***
День близился к концу, а юная мисс Морган так и не спустилась к ужину. Все дни девушка проводила в отцовской библиотеке, увлеченная чтением исторической литературы, биографий ведущих лиц мировой политики и культуры, изредка развлекая себя приключенческими романами. Как и в большинстве иных видов деятельности, здесь она отдавала предпочтение классике, а если точнее — Рафаэлю Сабатини и его бессменному герою, капитану Бладу, интеллигентному и благородному джентльмену, коего обстоятельства, в лице слепого «правосудия», заставили примерить на себя роль пирата, идущего против ведущих политических держав того времени. Поглощенная чтением, а вернее перечитыванием, первой из трилогии книги, она и не заметила, как в комнату вошел ее дворецкий, высокий худощавый мужчина с осанкой и грацией аглицкого лорда. — Мисс Морган, сколько мне Вас просить не забираться с ногами на диван? — без намека на эмоции проговорил он, подойдя к столу, на коем покоилась добрая стопка книг и включенный ноутбук. — Вы сказали, что спуститесь к ужину через десять минут, прошло уже пятнадцать. — Но девушка не слышала ни единого слова; погруженная в атмосферу повествования, она окончательно переставала ощущать действительность, что безусловно поражало, но вместе с тем и пугало беспокоившегося за нее Найджела. Единственным способом достучаться до девушки было выдернуть книгу из ее рук, что он и сделал. — Ноги, — с едва различимым намеком на строгость ответил мужчина на немое восклицание своей подопечной. — Прости Найджел, я и сама не замечаю изменений своей посадки во время чтения, ты же знаешь, — виновато протянула она, продолжая в сердцах таить обиду с примесью легкого негодования от недавнего жеста друга. — Знаю, — сухо бросил он, возвращаясь к своей бесстрастной манере, но в следующую секунду она вновь улетучилась, сменяясь неприкрытой строгостью. — Вы снова опоздали к ужину, — как и подобает чистокровному англичанину, Найджел не приемлил даже малейших опозданий, — из-за этого Лоле вновь придется разогревать блюда. — Не стоило заморачиваться, я непривередлива… — Леди, — сделав ударение на этом слове, перебил ее Найджел, — не может позволить себе уподобиться серым массам! — Назревала старая шарманка, отчего девушка обреченно и незаметно для мужчины закатила глаза. — Я обещал Вашему отцу воспитать Вас, как подобает ведущим аглицким примам, дабы Вы избежали плачевной участи Вашей матушки. — Ее участь не была столь плачевна, — мягко улыбаясь, уточнила юная леди, вставая со своего места, — она встретила моего отца. И ты слишком утрируешь кодекс «настоящей леди», ничего не станется, если я один раз «уподоблюсь серым массам» и съем ужин холодным, — говорила она, продвигаясь к выходу из библиотеки. — Это не смешно, а очень даже серьезно! И я надеюсь, — чуть поостывши, продолжил он, — что Вы сейчас направляетесь в свою комнату. Не в таком же виде Вы собираетесь садиться за стол? — Очень тонкий намек со стороны дворецкого. Что здесь сказать, Лея никогда особо не переживала по поводу своего внешнего вида, а точнее сказать, вообще не переживала, отдавая предпочтение лишь удобству и свободе движений. Поскольку училась она даже не заочно, а на индивидуальном маршруте, из дома, коий, к слову, не был маленьких размеров, ее вытолкать было практически невозможно, разве что в беседку, что находилась на территории столь немалого коттеджа. Жизнь за пределами забора ей была абсолютно не интересна; все, что ей было нужно, девушка узнавала из интернета, общения ей вполне хватало и виртуального, а работать не было необходимости. Отец полностью содержал и ее, и дом, систематически перечисляя на карту одну и ту же сумму, которой вполне хватило бы на покупку и содержание второго такого же. Его дочь не была из тех фиф, что прожигали свою жизнь в клубах, в погоне за женихами и тратя все отцовские капиталы на шмотки и поездки по заграницам. Лия с детства была очень любознательным ребенком и даже сейчас, когда преимущественно все ее ровесницы страдают от любви, занималась самообразованием, упрямо не желая заводить новые знакомства, как с противоположным полом, так и новых подруг. В женскую дружбу Лия не верила, а в дружбу между мужчиной и женщиной и подавно. Впрочем, была у нее одна подруга, и то это было лишь вынужденным знакомством. Эвелин была знакомой детства, их отцы были партнерами по бизнесу или что-то в этом роде. Она не отличалась особым умом или здоровыми амбициями, но уверенности в себе и самомнения ей было не занимать, не говоря уже о модельной внешности. Как и Лия, Эвелин не верила своим подругам, сотни раз сталкиваясь с предательством с их стороны, потому и считала юную Морган единственной, кому действительно могла доверить самое сокровенное, а так же, в случае острой нужды, одолжить у нее тысячу-другую долларов.***
