым Кензо и успокоился. Вряд ли он пропах потом и нечистотами подъезда так, что это забивало Хейлу нос. Рука, которую он протянул вперед для рукопожатия, немного дрогнула. Момент знакомства затянулся, а Стилински уже чувствовал себя глупо. Похоже, что этот клиент из тех, кто ненавидит любого человека, который в курсе его зависимости и проблем. Если это было так, то задача Стайлза здорово усложнялась.       – Дерек, – наконец нарушил молчание Хейл и усмехнулся, пожимая, наконец, протянутую руку, – но ты и без того обо мне все знаешь. Заходи, – спокойно сказал он и посторонился, пропуская Стилински внутрь.       Стайлз кивнул, улыбнулся и сделал пару шагов, слыша, как за ним с грохотом задвигается металлическая дверь, будто отрезая от грязного подъезда, шумного района, вони улиц и всего остального. Стилински оказался в просторной комнате безо всяких коридоров или переходов, сразу в помещении, в котором было множество книг. Десятки, даже сотни. Они были расставлены на полках, занимающих все пространство стен. Стеллажи были одинаковыми, будто сделанными именно под эту комнату, а каждая книга явно находилась на своем месте. Никаких открытых изданий, загнутых страниц или валяющихся в беспорядке, переплетами вверх, книг. Стайлз даже рот открыл от удивления, засунув руки в карманы, зажав сумку подмышкой, и вертя головой во все стороны.       – Ты и раньше тут жил? – спросил он, не удержавшись и отходя от стандартного сценария «знакомство-непринужденная беседа-рассказ о себе, как о кураторе».       – Да, – Дерек лишь усмехнулся на восторженный вид Стайлза и прошел в угол комнаты, усаживаясь на нижнюю ступеньку винтовой лестницы, которая вела куда-то вверх.       – Теперь я понимаю, почему ты не переехал из этого района, – поморщившись, Стилински сразу же посмотрел вверх, понимая, что в доме, судя по всему, есть чердак, часть которого Хейл, наверное, выкупил и перестроил под кухню или спальню.       – Да, – Хейл не отличался разнообразием в ответах, но это Стайлза не сильно расстраивало. Важнее было то, что он в принципе шел на контакт, – что-то еще?       Стилински замер, прищурившись и всматриваясь в слишком спокойного Дерека. Он сидел, устроив локти на коленях, совершенно расслабленно. Никакого бегающего взгляда, нервных жестов, лишь тот, около двери, странный – будто он нюхал воздух, но и то, его можно было списать не на наркоманию, а на одно из обычных машинальных движений, которых у любого человека было в избытке.       – Вообще-то да, – Стайлз постарался улыбнуться так, чтобы получилось приветливо и в меру спокойно, – мы повязаны на ближайшие четыре месяца, так что, – он поставил сумку на пол и развел руки в стороны. Рукава рубашки и пиджака немного задрались, и на обоих запястьях блеснули часы и браслет, привлекая внимание Хейла. Стилински напрягся, видя, как тот посмотрел на его украшения.       Вообще-то, кураторов никогда не отправляли к наркоманам, которые срывались в последние полгода, поэтому Стайлз не боялся одеваться так, как привык обычно, понимая, что его не ограбят и не ударят по башке ради дозы. Но сейчас внутри промелькнула искра сомнения, даже несмотря на то, что Дерек не выглядел как бывший наркоман от слова совсем.       – Богатенький мальчик? – Хейл хмыкнул. – Развлекаешься, успокаивая себя тем, что якобы спасаешь заблудшие души?       