Мой личный ад

      Моя жизнь никогда не казалась мне сказкой. На всем её протяжении меня ненавидели, обижали, издевались. А ведь и причины особой не было. Наверное, не было. Моя мать умерла при родах, а отец спился. Вот вам и причина.       Отец любил мою маму очень сильно - бабушка говорила. Но жить с этой утратой он не смог и простить своего ребенка за убийство возлюбленной ему тоже не удалось.       - Ты - причина её смерти! Это ты, дрянь, убила Джейн! - Слышала я каждый день. Бабушка хорошо относилась к моему отцу, да и не могла она иначе относиться к родному сыну. Она часто пыталась мне объяснить почему он пьет и почему я живу вместе с ней.       Что касается отношений со сверстниками... Тут все было хуже, чем дома. С раннего детства они издевались надо мной. Мне часто портили одежду, обливали грязью, толкали и пинали. И родители их... Ни чуть не лучше их самих! - Они ни разу не встали на мою сторону, ни разу не отругали своих чад, а лишь говорили, чтобы не общались с оборванкой, вроде меня. Да, моя небольшая семья не была богатой. Бабушка старалась содержать нас изо всех сил, но с пьющим безработным в семье одна пожилая женщина не справится. Наверное, бабушка была лучшим человеком в моей жизни.       Она скончалась, когда я пошла в первый класс. До самого конца она старалась оберегать меня, но жизнь взяла свое. Тогда-то я и поняла, что самые счастливые и беззаботные времена я провела с бабушкой. Тогда я даже не умела ненавидеть. Я чувствовала обиду на ребят из садика, я чувствовала себя изгоем, но не ненавидела их. Моя бабушка всегда успокаивала меня, стирала и зашивала вещи. Она говорила, что нельзя обижаться на игры детей. Бабушка верила, что я вырасту сильной и хорошей женщиной. Напрасно.       Я познакомилась с ненавистью после её смерти, сначала возненавидев судьбу за то, что забрала у меня самого близкого и любимого человека. Я быстро забыла её наставления, начав учиться в школе. Быстро поняла, что быть не такой, как все - грех и проступок, по мнению других. Никто не любил бедных, малоимущих. Я возненавидела своих одноклассников за то, что даже не попробовали узнать меня, прежде чем начать травлю. С тех же пор я ненавижу соцслужбы, которые не забрали меня от этого ублюдка, все еще звавшего себя моим отцом… Мне было девять лет, когда он впервые изнасиловал меня в пьяном угаре. Он и до этого бил меня, приходя с работы. Он не любил работать, но ему нужны были деньги. Он всегда ненавидел меня, но работа на стройке и бухло быстро снесли ему крышу. Меня осуждали за синяки в школе, травили за порванную одежду, но слушать про отца не хотели. Даже когда учителя обратились в опеку, я не нашла своего спасения. Условия, в которых мы жили не убедили их в неблагополучности семьи, как и мои слезы. Тем же вечером он снова ударил меня, а затем трахнул.       В двенадцать мне пришлось бросить школу. К тому времени тот ублюдок подсел успел подсесть на фентанил, поэтому денег, которых я и так не видела, не было вообще. С тех пор я работаю сама. Конечно, 12-летний ребенок не лучший работник, но есть люди довольно снисходительные, как например, заведующая библиотекой, позволившая мне работать у неё уборщицей. Да, зарплату я получала никудышную, но, миссис Вуд помогала мне продуктами или одеждой, иногда. По крайней мере, этого хватало, чтобы выжить. Пожалуй, она стала мне так же дорога, как и бабушка в моем детстве.       Почти целые сутки я проводила в библиотеке — убиралась, а когда было свободное время — читала книги. Там же я впервые узнала о манге, а позже и об аниме, которые стали для меня тем лучиком света, который мне так давно не являлся в жизни. В отделе Японской литературы больше было обычных книг японских авторов, адаптированных и переведенных на английский, а так же переведенных ранобэ. Томов манги же было не много, и та была довольно древней, а некоторая даже не была переведена. Ну, а мне-то что? Я смотрела на красивые картинки и смешные рожицы героев. Вернее, так было сначала, пока бабуля Вуд не добавила в библиотеку компьютерный зал и интернет. На тот момент мне уже стукнуло четырнадцать, и тогда я практически полностью перебралась жить в библиотеку, и мне было все равно, что я спала в кладовке на старом матраце — ведь там было то самое счастье, которго я не видела столь долгое время. А еще там не было одной вечно пьяной или обдолбанной свиньи, от которой у меня синяки по всему телу, и от которой я уже устала отбиваться. Он закидывался фентанилом после смены, а следующие дни до следующей смены - бухал. Пару раз он подсыпал наркотик мне в чай, а потом трахал, используя все возможности моего детского тела.       Заведующая знала о том, что мой отец - не лучший на свете, хоть я и не рассказывала ей об этом. Однажды, заметив моё странное поведение, она предложила переночевать в кладовой. В этот день отец снова должен был вернуться со смены. Последние его возвращения я практически не помнила из-за наркотика, но всю боль, которую он причинял мне теми ночами, наутро я чувствовала словно в пятикратном размере. Я боялась, чертовски боялась возвращаться домой.       