Alias

Кэролайн медленно приходила в себя. От сознания того, где она сейчас находилась, в ней начинали просыпаться страх и паника. Тело онемело и было как будто не её совсем, и она перестала пытаться встать с холодного, вонючего пола. В камере было темно и сыро. Её зрение потихоньку начало привыкать к темноте. Она была абсолютно пустая. Где-то капало — и это начинало раздражать. Тишину нарушил крик ужаса и боли. Скорей всего, это пытали её связного в соседней камере. Немцы умели вести допрос. Совсем скоро и она так же будет кричать и стонать. Она была в этом уверена. Поначалу будет терпеть и молчать, как и учили в диверсионной школе, но долго она не выдержит. Они знают своё дело. Сейчас ей только и оставалось вспоминать прошедший год в Германии. И нельзя сказать, что он был ужасным, учитывая, что она находилась в тылу врага под прикрытием. И наверное, из-за того, что она наслаждалась и буквально упивалась этим временем, её наказал Бог и навряд ли он сможет её уже спасти. Да и нужно ему это? Ведь она согрешила… Кэролайн вспоминала, как познакомилась в первый раз, можно сказать, со своим «заданием». Тогда она выбрала самый дорогой и респектабельный ресторан в городе. По информации она знала, что это его любимый ресторан. Для задания ей срочно нужно было войти в контакт с объектом и она сделала всё для того, чтоб он заметил её. Она помнила уроки в школе о том, какой должна быть арийка. Они всегда горды, уверены в себе, умны и образованны. Одеваются не вульгарно и со вкусом, идеальный макияж, причёска, а самое главное — чистокровные арийки должны разговаривать без акцента. Всё это присутствовало у Кэролайн, и лучшей для этого задания не было кандидатки в школе. Тем вечером она сидела в тёмном углу ресторана. Наслаждаясь вином десятилетней выдержки и немецкими сигаретами, она с полуопущенными ресницами незаметно следила за входом в ресторан. Он приходил сюда всегда чётко по времени в шесть вечера и тогда он опоздал на полчаса. Кэролайн уже было начала вставать, как увидела его в дверях. На чёрно-белой фотографии он выглядел не столь эффектно. Немец на несколько секунд остановился и медленным, властным взглядом окинул зал. Он было уже направился к столику, который ему предлагал слишком услужливый официант, но тут его взгляд остановился на ней и немец застыл как вкопанный, сверля её взглядом, от которого Кэролайн хотела провалиться сквозь землю. Она нервно поднесла к губам мундштук и затянулась, а он прищуренно наблюдал, как она выпускала дым. Спас положение подошедший к Кэролайн полковник, с которым она вчера встречалась в штабе по прибытию. Странно, с её-то памятью, но она напрочь забыла, как его зовут, а это было непозволительно с её стороны, так как этот полковник сейчас был изначальным билетом в общество. — Фрау Кэролайн Шендерман! Вы просто очаровательны сегодня! — Она с нервной улыбкой протянула руку для поцелуя коренастому полковнику. — Полковник… — Вогельман, но прошу звать меня Гансом. Могу я присоединиться? — он улыбался ей слащавой улыбкой. — Конечно! Почту за честь, Ганс! — Я рассмотрел ваши идеи о поставках продовольствия и могу с уверенностью сообщить, что вы будете нам очень полезны в этом очень сейчас нужном деле для всего немецкого народа. — О-о-о, благодарю, полковник! — Ганс. Зовите меня просто Ганс, ведь мы теперь очень хорошие друзья. Не так ли, Кэролайн? — Она в свою очередь очаровательно улыбнулась, думая про себя, что очень уж всё хорошо складывается. Ведь поставки продовольствия — это её легенда, и она не думала, что так быстро всё получится. — Думаю, нам нужно заказать шампанское и отметить ваше назначение! Весь оставшийся вечер Кэролайн боковым