Любой ценой

Первая волна лишила меня шанса выздороветь - не было возможности делать фильтрацию крови. Вторая волна меня миновала, так как ни гор, ни озёр, ни морей рядом не было. Третья не коснулась... ведь я и так почти не выходила из дома, меня изредка навещали родные, и то - в маске. Дело в том, у меня нет одной почки, а вторая больная, и иммунитет поэтому - необычайно слаб. Но однажды ко мне пришёл сослуживец отца и молча положил руки мне на плечи. В его глазах была боль... - Эмма... твоя мама и сестра мертвы. Прости... Меня схватила за сердце ледяная рука, схватила - и вырвала его. После ночи слёз, боли не осталась, как и чувств. - Эмма... они хотели, чтобы ты жила. Ты обязана выжить... «Ты обязана выжить». Этот приказ холодно звучал у меня в голове, подчинял себе всё моё существо. Он охлаждал меня в пылу сражений, в урагане мыслей и омуте боли. «Ты обязана выжить»... Папин сослуживец унёс меня в бункер. Вход - только для семей сотрудников. Но даже родные разведчиков смертны... в бункере, предназначенном для детей сотрудников ЦРУ, я оказалась одна. Изредка ко мне приходили, давали таблетки, в основном - обезболивающее. Но потом прекратили... Я умирала. Лежала в горячечном бреду, страдая от интоксикации крови. Почки - они предназначены для того, чтобы выводить из крови всякую дрянь, а их у меня фактически нет. Сквозь прозрачно-радужный туман, навалившийся на меня, я увидела папиного сослуживца. Он на этот раз был в форме ВВС Америки, и глаза - я сумела это рассмотреть - изменились. Он был чужим - иной поворот головы, другая осанка... но меня это не пугало. - Я знаю, что вы Иной... спасите меня, я сделаю для вас всё, что угодно... - прошелестела я, и потеряла сознание. ...Очнулась оттого, что кто-то лихорадочно тряс меня. Место, где раньше у меня была почка, отчаянно болело, в глазах мутило. Меня держал в сантиметре над землёй папин бывший друг. - Ты сказала, что сделаешь всё, что угодно! - жестоко и нервно сказал он, - что ты можешь предложить нам? Отвечай! - Себя всю... - прошептала я. - Ты, больная девчонка в роскошной пижаме, нам не нужна! - Нужна... - тихо сказала я, - иначе бы вы меня уже убили... - Ты права, - офицер опустил меня на простыню, - а ты умна... не соврала, когда сказала, что сделаешь всё, что угодно? - Я хожу на сантиметр от гибели целую вечность. И не хочу, чтобы все усилия моих родных оказались напрасны. - Родных? - лицо военного недоверчиво скривилось, - у тебя были родные? Разве ты не хочешь отомстить за них? - Хочу... - я вздохнула, - но сперва хочу выжить... - Ты понимаешь, что ты для нас - бомба замедленного действия? - Не думаю... мечты - мечтами, но есть здоровый прагматизм... я очень хочу жить. - Кто с тобой это сделал? - Иной опустился на край кровати, взял мои руки в свои, - кто заставил тебя быть таким... драконом? Умирающим драконом? - Мой отец был резидентом в Карачи. Его поймали террористы, и меня похитили. Сперва его пытали у меня на глазах, а потом вырезали почку. Не ему - мне. Когда я очнулась, я истекала кровью на полу, рядом лежал отец с простреленной головой, а террористов нигде не было. Потом я ничего не помню... Я ненавижу их, - вдруг тихо сказала я, - ненавижу их всех. Почему ЦРУ и не спасло нас раньше, почему позволило покалечить меня, убить отца? Я ненавижу их, - и выдохнула. - Пойдём, малышка, - с внезапной мягкостью сказал Иной. Поднял меня на руки, завернул в одеяло и понёс к выходу, - мне надо бы вколоть тебе снотворное, но - не стоит... Иной вынес меня из бункера. Вокруг я увидела обломки цивилизации - перевёрнутые машины, развалины небоскрёбов, битое стекло под ногами и трупы людей... но тела попадались редко, наверное, большинство всё-таки утонуло в домах. А так - прекрасный постапокалипсический город, чудесный воздух, без гари и выхлопной дымов от машин... всё было великолепно, так