Тогда я и попросила Мисс Вуд пожить в кладовой. Она не стала расспрашивать причины. Зарплату мне немного урезали, но на жизнь хватало. Иногда Мисс Вуд приносила мне контейнеры с едой. Я была счастлива жить там, читая книги и пересматривая тома любимой манги.       Последний раз я видела компьютер только в школе. Когда все уходили, а библиотека закрывалась, для меня открывался новый дивный мир интернета. Тогда же я узнала, что по начатым мною Сейлор Мун, Ван Пис и Драгон Болл выпускаются мультики. Множество бессонных ночей я провела под монитором, в наушниках, наблюдая за прекрасным воином в матроске, за резиновым человеком, или за мальчишкой с хвостом, прилетевшим когда-то с другой планеты. Это были восхитительные ночи, полные радости, переживаний и других эмоций.       В две тысячи десятом, когда мне исполнилось пятнадцать, я впервые влюбилась. Он был братом резинового мальчика Луффи из аниме Ван Пис. Когда я впервые увидела его, он показался мне не более, чем забавным. Но что-то меня заставило почитать о нем в интернете. Перелистав кучу картинок с ним, моё сердце вдруг йокнуло. Тогда же мне захотелось посмотреть сцены из Арабасты в манге, но их там я не нашла. Манга, к слову, читалась гораздо быстрее, чем шел просмотр аниме, а на каком-то из форумов я узнала, что Эйсу будет посвящена целая арка! Просто представьте, как я была счастлива!       Но, все имеет свой конец. Так и моей счастливой жизни в библиотеке пришел конец, вместе с жизнью заведующей. Инфаркт миокарда и, как следствие, летальный исход. В самый обычный рабочий день, в своем кабинете, вплоть заваленном разными книгами и бумагами, она вдруг захрипела. Тогда я была совсем рядом — мыла пол в коридоре около кабинета. Конечно же, я бросила швабру и кинулась к ней, но было слишком поздно — бабушка уже лежала на полу без сознания. К сожалению, вызови я скорую помощь минутой раньше, ничего бы не изменилось. Я понимала это.       Через три дня после её смерти мне исполнилось шестнадцать. А ровно в день моего рождения, в сеть слили свежий том Ван Пис. Тот парень, чего спасения я ждала, умер. Это была последняя глава тома. Прекрасный день рождения, не находите? Эти тома про Эйса заставили меня подумать о том, что мы с ним даже в чем-то похожи, хоть его жизнь была явно повеселее моей.       Я не знаю, как передаются библиотеки, но женщина, вступившая через неделю на пост миссис Вуд, моментально выгнала меня из заведения.       -Не маленькая уже, вон кобыла какая, работу найдешь еще, не подохнешь! Уж лучше бабку в уборщицы найму, ей-то деньги эти нужнее будут, — твердила она, выкидывая с заднего входа мои вещи. И на слова персонала, знающего меня не один год, ей было совершенно плевать.       Кроме как домой к отцу, податься мне было некуда, поэтому, найдя у какого-то мусорного бака картонную коробку, я погрузила в неё выклянченную у миссис Вуд мангу (все равно её читала только я), несколько изношенных футболок и старые рваные джинсы, и направилась в сторону бывшего дома. В принципе, это было всё моё имущество и одежда. Остальная же, либо давно износилась и превратилась в тряпки для мытья полов, либо стала ужасно мала.       Интересно, на что я надеялась, направляясь туда? Два года прошло с тех пор, как я покинула ту квартиру… Логично представить, что в ней уже живут совершенно другие люди. Так и оказалось. На мой вопрос о бывшем владельце они не ответили, «ничего не знаем» — сказали они, захлопывая за собой дверь.       Две недели скитаний по улицам в поисках хоть какой-то еды и ночлега. За это время меня чуть не трахнула свора из 3-х бомжей. Мне тогда безумно повезло нащупать рукой какую-то бутылку и рассечь ею лобешню одному из этих козлов. Пока их атрофированные мозги приходили в действие и поняли, что произошло, мне удалось смыться.       Мне хотелось верить, что меня ждет участь Золушки из одноименной сказки; я надеялась, что встречу своего Ричарда Гира, как и Джулия Робертс в фильме "Красотка"… но нет. Мечтам не дано осуществляться. Мечты и созданы, чтобы быть мечтами. Собственно, после месяца бомжевания, я пришла к выводу, что мне будет проще сдохнуть. Рано или поздно это все равно произойдет: я либо умру от голода, либо от отравления, либо меня изнасилует кучка умственно-отсталых бомжей и выкинет в какой-то мусорный бак моё бездыханное тело, либо просто кто-то пристрелит нечаянно. По мне, так лучше уж самой на себя руки наложить.       Выбор пал на заброшенную недостроенную многоэтажку. Поднявшись на последний этаж, я встала у окна. Меня абсолютно не пугал вид сверху, у меня совершенно не было никаких сомнений, и сожалеть мне было тоже не о чем. Громко крикнув «Прощай!», я прыгнула.

