Still in Love With You

Я очнулась с ужасной головной болью, словно кто-то раз за разом методично бил меня по голове кувалдой. Во рту пересохло, а в носу першило. Попытка открыть глаза увенчалась успехом только со второго раза, да и то стены почему-то норовили поменяться местами. Рядом кто-то зашевелился, и я повернула голову. Максон тоже начал приходить в себя и теперь пытался понять: где мы и как сюда попали. Память сразу же подбросила красочные воспоминания об аварии. Я приподняла голову и попыталась разглядеть свою рану. «Мда, с таким образом жизни она ещё не скоро заживёт!» Поморщившись, я отклеила верхнюю часть пластыря и, не сдержав стон разочарования, уронила голову обратно на скамью. Максон подскочил, как ужаленный и с беспокойством посмотрел на меня. — Как ты? — Не очень, — я снова приподняла голову и прижала обратно пластырь, закрывая рану. Слава богу кровь не хлестала из меня фонтаном, иначе долго бы я не протянула. Максон помог мне сесть, а потом начал осматривать тусклое помещение. Комната была небольшой. Скорее всего мы находились в подвале какого-то старого заброшенного дома. Воздух был затхлым и спёртым. Пол был покрыт пылью, и только в некоторых местах было чисто, где раньше стояли вещи, но их скинули в угол, чтобы не мешали. Нас с Максоном положили у стены на старую широкую скамью. Под потолком было маленькое окошко. Мысленно я сразу же сравнила свою последнюю комнату во дворце, пока я пребывала там. Не хватало только решёток. Максон подошёл к двери и подёргал за ручку. Как и следовало ожидать, она была заперта. Тогда он придвинул небольшой ящик к стене и, забравшись на него, попытался открыть окно. После нескольких попыток он разочарованно опустился на пол. — Окно на уровне земли, — произнёс он, лихорадочно оглядывая свою тюрьму. — Разбухло от дождей и снега. — Опиши, что ты увидел на улице, — прохрипела я, прижавшись затылком к стене и облизнув пересохшие губы. Я бы и сама посмотрела, но дёргающая боль в животе не давала забыть о том, что я ранена. — Через дорогу заброшенные дома. Думаю, на этой стороне обстановка та же. Вдалеке были видны трубы и какая-то вышка с надписью «Хиллоу-гарден». Что-нибудь напоминает? — Мы в пригороде Мидстоуна. Однажды у Идлин было задание в школе рассказать какую-нибудь городскую легенду. Она нашла историю о старом заводе в двадцати минутах езды от города. Возле него были построены дома для рабочих, а когда тридцать лет назад прекратилось финансирование, завод закрыли. Я опущу часть про призраков, потому что это уже вымысел, — я прочистила горло. — Возможно, мы находимся в одном из домиков для рабочих. Я никогда здесь не была, поэтому не стану утверждать, что это точная информация. — Лучше так, чем находиться в неведении, — пожал плечами Максон. Он потёр забинтованную руку, а потом почесал верхнюю губу. Кто-то уже потрудился оторвать ему усы. Я бы и сама это сделала, но конспирация была превыше всего. Снова наступила тишина: тяжёлая и неловкая. Максон выглядел уставшим. Тёмным кругам под глазами позавидовала бы панда. Он осунулся, и я могла поклясться, что с лёгкостью бы нашла у него парочку седых волос. Он поднял голову и посмотрел на меня, а я поспешила отвести взгляд. Нас похитили и заперли в одной комнате. «Конечно, я только об этом и мечтала последние несколько дней! В голове полный кавардак. Я сидела в тюрьме, в меня стреляли, Идлин сделали операцию, и мне бы сейчас быть с ней, но, поддавшись уговорам друзей, я отправилась домой. И что мы теперь имеем? Я сижу в подвале с открывшейся раной и в компании человека, с которым бы я осталась наедине в самую последнюю очередь». Я закрыла глаза, вспоминая прошедший вечер. Мир на мгновение замер, когда