зрением, а оно было у неё очень развито, наблюдала за ревнивыми взглядами своего «задания». Он неотрывно следил за каждым её движением, куря одну за другой сигареты. Про себя она, конечно, ликовала, всё больше заигрывая с полковником, и казалось, между их столами вот-вот взорвётся бомба замедленного действия. — Прошу прощения, — к ним подошёл смущённый официант. — Но вот тот господин просил передать госпоже вот это вино. — Он быстрыми движениями откупорил бутылку и налил то же вино, которое она пила до полковника, а рядом с бокалом положил красную розу. — Кто это? — спросила она нарочито у Ганса. — Никлаус Фон Майклсон… — недовольно поёрзал на стуле полковник. — Вы с ним не ладите? — усмехнулась Кэролайн. — Что вы! С генералом-полковником СС не то чтоб не ладить, но и дружить не стоит, что и вам не советую! — Ох, как же этот Ганс был тогда прав! — О-о-о! Как интересно и опасно! — громко засмеялась Кэролайн, поворачиваясь в пол-оборота к генералу и поднимая свой бокал в благодарность. — Что вы делаете, Кэролайн? Он слишком опасный человек! — прошипел полковник в испуге. — Люблю опасности! — она с придыханием наблюдала, как Никлаус Фон Майклсон медленно поднимается и с грацией опасного животного направляется к их столику. В нём всё кричало, что он мужчина на все сто процентов и что он бесспорный лидер, и пока он шёл, Кэролайн даже успела про себя помолиться. — Прошу прощения за столь очевидную вольность с моей стороны. — Ох уж этот сексуальный баритон, который проник буквально во все клеточки Кэролайн и вызвал ужасный восторг. — Но я не смог сдержаться. Полковник Вогельман не соблаговолите представить меня вашей прекрасной даме? — К-конечно, генерал-полковник… эта замечательная дама — фрау Кэролайн Шендерман. Она будет заниматься поставками продовольствия, и мы как раз обсуждали эту тему. — Как интересно. Могу я присесть за ваш столик? — сейчас генерал смотрел на полковника убийственным взглядом. — Конечно, почтём за честь! — Бедный полковник! Кэролайн видела, как ему было неудобно сидеть в присутствии такой шишки, как Никлаус Фон Майклсон, и было видно, что он побыстрее хотел удрать из ресторана, но все не находил повода, а когда его вызвали в штаб, он облегчённо распрощался и буквально вылетел из ресторана. Так началась её опасная миссия в Германии. Тогда с Клаусом они протанцевали до утра. Конечно, она под конец осмелела от выпитого количества вина и ей уже не казалось, что он настолько опасен. Она видела перед собой влюблённого мужчину с серьёзными намерениями и тогда Кэролайн уже не думала, что её задание столь ужасно, но это было только тогда, в тот вечер. Генерал вполне достойно отвёз её домой и даже не пытался приставать. Ещё бы, настоящий аристократ никогда не позволит себе вольности в присутствии достойной дамы, но её не обманешь. Его глаза горели желанием, и она точно знала, что он сдерживался из последних сил. Кэролайн очень хорошо знала мужскую психологию, но познать его она так до конца и не смогла. Всю следующую неделю она ждала и не понимала причин его отсутствия. Кэролайн каждый вечер наводила марафет, ожидая его приезда. Она знала, что Клаус в городе, но причин его отсутствия она не понимала. Возможно ли то, что выпитое вино сыграло над ней шутку и она неправильно оценила его взгляды? Разве могла она так ошибаться? В любом случае сегодня у неё была встреча со связным и ей нужно было сообщить о провале задания. Тогда ей сообщили о новом задании о внедрении и любой информации, которая могла быть полезна её правительству, чем она и занималась вторую неделю, общаясь со всевозможными шишками в ресторанах и на приёмах. Перед ней были открыты все двери