Верность.

Джудар не любит, когда его вжимают в стену. Особенно, когда это делает пьяный глупый король этого сранного королевства. Он сильно держит нахального мальчишку за горло и сильно — сильно хмурится, пристально смотря в глаза, будто пытаясь прожечь дыру. Однако, вместо дозы агрессии и стремления вырваться, что и ожидал Синбад, брюнет сжал в ладони запястье той руки мужчины, которая держала его за горло. Ожерелье маги покоилось где-то в другом уголке покоев, король Синдрии так заботливо сдёрнул его перед тем, как схватить юношу и довольно сильно вжать в стенку. Они оба молчали, в крови одного плескалось желание, любовь к этим алым глазам и нотки агрессии, а другой и говорить ничего не хотел, он давил на своего «соперника» взглядом, в котором читалось то, что он мог бы сказать, будь у него желание. Возможно, Джудар просто довёл Синбада своими выходками, а то, что он явился к нему в столь поздний час и прервал сладкий сон, только подлило масла в огонь. Так и хотел думать мужчина, но понимание, что всплеск произошёл совершенно по другой причине, не оставляло его. Комнату освещали только два света: лунный и яркий свет глаз маги. Для короля вообще всё было ярким в этом пареньке. Эмоции, действия, взгляды, те же прекрасные и чарующие глаза. На самом деле, Синбад и сам не понял, с каких пор это началось. С каких пор, с какого такого момента началось это влечение к представителю своего же пола. Король Синдрии часто пытался заглушить этот интерес вином и страстными наложницами, но это слабо помогало и, казалось бы, было бы легче, если бы Синбада тянуло к какому-то другому мальчишке. Совсем обычному, простому. Его можно было бы взять в гарем, но куда сложнее, когда тянуло именно к Джудару, ведь этому созданию и не скажешь об этом, а если и сказать, то на следующий день можно проснуться с твёрдой уверенностью в том, что об этом знает вся Империя Ко. Хотя, Синбад бы сумел. Он бы научился жить с этими чувствами, если на них не обращать внимания. Он бы не таял под этим взглядом, не желал бы прижать к себе этого безумного маги и не отдавать ни войне, ни этой империи, ни Аль — Сармен. Просто научился, но брюнет и не желал оставлять короля в покое, словно подозревая о чувствах. Конечно, маги — не люди, им не понять этих чувств, они ведь не умеют. Они не умеют любить, они выше этого. Высшим созданиям не нужна любовь, она создана для людей. Люди не могут жить, не портя себе и другим жизнь. Так считал сам король, и даже сейчас, вжимая оракула в стену, он глубоко и шумно вздыхал, желая спросить у него, чувствует ли он хоть что-то к кому-то, кроме войны и персиков. Паренёк, словно прочитав мысли Синбада, ехидно ухмыляется и сгибает ноги в коленях. По нему видно, что он желает податься поближе, непонятно зачем. Если он хочет залезть в разум и душу короля Синдрии, то он уже это сделал, но, кажется, маги мало. Синбаду тяжело видеть брюнета таким, он уверен, что ему бы подошёл совершенно другой вид. Он не выдерживает и убирает руку с горла мальчишки, хочет схватить за руку и спросить, но не успевает. Джудар реагирует довольно быстро и ему хватает нескольких секунд, чтобы прийти в себя, достать палочку и направить её на мужчину. Может быть, не так угрожающе и страшно, если бы при нём были его сосуды, но Синбад был совершенно безоружен, а брюнет снова ухмыляется. — Чего уставился, глупый король? Я прилетел поговорить, а не в моргала твои пялиться всю ночь, — дерзко выдаёт Джудар, и Синбад задумывается, почему он не может ответить взаимностью на чувства Когьёку? Ведь об адекватной речи или нежных словах от брюнета король мог только мечтать. Кстати, о семействе Рен. Король ревнует, хотя даже не понимает, с чем связана его ревность. Вроде бы, ревновать даже не стоит. Джудар не его, да и с другими быть не собирается, но осознание того, что он приглядывается к Хакурю, раздражает, а мысли об этом убивают. Резко схватив брюнета за руку, он выбивает палочку и та отлетает куда-то в сторону, этого хватает, чтобы прижать к себе удивлённого оракула. Синбад не понимает, откуда в нём столько смелости, но сразу же списывает это на вино, словно оно ударило в голову. Словно он сам не хотел делать этого, не собирался. Крепко прижимая опешившего брюнета к себе, король прижимается губами к его виску и совсем тихо шепчет. Сейчас он надеется на то, что характер маги даст о себе знать, и брюнет воспримет это как игру. Боже, да хоть постарается одурачить, такой момент для мужчины действительно дорог. Одну руку он опускает на талию юного маги, тем самым прижав к себе покрепче, пока Джудар просто смотрит в стену, удивлённого хлопая распахнутыми глазами. — Ну давай.. — мужчина не успевает договорить, как юноша вырывается, да вырывается сильно. Настолько, что он тут же встаёт напротив мужчины и чуть ли не задыхается от возмущения. В этих прекрасных глазах больше нет того азарта, только гнев. В такие моменты Синбад отчётливо представляет себе кровь на юношеском лице, и понимает, что она ему прекрасно идёт. Может, он бы действительно отдал многое, чтобы Джудар оставил эту мысль, желание уничтожить всех и вся, он бы принял его как своего маги, но Синбад понимает, что это невозможно. Иногда наши чувства никак не вяжутся