Любосков

      Сколько себя помню, мы всегда были вместе, никогда не расставались ввиду невозможности совершения такого. И в буквальном смысле были привязаны к одному месту. Как птицы в клетках по разные углы комнаты, запертые не по собственной воле и рвущиеся наружу, только прутья не позволяют. Были в абсолютной темноте. Друг друга видели редко, но это все же лучше, чем постоянно во тьме.       Он прекрасен. Любоваться его обнаженной загорелой кожей, блеском черных волос... больше ничего мне не нужно. Да и позволить не могу. Общение взглядами раз в день пару часов. И глядеть в темноту до следующего рассвета, чтобы вновь ловить его теплый, полный нежности взгляд, когда у самого щеки горят, и приходит легкое волнение. А затем гаснет искусственное солнце, забирая с собой тепло и сладостное желание прикоснуться, услышать его голос, как те, что слышу круглые сутки кругом, такие далекие, приглушенные. Еще мгновение и вовсе ничего не чувствую, засыпаю, взгляд потух, глаза по-прежнему открыты. Все застыло.       Вдруг раздались резкие оглушительные звуки, в лицо ударил свет. Меня охватила паника, я растерялся, не понимая происходящего. Вижу встревоженное лицо рядом. Но ничего не в силах сделать. Не могу помочь. Злюсь на себя. В руках не утихает дрожь. Он это видит это и пытается подбодрить улыбкой.       Все произошло слишком быстро.       Его забрали. Остались только багровые ручейки, стекающие куда-то вниз. Прихожу в себя от прикосновения, навсегда отрезавшего от моего одного дома.       Стоит на полке баночка формалина. А в ней пара кусочков плоти. Теперь мы вместе. Надолго ли это? Не мне, жаль, решать. Я всего лишь сосок.