Слова

      Дорога. Она казалась абсолютно бесконечной. Как длинная лента, она извивалась, взлетала вверх, а затем падала вниз и, казалось, совершенно не имела конца. Изредка появлялись яркие дорожные знаки, как бы в доказательство, что время еще не застыло. На дороге мелькали короткие белые полосы, прерывая идеально ровный серый цвет. При его виде становилось тошно.       Зеленые деревья различной высоты, разных цветов и оттенков, сливаясь между собой, образовывали одно неделимое полотно. Одну большую непреодолимую стену, протяженную на многие километры. Она напоминала тюрьму. Заключала внутри себя, не давая ни малейшего шанса выбраться. Лишний раз показывала, что вся жизнь — это клетка. Даже всего кислорода глухого леса, разделенного пополам одной узкой длинной дорогой, оказалось недостаточно, чтобы спокойно легко вздохнуть.       Пытаясь преодолеть все это огромное расстояние, по дороге ехали две машины. Одна ярко-желтая, почти круглая, а другая строгая, угольно-черная. Словно день и ночь, они следовали друг за другом, стараясь не отставать слишком сильно. В обеих стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь частым стуком сердец.       Женщина, сидящая за рулем черного Мерседеса, как могла, пыталась сосредоточиться на дороге, но голова была занята совершенно другим. Её глаза, из которых за все время не пролилось ни слезинки, которые так отчаянно рвались наружу, были стеклянными и не выражали почти ничего. Темные губы сжались в тонкую линию. Руки слегка дожали или от боли, или от гнева, или же от всепоглощающего страха, что полностью съедал изнутри.       В салоне было оглушительное молчание. Оно прерывалось лишь тихим сопением мальчика на заднем сидении, который просто не выдержал ужасно-скучной дороги и уснул на полпути. По правую руку от женщины сидел светловолосый мужчина, который с вымученным лицом и гримасой глубокого отчаяния был погружен в свои мысли. Он отклонился на мягкое кресло и, облокотившись на дверцу машины, запустил руку в волосы. Его глаза же разом выражали кучу эмоций, которые просто невозможно было не заметить. Нутро просто кричало: «Ну же! Скажи ей что-нибудь! Только не молчи!», - но вот сам он продолжал говорить лишь только со своим сознанием.       Он все разрушил. Разбил на мелкие осколки все, что между ними было, и собственными руками разбросал их по всему миру. Робин ужасно корил себя, за то, что сделал, за то, что посмел причинить боль любимой женщине еще и таким гадким и изощренным способом. Он никак не мог понять, когда наступил тот самый переломный момент, когда все изменилось, когда он посмел забыть её и решил жить дальше. Когда стер из памяти самое дорогое, что у него было, ту, без кого он просто не мог дышать. Все эти месяцы он жил, словно в тумане, был рассеянным, а по ночам не мог заснуть, видя перед глазами её прекрасное смеющееся лицо. А потом вдруг - раз! И все прекратилось. Как по мановению ветра Робин вдруг забыл все это и переступил через прошлое, как через обычную неприметную кочку. И когда, наконец-то, снова встретился с той единственной, для кого он жил, Робин будто проснулся и осознал, сколько всего натворил. Хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше не видеть это лицо, наполненное болью и осуждением. И даже сейчас, сидя в машине меньше чем в полуметре от сокровища всей его жизни, он чувствовал холодный взгляд на своем затылке, от которого хотелось умереть. Напряжение в автомобиле было настолько сильным, что казалось, салон сейчас разнесет на части. Даже сквозь расстояние, пусть и небольшое, он чувствовал всю её боль.       В голове одна за другой мелькали картинки. Мужчина получил возможность снова рассмотреть момент, когда два несчастных слова разрушили его жизнь. И не только его.       «Она беременна» — просто фраза, но благодаря ей хотелось ринуться в пропасть, кинуться в бездну, сгореть заживо или рассыпаться, как песок, только бы не видеть её лицо в этот момент. Что-то между отчаянием и недоверием промелькнуло в карих глазах. Женщина на мгновение и вовсе перестала дышать. Её рот приоткрылся в немом вопросе, ответ на который и так ясно отражался на его вымученном лице. С губ слетел прерывистый выдох, а глаза заблестели на свету. Её плечи заметно поникли, голова пару раз покачнулась в отрицании происходящего, и она сделала нетвердый шаг назад, все еще не произнося ни слова. Казалось, что он слышал отчетливый звук, как будто что-то трескается. Робин представлял себе дорогую изящную вазу, которая радовала глаз и была чрезвычайно ценной, а потом, когда её пронзила одна меткая стрела с золотым наконечником, вдребезги разлетелась на метры вокруг. Как починить то, что никогда не собрать воедино? Кому нужна надколотая ваза, даже некогда прекрасная? Именно это сейчас должна была чувствовать Реджина. Ненужность и забвение.       Пара все еще немного неуверенных шагов в сторону двери, и она ушла. Не стала демонстративно хлопать дверью, бросать в его сторону проклятия или биться в слезах, а просто ушла. Даже сейчас, потерянная и разбитая, она оставалась истинной королевой. Не каждому под силу выдержать выстрел в сердце и сохранить при этом невозмутимость, грацию и сдержанность. Она действительно была рождена для этой роли.       И Робин, не теряя не секунды, пошел за ней. Не стал обращать внимания на окружающих, не замечал никаких вопросов в его сторону, а просто последовал за той, кого мог потерять в любую секунду. Он не хотел совершать ту же ошибку, что сделал тогда, в кафе, когда остался с «Мерион», а не поспешил догнать свое счастье. Уж слишком дорого это стоило ему в прошлый раз. Робин знал, что она слишком гордая, слишком сильная, чтобы опускаться до обвинений и истерик. Но в то же время понимал, что даже самая крепкая сталь может погнуться.       Он бежал за ней по темным коридорам здания, которые были давно покрыты слоем грязи и паутины, преодолевал лестничные проемы, зная, что она не успела уйти далеко. Выбился из сил, заглянул в каждый проход, в каждую дверь, пока, наконец, не увидел мелькнувший в конце коридора темный силуэт. Робин решил действовать осторожно и тихо, чтобы она не ушла вновь. В самом конце одного коридора была полная темнота, нарушаемая лишь одним лучом солнца, попавшим туда через единственное окно. В тени мелькнула знакомая фиолетовая ткань платья. А потом он смог лучше рассмотреть фигуру, все еще оставаясь незамеченным. Видимо поняв, что все же попала в тупик, женщина просто прижалась к стене. По бледным щекам тонкими дорожками текли слезы, а темные волосы в беспорядке рассыпались по дрожащим плечам. Мужчина, не смея дальше смотреть на сокрушения брюнетки, поспешил подойти поближе.       Реджина тихо сидела, крепко вцепившись в руль, и изредка поглядывая на малыша на заднем сидении. Мальчик уткнулся лицом в мягкую обивку кресла, сжимая в руках серую пушистую игрушку. Обезьяну. Ту самую, что стала началом её привязанности к малышу. И его отцу. Создание напоминало ей лишь о дне их знакомства, когда она небрежно отвергла его помощь и в первый раз поймала на себе его взгляд. И это её переломило. С тех самых пор весь её мир крутился вокруг трех человек: Робина, Роланда и Генри. Каждый день её жизни был напоминанием, что она нужна кому-то, что она не одна. А теперь… Теперь она почти потеряла все. Все вокруг напоминало о нем. Каждый шаг, каждый вздох. Даже воздух в этой машине был наполнен запахом леса. Ничего не изменилось. Изменились они сами. Ей было ужасно больно находиться рядом с ним, почти касаться его, видеть, слышать его неровное дыхание. Все это казалось ей пыткой. Ведь при одном лишь взгляде на него в голове, словно на огромном плакате были написаны два единственных слова.       «Она беременна».       Женщина никак не могла понять, почему он так быстро забыл про всю ту магию, что была между ними. А сейчас попросту сгорела. И остался лишь пепел. Черный, легкий, потухший и готовый в любую минуту развеяться по ветру. Душа невыносимо ныла, каждый вздох отзывался болью предательства. В голове были отчетливо слышен его крик, виден его яростный взгляд, а одна фраза все снова и снова крутилась в голове, словно на сломанном проигрывателе. «Я теперь с Мэрион!» Она почти физически ощущала, как сердце разрывается изнутри.       