Ночь Вереска

Жизнь в Маавосе с каждым годом, словно бутон, цвела и распускалась, все больше и больше купцов и торговых караванов приезжали в столицу Альбис Арены. Прекрасный город разрастался так, что уже и свояк мог заплутать. Все улицы, вымощенные белым камнем, были чистыми, кроме разве что самых окраин города. К слову, особой культурной ценностью обладал именно центр города, где главную эстетическую роль играл Снежный Чертог с прилежащими к нему садами и фонтанами. Здание занимало немалую территорию, абсолютно белое (наверное, так и стали называть Белых), с изящными крупными арками и выполненными в дереве окнами да выступами. Двери были железными и громоздкими. Вверх уходили невысокие, но широкие, поражающие взгляд, купола. Именно эти стены и хранили многовековые знания о врачевании, травологии и, конечно же, магии в том числе, хоть и не в том объеме, как в некоторых других столицах Мира. Утро выдалось чудесным. Эльве удалось встать очень рано и сделать все заготовки к сегодняшнему дню, в частности, к одному делу, которое для нее не имело особой важности, а вот для заказчика это был вопрос жизни и смерти. В буквальном смысле. Все приготовления требовали больших знаний и необходимых умений. Да и вообще, мало кто согласился бы на такую работёнку, даже если и мог. Эльва же была одной из тех женщин, не боявшихся ни закона, ни какой-то там Божьей кары. Главный вопрос - цена сделки. Для Эльвы Маавос был идеальным городом, где ее сложно было запомнить, и ещё сложнее поймать. Хоть она и выросла в этом городе, всегда находятся новые, незнакомые люди. А, следовательно, и новые заказы. Нет, не подумайте, что Эльва - одна из тех алчных персон, ненасытных в желании приобретать и обогащаться, какими, между прочим, были дворяне и остальная знать Маавоса. Сама Эльва тоже происходила из знатного рода Беллегард, однако этот род, когда-то слывший благочестием и верностью Королю, пресекся несколько лет назад в ужасном пожаре. Не уцелел почти никто, кроме Эльвы и ее старшей сестры. С тех пор ей всегда хотелось вернуться в те времена, когда у их семьи были деньги, всяческая еда, утварь, прислужники, земли и известность в своих кругах. Теперь же всего этого нет, и ей хотелось заполнить ту пустоту хотя бы материально. Женщина посмотрела в зеркало перед собой: на нее уставилась бледнокожая рыжеволосая дама, с проницательным глубоким взглядом, лет тридцати или чуть меньше, с худеньким маленьким лицом, впалыми щеками, аккуратным тоненьким ртом, маленьким носом, большими мутно-зелеными глазами и длинными ресницами. Все лицо было усыпано мелкими веснушками. Одевшись и расчесавшись, она взяла все необходимое, вышла из своего маленького домика-лавки и, заперев за собой дверь на ключ, накинула на голову темный капюшон с небольшой бахромой. Одета она была в невзрачную бежевую юбку в пол и в темные пулены - клювовидные башмаки цвета охры, деланные из цельного куска кожи. Под уличной темной накидкой с капюшоном скрывалась женская изящная бордовая рубашка, расшитая золотистой нитью на восточный манер. Ее дом находился рядом с торговой улицей, посему народу было хоть отбавляй. Эльва специально выбирала такой район, чтобы можно было сбывать вещички, которыми частенько расплачивались заказчики. А кое-что она делала своими руками: особенно пользовались успехом запечённые в смолу бутончики и цветочки, которые могли годами оставаться в первозданном виде, выглядело это ну очень интересно. Рыжеволосая дама направилась в сторону ближайшей кузни. День выдался достаточно теплым, и на улицы вывалило немало народу: - Слыхали? Сегодня на главной Юго-Восточной площади этого негодяя наконец казнят! - с восторгом и предвкушением в голосе нес пожилой мужчина рядом стоящим. - Ухх, я то непременно там буду, да и вам советую! - Только детей нужно подальше от всего этого держать, - подхватил один из его собеседников, - негоже такое им видеть. - А я считаю, зря они все это напоказ делают, - прохрипел третий голос. - Ну кому-то от этого разве лучше? Казнить? Так