что я восхищённо вздохнула. - Нравится? - поинтересовался Иной. - Да... Убаюканная мерным шагом и чудесным воздухом, в котором я не чувствовала гнили разлагающихся трупов, только... свободу; я заснула на плече у Иного. На военной базе мне срочно провентилировали кровь, и я почувствовала себя намного лучше. Помню, как пришла в себя в палате реанимации и увидела над собой улыбающиеся глаза Иного. - Как себя чувствуешь? - Великолепно... Я встала. На мне не было одежды, но меня это не смутило. - Люди... красивы, - аккуратно заметил Иной, проведя ладонью по моим бёдрам, - какая нежная кожа... и тонкая... - Она тонкая, но она отлично защищает, - сказала я. - Тебе нужен костюм? Знаешь, мы поймали одного вашего разведчика, кажется... он был сослуживцем того человека, чьё тело я взял. Так вот, он знал стратегически важную информацию про ваше правительство. Мы спросили его, а он - не сказал. Тогда кожа его не спасла... к сожалению, от него так мало осталось, что никто из наших не смог взять его тело... представляешь, мы раздели его, чтобы продолжить пытку, а он на какой-то короткий момент почувствовал стеснение. Удивительно, да? - Я в одежде не нуждаюсь, но если вы сочтёте нужным дать... - Закрой глаза и представь наряд своей мечты, - с улыбкой сказал Иной. Я выполнила его просьбу, и вдруг меня кольнула острая боль в голове. И неожиданно я поняла, что в мозгу нас... двое! Я почти физически ощущала присутствие Иного в себе! «Представь платье...» - прошелестел голос инопланетного существа. Я сделала так, как он просил. Розовый атлас, диадема с прозрачными камнями... крохотные туфельки с каблучком... это наивно, но именно о таком платье я мечтаю. Я рывком открыла глаза. И сразу же перестала чувствовать в себе Иного. А военный в кресле передо мной зашевелился и ожил. - Спасибо, что покинул меня, - вежливо улыбнулась я. - Пожалуйста. Ты необыкновенная... я не мог сидеть в тебе помимо твоей воли. Я рассмеялась. Надо же, какие у меня связи... - При всём уважении, - сказала я жёстко, - я никого к себе не подпущу. Разве что для спасения жизни. - Я знаю, - Иной спокойно посмотрел на меня, и его тон утратил всякое выражение, - вот твоё платье. Он махнул рукой, и моя висящая на спинке стула пижама преобразилась. Её окутало электрическое потрескивающее облако, и через секунду... Я вскочила и прижала к себе новое платье. - Боже... - прошептала я, - как это? - Наш народ умеет управляться с электромагнитными импульсами, мы изменяем молекулы вещества и преобразуем его в новое вещество... - Прости, я ничего не понимаю в физике... но всё равно спасибо! Я быстро переоделась, прямо при Ином, нисколько не стесняясь. Потом посмотрела в очень кстати висящее на стене зеркало. О... корсет подчёркивал мою и без того осиную талию, струящаяся ткань скрадывала чрезмерную худобу, а нежный розовый цвет смягчал обречённо-неприкаянную бледность лица. - Ты красавица, - сказал Иной, подходя сзади и кладя руки мне на плечи. - Нет, - я взмахнула каштановыми кудрями, - та девушка, папина связная, была лучше. - Что за связная? - безразличным тоном поинтересовался Иной. - Ах, это уже неважно, спустя аж семь лет... Она работала под дипломатическим прикрытием, как и папа, причём с ним в паре... папочка любил её, а маму - не очень. только с Дженни ему было хорошо. Один раз в посольстве был приём, и Дженни была в розовом платье, вот в таком, как сейчас я. Я запомнила его до мельчайшей детали... во время приёма они вышли в сад, а я прокралась за ними. Я знала, что они там целуются, и не хотела им мешать. Мне было немножко стыдно, что я подсматриваю, но... Они были такие красивые - как принц и принцесса. А потом кто-то набросился на меня сзади, зажал рот и потащил куда-то. Я успела закричать, и Дженни с папой бросились за мной. Террорист выстрелил, кажется, даже не целясь. Попал в