***
Приятный мороз щекотал алые щеки, легко покалывая. Солнце лениво вставало из-за горизонта, одаривая новой тенью здания. Ветер на крыше был особенно сильным. — Привет. Ты опоздала. — еле слышно сказала Лина, всматриваясь в безмятежно спокойное небо. — Извини. Не правда ли отсюда отличный вид на людей? — слегка перевешиваясь через решетку, произнесла только вошедшая на просторную и немного пугающую свободой действий крышу девушка, — ты как всегда. Никто ведь не полезет на крышу, да и к тому же в столь ранний час. Перед глазами мелькали огоньки машин и открывающихся кафе. Словно птицы, девушки стояли сверху всего города и наблюдали за пробуждением муравейника. — Петербург...— послышался задумчивый тон одной из девушек,— Давай взорвем этот мир? Он ведь так ужасен. Это все произошло слишком быстро. Быстро, ненавязчиво, странно и сумасбродно. Она позвонила ей. Быстро набрала наугад номер, изменив лишь последние цифры от своего. Послышался гудок. Тихое, робкое, "Да?". "Да", отбросились стереотипы и мысли вышли на первый план. "Давай взорвем этот мир?" — после этой фразы повернулся не тот механизм и часы сбились с пути. — Зачем же тебе это? — спросила Вика собеседницу, задумавшись глядя на облака. — А зачем он должен существовать, если приносит столько боли? Этот мир уродлив и давно прогнил в душе, если таковая вообще у него в наличии, — ни чуть не сомневаясь в своем ответе, сказала Лина. Этот диалог проговаривался уже бесчисленное количество раз. Это то, с чего начиналась каждая их встреча. Лине было еле-еле пятнадцать, а Вика... Вика была почти совершеннолетней. "И почему у этой девчонки такие мысли в голове?"- часто проносился вопрос в голове у Вики. — А тебе не больно? — Лина повернула голову в сторону Вики. — Не знаю, наверное, нет. Хотя может и да, — под удивленный взгляд Лины попали пустые, словно треснутые стекляшки, глаза. Это случилось лишь полгода назад. Она позвонила на случайный номер. Она хотела сойти с ума. Она хотела найти такого же человека, но времени было слишком мало. — Петербург... Такой светлый днем и опленяющий ночью. Радующий днем глаз гранитом и им же давящий на сердце в одиночестве. Вика кивнула. Вокруг нее сейчас кружились воспоминания из прошлого. Одним из самых ярких был вид с многоэтажки. Серые, уже вовсе не озорные огни города под ногами и ветер, требовательно подталкивающий в полет сзади. Луна. Такая чистая, большая, белая и столь редкая в этом городе. А на горизонте мирно поблескивающий барашками залив. Такой холодный и нелюдимый. — Почему ты тогда не полетела? — сквозь мысли протиснулся голос Лины. — Наверное, потому что было холодно, — тихо ответила Вика, словно стараясь нарушать всю эту идиллию утра. — Холодно, да? А я потому что перепутала снотворное со слабительным, а лезвие оказалось ржавым, — девушка улыбнулась, увидев улыбку собеседницы. Они знали, что все, они только что сказали — вранье. Но они знали, что все равно скоро умрут, поэтому особо не раскошеливались на правду. Оставшийся час обе девушки стояли молча, наблюдая за бурлящим городом. Они мысленно рисовали звезды в этом чистом небе и мечтали умереть. Одна общая мечта. Соединяющая души и одновременно их же разделяя. Они безмятежно стояли на крыше, позволяя ледяному ветру запутывать их волосы и сбрасывать с них все маски, делая их вольными птицами. — Когда... Когда ты собираешься умереть? — чуть поколебавшись, надо ли это спрашивать, спросила Лина, облокачиваясь на поручень, разделяющий сейчас жизнь и смерть. — А что для тебя время, раз ты спрашиваешь "когда?", — Вика глянула на одного из прохожих, неспешно идущего и плавно покачивающегося из стороны в сторону. Он шел, еле перебирая ноги, а потом, сделав очередной шаг, с грохотом упал на мокрый асфальт. И лежал. Он был в сознании, но просто лежал, ожидая, что хоть кто-нибудь ему поможет. По правой руке показалось, что у мужчины вывихнут локоть. Люди стали обходить его стороной, от отвращения закрывая нос и уводя подальше своих "милых детишек". А мужчина так и лежал. Через несколько минут, он слабо, пересиливая боль, улыбнулся и закрыл глаза. На этот раз навсегда. — Время...