казните как и всех, незачем такому трусу столько чести чеканить! День-другой, и никто бы о нем не вспомнил, а так всю неделю судачить будут. Эльва завернула за угол, и остальной разговор был ей уже не слышен. По пути она зашла купить голубя. Их обычно покупали для различных праздников: для свадеб, например, белых, но ей нужен был любой. - Вам почтовый нужен? Или, может, на пирог? - поинтересовалась пожилая женщина с еле открытыми серыми глазами, голова которой очень уж сильно дергалась и тряслась, что было забавным для торговца такими птицами. - У меня и жирненькие гульки есть, вот, посмотри. Старуха достала из клетки и протянула действительно огромного голубя Эльве. - Нет, нет, - затараторила рыжая, - мне самого обычного неприметного голубя, пожалуйста. Недовольно хмыкнув, торговка достала из клетки небольшого серого голубя и всучила Эльве, та, в свою очередь, убрала его в небольшую плетеную корзинку с крышкой. Голубь попытался расправить крылья, что ему явно не удавалось сделать. Поэтому он тихо сидел, недовольно насупившись, и был таков. Расплатившись, Эльва направилась дальше. Наконец показалась кузня, в которой неустанно трудился Рудор. Это был огромный мужчина, как пристало быть всем кузнецам и подобного рода ремесленникам, с густой черной-пречерной шевелюрой, такими же угольными глазами, широкими бровями на пол-лба, недлинной, но густой черной бородой и большими вымазанными в угле ручищами. Пахло от него тоже углем и потом. Завидев рыженцу в толпе, он сразу же отложил работу, вытер руки и, улыбаясь, принялся махать Эльве. Женщина зашла внутрь, где на нее тут же обрушились крепкие объятия, ее ноги даже на мгновение оторвались от пола, а лёгкие и вовсе растеряли весь воздух. - Ну, как ты? - Похлопывал Эльву по спине угольный человек. - Так давно тебя не видел! Не соскучилась? Совсем забыла про мою лавку! Хоть он и улыбался, но в глазах Эльва прочитала проскользнувшую тень обиды или грусти, что было очень необычно для этого человека. Они с детства знали друг друга, но дружить начали уже подростками. - Я правда хотела к тебе заскочить в прошлом месяце... - виновато произнесла она и смутилась. - Так что там насчёт моей просьбы? - А, да, - почесывая затылок, Рудор принес из соседней комнаты свёрток, - держи, надеюсь, получилось так, как ты просила. Развернув ткань, она увидела элегантный лёгкий клинок из закаленной стали. Не считая рукояти клинок был размером с мужскую ладонь. Гарда у клинка была с резьбой, а в рукояти светились три камешка: один большой - топаз, и два маленьких ларимара. Ножны у клинка тоже имелись, их узор состоял из большого количества маленьких дырочек, где в некоторых также прятались маленькие камешки самоцветов. Выглядело все вместе очень нежно и искусно. У Эльвы даже открылся рот от удивления, потому что заказывала она обычный женский небольшой клинок. Было очевидно, какой труд был вложен в создание этой драгоценности. И тут Эльва действительно почувствовала укол вины за то, что не пришла раньше! - Рудор... Это же лучшая твоя работа, - она наконец оторвала взгляд от клинка и посмотрела на создателя. - Ты уверен, что хочешь отдать его мне? - Да будет тебе, Эльва! - громко рассмеялся кузнец. - Я же его специально для тебя и мудрил! Столько вечеров потратил, зато посмотри какой славный вышел, - взгляд его преисполнился гордости, и даже осанка изменилась. Попрощавшись с кузнецом, женщина поспешила на главную площадь, на которой скоро должна состояться казнь. На площади собралось немало зевак, все-таки прилюдные казни были редкостью в Маавосе. Эльве удалось занять место поближе. Через несколько минут стража приволокла скованного осуждённого, который сам явно не был в состоянии идти; голова его была опущена, и с нее перепутанными копнами свисали засаленные черные волосы. Он был в тюремных домотканых одеждах, весь в грязи, будто просидел в темнице больше недели. Руки его были связаны толстыми путами. Затем Жрец Истока, облаченный полностью в черное, по всем обычаям пролепетал