Всего лишь женщина

      Целуя соленые губы Флор, ощущая ее напор, отдающий болезненным желанием забыться, Ханнес решил для себя, что если когда-нибудь эта женщина будет с ним, то она больше никогда не будет плакать – он попросту не позволит ей этого сделать. Осторожно он уложил ее на спину, выцеловывая понятные только ему узоры на ее веснушчатых плечах. Она тихонько простонала, полностью отдаваясь столь нужным ей сейчас ласкам. Швед ненадолго оторвался от своего незатейливого занятия, взглянув на распростертую перед ним женщину.       Беззащитная, слабая, настоящая. Именно такой он и хотел запомнить суровую Флор Янсен, чтобы в последующие дни греть себя воспоминаниями о происходящем сейчас. Ван Дал судорожно вздохнул, увидев на ее теле отблески лунной тени, подчеркивающие мощную, но такую красивую фигуру. Только легкая маечка мешала насладиться этим видом сполна, и Ханнес мягко потянул ее вверх. Янсен вздрогнула и прикрылась руками:       – Ты уверен, что хочешь этого?       – Да, если ты позволишь.       Ван Дал осторожно заправил ее выбившиеся каштановые пряди за ухо. Возражений не последовало. Флор замерла, ожидая от барабанщика следующего шага, который тот не преминул сделать: страстными кусающими поцелуями он принялся доказывать, что действительно хочет хотя бы эту ночь побыть с ней. Янсен снова тихо простонала, поглаживая его шею и спину. Музыкант урчал от удовольствия, когда острые ноготки Флор задевали особо чувствительные участки кожи, целовал ее в шею и прижимался всем телом, стараясь получить от нее максимальное количество тепла. Он ласкал ее мягкое податливое тело через ткань майки, понимая, что, пока она сама не захочет снять ее с себя, он этого сделать не сможет. Флор никуда не торопилась, чувственно целуя шведа везде, куда могла достать, лежа под ним. Впервые за долгое время она не чувствовала себя великаншей по сравнению с партнером: с Ханнесом она ощущала себя маленькой девочкой, тающей в его сильных мускулистых руках.       В комнате становилось жарко. Флор в очередной раз поцеловала Ван Дала и наконец стянула с себя пижаму, оставшись перед ним в одних голубых кружевных трусиках. Любуясь ее телом, освещенным слабым мерцанием луны, швед восхищенно произнес:       – А в белье ты еще красивее… Кстати, оригинальный цвет, тебе идет.       Флор смущенно улыбнулась и притянула барабанщика к себе, жадно захватывая его теплые губы. В ответ он запустил пальцы в ее густые волосы и немного сжал их. Реакция в виде короткого, полного удовольствия вздоха последовала незамедлительно. Ханнес улыбнулся. Мягкими неторопливыми поцелуями он спустился ниже и припал влажным языком к ее набухшей груди. Флор снова сладко простонала и выгнулась навстречу его ласкам. Швед властно сжал ее тело в своих руках, ощущая, как срываются последние тормоза, держащие его разум и чувства в узде. В глазах резко потемнело от накатывающего волнами возбуждения. Он захватил губы Флор поцелуем, наполненным таким острым желанием, что на долю секунды ему самому стало страшно за ясность своего рассудка. Янсен в это время водила пальцами по его впалому животу, острыми коготками вычерчивая свои метки на его ребрах.       Отчаянный, жадный поцелуй длился целую вечность. Лишь когда Ханнес понял, что Флор задыхается, он нехотя оторвался от ее губ, взамен припадая к раскрасневшимся щекам, изящной шее, рельефным ключицам. Следующий горячий поцелуй пришелся на ее содрогающийся живот.       Янсен слабо выдохнула, не в силах больше сдерживать желание. Приятная тяжесть ткнулась ей в бедро, и женщина едва заметно улыбнулась, ощущая на себе вес крепкого мужского тела. Действительно, сейчас это было именно то, что ей нужно. Очередной его звериный рык, и она поняла, насколько счастлива, когда швед коленом аккуратно раздвинул ее ноги и стянул влажное белье. Длинными тонкими пальцами он прикоснулся к ее влажным складкам, потирая клитор и изредка проникая внутрь.       – Ханнес… – стон во весь голос сорвался с ее губ. – Глубже!       – Так сильно хочешь насладиться моей рукой? – как же пошло сейчас звучит его голос…       Янсен молчала, но тело подводило ее – неосознанно она тянулась к барабанщику все ближе и ближе.       – Хочешь меня? – хитро спросил ее мучитель, стягивая с себя остатки одежды.       – Безумно… – прошептала она, не в силах больше терпеть его издевательства.       Он засмеялся и одним уверенным движением вошел в нее, на что Флор отреагировала весьма несдержанным громким вскриком, слышным, как ей показалось, даже на другом конце гостиничного коридора. Но к счастью, на столь темпераментное выражение ее удовольствия никто не сбежался. Легкие толчки, приятной истомой отдававшиеся по всему телу, заставили ее судорожно хватать воздух и слабо постанывать.       Движения его упругого члена внутри переполняли ее немыслимым удовольствием. Мягко толкаясь внутри женщины, Ханнес не забывал ласкать ее чуть влажную от пота шею, целовать ее упрямые тонкие губы, шелковистые плечи. Движения его были на удивление выверенными и грациозными для новичка, он мастерски обращался с ее телом. Но вот он ускорил ритм этих движений, одновременно увеличив их амплитуду, и поднял голову, всматриваясь в ее лицо. Флор задыхалась, приближаясь к пику наслаждения, и еле слышно повторяла его имя. Изнемогая под натиском его ласк, она словно отключилась от всего происходящего, почти перестав воспринимать окружающие звуки: стук дождевых капель по карнизу, шаги постояльцев в коридоре, отчаянный скрип гостиничной кровати, не рассчитанной на столь темпераментных хозяев.       Ван Дал не сводил с женщины пристального взгляда своих серых глаз. Крепко сжав ее тело своими руками, он задвигался внутри нее еще быстрее, еще настойчивее толкаясь в ее глубины. Наконец, почти достигнув вершины наслаждения, Флор конвульсивно выгнула спину и протяжно вскрикнула. Спазм, снова спазм. На несколько секунд она словно нырнула в огненную пучину, прежде чем тело охватило приятное расслабление. Его оргазм не заставил себя ждать: сделав еще несколько десятков напряженных движений в ее горячем влажном лоне, он внезапно замер, закусил мочку ее уха и, глухо простонав, принялся коротко содрогаться на ней всем телом.       – Тебе было хорошо? – немного погодя спросил Ханнес, все еще лежа на ней.       – Ммм… – неопределенно промычала она, не в силах открыть глаз.       Оценив ее ответ как высшую похвалу своих мужских способностей, швед мягко поцеловал вокалистку в лоб и перекатился на соседнее место. Пространства кровати, рассчитанной на одного человека, катастрофически не хватало, но Ван Дал все равно решил ночевать рядом с любимой, скромно укрывшись половиной ее одеяла. Уставшая от впечатлений этого долгого дня, Флор признаков сопротивления не подавала, поэтому, нежно обняв ее за талию, музыкант последовал ее примеру и мгновенно вырубился.