Стайлз улыбнулся, совершенно не обижаясь. Глядя на него, многие часто делали неправильные выводы, и он успел к такому привыкнуть. Практически каждый его клиент норовил поначалу уколоть побольнее, обидеть, заставить показать эмоции, повысить голос. Но Стилински недаром был одним из лучших, его просто нереально было вывести из себя грубым словом или жестом. Стайлзу, если говорить начистоту, было абсолютно наплевать на то, что о нем думают другие. Он сам знал, сколько сил и времени отдал работе, сколько ночей не спал, делая домашние задания для очередных и миллионных по счету курсов, которые посещал, чтобы повысить или утвердить квалификацию. Каждый доллар был им заработан лично и стоил немалых трудов. Стилински понимал, что выбрал, по сути своей, неблагодарную профессию. Многие подопечные ненавидели кураторов, которые, как тень, следовали за ними по пятам, не давая сорваться. Даже тогда, когда работа таких, как Стайлз, заканчивалась, далеко не каждый говорил банальное «спасибо», считая, что куратор просто отработал деньги, которые ему платят.       То, что такие, как Стилински, тратят массу сил, не только физических, но и моральных, никого никогда не волновало. То, что Стайлз порой ночевал в больницах, вытаскивал сорвавшихся из жутких притонов, приплачивая из собственного кармана взятки, тоже проходило мимо жалеющих себя подопечных. То, что они порой были хуже энергетических вампиров и питались тем, что вокруг них ходили, делали из себя жертву и буквально ловили кайф от того, что оказались в том положении, когда им помогают, тоже проходило мимо. Но Стилински понимал, на что шел. Среди всей массы упавших ниже плинтуса людей были и те, кто действительно поднимался, отряхивался от грязи, улыбался своему куратору и начинал свою жизнь с чистого листа. Стайлз работал ради таких людей, и каждую свою зарплату тратил на себя или же отправлял отцу, или покупал дорогие вещи, считая, что честно это заслужил. И если ему хотелось купить носки за триста баксов, он делал это, потому что, мать его, завтра мог оказаться рядом с пускающим изо рта пену сорвавшимся наркоманом и ждать скорую, пытаясь не дать тому подохнуть.       – Хочешь такие же часы? – Стайлз тряхнул запястьем и хмыкнул. – К чему вопрос?       Дерек снова странно наклонил голову набок, пристально смотря на Стилински. Он словно ожидал чего-то другого или вообще кого-то другого, хотя должен был видеть фотографию Стайлза минимум за неделю до встречи. Если бы Стилински вызвал у Дерека резко негативную реакцию, куратора бы поменяли, ведь случаи бывали всякие, и кто-то, например, не переносил на дух мужчин, видя в каждом дилера, кто-то же наоборот, предпочитал только кураторов мужского пола. В любом случае, хотя бы видимость выбора предоставлялась. Но Стайлзу прислали дело Дерека, поэтому вариант того, что тот видит его впервые, отпадал сразу же.       Хейл глянул на блеснувший в полумраке комнаты браслет, на отсвечивающие яркими точками камешки по краю циферблата и хмыкнул, качнув головой. Он встал, потянулся и почесал живот, полоской кожи виднеющийся между задравшимся краем футболки и штанов.       – Я встаю в семь утра и выхожу на пробежку, затем, на обратном пути покупаю себе стаканчик кофе и иду сюда, домой, чтобы переодеться и выйти на работу. Там я нахожусь до шести вечера или дольше, в зависимости от обстоятельств, а после обычно иду в зал, либо на бокс, либо снова бегаю. Зависит от настроения, – с каждым сказанным словом Дерек делал небольшой шаг к Стайлзу, и к тому моменту, когда закончил фразу, подошел вплотную, оставляя между ними всего пару десятков сантиметров. – Куратор ведь должен сопровождать своего подопечного постоянно?       Стилински прикинул, как дорого ему обойдется ежедневный подъем ранним утром, поездка до дома Дерека, пробежка-работа-зал, а затем еще и дорога до собственной квартиры, и едва не застонал. Похоже, в ближайшее время его график будет более, чем насыщенным. И если Хейл планировал напугать его физическими нагрузками – зря. Вот как раз это волновало Стайлза меньше всего, заниматься в тренажерном зале он любил.       Не любил Стилински вставать в пять утра и ехать через половину города в отдаленный район, чтобы, с трудом найдя место для парковки, тащиться пешком до дома Дерека, еще и волоча с собой запасные вещи. Ведь не поедет же он в полицию, на работу Хейла, в спортивном костюме после пробежки?       – Ты на связи? – насмешливо спросил Дерек, щелкая пальцами перед лицом Стайлза.       – Готов побыть твоим личным водителем, если мы уберем из графика утреннюю пробежку, – решил попробовать найти компромисс Стилински. – Я живу достаточно далеко и боюсь, что при таком графике через месяц уже меня придется упихивать в санаторий для страдающих нервным истощением людей.       – Кураторы предлагают сделки? – Хейл приподнял бровь в удивлении. – Может, я и на дозу смогу договориться? – тон получился каким-то странно обреченным, будто бы усталым.       Стайлз нахмурился, зацепившись за эту фразу, но решил подумать об этом позже.       – Куратор хочет походить на человека, а не затраханного жизнью зомби, – Стилински дернул уголком губ. – Компромисс? – он снова протянул Дереку руку, предлагая скрепить «сделку».       – Я не буду отменять пробежку, но готов слать фотоотчет, – Хейл пожал ладонь с длинными тонкими пальцами своей, – ты все равно будешь просыпаться рано. Наверняка, в твоей явно женской сумочке есть для меня мобильник.       Этот странный, непохожий на соскочившего наркомана Дерек Хейл, явно был куда умнее, чем написано в его деле. Человек, который стоял перед Стилински, обладал цепким взглядом, подмечающим даже больше, чем видят простые люди, сильным и явно волевым характером, спокойствием и уверенностью в себе, хоть и пытался это скрыть. Словом, всеми теми качествами, которых у бывшего наркомана не могло быть априори. Стайлз прикусил нижнюю губу, согласился на ежедневный утренний отчет о передвижениях подопечного, и, наскоро попрощавшись, вышел из квартиры Дерека, морщась от запахов подъезда, ударивших в нос.       Лужи на улице даже и не думали подсыхать. На обувь все же попала пара капель, а низ идеальных джинсов немного запылился. Стайлзу срочно нужно было переодеться и встретиться с Джексоном, который как раз отсиживался дома, выхаживая ребенка, подвергшегося насилию в какой-то семейке алкашей.       Добравшись до машины и оказавшись, наконец, в приятно пахнущем кожей салоне, Стайлз откинулся на водительское кресло и со вздохом постучал пальцами по рулю. Странное ощущение после встречи с Дереком Хейлом не желало его покидать. Он был будто сбежавший из клетки зверь. Обманчиво спокойный, совершенно очевидно опасный, но по какой-то странной, неясной для Стилински причине, подпустивший его к себе. Это пугало и разжигало неуемное любопытство в Стайлзе, который очень любил разгадывать загадки, какими бы они ни были.       Стилински вздрогнул, когда рядом с машиной упал какой-то подросток, спасающийся бегством от высокого, грузного мужчины, который несся за ним, как Стайлз успел разглядеть в зеркало заднего вида, размахивая куском арматуры. Судя по каким-то мешкам, которые подросток прижимал к груди, он был мелким воришкой, обчистившим возможно, ближайший магазинчик. Стилински только хмыкнул, когда пацан понесся дальше, забыв даже, кажется, про явно подвернутую ногу, а мужик, размахивая своим «оружием», с матами бежал следом, явно не подозревая, что пока он носится за мелкой сошкой, его магазин уже, наверняка, обчистили дружки этого пацана.       Стайлз повернул ключ и завел мотор, поправляя зеркало и сосредотачиваясь на том, чтобы аккуратно выехать с парковочного места. В этом мире помочь всем просто нельзя. Он это уяснил еще раньше, чем устроился на работу. ***       – Если ты решил спалить квартиру, подожди, пока я отсюда уйду и заберу Майю, – Стайлз прошел в прихожую и скинул кеды, в которые успел переобуться, заехав домой, и подхватил на руки девочку, выбежавшую ему навстречу. – Привет, детка, как твои дела? – он улыбнулся ребенку.       Майя, которой было шесть лет, но пережила она, на взгляд Стилински, в разы больше, чем многие взрослые, улыбнулась и сразу же опустила глаза, хватаясь пальчиками за шнурки на капюшоне кардигана Стайлза.       – Джексон, – Стилински прошел сразу в кухню, искренне не понимая, почему Уиттмор возится около плиты, а не закажет ужин, который он мог позволить без ущерба для кошелька, – ну что опять? – усадив Майю на высокий стул, стоявший около барной стойки, которая заменяла Уиттмору стол, он подошел ближе и заглянул через плечо Джексона. – Это каша?       Уиттмор вздохнул, посмотрел на похожую на клей массу и выключил конфорку, признавая поражение.       – Она очень хотела кашу, – он махнул рукой в сторону Майи, которая сидела за стойкой и смотрела на них, смешно подперев кулачками подбородок, – а заказывать одну кашу как-то… ну… – Джексон махнул рукой. – В общем, я решил, что справлюсь.       – Угу, – Стайлз хмыкнул, – иди, посиди рядом, на стульчике, пока кое-кто с руками не из задницы сварит ужасно сложную в приготовлении кашу, окей? – хлопнув Уиттмора ладонью по пояснице, Стилински придал ему ускорение в сторону стойки. – Как Майя? Она надолго у тебя?       – На пару недель, – Джексон с непривычной для него нежностью аккуратно коснулся криво завязанных хвостиков на голове девочки. – Она опять устроила истерику в приюте, не подпускала к себе врачей, пока меня не вызвали.       – И до сих пор молчит? – Стайлз поджал губы, вспоминая недобрым словом родителей девчонки, которые довели ее до такого состояния. Он выбросил испорченную Джексоном кашу, помыл кастрюлю и достал пакет с крупой. – Джекс? – Стилински повернулся к Уиттмору, который сжимал зубы и подозрительно долго молчал. – Что опять?       – Если бы не спонсор из какого-то магазина игрушек, который заплатил денег за ее содержание, мне бы не позволили опять Майю забрать. Ее мамаша обозвала меня педофилом, – Джексон горько усмехнулся. – Пьяная стерва.       Стайлз отмерил нужное количество крупы и, подойдя к холодильнику, открыл его в поисках молока. Он уже знал, какой рассказ последует за всем этим, и заранее приготовился к тому, что придется терпеть и не давать расклеиться ни себе, ни другу. В такие моменты Стилински был даже рад, что его профиль в основном наркоманы. Постоянно возиться с детьми, избитыми или искалеченными родителями морально, у него бы просто не хватило сил. Стайлз не то чтобы сильно любил мелких, он не мог себя даже представить отцом, но это нисколько не уменьшало жалости к той же Майе, которой они не раз вместе с Джексоном обрабатывали швы, наложенные врачами после ее же собственной матери и такого же, как она, алкоголика отчима. Почему социальная служба так усиленно пытается дать непутевой стерве какие-то шансы, для Стайлза оставалось загадкой. Чертова вера в то, что любой может исправиться, порой просто выбивала из колеи. Но стоило Стилински или Уиттмору заикнуться о том, что родители Майи пропащие полностью, сотрудники социальной службы вскидывались, будто стервятники, почуявшие добычу. Следовала куча вопросов и разбирательств на тему: как вы можете работать с наркоманами или алкоголиками, если не верите в то, что каждый достоин второго шанса?       Моментально назначались проверки, проверки проверок и еще миллионы ненужных, но долгих и вытягивающих нервы процедур, суть которых сводилась к контролю любого шага сотрудников всей организации, где работали Стайлз и Джексон. Вроде бы помогающие людям, они оказывались связанными по рукам и ногам, контролировалось каждое их слово, и оно же могло быть использовано потом во вред. Стилински в такие моменты ощущал себя будто на идиотском реалити-шоу, постоянно ожидая того, что из-за угла выскочит ведущий и, тыкая микрофоном в лицо, попросит удалиться с площадки, ибо «вы проиграли, следующий участник!».       