Часы недоброго часа.

Фриган улыбался и смотрел на почерневший потолок, закинув обе руки под голову. На его плече, укрывшись походным одеялом, лежала рыжеволосая девушка. Здесь, в одной из заброшенных многоэтажек речного советского города, заполненного океаном радиации и смертельных ловушек; В тесной комнатушке с обшарпанными и обугленными стенами, на которых еще осталась висеть засохшими тонкими пластами ярко-зелёная краска, он чувствовал себя в полной безопасности. Хотелось бы остаться здесь жить, каждый день, потягивая сигару, блок которых был обнаружен в тумбочке на кухне, залезать на оконный проём и наблюдать за жизнью неживого города. Отсюда был заметен каждый уголок, каждый перекрёсток, каждый киоск и гараж, но никто и никогда не заходил в эту квартиру уже как с девяностых годов. Это стало ясно еще в подъезде, когда все заметили, что дверь опечатана. Сталкер испытывал двойственные чувства: они отыскали что-то новое, неизведанное, не поддающиеся классификации ни как артефакт, ни как аномалия. Теплый призрачный шар, который, если взять его в руку, открывал замочки от всех приятных воспоминаний и даровал пользователю даже нечто большее. То, что хотелось переживать снова и снова. Что-то тёплое. То, что испытывает юноша или девушка при первом поцелуе, что чувствует верный пёс, получающий похвалу от хозяина, что ощущает новоиспечённый отец или только родившая мать, держа в руках долгожданного ребёнка. То, что мы зовём «счастьем». Фриган аккуратно, чтобы не разбудить девушку, расстегнул молнию на спальном мешке, чмокнул подругу в макушку и ловко выскочил наружу. Он был абсолютно голый — его вещи валялись во всех углах комнаты в ужасном состоянии. Парень натянул на себя штаны с кобурой на поясе, висевшие на треснутой трубе отопления и спешно открыл рюкзак, из которого исходил мягкий красноватый свет. — Интересно. — Промямлил Фриган. — Он же синим был? «Впрочем, неважно» — Эта мысль оборвалась, когда кончики пальцев коснулись источника света. Парень ощутил пульсацию тепла, расходящуюся по телу и благоговейно прикрыл глаза. Сейчас начнется. Вот он совсем маленький, видит стены когда-то родного детского сада «Журавушка» с ярко-красным флагом над главным входом. Они возвращаются с прогулки. Голодные. Усталые. Но довольные и радостные, безмятежные и беззаботные, совсем еще юные ребята. Внутри пахнет запеканкой и топлёным молоком. Фриган — А тогда еще просто Глеб — вальяжно присаживается на стульчик у окна и принимается опустошать свою тарелку. За круглым столом сидят его друзья. Миша, Колька и Андрей. Такие же уставшие и мокрые от пота, но довольные. Вокруг никто не осмеливается произнести ни слова, слышны лишь удары вилок о тарелки и разговор двух воспитательниц, наблюдавших за детьми из игровой комнаты. Глеб знает сейчас, что им суждено еще долго не расставаться. Вот и школа с её длинными коридорами. Как же прекрасно здесь когда-то было! Много друзей и подруг, лица которых навсегда запечатаны в памяти. Но что-то здесь не то. Почему он вдруг вспоминает, как пятнадцатилетний Миша попадает в «наркологичку» со следами инъекций и ломкой, а сам Глеб пытается передать ему через охранника пакет с апельсинами? Почему сталкер отчетливо видит жизнерадостного Колю, теперь висящего в собственной ванной с тугой петлёй на шее? Вспоминает он и повзрослевшего Андрея. Еще живого, но заражённого СПИДом на одной из многочисленных гулянок. С медицинской маской на лице и усталыми глазами. Мир вокруг становится серым, солнце будто пропадает и Глеб понимает, что это за день. Пятница июня две тысячи четвертого года, выпускной у старших классов. Он отчаянно трясёт головой, пытаясь вырваться из власти артефакта, но тщетно. Что-то пошло не так. — О! Глебка. — Голос пьяного старшеклассника за спиной заставил мальчика обернуться. — Пошли покурим? — Н-не курю. — отозвался парень и попытался ретироваться, но огромная рука схватила его за капюшон и потянула обратно. — Да ты чего как не мужик то? — С улыбкой спросил старший и повёл мальчугана за собой, в уборную, не слушая отговорки и не воспринимая любые просьбы. В тесной школьной уборной он закурил сам и протянул Глебу сигарету, но тот отказался, показательно убрав руки за спину. — Правильно! — Прокомментировал его действия выпивший выпускник и, улыбнувшись, потрепал за волосы. — Ну я пойду? — Пискляво произнёс Глеб. Выпускник качнулся и отрицательно мотнул головой. Он перестал улыбаться и, цепанув сопротивляющегося парня за шиворот, затащил в одну из пяти кабинок. Там он закрылся на щеколду, пару раз двинул Глебу в челюсть, от чего