Она до последнего боролась за него. Отправилась черт знает куда за тем, чтобы просто еще раз услышать, как он произносит её имя. Носила в памяти этот образ, что не давал ей расплыться ночью по подушке, хранила надежду в самом потаенном месте в сердце. А он забыл. Отпустил.       Реджина держалась из последних сил, до боли прикусывая губу изнутри. Во рту чувствовался металлический привкус. Но это давало ей подтверждение, что она все еще живая и может чувствовать. Костяшки пальцев побелели от крепкой хватки, а глаза застилала пелена слез. Она без конца твердила себе, что должна оставаться невозмутимой, несмотря ни на что, и время от времени пыталась отвлечь себя рассматриванием сонного Роланда через зеркало. Но это не помогало. В голове упорно мелькали сцены, словно она попала на очередной киносеанс. Только вот фильм был не со счастливым концом.       Женщина подошла к двери нервно вытерла вспотевшие руки о свое пальто. Она выдохнула и в последний раз кинула взгляд на своих спутниц. Эмма одобряюще кивнула и показала рукой на крохотный дверной звонок. Палец неуверенно коснулся заветной кнопки, а сама женщина испуганно напряглась. Через пару секунд дверь распахнулась и она, наконец, смогла увидеть его. Прежний. Он ничуть не изменился. Реджина даже не могла описать словами, что происходило внутри в данный момент. Что-то между сильным ураганом и будоражащим штормом, которые уносили её куда-то далеко. Туда, где существовали только она и он. Ноги стали ватными, а глаза наполнялись непрошеными слезами. Он подхватил дрожащую от волнения королеву и крепко прижал к себе. Так, словно не сделай он этого, весь мир тут же рухнул бы, не выдерживая чувств, которыми они оба были наполнены. Чувство эйфории полностью поглотило её, когда она снова смогла уткнуться носом в его шею и почувствовать уже ставший родным запах, коснуться немного заросшей щетиной щеки, зарыться руками в жестких волосах. До конца не веря в происходящее, она с большим трудом смогла разорвать плотное кольцо рук и рассказать о цели самого приезда. Дальше все плыло. Звуки соединялись, она не могла различить ни слова сквозь громкие крики и возгласы, разрывающие уши. Половину из них создавала она сама. Все, что она помнила даже слишком отчетливо, были слова любви. Уверенное и твердое «Я теперь с ней!» Только вот сказаны они были не про нее. Внутри что-то упало, а потом «Мэрион» выдала свой главный козырь. Вместо темных волос появилась кудрявая рыжая копна, а глаза засверкали изумрудами. Затем Реджина услышала то, что полностью разбило её веру в любовь и преданность. Первым инстинктом было бежать. Бежать пока не поздно, скрыться, из последних сил сдерживая слезы и крики отчаяния. Чтобы никто не увидел, как в карих глазах, словно лампочка, погасает огонь. Она знала, что он последовал за ней. Понимала, что он не отступится, и, в конце концов, им придется поговорить, но ей было слишком страшно. Она боялась взглянуть в его глаза и увидеть там сожаление. Став королевой, она возненавидела всех, кто жалел её. Считала это слабым чувством, а ей никак нельзя было давать слабину. Женщина знала, что он рядом, что он почти нашел её, и когда её сознание почти отключилось от переполняющих эмоций, она попала в тупик. Поняла, что нет дальше смысла прятаться и, облокотившись о твердую стену, дала чувствам вырваться на волю.       Она как сейчас помнила ухмыляющееся лицо сестры, сверкающее от мести и победы, словно начищенная медаль. Что же, теперь она выиграла, а королева проиграла…       Руки дрожали, и от этого руль поворачивался то в одну, то в другую сторону, точно колесо, катящееся по мелким камням. Машина мгновенно среагировала и ломаными линиями начала двигаться по дороге. Робин вовремя заметил состояние женщины, граничащее с нервным срывом, и попытался докричаться до нее, пока все не вылилось в аварию.       - Реджина, останови машину, — его глаза перебегали с дороги на погруженную в себя Реджину. Он все же решился, подавил безумие внутри, первым начал разговор, но это совершенно не помогло. Ответом служило лишь молчание. Стеклянные глаза королевы, казалось, смотрели не на дорогу, а сквозь нее. Машина, словно змея, извивалась по дороге, повергая мужчину в полнейший ступор. Для него, человека, который раньше ездил только на конных повозках, да и то краденных, это было пострашнее любой черной магии. Он совершенно не понимал, как действует дьявольское создание и безуспешно пытался достучаться до той, кто знает. Паника.       - Ты слышишь меня? Реджина! — он почти кричал.       - Папа! Что случилось? – позади послышался испуганный голос проснувшегося мальчика.       Когда его рука коснулась плеча женщины, в ней будто что-то щелкнуло, и в глазах на секунду появилось то же выражение, что и в его. Черная машина, наконец, перестала петлять по дороге и плавно выехала на обочину. Мотор заглох. Оба пассажира сидели внутри с огромными глазами и пытались отойти от «веселой» поездки. Желтый жук, не замечая несостоявшейся аварии, продолжил свой путь и исчез за ближайшим поворотом. Они остались одни посреди леса. Одни наедине со своими страхами и недосказанными словами.       - Роланд, все в порядке? – мужчина обернулся и бегающими глазами осмотрел сына. Получив в ответ утвердительный кивок, он выдохнул и повернулся обратно.       - Господи, что только что произошло? — Робин смотрел перед собой, периодически закрывая глаза и выдыхая.       - Прости, я… — она говорила очень тихо, почти шептала слова себе под нос.       - Ничего. Главное — что мы все живы, — ему не хотелось снова нервировать итак уставшую от потрясений и обвинений женщину. Он не хотел, чтобы она видела в нем монстра. — Реджина…       Королева не могла слушать, как он произносит её имя. Раньше оно звучало по-особенному. Каждый раз он говорил его с огромной нежностью в голосе, и это ласкало её слух. Она чувствовала, как её обволакивает какое-то приятное теплое чувство и мгновенно наполняет изнутри. Она всегда улыбалась. А теперь оно звучало скорее с сочувствием. Сейчас казалось, что он испытывал физическую боль от этих слов.       - Не надо… — она прикрыла глаза и, как могла, попыталась изолировать себя от его голоса. — Просто… не говори ничего…       - Но я…       - Прошу тебя! — её била мелкая дрожь. — Не говори… Молчи…       Робин не желал сдаваться. Он приблизился к ней, в одно мгновение обхватил обеими руками и прижал к себе. Женщина почти задохнулась от такой близости и начала неистово вырываться. Билась, кричала, умоляла, словно дикая птица в клетке. А потом, когда поняла, что проиграла, просто затихла.       - Зачем ты так? — голос дрожал. Глаза в упор смотрели на руль автомобиля. — Почему ты так поступаешь? Почему не можешь просто дать мне немного пространства? После того, что… — под конец её слова оборвались.       - Я не хочу потерять тебя… — мужчина прошептал это, зарываясь носом в её волосы, а затем касаясь губами виска.       - Надо было думать раньше. Отпусти, я хочу выйти из машины, — она повернула голову в сторону, спасаясь от губительных прикосновений.       Его руки медленно опустились, и Реджина, наконец, открыла дверцу машины, впуская в салон поток свежего воздуха. Запах леса мгновенно покинул ее, и королева смогла вздохнуть полной грудью. Она быстро покинула свое сидение, захлопнула дверь снаружи и уперлась руками о крышу авто. Она оглядела покрасневшие от крепкой хватки пальцы.       - Малыш, побудешь здесь? Нам с Реджиной нужно кое-что обсудить. – Мальчик снова кивнул и принялся рассматривать машину изнутри.       Через пару секунд, явно не желавший сдаваться, Робин последовал её примеру и обратил печальный взгляд голубых глаз на неё.       - Реджина…       - Убирайся! Мне не нужна твоя жалость! — в темноте блеснули наполненные яростью и сверкающие от слез глаза женщины. — Иди к своей новой женушке. Может, еще вместе споете песенку своему малышу!       - Перестань, пожалуйста, — он подошел ближе и попытался дотронуться до неё. — Давай поговорим.       - С меня достаточно! Я не хочу больше ни видеть тебя, ни разговаривать! Как ты… — она запнулась, проглатывая последние слезы. С лица пропали все остатки былой печали, сейчас на нем красовалась только ярость. — Как ты… Господи… Все, хватит! Я сейчас же сажусь в машину и уезжаю отсюда обратно в Сторибрук. А ты можешь оставаться и продолжать счастливо жить со своим рыжим «счастьем». Удачи.       Реджина оттолкнула его и уже собиралась уйти, как почувствовала сильную хватку на своем запястье.       - Стой! Остановись, прошу тебя! Мы должны все обсудить, — мольба в его глазах заставила женщину еще больше выйти из себя.       Робин смотрел на неё и чувствовал себя просто отвратительно. Осознавать, что любимая женщина плачет из-за тебя, худшая пытка из всех возможных. Так хотелось отправиться в то время, когда Эмма с Крюком еще не вернулись из прошлого, когда все только начиналось, когда зарождалось новое настоящее и великое чувство.       - А что здесь непонятного?! Я все слышала своими ушами и видела достаточно, — на мгновение она умолкла и задумалась. А затем пронзительно, так, что по спине пробежали мурашки, а сердце сжалось в крохотный комок, посмотрела ему прямо в глаза с неким презрением и сожалением. — А знаешь, я ведь любила тебя. Так сильно, что додумалась притащиться в это место и разыскать тебя среди миллионов жителей этого города. Но я даже не подозревала, что тебе действительно настолько плевать на мои чувства.       - Это не так!       - А как иначе? Сделал бы человек такое, если бы ему не было безразлично то, что подумает другой, — по щеке снова скатилась одинокая слеза. — Прости, что я помешала. Я просто думала, что… Что еще нужна тебе.       - Ты и правда нужна мне. Больше всего на свете.       - Я больше не верю тебе…       Он хотел сказать что-то еще, но понял, что сырой темный коридор дома — не лучшее для этого место.       — Пойдем в бар. Тут не далеко.       Женщина больше не сопротивлялась и просто безмолвно последовала за ним. За весь путь ни один из них не проронил ни слова.       - Реджина, нам надо поговорить!       - Мы достаточно говорили! Я больше не хочу ничего слышать! — её раздражение уже переходило все границы.       - Нет, не достаточно!       - Хватит кричать на меня и указывать, что делать, а что нет! — она все же осмелилась посмотреть на него. Легкое раздражение и холодность превратились в ярость.       - Я не… Реджина, просто дай мне объясниться, — он сменил свой тон и умоляюще посмотрел ей в глаза.       - Объясниться? — женщина была абсолютно обескуражена. Как он собирался объяснить то, что понятно и без слов. — Что ты можешь объяснить? Хочешь сказать, что нечаянно лег в постель с моей сестрой? Что это она виновата?       - Но я думал, что это — моя жена!       - Как будто это меняет что-то! — эхо от её голоса разносилось на многие мили вокруг. Она перешла на крик. — Ты говорил, что не забудешь меня. Ты клялся мне в верности, обещал, что обязательно найдешь способ вернуться ко мне. Я, как идиотка, все это время ждала, не спала ночами, плача в подушку, искала способы найти тебя, а ты…, а ты развлекался в постели с другой. Еще и моей сестрой!       Она обхватила голову руками и отвернулась от него, все еще сама пытаясь поверить в свои слова.       - Я и не говорю, что был прав! — это заставило Реджину замолчать и уставиться на мужчину пылающим ненавидящим взглядом. Их разговор становился похожим на состязание «Кто крикнет громче?» Голос у обоих начал срываться, в ушах звенело. Безумие нарастало. Они были переполнены своими чувствами доверху, и, в конце концов, все это вылилось в целый фонтан обвинений и криков. Почти потерявший рассудок Робин под конец начал переходить на более низкие тона. — Слушай, я просто хочу извиниться. Хочу обсудить, что нам делать дальше.       - То есть ты действительно думаешь, что все еще есть «мы»? Робин, она беременна! Это конец. Конец всему. Все уже никогда не будет как раньше, — она развела руки в стороны, от чего полы длинного расстегнутого пальто разлетелись в стороны. На лице мешалось что-то между грустью и смирением. — Между нами всегда будет этот ребенок. Да я даже взглянуть на тебя не могу. Каждый раз в голове крутятся твои слова. Кажется я скоро сойду с ума…       Её волосы растрепались и в беспорядке рассыпались по поникшим плечам и спине. Хотелось просто сесть под ближайшим деревом, облокотиться на толстый ствол, уткнуться лицом в ладони и лить слезы, пока они совсем не иссякнут. Она мечтала забежать подальше в лес, туда, где никто её не найдет, и прокричаться как следует, выплеснуть все, что накопилось. А еще лучше ударить Локсли по лицу, как можно сильнее, чтобы он на себе почувствовал, как ей сейчас больно.       Она и правда поверила своим словам. Представляла себе жизнь, где каждый день она будет лишней среди этой сумасшедшей семейки в виде Злой ведьмы запада и Робина Гуда. Этот ребенок, он всегда будет с ними, каждый день. Бедное дитя — порождение мести и ненависти. Реджина понимала, что просто не сможет находиться рядом с Робином и радоваться малышу, когда внутри на душе каждый раз будут скрести кошки. Она всегда ненавидела кошек.       - Просто дай мне сказать, прошу, — надежда плескалась в его взгляде.       - Хорошо. Все равно уже ничего не изменишь, — она тяжело вздохнула и махнула рукой в его сторону.       - Послушай, я знаю, что мне нет никакого оправдания. Я понимаю, что сильно напортачил и вижу, какие страдания приносит тебе вся эта ситуация. Я бесконечно буду простить у тебя прощения, даже если на это уйдет целая вечность, даже если вымолить его невозможно. Я поступил ужасно, но я действительно думал, что больше никогда не увижу тебя. Думал, что никогда больше не смогу вернуться в Сторибрук и попытался переключиться на жизнь в этом мире. И если честно, я сам не могу понять, как такое могло произойти, — он медленно повел рукой по лицу, придумывая, что сказать дальше. Но Реджина прервала его своим шепотом.       - Но ты даже не пытался…       - Что?       - Ты даже не попытался найти способ вернуться, Робин! — предательские слезы начали литься по её лицу, слегка размазывая темную тушь по бледным щекам. Снова. — Ты просто смирился с тем, что меня больше нет и начал жить дальше! И если бы я не приехала, ты бы так и продолжал жить счастливой жизнью со своей псевдо женой, радуясь, что, наконец, избавился от такой занозы в заднице, как я. Что же, желаю вам счастья!       Женщина почти задыхалась своей гневной тирадой и продолжала глотать собственные слезы. Робин понял, что дальше так продолжаться не может. Он в пару шагов оказался рядом с ней и не нашел другого способа заставить её замолчать, чем поцелуй. Её губы были теплыми и солеными от слез. На мгновение она замерла в непонимании происходящего. Она так долго ждала этого, грезила спустя такое долгое время ощутить его губы на своих, утонуть в синих глазах. Но не так она представляла себе этот момент. Вместо чувства счастья и трепета она ощутила какую-то горечь. Женщина просто не могла оторваться, даже сейчас она питала огромную слабость с его прикосновениям и чувствовала, как подкашиваются ноги при его поцелуях. Без его поддержки она бы просто рухнула на землю. Этот вор слишком сильно завладел королевским разумом.       Наконец, она нарушила момент и отстранилась, но не нашла в себе сил освободиться из кольца его рук. Робин все еще поддерживал её за талию, а его нос снова медленно прошелся по виску.       - Это ничего не меняет! Я все еще дико зла на тебя. И вообще, отпусти меня! — женщина больше не находила в себе желания кричать, но и не хотела так легко сдаваться. Она вырвалась из его объятий и попыталась сделать, как можно более суровое и безразличное лицо.       