несколько молитв завывающим козлиным голоском. После всей необходимой церемонии твердый голос герцога Яза Геклена - самого приближенного из знати Короля - произнес обвинение: - Фарос Фон-Де-Аль, вы обвиняетесь в предательстве Короля и родных земель Альбис Арены, а также в краже имущества королевской семьи и в попытке хищения королевских реликвий. Есть несколько свидетелей вашего преступления, а также неопровержимые доказательства, - Герцог откашлялся и продолжил, сдвинув брови, - посему именем Короля и наделённой им властью я, герцог Яза Геклен, приговариваю тебя к немедленной смерти. Желаете ли вы сказать последнее слово? Фарос отрицательно покачал головой, и тогда палач начал разминать свои большие плечи, доставая при этом огромный острый топор для казни. Эльва вынула из корзинки голубя, который быстро замер и тихо наблюдал за происходящим. Фарос даже не думал как-то сопротивляться, лишь невольно вздрогнул, прямо когда топор вознёсся над его головой. Голубь в руках рыжеволосой тоже слегка вздрогнул, а потом попытался вырваться. Толпа в этот момент утихла, а через некоторое время все начали потихоньку расходиться, обсуждая произошедшее. Эльва торопилась. Пока не село солнце, ей нужно было добраться к озеру, расположенному в полу миле от Маавоса. Погода была прохладная, и солнце начинало заходить, поэтому она сильно пожалела, что не оделась теплее. На озере было ни души, только несколько северных зайцев проскользнули на соседнем берегу. - Тури йок ивризорис туэлла катарсис... тури йок ивризорис туэлла катарсис... - нарушалась тишина озера. Темно-рыжие волосы развевались под порывом сурового ветра. Эльва, сидя у самого края озера, вытащила измученного голубя, свидетеля смерти, и быстрым движением клинка избавила птицу от страданий. Потом она достала некий бурый порошок из своей сумочки и развеяла его перед собой. Через некоторое время в озере что-то показалось, вода немного забулькала и помутнела, а затем прямо перед Эльвой в голубой замерзшей воде возникло лицо. - О нет! Что со мной? Где я? Что ты со мной сделала? - смутно подавалось эхо прямо из глубины. - Ты обещала, что я... ээ... проснусь уже в другом теле! - Замолчи, Фарос, - рассмеялась женщина, - ты же не думал, что я просто так выполню всю работу, чтоб тебя и дух простыл? Ты знаешь, сколько стоят заказы такого уровня, кие я тебе любезно оказываю? Не смеши меня! Сначала ты скажешь мне о всех своих заначках и сбережениях, затем и то, где живёшь. Не переживай, без копейки я тебя не оставлю, но возьму то, что захочу, - ее голос стал ниже и медленнее, - и сколько захочу. - Ха! Ещё чего! Мы так не договаривались! - раздулся Фарос. - И откуда мне вообще знать, что ты мне в итоге поможешь? Я тебе не верю. - Так-так-так... - зловещим тоном продолжала женщина, - тогда может мне следует оставить тебя в этом холодном озере? Это необычное озеро - все, кто в нем тонул, остались здесь навеки... Сам убедись, посмотри назад, присмотрись к глубине. Хочешь стать такими же, как они? С ее словами Фарос тут же почувствовал некое холодное до жути присутствие. А затем и увидел ужасающие тени вокруг себя. Там были и старики, и дети, и все они тянулись к Фаросу, медленно приближаясь и открывая свои рты. Лицо в воде тут же завизжало и забарахталось, а Эльва лишь громко рассмеялась. - А-а-а! Ладно, ладно! Я все понял, я все тебе расскажу! - мужское лицо неистово кричало, переходя на писк, иногда всхлипывая. - Только, пожалуйста, прекрати это, вытащи меня отсюда! После Фарос выдал все подчистую, а Эльва начала собираться обратно в Маавос. - Теперь ты заберёшь меня отсюда? - дрожало лицо. - Я не хочу здесь оставаться! Пожалуйста... - Не бойся. Озеро - лишь средство связи с твоим духом, когда я уйду, связь оборвется, - женщина встала и зашагала в сторону столицы, - а проснешься ты уже в новом теле. Озеро вернулось в свое прежнее состояние. Где-то встрепенулась белая сова, покачиваясь на ветви. А ветер красиво рисовал разводы на озере. Как будто тут ничего и не происходило.