я вошла в палату к Идлин и увидела его. Аспен ещё в самолёте обмолвился, что Максон всё знал, но я и подумать не могла, что он прилетит в Мидстоун. И всё равно я удивилась, увидев его в палате. В голове сразу же включилась сирена: «Он знает!» Его бы не было там, будь это иначе. Однако, у меня не было сил выяснять отношения с ним, и стоило отдать ему должное, потому что он терпеливо ждал. Я много раз представляла, как пройдёт наша с ним встреча. Представляла его реакцию, когда он всё узнает. Как же меня будоражила эта перспектива! На деле же я ничего не почувствовала. Не было никакого облегчения, радости или грусти. Я была перегоревшей лампочкой, которой уже абсолютно всё равно. Я была опустошена ожиданием и чередой событий прошедшей недели. Мне хотелось простого человеческого покоя, и чтобы меня не трогали месяц другой. Хотелось снова увидеть Идлин. Если я выберусь отсюда живой, то никто не заставит меня покинуть её, пока ей не станет лучше. Пусть весь мир катится куда подальше, я устала бороться со всеми проблемами. Я восемь лет посвятила Идлин, пора было вернуться к этому. Больше никто не должен интересовать меня. Я выбрала отдых и поплатилась тем, что меня похитили. Паршиво вышло. — Ты знаешь, кто нас похитил и кому мы вообще понадобились? — устало спросила я, когда Максон сел рядом и уставился на запертую дверь. — Скорее всего это Матиас. Только я надеялся, что тебя не возьмут. — Я видела того, кого не следовало, — грустно хмыкнула я. — Так сказал гвардеец, прежде чем выстрелить в меня. Я жива, а значит остаюсь нежелательным свидетелем. Этого следовало ожидать, — отстранёно закончила я. Если это было действительно так, то мои шансы выбраться отсюда стремились к нулю. Максон осторожно положил свою руку на мою и лёгонько сжал. Он каким-то образом почувствовал, как изменился мой настрой, и пытался теперь поддержать меня. Я перевернула руку и переплела наши с ним пальцы. — Может так статься, что это наши последние часы, — голос всё же сорвался, и прочистив горло, я продолжила. — Спрашивай, что хочешь. — Я не стану ни о чём спрашивать, если ты считаешь, что мы отсюда не выберемся. Не будет никакого прощального разговора. Мы оставим его на потом. Я обещаю, мы выберемся отсюда. — Миру плевать на то, чего ты хочешь, а чего нет. Поверь человеку с большим опытом. Я не просила, чтобы самолёт падал или чтобы заболела Идлин. Я много чего не просила, но у кого-то там наверху свои планы на меня. Видимо, я это заслужила. — Никто такого не заслужил, — спокойно ответил Максон. — Я смирилась, — хмыкнула я. — Мне пришлось снять розовые очки. Раньше всё было просто. Мир казался добрее. И я надеялась, что всё образуется. Надеялась, что ты как-то узнаешь, что я всё-таки жива и придёшь ко мне. Я мечтала об этом, а потом в один прекрасный момент я поняла, что пора прекратить мечтать, — я шмыгнула носом. — Пришлось очень быстро взрослеть. Мне тяжело дался первый месяц после авиакатастрофы. Не стану скрывать, что меня посещала мысль покончить с жизнью, ведь у меня ничего не осталось. Я была раздавлена. Не было смысла жить. Хотя тогда я ещё могла вернуться, но новость о беременности расставила всё по своим местам. Тогда я наконец-то попрощалась с мечтой о тебе. Нужно было заботиться об Идлин, строить свою жизнь, как ты строил свою. Иногда я поглядывала в твою сторону, но мысль вернуться не была уже столь заманчива. Я отпустила свою прошлую жизнь, похоронив Америку вместе с тобой. После этого жить стало в разы легче. — Почему ты не сказала, когда прилетела во дворец? — Не знаю, — честно ответила я. — Я действительно не знаю. Все мои доводы теперь кажутся бессмысленными, — нервно рассмеялась я. — Но я кое-что поняла, пока