Голова все еще слегка кружилась. Его влияние возрастало. Вместо сцены в квартире один за другим мелькали моменты, от которых хотелось лишь улыбаться. Вот они вместе сидят у камина, затем прогуливаются по парку. Ну, а что уж говорить про ночь, проведенную в склепе, когда они бесчисленное количество времени безвозмездно дарили себя друг другу, дышали в унисон с биением сердец. Реджина невольно погрузилась в себя, улыбнулась и не заметила, как мужчина медленно подошел. Он дотронулся до её плеча, отчего она немного вздрогнула, и обнял.       Сейчас она казалась такой маленькой и беззащитной, что при виде её злого лица, хотелось улыбаться. Реджина же растерялась, но не предприняла попыток вырваться. Мужчина аккуратно вытер слезы с её щек.       - Ты ведь все понимаешь… — она подала голос. — Ты видишь, что все стало слишком сложно. И мне было ужасно больно слышать от тебя, что все кончено. Ты ведь сам сказал мне это, оттолкнул, а теперь снова пытаешься вернуть. Что я должна думать? Теперь, когда твоей жены нет, ты кинулся ко мне, будто я замена, дублер во всем этом, — она не кричала, а тихо шептала в пустоту, остекленевшими глазами глядя на землю.       - Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. Но единственное, я могу с точностью сказать, что ты никогда не была для меня заменой, — он тихо говорил это куда-то в её волосы. — Наверно я просто сошел с ума и, потеряв тебя, пропал сам.       - Как я могу верить тебе после всего этого? — она покачала головой.       - Кажется, я уже сам перестал верить себе, — он вздохнул.       Пару мгновений они стояли в полной тишине и обдумывали все, что уже сказали, и что говорить дальше. Затем Робин вновь нарушил молчание.       - Знаешь, я никогда не говорил тебе этого и думал, что уже не смогу сказать, но ты нужна мне и… — он напрягся и все же произнес, — и я очень люблю тебя.       Она печально улыбнулась и сжала губы в тонкую линию. Скажи он это несколько месяцев назад, она бы сначала не поверила своим ушам, а затем кинулась бы к нему с поцелуем, но не сейчас. Сейчас все еще больше запуталось и, кажется, она потеряла конец этого клубка. На её красивом лице отразились терзания и сожаление. Она закрыла глаза, выдохнула, а потом он снова услышал её немного хриплый голос.       - Еще сегодня утром я бы была счастлива, услышав твои слова. Я бы даже произнесла их в ответ, не задумываясь. Но теперь я просто не знаю, что думать, понимаешь? Не могу…       - Я все понимаю. Достаточно лишь того, что ты знаешь о моих чувствах, — он прикоснулся губами к её лбу. — Ты ждала, когда мне было нужно время подумать обо всем, и теперь я готов ждать. И, что бы ты ни ответила, чтобы не думала, я буду рядом.       Она была бесконечно благодарна ему за понимание, за честность, за упорство. За то, что он был готов принять любое её решение. За то, что хотя бы теперь он не был готов сдаться. Женщина просто прижалась к нему и дала сердцу время, чтобы вновь вернуться в прежний ритм.       - Пойдем в машину. Все уже наверно волнуются.       Он медленно отошел от неё и, подойдя к автомобилю, галантно распахнул дверцу. Реджина испустила легкий смешок, слегка закатывая глаза. Она уже совсем забыла, как сильно скучала по его выходкам. Королева быстро скользнула в машину, и дверь за ней мгновенно захлопнулась. Спустя мгновение второй пассажир вновь сидел по правую руку от нее и улыбался. Напряжение исчезло, сменяясь чем-то новым и согревающим душу изнутри.       Ключ зажигания повернулся, и мотор издал свой привычный звук. Мужчина в очередной раз проверил немного сонного, но вовсю улыбающегося Роланда. Машина двинулась с места, вновь выезжая на длинную серую полосу дороги. Женщина слегка улыбнулась, сжимая руки на руле, и увереннее нажала на педаль газа, кидая быстрый взгляд на пассажира. Тот улыбнулся ей в ответ и ободряюще посмотрел вперед. Автомобиль набирал свою скорость и все дальше уносил людей вперед по той же бесконечной дороге. Только теперь она уже не пугала. А внушала надежду.