Не уходи

Животные были для него всем. Лекса предавали. Предавали люди. Раньше, очень давно, когда Лекс был ребенком он верил им, а сейчас и сам, как загнанное в угол бездомное, обиженное животное верил только себе. И другим животным: они не предадут. А животные верили Лексу. Не было в нем злости, не было корыстных побуждений, не было ненависти, зато была любовь и все обитатели зоопарка, в котором работал парень, тянулись к неу и его доботе. Утром Лекс встает с постели, чистит зубы, расчесывает непослушные темные волосы, которые спутались и торчали в разные стороны, умывает лицо с мылом, залазит в ванну и моется весь, обтирая кожу молотым кофе — ему нравится мыться мылом и дроблеными зернами кожа потом необычайно нежная. Одевается в свободную одежду, берет кошелек, ключи; обувается. Закрывает за собой входную дверь на ключ и спускается по лестниц вниз, игнорируя лифт, не смотря на то, что живет на четырнадцатом этаже. Брюнет не любил автобусы, особенно летом, когда душно, когда много людей, когда не протиснуться, чтобы купить талончик. И природные запахи вдыхать тоже не прельщало. Однако он исправно пробивал талончик, занимал одиночное место у окна и ехал семь остановок на любимую работу. А если такого места не было, то стоят у самого входа, мешая пассажирам покидать с одной стороны и протискиваться с другой в общественный транспорт. Лексу трудно дышать, и ему все равно на правила, он будет стоять, где хочет и как хочет. И чтобы можно было вдыхать свежий уличный воздух каждый раз, когда двери размыкаются в разные стороны. Наконец парень протискивается, отпихивая людей, которые столпились у двери, загромождая выход. Выпархивает из автобуса, словно бабочка из ставшего ей тесного кокона, и вдыхает воздух полной грудью. Легкий ветерок приятно бьет в лицо.