была во дворце. — Что? — Во время отбора я совершила одну глупую ошибку: влюбилась в тебя. — Америка, — выдохнул он. — Не называй меня так, — сразу же встрепенулась я. — Америка для всех мертва, включая меня и тебя. Я Оливия, запомни это раз и навсегда. Назад дорога закрыта. Мне больше не быть той, которую ты помнишь. И дай договорить. — Максон кивнул. — Я помню тот день, когда поняла, что люблю тебя, но я решила ждать. Девушкам же не подобает признаваться в любви парню первой. Кто знает, как бы всё изменилось, скажи я тогда простые три слова. Это ведь был Отбор, и мы все боролись за твоё сердце, а я дура не понимала, что ты ждал, когда же я пойду тебе навстречу. Мне потребовалось лет пять, чтобы понять это, а потом ещё два года, чтобы перестать наматывать сопли на кулак, — я перевела дыхание. — Первое время я пыталась тебя ненавидеть, пыталась винить, а потом пришло безразличие. Или я так думала, потому что когда я прилетела во дворец и встретила тебя, то поняла, что всё ещё люблю тебя. — Максон удивлённо посмотрел на меня и часто задышал. — Ты спросил меня о чувствах к тебе. Вот мой ответ. И я это говорю не потому, что готова пасть к твоим ногам и просить у тебя прощения. Нет, этого никогда не будет. Ты виноват не меньше моего. Просто я считаю, что ты должен это знать. Я много раз пыталась сказать тебе, но боялась увидеть недоверие. Боялась, что ты высмеешь меня. И возможно, моё признание ты сочтёшь как подкуп. Может, так оно и есть, но моя совесть чиста. — Я даже не знаю, что тебе ответить, — хмыкнул Максон. — Если я скажу, что люблю Америку, то я предам любовь к Оливии. Если я скажу, что я люблю Оливию, то предам любовь к Америке. Боже, ты сделала мою жизнь невыносимой. Дважды влюбила меня в себя. Изощрённая месть, даже если ты и не мстила. Я зол, очень зол. Меня обманывали девять лет, а я всё продолжал любить тебя! Надеялся, что ты жива. Что-то не давало до конца поверить в то, что ты мертва, но факты говорили об обратном. Я думал, что схожу с ума. Я пытался заставить поверить в то, что тебя нет. Да, я виноват перед тобой! Я виноват в том, что безудержно люблю тебя. Тогда, во время отбора, это чувство… Оно поглотило меня с головой. И я был ослеплён ревностью тогда в коридоре. Я виноват. Я не отрицаю этого. Я пронёс эту любовь сквозь года, предавая верность собственной жене. Прятал это чувство ото всех. Я не хотел забывать. Эта любовь… Она… Она делала меня живым. Боль - делала меня живым, — отрывисто прошептал он, но потом вновь вскинул голову и посмотрел мне в глаза. — Но и ты выбрала изощрённый способ мести. Простое молчание сделало намного больше, нежели твои слова. Ты никогда не делала мою жизнь проще. И я буду звать тебя Америкой, потому что, чёрт возьми, я имею на это полное право! — Честно, — хмыкнула я, отчасти радуясь про себя, что в запале он всё же сказал, что любит меня. Я попыталась взглянуть на ситуацию с его стороны. Я бы тоже злилась, если бы узнала, что он жив после девяти лет жизни с мыслью, что он мёртв. Но сейчас мне действительно было всё равно. В моей душе была пустота. Я хотела кричать на саму себя, чтобы я наконец-то очнулась, но крики отчаяния тонули где-то глубоко внутри меня, не успевая выбраться наружу. — Я хочу, чтобы ты была рядом. Ты и Идлин. — Не сейчас. — А если я прикажу. — Я вскинула голову, собираясь накричать на него, но увидела, каким подавленным он был. Вряд ли бы он когда-нибудь отдал мне такой приказ. Просто он шёл наутёк, стремясь удержать меня. И это не могло не радовать. Он не сдался. Он пытался бороться, хоть я заведомо приписала его к проигравшим. — Как твоя подданная я подчинюсь, но как любимая девушка — нет. Не заставляй меня. Мы только всё испортим. Нам