Дженни... - Прости, что разбередил в тебя эти воспоминания, - чувствуя, что я не в силах сдержать слёз, сказал Иной, - больше - никакой боли. Я уберегу тебя от этого. Ты лучшая из людей, я отвезу тебя на нашу планету. Ты будешь счастлива. - Вообще без людей? - я покачала головой, - не думаю. - Ну, мы же не всех уничтожим. Будут солдаты, будут рабы. Будут те, чьи тела мы взяли. - Пятая волна... это... мир? - Да. Мы захватим Землю, и люди будут жить в наших домах, рядом. - Рабами? - Как хотят. Ты была в одном теле со мной - какого это? - Приятно. - Пойдём, малышка. Мы вышли. Длинный коридор, как всегда в военных базах, люди в форме... попадались здесь и подростки. Я вопросительно посмотрела на Иного. - Наши солдаты. - Ничего не знают? - Нет. Я спокойно отвернулась, с вялым безразличием взирая на детей. Милые маленькие американцы, мой отец умер ради вас, мне вырезали почку ради вас, а вы смотрите на меня и в первый раз видите! Героев никогда не знают в лицо, иначе это уже не герой, а поп-звезда. Папа считал, что вы достойны его гибели, его - и моей; я так не считаю. Я не стану вам мстить, но рисковать жизнью для вашего спасения - тоже. Я подняла голову и увидела твёрдый, непоколебимый профиль Иного. Тёмные глаза, чёрные слегка встрёпанные волосы, жёсткая линия губ... И большая рука, крепко, но аккуратно сжимающая мою ладошку. Я с тёплым безразличием посмотрела на него и сохранила в своём сердце его ответную улыбку, как самое большое чудо. ...Вокруг меня рвались снаряды, я бежала, но мне было не скрыться... отряд Сопротивления, возглавляемый Беном и Кесси, бомбил базу. Нет, я не в коем случае не против Сопротивления. Они сражаются за свою планету, за «родные кости». С другой стороны, я сторону уже выбрала. И она там, где Иной, завладевший телом Седрика (поэтому я стала называть его Седриком). Или я вру сама себе? Ведь я абсолютно аморальна, у меня нет и не может быть привязанностей. Мне только бы выжить... А жить под крылышком у инопланетных тварей - достаточно комфортно, оказывается. - Эмма! - появившийся невесть откуда Иной схватил меня за плечи и потряс, - где тебя черти носят? База эвакуируется через минуту! Седрик крепко сжал мою руку и потащил меня к вертолётам. Там я буду в безопасности, эти несчастные дети не смогут меня достать. Иной бросил меня на сидение и велел крепко держаться - вертолёт взлетает. Внезапно он крепко сжал мои пальцы и показал глазами за борт. По взлётно-посадочной полосе бежали взрослые и дети в форме армии США, они стреляли в нас, и пули отскакивали от бронированного корпуса... но вот Иной, чьё тело было когда-то капралом Бредбери, коротко вскрикнул и упал лицом вниз, смешно свалившись с сидения. Я с ужасом прижалась к Седрику: следующая пуля просвистела в сантиметре от моего уха. Иной на секунду крепко приобнял меня, а потом выпутался из моих объятий. Тихо, вкрадчиво сказал: - Полковник говорил тому мальчишке, Бену, что люди и Иные не так уж различны. Он был прав. И те, и другие своих в беде не бросают. Он поцеловал меня в лоб и выпрыгнул и неуспевшего ещё высоко подняться вертолёта. Опустился на корточки, перекувырнулся, уворачиваясь от пули, вскочил на ноги и открыл стрельбу... Я, не отрываясь, смотрела на его поединок - наверняка последний - не замечая, как по моему лицу текут слёзы. Я беспринципная сволочь, обиженная на весь мир за то, что меня сделали калекой, я всегда с победителями... но почему я вижу, как наваливаются солдаты Сопротивления на Седрика, как бьют его и он опускается на колени, как подросток в форме ударяет его прикладом по голове и Иной оседает на серый, весь в крови, асфальт, - вижу, и не могу сдержать отчаянного крика? Кажется, я вскочила, глядя за борт, вскочила и подбежала к выходу, сносимая шквальными порывами ветра, тоненькая и беззащитная, как тростиночка... - Эмма! - окрикнул меня