аристократии, и она купалась во внимании и в мужском восхищении. Её репутация была безоговорочно крепка и к ней относились с должным уважением. На одном из таких приёмов в загородной резиденции генерала-майора Кэролайн опять повстречалась уже со своим бывшим «заданием». Он стоял облокотившись о стену и наблюдал уже не таким, как тогда, заинтересованным, а просто скучающим взглядом, что сильно задевало её и раздражало. Он рушил все ранее составленные приоритеты о нём. Тогда она решилась сама к нему подойти и поздороваться. Попросив прощения у толпы поклонников, Кэролайн на негнущихся ногах направилась через весь зал к нему. Он прищуренно смотрел на неё и даже как-то подозрительно, что ещё больше вводило её в ступор, но она взяла себя в руки и фальшиво улыбаясь всё же подошла к нему. — Никлаус Фон Майклсон! Как я рада вас видеть! — Да неужели? — Она наблюдала, как желваки ходили ходуном на его лице. От злости? От ревности? Она не могла понять, но ей было очень не по себе от его тона. — Я вас не понимаю! — обиженно воскликнула Кэролайн. — Думаю, тебя заждались поклонники, дорогуша! — Ах, вот в чём дело? — она облегчённо выдохнула. — Но вас не было две недели, а моё положение не позволяет быть взаперти. — Не сомневаюсь в этом. — Так вы мне расскажете, чем вы занимались всё это время? — она решительно взяла его за локоть и продела свою руку, направляя его на свежий воздух. — В какую игру ты со мной играешь, Кэролайн? — он с силой прижал её к стене. От его мужского запаха вперемешку с сигарами и дорогим парфюмом закружилась голова. — С чего ты взял, что я веду какую-то игру с тобой, Клаус? — Я был занят. Разве ты скучала? — В его голосе послышались нотки надежды, а глаза горели от желания. Она чувствовала его упирающееся возбуждение ей в бедро. — Очень! — она посмотрела на него так, как будто он был единственным мужчиной на земле, отчего его взгляд смягчился, но затем он жадно поцеловал её, наказывая и грубо сминая её губы, и даже такой жестокий поцелуй возбуждал её необъяснимо. Она отдавалась ему вся до конца, ничего не стесняясь, а он никак не мог успокоить свою животную страсть к ней, как будто зверь вырвался на свободу, но её это устраивало полностью. Сейчас он не скрывал свои чувства к ней, они были полностью открыты перед ней. Его мужское естество яростно вбивалось в неё, а она стонала от наслаждения и не могла поверить в происходящее. И когда его дыхание пришло в нормальное состояние, он хрипло ей сказал: — Кэролайн… мы взрослые люди, и я хотел бы расставить все точки над «и». Я никогда не хожу вокруг да около. У меня к тебе серьёзные намерения и я хотел бы, чтоб впредь ты больше не появлялась без меня в обществе, а я в свою очередь обещаю почаще тебя выводить в него, и если ты согласна, то мы можем попробовать. Так начались их отношения. Уже через месяц Кэролайн переехала к Клаусу в его резиденцию и считалась его полноправной невестой. Она упивалась и наслаждалась проведённым с ним временем. Наверное, никогда Кэролайн не была так счастлива и никогда больше не будет. Смущал только один момент, что раз в неделю ей нужно было встречаться со связным и сливать информацию, которую было очень, кстати, нелегко добыть. Несколько раз ей даже удалось залезть к нему в сейф, но то, что она прочла в документах, Кэролайн не смогла сообщать. По сути, весь год она сообщала незначительную информацию, чем и успокаивала себя. И вот пришёл момент расплаты. За предательство. За счастье. За любовь. Это было провалом задания. Оказавшись в плену, она автоматически оказалась и для своих предателем. Кэролайн знала, на что соглашалась, и теперь жалеть было поздно. Теперь только расстрел, но если