нужно принять мысль о том, что тайн больше нет. И это проблема не одного вечера. Нам нужно время. Нужно место. И нужна свежая голова. Потому что сейчас я не в состоянии решить, что нам теперь делать. Позволь мне уйти, — Максон покачал головой и сильнее сжал мою руку. — Я вернусь, обещаю. Просто мне нужна свобода, а ты должен перестать злиться. — Хорошо, — выдохнул он, но по его скривившемся губам я поняла, что делал он это нехотя. Возможно, он шёл на уступки только ради Идлин, а может и ради меня самой, но ему это не нравилось. Наверху хлопнула дверь, и мы вместе вскинули головы. Послышались быстрые шаги, и вот уже через несколько мгновений дверь отворилась. По спине пробежал холодок, когда я узнала вошедшего человека. Высокий, черноволосый и со шрамом на лице. Матиас — лидер южан. — Проснулись, голубки? — широко улыбнулся мужчина, занося стул и ставя его перед нами. — Думаю, мне не стоит представляться. Вы и так знаете, кто я. Непростительная роскошь, стоит заметить. — Что вам нужно? — сразу же спросил Максон, придвинувшись к краю скамьи. — Сразу к делу. Мне нравится такой подход, — усмехнулся Матиас, усаживаясь на стул. Он изучающе посмотрел сначала на меня, потом на Максона. — Обычно я убиваю тех, кто знает меня в лицо, но с королями я предпочитаю дружить. — Если под дружбой вы подразумеваете убийство, когда король становится вам неугоден, то мне даром не нужна такая дружба, — процедил Максон. — Ваш отец слишком высоко задрал нос, Ваше Величество. Я больше не мог рисковать, оставляя возле себя столь ненадёжного и своенравного союзника. Времена идут, меняются и союзы. — С чего вы решили, что я заключу с вами союз? — С того, что так кстати вместе с вами в машине ехала мисс Крайтон, или мисс Сингер? — я задохнулась от изумления. — Даже не знаю, как вас теперь называть. Двуличие меня всегда раздражало, но должен отдать должное Августу. Девять лет прятать от меня такое сокровище, — он плотоядно осмотрел меня, а меня всю передёрнуло. — Не люблю, когда мои жертвы не умирают с первого раза, а уж что говорить про второй, — он усмехнулся и перевёл взгляд на Максона. — Я веду к тому, что мисс Крайтон может уже и не пережить третий попытки. — Четвёртой, — поправила я. «Кто меня вообще за язык дёрнул? Сидеть бы и помалкивать, а не привлекать лишнего внимания!» Но я словно смотрела на всё это со стороны с пугающим безразличием. Сейчас вершилась моя судьба, а я была настолько отстранённой, насколько это вообще возможно. — Точно, — Матиас хлопнул ладонями и радостно рассмеялся. — Как я мог забыть о той аварии?! Браво, вы просто невероятно удачливы и живучи. — Не вижу ничего смешного, — холодно произнёс Максон. — И не смейте мне угрожать. Я король Иллеа, а вы повстанец. Не сомневайтесь, мои люди ищут нас. В королевской страже не осталось ни одного южанина. Вам так долго сопутствовала удача, что она опьянила вас и вы не заметили, что сдаёте позиции. Вы просчитались, когда похитили меня. Моему отцу нужна была власть. Он отодвигал меня всё дальше от трона. И вы давали ему эту возможность, создавая мнимую войну. Запугивая всех и вся. Но вам нечего дать мне. Я единственный король, и у меня нет наследника по мужской линии. Умру я, и, к примеру, у власти рано или поздно встанет Август Иллеа. Как тогда вы запоёте? У него намного больше прав на трон, чем у меня, а вы будете для него всего лишь назойливой мухой. — Должно быть, вы не понимаете, в каком положении оказались, — усмехнулся Матиас, поднимаясь. Он заглянул за дверь и кого-то позвал. В комнату вошли двое. Одного я сразу же узнала. Он неизменно продолжал держать в руках биту и довольно улыбаться. Второй был хмур и сжимал в руках нож. Но у них на поясе висели