***

      Вы все еще верите в рай? Да нет его, черт возьми. А, чтоб его… взял ведь, сволочь.       Я очнулась каким-то утром или, быть может, днем. Это место не было похоже на город: было абсолютно пусто, только перекресток, в центре которого сидела я сама, и ветвящиеся от него дороги. Поднявшись на ноги, мой взгляд пал на то, что еще совсем недавно находилось подо мной. Там была надпись, она была немногословной и гласила: «Выбирай».       -Ладно, черт с ним. Мертва ведь, — произнесла я, однако голос мой раздался лишь эхом в голове.       Я дотронулась до рта, он был на месте; попыталась что-то сказать, да снова не услышала ничего, лишь в голове был слышен голос.       -Оглохла? — вновь сказала, а может быть, мне это подумалось, не знаю. Пойду.       Долго думать я не стала и направилась прямо, куда глаза глядели. Шагая по дороге, я видела части своих воспоминаний, причем, самые неприятные: то, как отец впервые ударил меня; то, как в садике состригли мои волосы; как на меня вылили ведёрко грязи дети на улице; как в школе мне подкладывали всякую мерзость в пенал или портфель, как портили учебники, тетради; я видела момент, когда отец заломал мне руки, после чего он впервые вошел в меня, лишив девственности, сначала самой обычной, затем и оральной, анальной… я тоже видела это, я вспоминала, как он бил меня и кричал: «Соси, маленькая тварь!». Все воспоминания, от которых мне было тошно, от которых мне хотелось вновь спрыгнуть с того здания, вновь разбиться о землю и смешаться с грязью в самом прямом смысле. Слёзы текли из моих глаз, словно ручей, наблюдая за этим вновь, переживая те эмоции и страдания еще раз. Но, все резко прекратилось, и я поняла, что стою перед дверью. Огромная, словно два этажа, красивая, будто вырезана из детского мультфильма. Она была не заперта, и я, вытерев слезы, потянула за одно из большущих золотых колец, открывая взору мир за ней.       Впервые за длительное время, мое лицо озарилось улыбкой, — я увидела бескрайнее синее море, которое вбивалось словно в сам порог двери, и, чуть было, не окатило волной меня. Где-то вдали виднелся корабль со знакомым силуэтом.       -Отлично, и как мне идти, если там вода? А, к черту, хоть раз в жизни поплаваю. И о какой жизни я говорю? Она ведь окончена, её больше нет.       Я сделала шаг вперед и перешагнула за порог. К моему удивлению я не погрузилась в воду и не отправилась в пучину морскую, а осталась стоять поверх воды. Дверь моментально захлопнулась и исчезла. Постояв минуту в раздумьях, я направилась в сторону корабля.       Память меня не подвела, силуэт корабля был, на самом деле, знаком мне — Мобидик из Ван Пис. Мне уж было подумалось, что я попала в рай, а те воспоминания были для того, чтобы я смогла откинуть их раз и навсегда. Вот только, не тут-то было. Забравшись по тросу на корабль, команда не заметила меня. Совсем. Я видела их, слышала, ходила сквозь них, но так и осталась незамеченной. Я стояла напротив любимого мною Эйса, смотрела прямо в его карие глаза, но он не видел меня; я проводила рукой по покрытым веснушками щекам, по губам, волосам, но он не чувствовал этого…       И всё-таки это ад. Мой собственный, мой личный ад.