с реальным миром и их приходится закапывать глубоко внутри себя, внутри своего сердца, до лучших времён, которые, как считает сам Синбад, никогда не настанут. Нет, он не был пессимистом, но у них с Джударом не будет того лучшего времени. Возможно, этот мир просто не для них, король Синдрии не настолько слеп и глуп, чтобы уничтожать всех и вся ради одного единственного маги, который даже его чувств не примет. В глазах короля нельзя прочитать грусть, боль или тревогу. Он совершенно спокоен, ведь давно уже смирился с тем, что этот брюнет не для него. Любить можно и молча, ведь так? Возможно, именно поэтому оракул сильно толкает мужчину и скалится, но тут же разочарованно мотает головой и направляется к ожерелью. Синбад провожает его взглядом и всё же решается, позволяет себе такую слабость, задать вопрос. Почему-то он уверен, что Джудар не полетит рассказывать каждому второму о случившимся. — Ты совсем не умеешь? — Синбад не шепчет, не срывается на крик и его голос не дрожит, в принципе, тут нечего терять. Он не тот, кто придумывает себе сказку и живёт в ней, но понимает, что ответом маги может быть убита последняя надежда. Джудар уже успел надеть ожерелье и потянулся за палочкой, но, слегка озадаченный вопросом мужчины, повернулся в сторону короля и хмыкнул, наклоняя голову набок. По его взгляду явно было понятно, что он не понял, о чём говорит король. — Чего это я не умею? - он, наконец, поднимает палочку и делает пару шагов к мужчине. — Любить. Маги молчит минуту, потом вновь кривит губы в усмешке и скрещивает руки на груди. Для него это довольно забавно, комедия приобретает свои обороты. Синбад так и стоит в полураспахнутом халате и такой серьёзный, что веселит сильнее, поэтому смешок брюнет не сдерживает. — А кого мне любить, глупое создание? Тебя, что ли? — после своих же слов, он смеётся. Громко, откидывая голову назад и чуть подрагивая, пока Синбад закатывает глаза и недовольно хмыкает, наблюдая за реакцией маги. Даже такой ядовитый смех не кажется ему чем-то противным или раздражающим. Мужчина ловит себя на мысли, что он болен и ему бы неплохо отдохнуть, но эта мысль посещала его довольно часто и отдых не помогал. Ничего не помогало. Чувства к Джудару, словно вирус, впились в него и не хотели покидать никаким путём, медленно сжирая и уничтожая короля, но он держался. Пасть от чувств к столь безумному мальчишке — не то, чего хотел бы Синбад. Стоит брюнету успокоиться, как мужчина подходит чуть ближе, на что Джудар только хмурится и обходит его. Король разворачивается быстро, наблюдает, как маги опускает одну ногу на подоконник и чуть оборачивается, сверкая глазами. — Ты странный, Синбад. Я прилетел, чтобы сказать, что нашёл лучшего кандидата на роль короля, а ты обнимаешь меня. Грядёт война, глупое создание, и тебе не остановить ни меня, ни Хакурю. Мир падёт, — мужчина ни чуть не удивлён, других слов он и не ждал. Глупо ожидать что-то другое от того, кто так помешан на войне. Маги сходит на ковёр — самолёт, и король его не держит, пусть уходит. «Пусть уходит» — проносится в голове Синбада, и он даже не дёргается, ни один мускул на его лице не дрогает, когда Джудар чуть поворачивается, но уже с верным намереньем улететь. В глазах короля Синдрии всё та же тревога, только о своей стране, за маги Ко он не переживает, ведь знает, что маги не умирают. Джудар уже сделал свой выбор, как и сам Синбад когда-то. Каждый в свою пользу, в пользу своего положения, страны. В словах оракула нотки тоски, разочарования и ещё хрен пойми чего, выходец из Партевии не совсем разбирается в этом, точнее, не понимает. Он совсем не понимает этого юного маги, да и не надо ему понимать, достаточно того, что он знает Джудара. Знает его желания, цели, силу. Может, не до конца, но неважно. Синбад и не думает останавливать. Джудар улетает и мужчина уверен, что он не вернётся, а если и позволит себе такую слабость, то только во время войны. Вернётся, чтобы уничтожить всё. Однако, уже на поле боя король позволит себе победную улыбку, даже если проиграет. Уже на поле боя, когда они оба будут умирать от рук друг друга, но всё так же улыбаться, словно победили. Возможно, так оно и есть. Смерть — не проигрыш. Брюнет хрипит и кашляет кровью, но в его глазах вновь тот азарт, он цепляется руками за пронзивший его меч и поддаётся поближе. Синбад не теряет время, им и без этого осталось так мало. Возможно, пару минут. Они умрут вместе, король ждал именно этого исхода. Мягко касаясь губами губ Джудара, он осознаёт, что маги будет искать своего короля всю вечность. Даже если Синбада уже никогда не будет в этом мире, Джудар будет следовать за ним. Будет искать его в разных мирах, измерениях. Маги не умеют любить, но их преданность не знает границ. Он отвечает на поцелуй и растворяется тысячами чёрными бабочками, одну из которых Синбад успевает поймать. Он не сжимает её, а она не улетает. Лица воевавших искажаются от смерти этих двоих, которые ушли победителями. Возможно, в другом мире Джудар примет сторону Синбада. Он обязательно найдёт своего глупого короля и вместе у них всё получится. Король Синдрии закрывает глаза и, наконец, засыпает с ухмылкой на губах. Синдрия не падёт. Синбад победил, война окончена.