ещё и пистолеты. — Где Кай? — недовольно рявкнул Матиас. — Отстал, — бросил первый. — Тогда не заставляй меня ждать, — раздражённо вздохнул Матиас. — Покажите нашему несговорчивому королю, как мы решаем дела. Максон вскочил на ноги, когда они направились к нам. Первый потянулся ко мне, но Максон ударил его под дых. Тот согнулся от неожиданности и часто задышал. Второй удивлённо воззрился на Максона, а потом всё же бросился на него. Я завизжала, когда Максону прилетел кулак в скулу. Он затряс головой, а потом со всей силы навалился на мужчину, повалив того на пол. Нож выпал из руки и откатился в сторону. Максон, не сдерживая себя, ударил мужчину в лицо. Из носа потекла кровь, но тот, словно ничего не почувствовав, извернулся и скинул Максона с себя. Максон вскочил, но в это время в себя пришёл первый мужчина и сделал подсечку. Максон неплохо приложился головой о скамью и рассёк бровь, но всё же встал и ударил первого в область живота, а потом добавил коленом по лицу. Матиас, тяжело вздохнув, поднял нож и приблизился ко мне. — Не ожидал я от нового короля такой прыти. Что ж, стоит запомнить на будущее, но давайте закончим эту бессмысленную борьбу, — произнёс он. — Мне потребовалось несколько дней, чтобы понять, кто вы. Не поверите, но в своё время я болел за вас, но Кларксону вы не нравились. Поэтому пришлось вас убрать. Вы первый мой провал, а я не люблю терпеть поражения, — он приложил к моему горлу нож. — Не дёргайтесь и надейтесь на своего ненаглядного короля. Проверим, насколько он дорожит вами, — прошептал он. Я вздрогнула от горячего дыхания, которое опалило моё ухо. — Советую прекратить, — крикнул Матиас, чтобы услышал Максон, который уже вовсю разукрашивал кровоподтёками второго мужчину. У того уже не было почти живого места на лице. — Иначе эта прекрасная лебединая шея обзаведётся внушительного размера шрамом. Боюсь, её уже никто не спасёт. Максон сразу отпустил противника и зло посмотрел на Матиаса. Я не сомневалась, дай ему шанс, он бы убил этих несчастных. Он выпустил свой гнев, свою злость и раздражение, которые копились в нём несколько дней. Бровь была рассечена и, кажется, был сломан нос, но он словно не чувствовал боли. — Ты ошибаешься, думая, что мне тебе нечего предложить. Во-первых, у тебя есть две прекрасные дочурки, за которыми сейчас наблюдают мои ребята. — Только посмей их тронуть, больной ублюдок, — процедил Максон, стирая кровь. Моё безразличие отступило, и страх вперемешку с гневом захлестнули меня с головой. Такой коктейль эмоций пьянил, и захотелось сделать что-то безрассудное после такого душевного затишья. — Я убью тебя. — Не в твоём положении угрожать мне, — рассмеялся лидер южан. — Во-вторых, в моих руках твоя ненаглядная птичка. Твой отец много рассказывал о тебе и твоей жалкой любви к этой своенравной девушке. Он не понимал, как легко можно было бы тобой управлять, если бы ты выбрал её. Кларксон не знал, как обернуть твою любовь себе на пользу. Глупый, глупый король. — Вы безумны, — прошептала я, чувствуя холод лезвия. — Безумцам живётся легче, — рассмеялся Матиас. — Чего вы хотите? — бросил Максон, сплёвывая кровь. — Деньги, некое подобие власти, возможно, даже вашу дружбу, оружие, и много-много привилегий, — начал перечислять южанин. — Сколько денег? — Половина от ежемесячных налогов. — Глаза Максона округлились. Сумма была огромной, потому что Иллеа была отнюдь не маленькой страной. Каждый округ отдавал в казну приличную сумму денег. — Можете прикрываться той же войной, что и ваш отец. Для вида отправляйте армию на юг. Все ваши действия буду ограничиваться только вашей же совестью. Кларксону была чужда жалость, поэтому мы без зазрения совести убивали его людей