тот скатился по стенке, а затем снял красную ленту, висевшую через плечо, будто связка пулеметных патронов. Глеб смотрел на него снизу вверх и продолжал трясти головой, пытаясь проснуться. Челюсть от нанесённых ударов болела вполне ощутимо, совсем не как во сне. Выпускник расстегнул ремень, затем ширинку и огромной рукой схватил Глеба за затылок… Фриган вскрикнул, резко открыл глаза и отдёрнул руку от артефакта, будто тот раскалился. Шар уже не был красным. Он, как и прежде, испускал приятный синий свет, на который хотелось смотреть, не отрывая взгляда. Сталкер в два шага достиг оконного проёма и высунулся на улицу, держась руками за разбитый подоконник. Его рвало примерно пол минуты, после чего Фриган медленно присел на колени, а после повалился на потрескавшийся бетонный пол и до крови прикусил губу. Этого не должно было случиться, шар всегда показывал только хорошее! Вскоре Глеб принял сидячее положение, трясущимися руками достал из кармана штанов капсульные сигареты с зажигалкой в пачке и закурил. С каждым затягом он чувствовал себя спокойнее и всё яснее видел картину мира вокруг. Взгляд упал на девушку в спальном мешке. Лиса так и не проснулась после вчерашней ночи. — Эй. — Позвал её сталкер. - Лер, вставай, а? Девушка не реагировала на своё имя и не шевелилась. — Лиса! — Обеспокоился Глеб. Он приподнялся и по-обезьяньи, на всех четырёх конечностях, с сигаретой в зубах, подполз к Лере. Сталкер запустил руку в её волосы и слегка потряс голову. Никакой реакции. Тогда мужчина резким движением сорвал верхнюю часть спального мешка и тут же взялся за голову. Под обнажённой девушкой, лежавшей на животе, засыхала лужа тёмной крови, окрашивая двухместный спальник в бурый цвет. Глеб ухватился за маленькое плечо и осторожно перевернул тело, стараясь не испачкаться в крови. Глаза Леры были открыты, на лице застыла гримаса ужаса, а в руке была зажата открытая аптечка старого образца без пеналов кодеина и снотворного.Рядом лежал раскрытый нож-бабочка. — Твою мать! — Прошептал Фриган, ощупав шею трупа. Лера была уже холодной и немного побледневшей. — Как же я мог не заметить? Он запустил пальцы в рыжие волосы девушки и, стиснув зубы, нервно повторял последнюю фразу, покачиваясь всем телом вперёд-назад. В дверь, ведущую в коридор, постучались. — Фриган, Лиса, можно заходить? — Знакомый голос Ботаника, раздавшийся по другую сторону, наслал на сталкера панику. — Подожди, Ботя. Мы не одеты! — В замешательстве крикнул Фриган и завертелся по сторонам, однако уже через пару секунд опустил голову и тихо добавил: — Заходи. Дверь скрипнула, в проёме появился полностью экипированный Ботаник с автоматом на шее. Он всегда вставал раньше всех, даже если дежурил пол ночи. Вот и сейчас он был бодр и энергичен. Ботаник, казалось, даже не удивился, увидев мёртвую Леру. — Я не делал ничего! — Начал оправдываться Глеб. — С утра не заметил, что она холодная, встал… Позвал её, а она молчит… — Да знаю я! — рявкнул Ботаник и потёр ладонью свою трёхдневную щетину. — Там Цыпа того… Цианид сожрал, когда дежурил. Это из-за шара всё. Он когда краснеет, видимо, заряжается, вытягивает из юзера положительные эмоции. Цыпа ночью вставал на дежурство, вот и решил попробовать. А вот как Лерка смогла тебя не разбудить — загадка. И с утра ты не заметил, что она того? Фриган молча кивнул на раскрытую аптечку и перевёл взгляд на артефакт. Шар становился всё светлее и напоминал жемчужину диковинной расцветки. — Ясно. — отозвался Ботаник и прищурился на товарища. - Ты, надеюсь, не трогал? — Не. — Соврал тот. — Ты иди, накрой Цыпу чем-нибудь, чтоб не сожрали сразу, а мне надо с Лисой тут… Ну… — Я понял, попрощаться. — Перебил его Ботаник и захлопнул дверь. — Только побыстрее, мне там помощь понадобиться. — Крикнул он и отправился на кухню, где уснул вечным сном его напарник. Ботаник миновал очередной дверной проём и присел на табурет, стоявший у обеденного столика, покрытого слоем плесени. На полу, прислонившись к стене, сидел бледный мужчина с закатившимися глазами и широко открытым ртом. Его пальцы были скрючены, а ноги вывернуты в неестественном положении. Изо рта на лёгкий бронежилет до сих пор капала слюна. Он дежурил последним и глотнул цианида только под утро. — Эх, Цыпа-Цыпа. — Вздохнул Ботаник и сложил пальцы в замок, поставив локти на колени. — Здоровый мужик же. Был. Сталкер почесал голову и прикинул, куда бы положить труп, чтобы до него никто не добрался. Из спальни раздался громкий хлопок и звон гильзы, весело прыгающей по бетонному полу. Ботан цокнул и вздохнул. Теперь одному всех таскать.