полковник, - ты уже не поможешь Седрику, лишь сама умрёшь. Какой из тебя солдат? Возвращайся! Он пожертвовал собой, чтобы мы могли лететь! Я переводила взгляд с тела Седрика, которого за ноги волокли по асфальту, так, что на покрытии оставалась кровавая полоса; потом смотрела на полковника, лишь из уважения к памяти погибшего друга удерживающего меня... и я сделала выбор. Покорно склонила голову и вернулась на своё место. «Малышка», успевшая безумно влюбиться в Иного за две недели пребывания на базе, умерла... осталась Эмма Ноунтон, калека в физическом и психическом плане, трус, ненавидящий весь мир. Трус, оставивший на растерзание Сопротивлению любимого. - О, знаменитая Эмма Ноунтон, подруга Иных? - издевательски спросил подросток, целясь в меня из винтовки. - Я не подруга Иных, я всего лишь хотела выжить, - аккуратно кладя в траву «Кольт» и опускаясь на колени, сказала я. - Предав людей? - мальчик снял каску и посмотрел мне прямо в глаза. - Любой ценой, - твёрдо сказала я. Дуло винтовки смотрело мне прямо в переносицу, но мне почему-то не было страшно... желание жизни было самоцелью... или уже не было? Я хотела встретить смерть, не дрогнув... но в итоге жалобно склонила голову: - Прошу, не стреляйте... меня заставили... Подросток с презрением откинул винтовку. - Не стоит даже тратить на тебя патроны... а ведь Седрик отзывался о тебе с таким уважением! - Седрик? - я мгновенно вскочила с колен, - скажите, он жив? У вас? - Жив, - медленно, нарочно растягивая слова, сказал пацан, - хочешь, поговоришь с ним? - Да, хочу, конечно! - я с надеждой посмотрела на бойца, - я честно его увижу? - Да, - что-то в тоне мальчика мне не понравилось. ...- Любуйся! Меня втолкнули в крошечную, полутёмную комнату. Я остановилась, как слепая, прощупывая стены и боясь сделать хоть шаг. «Седрик!» - неуверенно позвала я. - Эмма... - ответил мне тихий голос. Я бросилась туда, откуда он слышался, и чуть не споткнулась о распростёртое у стены тело. - Седрик... это ты? - я провела руками по спутавшимся волосам, по лицу, хотя это и не требовалось - я бы узнала Иного даже по дыханию. - Почему ты здесь, Эмма? - тихо спросил Седрик. - Мы попали в засаду. Полковник убит, новобранцев успели увезти наши, а я потеряла сознание и осталась на поле боя. Меня подобрало Сопротивление. А ты как? Я достала из кармана фонарик, чтобы поглядеть в его милое лицо, но Седрик остановил мою руку. - Не стоит... Я случайно нажала на кнопку и вспыхнул яркий свет. Луч выхватил из мрака фигуру Седрика. Боже... он был истерзан, изуродован - разодраны ноздри, из рту и ушах запеклась кровь, вся одежда жёсткая от насквозь пропитавшей её и успевшей высохнуть крови. Даже ногти - и те чёрные - то ли по ним били, то ли на них застыла кровь... И тут меня пронзило резкое воспоминание - точно таким я запомнила отца перед тем, как мне вырезали почку. Он лежал, избитый, полумёртвый, и тоже просил не смотреть на него... я тогда разрыдалась у него на плече, не понимая, что своим горем причиняю ему дополнительную боль. Что ж, с Седриком я такой ошибки не допущу. Буду храброй. Я всхлипнула, но реветь не стала. Внезапно в комнату ворвался свет и резкие голоса - в камеру ввалилось несколько молодых людей. - Ну как свидание? - пьяно спросил мой знакомый парень. - Очаровательно, - я уничижительно посмотрела на ребят, - за что вы его так? Что вам нужно было узнать? - Пароли, коды доступа - всё. - Если я скажу вам их, вы нас отпустите? - О нет, Эммочка, - подросток плотоядно усмехнулся, - не в этой жизни. Тем более доступа такого уровня, как у вон этого у тебя отродясь не было. Говоришь... он тебя любит? Я поняла, что значит эта фраза. И узнала взгляд тюремщика. Боже, история повторяется... я в ужасе отступила на шаг, умоляюще посмотрела на Седрика. - Не троньте её, - твёрдо сказал Иной, - долг у существ нашей расы - выше любви, к любви мы относимся как к биологической потребности. При всём моём уважении к Эмме, я ничего вам не скажу ради её спасения. А вот вы... пытая ребёнка, перестанете быть людьми. - Хорошо... - проворковал юноша, а потом подошёл к Седрику и ударил его сапогом, - получай, собака, за мою сестрёнку! Подоспели остальные мальчишки, они били и били Иного, а у того, по-моему, уже не осталось сил кричать... я звала, умоляла, просила оставить его в покое, но всё напрасно - я даже не видела Седрика из-за обступивших его парней. Кажется, кто-то схватил меня сзади, заломил руки назад. Я подняла голову, и мне на лицо упали белокурые волосы. Я встретилась глазами с Кесси. - Так надо, девочка... - умоляюще проговорила она. - Ты же сама понимаешь, что это ненормально! - Он Иной... - Твой друг тоже Иной. И что? Кесси обняла меня и закрыла мне глаза. И тут к горлу подступила дурнота, я вспомнила, что давно не проходила фильтрацию крови. Через секунду в глазах потемнело, и я потеряла сознание... Очнулась рядом с Седриком на полу. Он тихонечко тряс мою руку. Я почувствовала и подползла к нему ближе. - Смотри... - тихо сказал он, - какие звёзды за окном... Я взглянула - сквозь зарешётчатое окошко на нас, ласково улыбаясь, смотрели звёзды. Их свет ложился причудливыми пятнами на лицо Седрика и делал его снова красивым... блик звезды сверкнул на вытекавшей изо рта Иного струйке крови. - Стоп... Седрик, почему ты мне показываешь звёзды? Ты... - Красиво... - Ты понимаешь, что это... - Моя последняя ночь. Да. - Ну почему! - Гемоторакс - ребро... пронзило лёгкое. Я задыхаюсь кровью, каждый вздох - боль... мне осталось от силы минут пять. - Подожди, Седрик! - меня, будто молния, пронзила идея, - ты не обязан умирать! Войди в моё тело! - Как это? - Мне ли тебе учить? Я справлюсь! - Нет, Эмма, дело не в том... в теле может жить лишь кто-то один. Тем более в таком слабом, как твоё. - Слабом? Вот именно! Я умею выносить больше, чем физически возможно! Я перенесла два месяца без фильтрации крови, когда жила в убежище ЦРУ. Я один раз стреляла, чтобы отбить нападение. Я чувствовала и пережила столько, что даже взрослым не снилось! Доверься мне. - Пойми, Иной рано или поздно вытесняет из тела человека! - Пусть. Мне больше ничего не страшно. Я предала всё, что возможно, но тебя предать не могу. Я наклонилась к нему и прикоснулась губами к его губам... - Сделай это быстро, - попросила я. Он приподнялся на локте, и мы соединились долгим, сладостным поцелуем. А потом тело офицера ЦРУ Седрика, перенёсшее столько всего, опустилось на бетонный пол. Я провела рукой по своим кудрям, надеясь услышать голос Иного в себе. - Седрик, ты там? - шёпотом спросила я. - Да! - голос ликовал, - у нас получилось, Эмма...! Я не успела его дослушать. В комнату ворвались солдаты, окружили нас и подняли меня на ноги. Из толпы выступила Кесси. - Эмма... - тихо спросила она, - Иной... в тебе? - Да, - твёрдо ответила я, - я его слышу. - Ты понимаешь, что это значит? - Конечно. Я спасла ему жизнь. Из-за ваших избиений у него начался гемоторакс, и он умирал. - Нет, Эмма, не в этом дело. Ты впустила в себя враждебную тварь, которая уничтожит тебя... он подстроил всё это, понимаешь? - Нет, - честно призналась я, - если бы он хотел, он бы завладел моим телом сотни раз. - Эмма... - Кесси опустилась на корточки рядом со мной и взяла мои пальчики в свои. Её лицо выражало искреннее участие, - Эмма, они не могут чувствовать как люди. Ты никогда не задумывалась, почему они завладевают не только нашей планетой, но ещё и телами? - Для конспирации. - Не только. Иные - это паразиты, которые не могут жить вне чьего-нибудь тела. Это их закон выживания. Седрик обманул тебя. Мне... действительно жаль. Ребята! Отпустите мисс Ноунтон. В ней больше нет нужды. Планета Имарис! В благодарность за спасение Седрика Иные устроили мне поездку на их родную планету. Это было большее, что они могли сделать для меня - дело в том, что разделить нас пока не было никакой возможности. Офицер объяснил, что никогда такого не было, чтобы Иной и Человек сперва соединились, а потом хотели разъединится. И тем более чтобы всё это добровольно! Поэтому пока учёные искали возможность разделить нас, мне оплатили поездку на Имарис. ...