просто так, потехи ради. — Почему вы убили моего отца? — Он решил, что я требую слишком много, — я почувствовала, как он пожал плечами. — Может и так. Могу вам скинуть пару тысяч, как новичку, который в этом деле впервые. Взамен вы прекратите сотрудничество с Августом Иллеа. Вы взойдёте на трон, имея за своей спиной южан. — Которые всадят мне нож в спину, когда я вас разочарую? — хмыкнул Максон, беспомощно сжимая и разжимая кулаки. — Может, до этого и не дойдёт. — Верится с трудом. Матиас собрался ответить, но был прерван выстрелами. Мужчина напрягся. — Стоун, иди проверь, что там, — гаркнул он. Лысый, пошатываясь, скрылся за дверью. — Я же говорил, что мои люди меня найдут, — зловеще улыбнулся Максон. — Вы сглупили, похитив нас. — Ещё посмотрим, кто кого, — проскрежетал южанин. Стрельба не утихала. — Дональд, запри дверь, а потом достань пистолет. Хочу, чтобы наши гости увидели, что их король буквально в шаге от могилы. Здоровяк выполнил приказ и, взведя курок, приставил дуло к затылку Максона. Выстрелы стихли, и послышалось шипение устройства. Через мгновение на всю улицу разнёсся голос генерала королевской стражи. — Говорит генерал Леджер. Дом окружён. Все повстанцы либо убиты, либо взяты в плен. Я обращаюсь к Матиасу Хоулу. Вы вправе погибнуть, как ваши товарищи, или сдаться в плен. Выбор за вами. Так или иначе, мы найдём вас и короля Иллеа. — Сдавайтесь, — произнёс Максон. — Даже если вы убьёте нас, Аспен не даст вам уйти. Матиас напрягся и сильнее прижал нож к моему горлу. Тело сводило от напряжения. Боль от раны была уже невыносимой. Я мечтала покончить со всем этим. Либо убьют меня, либо убью я. Я устала жить в страхе, а угроза жизни моей дочери в конец снесла все преграды благоразумия. Я сделала глубокий вдох и посмотрела на Максона. Он, словно прочитав мои мысли, еле заметно качнул головой. — Я люблю тебя, — произнесла я одними губами и резко подняла руки вверх. На раздумья больше не было времени. Я сжала руку Матиаса с ножом и отвела голову в сторону, почувствовав, как лезвие слегка царапнуло по коже. Нож вместе с руками, потеряв препятствие в виде моей шеи, по инерции ушли назад к груди повстанца. Подавшись всем телом назад, я прижалась к Матиасу и вонзила нож ему в грудь. Развернувшись, я столкнулась с удивлённым взглядом южанина. Его руки ослабли, и я смогла свободно взяться за рукоять. Вынув нож, я вновь всадила его ему в грудь. За спиной послышался выстрел, а потом ещё несколько. Оставалось надеяться, что пули не предназначались Максону. Кровь шумела в ушах, а воздух наполнился запахом железа и горелого пороха. Всё происходило так медленно, словно кто-то поставил запись на медленный режим, хотя, возможно, всё было куда быстрее. Матиас пошатнулся и стал оседать на пол. Он был ошеломлён и не мог остановить меня. Я не отступала. Вновь вынув нож, я всадила его в третий раз, задев в этот раз какую-то артерию и на меня брызнула кровь. Я задохнулась от неприятного ощущения, но руки уже не слушались меня. Я не знала, сколько раз уже всадила в этого мерзавца нож, но он до сих пор был жив. «Где это чёртово сердце?!» — Не стоит шантажировать меня детьми. Вы задели чертовски больную рану, — процедила я, наклоняясь к его лицу. — Вы больше никому не причините вреда, — я вновь вынула нож, и направила его туда, где, как мне казалось, было сердце. — Это за Арена, — прошептала я и вонзила нож в последний раз. Я отползла прочь от затихшего Матиаса. Красная лужа крови расползалась по полу, подбираясь всё ближе и ближе ко мне. Мысли путались, а руки дрожали. С каждой секундой осознание произошедшего постепенно доходило до затуманенного разума. На моё плечо легла рука. Максон сел рядом, закрывая собой труп