***

      Утро встретило нидерландку противной трелью будильника и свинцовой тяжестью во всем теле. Ощущения были такими, словно накануне она самолично таскала инструменты всей группы из самолета в отель и обратно. Не открывая глаз, она отключила будильник и уже собралась было повернуться к стене, дабы еще немного подремать, как вдруг поняла, что впереди ей что-то мешает. Нехотя приоткрыв один глаз, она на секунду онемела, лихорадочно соображая, где находится: перед ней лежал полностью обнаженный Ханнес Ван Дал собственной персоной, более того, сладко сопящий и едва прикрытый ее одеялом!       Мгновенно забыв про сон, она пулей выскочила из-под одеяла и заорала:       – Ван Дал, черт тебя подери, что ты здесь делаешь?!       Тот непонимающе уставился на нее, сонно моргая и прикрываясь краем одеяла.       – Флор, ты же сама вчера уснула сразу после секса, не сказав мне ни слова. Ну, я и решил греть и охранять тебя всю ночь…       – А я просила «греть и охранять меня всю ночь»?! – прорычала вокалистка, но вдруг опомнившись, тут же сменила тон: – Стоп. Что значит «после секса»? Мы… у нас…? Что?!       Утренняя дремота окончательно улетучилась. Осознание всего того, что они натворили прошлой ночью, ледяным потоком окатило ее с головы до ног.       – Ван Дал, ты…       – Что «я»? – Ханнес благоразумно начал выбираться из кровати, чтобы в случае чего быть поближе к двери. – Ты же сама меня позвала…       – Я?!       – Ну да, – пожал плечами швед, поднимая с пола свои брюки. – Ты была такой несчастной после разговора со своим… Эмппу, так звала меня взглядом, что мне захотелось тебя утешить.       – И другого способа «утешить», кроме как затащить меня в постель, ты не нашел!       – Ты сама затащила меня в постель, черт возьми! – перешел в контрнаступление барабанщик, негодующе поигрывая мускулами.       По пути он успел собрать с пола почти все свои вещи и оперативно оделся, чего нельзя было сказать о Флор: она по-прежнему стояла перед ним абсолютно раздетая, и даже сейчас, когда в его голову в любой момент могло полететь что-нибудь тяжелое, он любовался ее стройной фигурой и прекрасным в гневе лицом, на котором привычно выступили красные пятна, как было всегда, когда вокалистку обуревали чувства.       Наконец и она заметила свой недвусмысленно вызывающий вид и, мгновенно вспыхнув, прикрылась первой попавшейся тряпкой.       – Лучше тебе сейчас уйти, – сухо произнесла Флор.       – С удовольствием, но…       – Убирайся! – рявкнула она и направилась к входной двери с твердым намерением выпроводить чересчур задержавшегося гостя.       – Я с радостью уйду, когда ты отдашь мне мою футболку, – с этими словами Ван Дал деликатно указал взглядом на ту самую вещь, которой Янсен пыталась прикрыть свою наготу.       Вспыхнув еще сильнее, Флор бросила в него вышеуказанным предметом одежды и гордо повернулась спиной, показывая, что на этом разговор окончен. Быстро одевшись, Ханнес снял с вешалки свою куртку и назидательно произнес:       – Янсен, сначала разберись в себе, а потом уже лезь в постель к мужчинам. Особенно к тем, которым ты действительно нравишься.       Вокалистка никак не отреагировала на его заявление, по-прежнему молча ожидая, пока он уйдет. Но Ханнес не был бы самим собой, если бы напоследок не добавил, оглядев ее с головы до ног:       – Кстати, классная задница!       Его замечание произвело эффект: Флор наконец-то повернулась к музыканту лицом и с гневным видом прорычала ему вслед нечто грозное по-нидерландски. Однако Ван Дал уже этого не слышал: с ухмылкой он запрыгнул в лифт и начал искать в поисковике своего разбитого телефона номер местного такси.