Меня предупредили, что, пока я буду в путешествии, на Земле пройдут годы. Но я не знала, что всё изменится так кардинально... Имарис поразил меня своей природой - красной, пузырящейся землёй, гейзерами, взрывающимися порой совершенно неожиданно прямо у тебя под ногами; постоянной ночью; ночью, между тем оживлённой огнями сотен миллионов близких звёзд, которые подсвечивали низкие тяжёлые туманы призрачным светом и делали их почти воздушными... поездка была тем более приятной, что в голове у меня сидел мой милый экскурсовод... Я поздоровела, кажется, прозрачный воздух Имариса подействовал на меня оживляюще. Я не берусь сказать, что у меня выросла вторая почка, но последствия пеланингита, которые мешали как следует работать старой, исчезли. На моих щеках наконец-то расцвёл румянец, волосы перестали сечься и даже начали кудрявиться на концах. Я со смехом и радостью замечала в себе появляющиеся черты нормального, живого подростка, а не бедной сироты Эммы Ноунтон... И то, что в теле Эммы было двое живых существ, меня нисколько не волновало. Но идиллии не суждено было длиться вечно... в комнату, где я отдыхала после прогулки, ворвался запыхавшийся Иной и склонил передо мной голову: - Мисс Ноунтон, господин Седрик... на нас напали! - Господи... - прошептала я, - опять? Кто на этот раз? - Вы не поверите, Эмма. Земляне! Я недоверчиво посмотрела на молоденького Иного. Поскольку эти живые организмы не обладают собственными телами, передо мной стоял один из несчастных, чьё тело захватили пришельцы. Поэтому на Имарисе попадались и земляне, и какие-то непонятные Чужие, и совсем смешные особи - «счастливчики», завладевшие телами домашних животных. Вот этот Иной передо мной напоминал гориллу... Но мне некогда было осмысливать эту информацию, я, повинуясь мгновенному порыву, выскочила на балкон. Под окнами дворца шумел жаркий бой. Бен с броневика отдавал приказы, я узнала его, хотя он повзрослел лет на десять. Да, это был замечательный лидер, готовый повести в бой полки. А вон там - худенький снайпер. Видимо, его каска пострадала, поэтому стрелок отбросил её за ненадобностью, и по плечам рассыпались белокурые волосы... Кесси. Она стала прекрасной женщиной. - Вы... убьёте их? - через дверь спросила я у молодого Иного. - Если они не убьют нас раньше. Вы знаете, какие зверства могут творить они. И мы тоже... - прошелестел тот. Я не могла этого больше вынести. Я устала предавать людей, но не могла быть с Иными. - Седрик... - мысленно позвала я, - Седрик, что мне делать? - Сама реши. Это твой выбор. У меня кольнуло в области позвоночника, там, где раньше была почка. Я согнулась пополам и схватилась за перила балкона. На глазах выступили слёзы. - Седрик... прости, Седрик, я не могу больше так жить. Я ведь не умру сразу? Ты успеешь перейти в чьё-нибудь тело... - Нет, Эмма. Я буду с тобой до конца. Я разогнулась. Впервые за вечность вздохнула полной грудью, без боли и страха. И шагнула с балкона. Чувство эйфории, нарастающее в груди. А в конце полёта... свет! О да, Седрик, свет, свет той чудесной страны, где мы сможем быть вместе... Эмма Ноунтон - по-своему антигерой. Она всегда была слабой, вечно делала неправильный выбор. И её смерть - очередное проявление слабости. Эта покинутая, измученная девчонка не сумела выжить в нашем сложном, грубом, но необыкновенно прекрасном мире. Её девиз был: «Выжить любой ценой». Но она сломалась, когда цена стала слишком высока.