Эвелин лежала в кровати, блаженно прикрывая еще недавно распахнутые в изумлении янтарные глаза. Такой ночи, какая была у нее сегодня, она не помнила уже давно. Все же есть свой плюс в расставаниях. Он назвался Мелло. Интересное имя, если это конечно имя. Такой загадочный, грубый, один только шрам на его лице чего стоил. Все-таки еще не вымерли на свете настоящие мужчины. Похоже, девушка наконец встретила свою истинную любовь. Она себе уже все распланировала: их отношения, их дом на берегу моря, их свадьбу, детей — все. Она и думать не желала даже о малейшем расхождении в ее фантазии. Ведь кто, как не Эвелин, способна приручить такого мужчину? Он станет ее, хочет того или нет, рано или поздно, но это случится, потому что она так решила. — Я бесконечно извиняюсь, — без намека на раскаяние произнес флегматичный юноша, столь беспардонно вломившийся в их номер, даже не удосужившись постучать. — Заглохни, — раздраженно бросил Мелло визжащей девице, после чего обратился к вошедшему. — Ты не охренел ли, Мэттью? — Изо всех сил стараясь обратиться к другу с максимальной вежливостью (присутствие дамы никто не отменял), выдал юноша с нарастающим негодованием. — Не будь это для тебя столь важно, я бы и пальцем не пошевелил, — без намека на какие-либо эмоции выдал он, бросая в руки друга некий запечатанный конверт. — И да, — вдруг протянул он, намереваясь было покинуть номер, — я конечно понимаю, что тебе нужно снять стресс после очередного провала и все-такое, — эти слова, да к тому сказанные столь флегматично, заставили глаз Мелло нервно дернуться, — но не стоит лишний раз заставлять старика так нервничать. Кто знает, что с ним может приключиться на нервной почве: ни то инфаркт, ни то, чего доброго, башку мне прострелит. Ты уж будь добр, друг, предупреждать о своих похождениях, — на последней фразе он смерил боевого товарища все тем же флегматичным, но прожигающим до мозга костей взглядом. По голосу и поведению юноши и не скажешь, что он был как-то раздражен, а зол и подавно, но только не для Мелло. Подобное поведение Мэтта его даже забавляло; нечасто можно было наблюдать эмоции этого юноши, хотя блондин прекрасно понимал, что, когда его друг в таком состоянии, подливать масло в огонь было опасно для жизни. И это далеко не просто слова. Ведь что может быть страшнее завсегда спокойного человека в гневе? — А ты сегодня на редкость красноречив, — едва усмехнувшись, заметил Мелло. — Извини. — Что там? — После того, как юноша вышел, любовно протянула Эвелин, обнимая своего ненаглядного сзади за плечи и пытаясь разобрать столь мелко напечатанный текст. Но ее ласки не были столь же встречены, даже напротив. Больно уж резко, словно от чумной, выбравшись из ее объятий, молодой человек быстро пробегал глазами досье на своего босса, коего столь долго и безуспешно пытался убить или же подставить. Но Гробовщик оказался весьма изобретательным стратегом, видящим Михаэля словно насквозь. Мужчина искренне желал видеть в Мелло своего союзника, потому и прощал ему бесконечные попытки совершить революцию в семье, что его приближенные считали верхом безрассудства. Сам же предводитель мафиозной организации видел в юноше свою точную копию, можно даже сказать, сына, которого у него никогда не было. Это было странно и неожиданно даже для него самого, ведь Гробовщик никогда не отличался сентиментальностью. Поначалу он был доволен, что его ряды пополнил человек, не просто достойный его внимания, а еще и способный в какой-то мере даже противостоять ему, что воспринималось мужчиной, как неплохое развлечение. Это раньше, когда он только основывал свою семью, его жизнь была полна опасности, адреналина, вечного ощущения холодного дыхания смерти за спиной, а сейчас? Везде есть связи: и в правительстве, и в ФБР, даже за океаном. Если бы не появился Мелло, Гробовщик принял бы решение отправиться наконец на покой, возможно даже инсценировав свою смерть, но не тут-то было. Юный гений привнес в жизнь старого мафиози былой огонек, былое чувство опасности, холодящее душу, за что мужчина был ему отчасти даже благодарен. Быстро пробежав глазами то, что он и так знал, Мелло добрался до самого интересного: «Джонатан Смит, второе имя Гробовщик. 38 лет. Вдовец? Он был женат? Так ладно, не важно. Бла-бла-бла, это я знаю. Ну и состояние у него. И это только легальные счета. Двойное гражданство? Американское и… русское? Хотя, чему тут удивляться? Русская мафия всегда была самой опасной в мире, я даже не удивлен в его к ней причастии, напротив, это многое объясняет. Так. А по другим документам он Алекс Морган. А вот это уже интересно, — расплылся в коварной улыбке юноша. — У Алекса Моргана, оказывается, есть дочь? Любопытно. Лорелея Морган, студентка Гарварда, факультет искусства и гуманитарных наук, оформлен индивидуальный маршрут, преимущественно отличница. Кто бы мог подумать, при таком-то папаше. На светских мероприятиях замечена не была. Знакомые: нет данных. Личная жизнь: нет данных. Места посещения: нет данных. Очень интересно. Она вообще существует? Быть может, это очередная уловка Джонатана? Да нет, вряд ли. Тогда бы он что-нибудь реалистичнее придумал. Интересный персонаж, — думал юноша, рассматривая ее детскую фотографию; иных не было. — Хорошая работа, Мэтт. Даже очень хорошая. Судя по тому, как старательно Гробовщик все эти годы скрывал о существовании дочери, можно смело утверждать, что мы наконец нашли слабое место нашего несокрушимого босса. Хм. Кажется, я знаю, что делать.»