— девушка задумалась, наблюдая за тем же прохожим, — это то, что ставит нам палки в колеса и в конечном счете убивает, оставляя на своем месте только боль. Нет, оно не лечит. Оно уничтожает. У него много масок . Есть такое хрупкое, невинное, мирно тикающее себе и не торопящее события, а есть то, что стучит тебе под ухо барабанной дробью, эхом отбивая каждый удар и гомонящее о всяких мелочах, вечно "нервное". Каждый воспринимает его по своему. Для кого-то год это очень быстро, почти мимолетно, а для кого-то это будет ровней вечности. Нет точного определения времени. Но его мало, определенно мало. — Лина договорила и посмотрела на другую девушку, ожидая реакции. А та все еще не могла привыкнуть. Привыкнуть к мыслям этой с виду и возрасту маленькой девочки. Вика привыкла оценивать человека по возрасту, но не эту её. Эта девочка мыслями была ей вровень, если не больше. Девушка улыбнулась и кивнула. — Тогда, я, пожалуй, умру, когда потеплее станет, — мечтательно произнесла Вика, взглянув последний раз на небо, — не правда ли, сегодня тепло? Лина кивнула и улыбнулась. Они обе улыбались и понимали происходящее. — Ты веришь, что я умру? Вика все так же молча улыбалась. Скоро общество "самоубийц" прекратит свою работу. Скоро станет тепло. Лина немного трясущимися руками достала из своей сумки два лезвия и банку таблеток. — Ты... — Я таблетками. — Я тоже. Слышала, про легенду с виски? — "Легенда"... Ну ты и преувеличила! — Вика рассмеялась настолько искреннее, насколько сейчас могла, — это, скорее, традиция. — Да, вот только... — Нам бы алкоголь не продали, знаю, поэтому я взяла "Миринду". Говорят, тоже не лучшая штука. Найдут наши тела с пестрящей рыжинкой внутри — обрадуются. Не то, что виски. — сказала Вика, доставая из сумки лимонад. Девушки засмеялись. Они смеялись, смеялись и вновь смеялись. С глаз капали последние слезы, такие горячие, теплые. Вика достала сигарету и дала ее Лине. Та взяла ее в руку и подожгла от зажигалки, немного сморщившись от неприятного запаха. — Я не хочу дышать этим миром. Я задыхаюсь здесь, поэтому последним вздохом будет это, — Вика показала на сигареты, что были уже у обеих в руках. Стало так тепло. Жарко, безудержно жарко. — Давай на "раз, два три" одновременно? — Лина улыбнулась и приготовила горсть таблеток. — Давай. Тогда я считаю.Раз...
В мыслях проносится прошлое, столь не нужное сейчас и потом.Два...
Вспоминается самая первая попытка самоубийства и разрезания запястий лезвиями.Три
Все внутри горит от нетерпения и хочет вырваться наружу. В миг горсть таблеток была проглочена и запита шипучим напитком. — Спасибо, — сказала Вика, улыбаясь, и закрыла глаза, вдыхая непривычный легким никотин. — И тебе. Теперь не холодно, — почти беззвучно прошептала Лина и повторила действия девушки, чуть закашлявшись на вдохе."Давай взорвем этот мир?"
"Мы достигли своей цели. Взорвали мир, не дав ни последнего шанса и на вдох. Мы вычеркнули его у себя из сознания. Его больше нет. Мы маленькие самоубийцы, замерзшие в собственных чувствах этого мира. И мы же пташки, выпорхнувшие из гниющего гнезда.
"... Мы лишь заполонили рыжей кислотою Свой скучный мир, истлевший до корней своих. Мы выпорхнули с новою мечтою, Забыв вдохнуть тот аромат, что сердце каждого хранит. Мы оборвали с этим миром связи, Не дав проникнуть в нас до самого конца. И вот сейчас так все теплеет сзади, Словно поймали мы самой мечты гонца."