бы только он. Дверь камеры со скрипом открылась, и она прищурилась с непривычки от яркого света. Двое солдат зашли и направились к ней. По притихшим крикам Кэролайн поняла, что настал её черёд. — Вставай, — приказал один из них. Но она не могла. Пыталась, но так и не смогла. Другой подошёл к ней и, схватив за локоть, резко поднял пленницу. Кэролайн сдержала стон боли. — Наш общий друг заждался уже. Тебе будет с ним весело. — Они неприятно засмеялись друг другу, и от этого смеха у неё пошли мурашки по всему телу. Общий друг? Наверное, предатель, который и сдал её со связным. Кто бы это мог быть? Она лихорадочно перебирала всех, кто мог это сделать. Операция была секретной, и знали о ней всего несколько человек. На ум приходил только один человек, но он не мог. Оставалось только плестись по коридору и догадываться. Они остановились около другой такой же камеры. Эсэсовец распахнул железную дверь и затолкал её. Камера пыток, как она и предполагала. В воздухе витал металлический запах крови. Она стояла, обхватив себя руками, и оглядывалась по сторонам. Тут было всё. От цепей, которые висели, прикреплённые к потолку, чтобы подвешивать и мучить пленников, до миниатюрного столика с инструментами. — Снимай одежду. — Она упрямо покачала головой из стороны в сторону и продолжала так и стоять. К ней подошёл охранник и нетерпеливо разорвал платье по всей длине, оставив её в одной тоненькой сорочке. Надев на неё наручники, он потащил пленницу к цепям и, подняв её руки, зацепил на них. Теперь она буквально висела, доставая только носочками до пола. — Завидую ему, — прошептал он ей в лицо. А она, наверное, завидует ему. Как бы сейчас она хотела оказаться на месте этого эсэсовца. — Пошёл вон! — В камеру зашёл ОН. Солдат испуганно отскочил и вылетел из камеры. Теперь Кэролайн всерьёз начала переживать за себя. ОН прошёл мимо неё и присел на стол со светильником. Направив свет прямо на неё, отчего она сразу же зажмурилась, ОН хрипло произнёс: — Кэролайн Шендерман — чистокровная арийка, моя благочестивая невеста и, наконец, всего лишь французская диверсантка — мадемуазель Кэролайн Де Форбс. Я удивлён и восхищён тобой, дорогуша. Не каждый способен на такую смелость со мной. — Наверное, тяжело, когда тебя обводят вокруг пальца? Не так ли? Никлаус Фон Майклсон, генерал-полковник СС и чистокровный ариец, Вы не находите это забавным? — после минутного молчания осмелилась она. — А ты не находишь, что не в твоём положении дерзить мне? — Он спрыгнул со стола и подошёл к ней. — Должен признать, насилие в таких масштабах докучает… к чему это, Кэролайн? — Изогнув бровь, он улыбнулся ей одной из похотливейших улыбок. Самой соблазнительной. — Скорей всего, к тому, что я буду молчать, а ты, в свою очередь, пытать. Так приступай уже. — Она смело посмотрела на него, вызывая кривую усмешку на его красивом лице. — Какая, оказывается, нетерпеливая натура у тебя. Никогда бы не подумал, что моя любимая страдает мазохизмом, — Клаус погладил большим пальцем по бледной щеке пленницы. — Я не твоя любимая, как ты уже, наверное, понял, чёртов садист. — Она дёрнула головой от его прикосновения. Удар наотмашь. Это только начало, подумала Кэролайн, сплёвывая кровь на грязный пол. Он подошёл к столу и начал задумчиво перебирать инструменты для пыток. Серьёзно? Она должна испугаться и сразу же всё рассказать? На это он рассчитывал? — Не хотел бы причинять тебе боль. — Клаус подошёл к ней сзади. — Но, думаю, это тебя совсем не пугает. — Она почувствовала его горячее дыхание над ухом. Ей всегда казалось, что он читает мысли людей, вот как сейчас её, и это пугало всегда. — Ты прав. Я умею молчать, — сквозь зубы проговорила