южанина. — Я убила его, — прошептала я, пытаясь снова увидеть Матиаса и удостовериться в правдивости своих слов. Максон поймал моё лицо и сжал в ладонях, заставляя посмотреть ему в глаза. — Не смотри, — произнёс он. — Я убила человека, — голос предательски задрожал. — Я убила живого человека! — Он бы убил тебя, — он провёл пальцами по моей шее. Я тоже потрогала порез, отмечая, что он был не глубоким. — Ты сделала это ради нас, — я кивнула. Максон провёл большими пальцами по моим щекам, стирая мои слёзы. Он скинул со своих плеч пиджак, и укрыл им меня. Внутри всё ходило ходуном от гнева, испуга, радости и облегчения. Заметив второй труп, мой рассудок уже не выдержал. Максон застрелил второго мужчину прямо в голову, и теперь у него во лбу зияла рваная рана. Грудь тоже окрасилась красным от ран. Видимо, Максон тоже посчитал, что для такого мерзавца одного выстрела мало и всадил в него всю обойму. Я подскочила и бросилась в угол, где меня и вывернуло наизнанку. Дверь с грохотам слетела с петель, и комнату наводнили гвардейцы. Аспен с облегчением выдохнул, когда заметил меня и Максона целыми и невредимыми. — Думали не успеем, — выдохнул он. Я закрыла глаза и прислонилась затылком к прохладной стене. Вновь нахлынуло безразличие и опустошённость. Открыв глаза, я встретилась с обеспокоенным взглядом Джейка. Не раздумывая, я бросилась в его крепкие объятия. — Всё хорошо, Олив, — шептал он, поглаживая меня по голове. — Всё хорошо. — Как вы нас нашли? — спросил Максон, когда Аспен проверил жив ли лидер южан. — Выследили одного из них. Их было трое, крутились возле больницы, а когда мы их заметили, решили ретироваться. Холанд подстрелил одного. Бедняга потерял сознание от вида собственной крови. Пальцем в небо, но наши подозрения оправдались. Он был южанином. Джейк узнал его потом при близком рассмотрении. Мы не стали его будить, а просто выкинули на улицу, но стали следить. Под пытками он бы сдался не скоро, а вот отпустив его, мы поставили на то, что он сразу же помчится к своему босу. Мы не прогадали. Никто не заподозрил, что мы за ним следили. Когда он пришёл в себя, думал, что отделался лёгким испугом и ранением. Мы быстро собрали северян, которые были поблизости, и решили ударить по южанам. Даже гадать не стоило, в каком вы были доме. Головорезы Матиаса выстроили хорошую защиту, но они не подозревали, что кто-нибудь нагрянет сюда. Мы взяли их врасплох, — Аспен посмотрел на лидера южан. — Кто его так? На нём место живого нет. — Я, — ответил Максон, опередив меня, но по взгляду Джейка и Аспена было понятно, что они не поверили. Кровью с ног до головы была залита я, а не он. Однако, я была благодарна ему. Ещё одних допросов я бы не выдержала. Максон - король, пусть сам со всем разбирается, а я устала. — Больше он нас не побеспокоит. — Матиас сказал, что в больнице есть его люди, — всхлипнула я, привлекая внимание Джейка. — Я заметил одного подозрительного типа, который слонялся по коридорам. Не бойся. Никто и пальцем не тронет Идлин. — Я хочу к ней, — прошептала я. — Отвези меня в больницу. Пусть делают, что хотят со мной: зашивают раны, накачивают таблетками, но, пожалуйста, отвези меня к моей дочери. — Хорошо, — кивнул Джейк. Максон с надеждой посмотрел на меня, но я покачала головой. Хватит с меня на сегодня. Я устала быть героиней триллера. Я хотела отдыха, иначе мой рассудок помашет мне рукой, и я наконец-то окажусь в психиатрической больнице. Закрывая глаза, я и так видела окровавленное тело Матиаса и его широко распахнутые глаза. Собаке собачья смерть. Я не выплеснула свой гнев на короля, но хотя бы на лидера южан. Он был виновен во многих страшных деяниях. И я никогда не прощу ему смерть моего сына.