Но сейчас Майя попадала к Джексону в третий и уже точно последний раз. Мать снова сорвалась и напилась, отчим избил и ее, и девчонку, а Уиттмор успел вовремя вызвать скорую, потому что Майя, хоть и молчала постоянно, телефоном, украдкой подаренным ей Джексоном, пользоваться умела, и кнопка быстрого вызова сработала как нельзя лучше. Но вот в приюте или больнице Майя оставаться не желала, подпуская к себе только Джексона. Ну и Стайлза, который был частым гостем в доме друга и успел примелькаться.       – Что ты планируешь дальше? – Стилински покосился на Майю, которая, прикусив нижнюю губу, усиленно делала вид, что ее тут нет. Девочка ковыряла пальцами какие-то царапинки на стойке, сопя и пряча глаза. – Эй, – Стайлз постучал по поверхности пальцами, – ребенок, – он улыбнулся, когда Майя подняла на него глаза, – будешь молоко? – он протянул ей остатки, которые перелил из тетрапака в стакан.       Немного расслабившись, девочка кивнула, взяла стакан двумя ручками и принялась пить, стараясь не облиться. Джексон ловко положил небольшое кухонное полотенце ей на коленки и вздохнул.       – Надо с ней позаниматься, постараться адаптировать в коллективе. Я думаю поводить ее на групповые занятия к Мартин, помнишь ее?       Стайлз нахмурился, пытаясь понять, о ком говорит Уиттмор. В голове всплыла новая сотрудница их организации, которая совсем недавно закончила университет и пока занималась только тем, что вела занятия у детей как раз из вот таких неблагополучных семей. Но, вроде бы, ничего плохого о ней пока никто не говорил. Стилински кивнул, смутно припомнив копну медного цвета волос и длинные ноги – все, что осталось в его сознании после нескольких коротких встреч в коридорах работы с новенькой Мартин.       – Вроде бы, у нее хорошо получается с детьми обращаться, – Джексон забрал стакан у Майи и протянул его Стайлзу. – А потом, когда она привыкнет, можно будет оформить ее в приют.       – А до этого снова будешь держать ее у себя? – Стилински поставил стакан в кухонную раковину и, взяв ложку, помешал кашу. – Я понимаю, все оплачено, но это не лучший вариант, Джексон.       – У меня какой выбор? – Уиттмор устало вздохнул. – Если я оставлю ее в истерике в больнице или в приюте, никто не будет над ней ворковать, сам же знаешь. Воткнут успокоительное, да посадят потом в комнате. А она и без того, – Джексон замялся, не зная, как помягче сказать, – немного отстает в развитии. Возможно, позже еще что-то изменится, но если сейчас все пустить на самотек, да еще и прибавить последствия истерик, результат будет плачевным.       – Тебе виднее, конечно, – Стайлз подул на поднимающуюся пенку, – ты с детьми больше работаешь.       – Да уж, наркоманы – не совсем мой профиль, – Джексон засмеялся. – Кстати, что там с этим, как его… не помню?       – Дереком, – подсказал Стилински, – Дереком Хейлом.       – И что там с Дереком Хейлом? – усмехнулся Уиттмор.       – Ничего, – Стайлз дернул плечом, – точнее, ничего хорошего.       – То есть? – не понял Джексон. – Ты от него отказываешься?       – Нет! – Стилински махнул ложкой и зашипел, потому что горячие капли молока попали на грудь, обжигая через футболку. Он потер свободной рукой пострадавшее место, радуясь тому, что успел перед готовкой скинуть кардиган, и вздохнул, собираясь с мыслями. – Он странный, как-то так.       Джексон поморщился.       – Это явно не то объяснение ситуации, на которое я рассчитывал, Стилински, – Уиттмор подпер кулаком подбородок. Видя, что Майя скопировала движение Джексона, Стайлз фыркнул, сдерживая смех. Эти двое выглядели слишком мило, – я жажду грязных подробностей, – голос друга выдернул из раздумий.       – Да уж, грязных, это точно, – вспомнив район, в котором живет Хейл, Стайлз скривился. – Он обитает просто в заднице мира, серьезно. Спасает только его чистая квартира на последнем этаже и, кажется, часть чердака, потому что там есть лестница, ведущая вверх, и вряд ли этот парень свил себе на крыше гнездо.       – Тебя так впечатлила комната? – Уиттмор приподнял брови.       – Понимаешь, – Стайлз помешивал кашу, задумчиво смотря на то, как она потихоньку закипает, – я видел очень много наркоманов в своей жизни. И бывших, окончательно оставивших это в прошлом, и тех, по кому было видно, что рано или поздно произойдет срыв, и тех, кто только-только взялся за голову и осознание ситуации в целом, – Стилински посмотрел на Уиттмора, – но Дерек не подходит ни под одну категорию. Он спокойный, уверенный в себе, пусть немного бледный, но это может быть обычный недосып, я не знаю, давление, головная боль, простуда, что угодно. Джексон, это обычный, здоровый мужик, из которого наркоман, как из меня танцор, серьезно, – Стайлз снова вернул внимание каше. – Я не понимаю, что не так. Или же он настолько резко и всерьез взялся за ум и, заодно, за себя, что в нем совершенно невозможно опознать бывшего героинщика.       – Странно, конечно, – Уиттмор почесал щеку. – С одной стороны, я привык доверять твоему чутью. Ты специалист в своем деле, – Джексон придержал Майю, которая потянулась, чтобы перелезть к нему на колени. – Но с другой, это ведь дело полиции, понимаешь? Как они могли ошибиться в таком? – устроив девочку у себя на руках, Уиттмор внимательно посмотрел на Стилински. – Или ты думаешь, – он осекся на пару секунд, – что это было кому-то нужно?       – Кому-то, – кивнул Стайлз, – или ему самому. Возможно, закрытый санаторий для наркоманов послужил Дереку прекрасным убежищем, чтобы замести следы преступления или чего-то в таком духе. Мало ли криминала происходит внутри самой полиции? В общем, я хотел бы разобраться с этим.       – Стайлз, – Джексон серьезно посмотрел на друга, – ты уверен, что тебе это нужно? Можешь скинуть этого Дерека кому-то другому. Возможно, более выносливому, – Уиттмор явно намекнул на хоть и не тощего, но достаточно изящного по своей комплекции Стилински, который, если говорить начистоту, тягаться с таким, как Дерек, банально бы не смог. – Подумай, пожалуйста.       – А если он действительно завязал, проделал над собой такую сложную работу, а я откажусь, даже не попробовав? – Стайлз выключил плиту и снял кастрюлю с кашей с конфорки. – Как же этот пресловутый второй шанс? Может, я просто мнительный и слишком подозрительный?       – Да уж, у всего есть две стороны, – проворчал Джексон, лениво наблюдая за Стилински, который накладывал кашу в тарелку.       – Сторон, на самом деле, куда больше, дружище, – Стайлз поставил перед Джексоном и Майей, которая все еще сидела на его коленях, тарелку с кашей, затем положил рядом ложку, – только вот мы не всегда их видим. Приятного аппетита, – он потрепал посмотревшую на него девочку по голове. – Не обожгись только.       Джексон принялся помогать своей подопечной, а Стилински стоял около кухонного гарнитура, привалившись бедром к краю разделочного столика. Он наблюдал, как Майя с аппетитом ест, порой роняя кашу на колени себе и Уиттмору, и думал, напряжено думал о том, что же его ждет впереди.       Дерек Хейл явно станет для него одним из тех подопечных, которые запоминаются надолго. Только вот Стилински очень хотелось надеяться на то, что воспоминания, все же, будут больше положительными, и после долгих четырех месяцев совместной работы они расстанутся хорошими пусть не друзьями, но хотя бы знакомыми. Почему-то иметь такого, как Хейл, в ряду врагов или же просто недоброжелателей, не хотелось. Стайлз поежился, только представляя себе, как зеленые глаза Дерека загораются злостью, которая может быть направлена непосредственно на него, и постарался побыстрее выбросить это из головы. Возникло четкое ощущение того, что Хейл, перешагнувший черту спокойствия и адекватности, разозлившийся и агрессивный, способен на многое, если не сказать, что на все вообще.