она. На самом деле она боялась. Но не боли, а разочарования. Разочарования в нём. Разочарования в себе. Пусть будет проклято её правительство, которое послало на невыполнимое задание. Она допустила самую огромную ошибку. Нарушила устав, влюбившись в объект. — Ты хоть представляешь, что подняла меня на смех перед всеми? — Он провёл скальпелем по её щеке, совсем как недавно пальцем. Кэролайн прикрыла глаза. Шрамы украшают мужчин, но не женщин. Она чувствовала, как тонкая струйка крови стекала со щеки на шею, продолжая свой путь дальше. Почему-то она была уверена, что ему не нужен этот шрам на лице и порез не глубокий. — А раньше мне завидовал весь штаб. Как комично. Отвечай мне! — он схватил за волосы и резко дёрнул на себя. — Мне было действительно приятно с тобой, Клаус. — Пленница еле сдержалась от стона, полного боли. Оказывается, она не настолько смелая, как ей раньше казалось. — Скажи. Когда ты собиралась выходить за меня замуж, как ты это себе представляла? Это тоже было частью твоего задания? — Казалось, его и вовсе не интересует всё, что связано с операцией. Его интересовало истинное отношение к нему. В этом весь он. — Кэролайн Шендерман — не моё настоящее имя, а значит, брак между нами считался бы недействительным. Это же очевидно. — И ты думала, что так просто сможешь свалить в свою Францию? — зашипел он ей в ухо. Она съежилась от его вопроса. «Солги, Кэролайн, солги». Но это было не в ее духе. — Нет. Не думала. Я должна была до конца твоей карьеры информировать своего связного о любой информации. Больше ты от меня ничего не узнаешь. — Полагаю, это было самым сложным твоим заданием. — Да, ты прав. — И самым приятным для неё. Как бы она хотела, чтобы они встретились при других обстоятельствах и совсем в другой жизни, но судьба есть судьба. — Если ты мне расскажешь все подробности, а именно какие документы ты успела передать, то я могу посодействовать в обмене. — Клаус отошёл от неё и опять присел на край стола. Кэролайн напряжённо наблюдала за ним. — Это невыгодное предложение. Меня незамедлительно обменяют, но там меня ждут пытки и расстрел. Сейчас моё положение кажется более выгодным, Клаус. Он стал ходить из угла в угол. Размышляя? Как спасти её? Или каким способом убить? — Невозможно, чтобы ты так притворялась, Кэролайн! — Он опять подошёл к ней сзади и крепко обнял её талию. — Что же ты со мной делаешь, милая! И это была самая жестокая для неё пытка. Она знала, что он любил её. Теперь знала. Слёзы отчаяния потекли по щекам, перемешиваясь с кровью, разжижая её. — Прости меня, — только и смогла прошептать она. Так они стояли в гробовой тишине. Она — прикрыв глаза, а он — нежно целовал её спутанные волосы. — Завтра на рассвете тебя должны расстрелять. Ты боишься? — продолжал он шептать на ухо и уже нежно сжимал грудь, где находилось её сердце. Теперь его. — Нет, Клаус. — Слёзы отчаяния продолжали течь. — Слушай меня внимательно, Кэролайн, — он обошёл и оказался напротив неё. Его взгляд смягчился, пока он снова не посмотрел на неё. — Завтра, когда услышишь выстрелы, ты нарочито упадёшь на землю. Я переправлю тебя в США. С новыми документами и с новой историей твоей жизни, — он схватил её за подбородок. — Ты поняла меня? — Пленница с благодарностью смотрела на своего мучителя. — Д-да… поняла… — Его слова были спасением для Кэролайн. Она в нём не ошиблась. — До встречи, любовь моя! — Клаус нежно поцеловал её и размашистым шагом вышел из камеры. Странным образом она почувствовала и поняла, что этот день действительно стал прекрасен. И этим она была обязана только одному человеку — единственному, с кем проведет остаток своей жизни, не уставая его благодарить.