Сообщение...

      С добрым утром!

«Сообщение доставлено.»       Я не жду ответ — знаю, что его не будет. Риччи ещё спит. Приятно ещё чуть-чуть полежать в постели, потянуться, пожмурить глаза от солнечного света сквозь занавески и тут же сорваться в душ — горячо и влажно. Нельзя разлёживаться, а то не встану. Быстро побриться и кухня наполнена ароматом кофе — в носу приятно горчит. Сидеть одному неуютно, рука так и тянется налить жидкости во вторую чашку, добавить сахар и сливки. Но чашка, с этим чертёнком-котёнком, белым на синем фоне, стоит напротив, на блюдце. Пустая. Всё равно пить некому… И рука тянется, так отчаянно тянется по столу, ловя иллюзорную кисть, чтобы сжать, чтобы ощутить, чтобы почувствовать. Его.       Хорошего тебе дня.

«Сообщение доставлено.»       И сейчас не жду, рано ещё. Одеваюсь, как обычно: костюм, рубашка и придирчиво выбираю галстук. Жаль ты не рядом, помог бы, у тебя лучше вкус. Красный или фиолетовый, оба подходят, но ты бы выбрал серый в медную полоску. Я так думаю. К чёрной матовой ткани двойки этот цвет очень идёт. Матерюсь перед зеркалом, извиваясь ужом — разучился сам себе завязывать эти чёртовы удавки. Привык, что это делаешь ты, стебясь надо мной и прикусывая кожу шеи, оставляя злосчастный след, из-за которого я потом сучно смотрю на коллег на работе, радуясь в душе такой чувственной отметине. Старые следы ещё не поблекли, но это не то — они НЕ свежие. Тоскливо…       Сижу в нашей кофейне, сегодня есть в наличии твои любимые десерты, а на кофейной пенке рисуют клеверы — на удачу.

«Сообщение доставлено.»       И сейчас не жду, но душу жжёт томление. Скорей бы уж проснулся. Да, не честно соблазнять тебя таким образом, но… Мы всегда сидели у окна, смотрели на пешеходов, никогда не обсуждали за обедом работу, но спорили по поводу того, что приготовить на ужин и что будем смотреть: кино или футбол. Ты всегда сдавался под моим просящим взглядом, вздыхал и соглашался на глупую комедию-триллер-ужасы-боевик, лишь бы я не шморгал притворно носом, выламывая унылые глаза. Я твоя слабость. А ты моя, но я тебе в этом никогда не признаюсь.       Ты часто опускал свою ладонь поверх моей — больше чем привычка, сильнее, чем жест. Чуть сжимал пальцы, от чего дрожь искушения проходилась волной по телу. Нас тянуло друг к другу. Мы могли не смотреть друг на друга, но нам обязательно было друг друга чувствовать. В такие моменты ты всегда кусал губы, которые так и тянуло зацеловать. Вот взять, сорваться, забив на всё и вся, сгрести тебя за галстук, дёрнуть на себя через столик, посылая разум нахер, и поцеловать, вот так вот — откровенно и вызывающе, глотая твои восхищённые стоны, сходя с ума от жара внутри от твоих ответных действий.       Хочу целоваться. С тобой. Хотя, тут такая официанточка, та, что в прошлый раз грохнула возле нас поднос с нашим фрапучинно. Она мне глазки строит. Не хочешь спасти?

«Сообщение доставлено.»       И даже сейчас понимаю, что трель "Время Х", что висит на входящих в установках аппарата не издаст свой громкий бит. Да, девушка, видимо, шла, задумавшись, потому что наш поцелуй, который я всё-таки имел наглость сорвать с твоих губ в один из дней, она заметила уже почти впритык к нашему столику, когда мы, как ненормальные трахали друг друга языками, забив большой и толстый на то, что сейчас время бизнес-ланчей и народу вокруг — тьма. Я так и держал тебя за галстук, ты жал меня в себя, удерживая голову за волосы на затылке. Свободными руками опирались на столешницу, чтобы не упасть, не прерваться, не потерять опоры. Стояли, переплетя пальцы и жмурили от удовольствия глаза. Пока фрапучинно и чей-то чайник, по ходу с Каркадэ, не грохнулся на пол с жутким звоном, разлетаясь осколками-детальками утвари. А девушка не начала заикаться в просьбе её извинить. Мы ей тогда помогали собрать черенки, чтобы девушка не поранила тонкие изящные пальчики.       У них снова нет ментоловых сигарет. Ты будешь фыркать да?

«Сообщение доставлено.»       Да, нет... Не жду, но надеюсь, в руке с силой сжимая телефон, ловя себя на мысли, что почти молюсь за ответное смс — загадав про себя хотя бы смайлик. По дороге на работу, возвращаясь с обеда, как обычно захожу в табачный. Но и сегодня "Раймондта" нет. Жаль. Ты ведь не любишь запах табака, только если с примесью ментола или с ароматом зелёных яблок — терпеть не могу эти бабские псевдопапироски. Но даже так, всё равно ворчишь, потому что от ментоловых сердце может забарахлить. Но… Привычки на то и привычки, чтобы постоянно быть с нами и портить нам жизнь. Не так ли? Люблю при тебе курить, ты так жадно смотришь на меня, когда я выдыхаю дым — облизывая губы и чуть прикрывая глаза. Кайф. Он тебя тоже завораживает, одновременно раздражая ароматом — парадокс. Ведь правда? М?       Шеф, сука, грозится уволить. Бони снова запорола статистику. Но её простили, потому что у неё ноги от ушей, а меня отшпилили, потому что я не женщина. Логика, блять! Рич, как думаешь, если бы у меня ноги росли от зубов, то Маркус-как-его-там до меня бы не так сильно доёбывался?

«Сообщение доставлено.»       Вздыхаю слишком тяжко и жду, да, теперь уже жду — нервы рвутся в нитки, мне необходим ответ... Рутина поглотила. Бумаги, отчёты, пялился в монитор до мушек перед глазами, выстукивая по клавиатуре набор команд для очередных документов. От галстука чесалась шея, бесит он меня всё-таки. Рукава рубашки закатал до локтя, забив на дресс (да кому он нужен?). Кажется волосы встали дыбом, торча во все стороны углами — часто зарываюсь в патлы пятернёй. Плечи едва-едва чувствуют твои фантомные прикосновения, ты ведь любишь подкрадываться, чтобы сжать мои трапециевидные и пожурить, что работы ещё не початый край, издеваясь над моей загнанностью в рваном ритме. Это у тебя в отделе всё спокойно и работа размеренная. Не завидую, просто жаль, что ты не рядом.       Вот никогда тебя не слушаю, а ведь ты настаивал на том, что синоптикам нужно верить! Но... Утро было солнечным, поэтому я забил на зонт.

«Сообщение доставлено.»       Мне бы хотелось, чтобы ты позвонил и посмеялся надо мной в динамик телефона. Но видимо, ты всё ещё спишь... На улице моросящий дождик — капли бьют по лицу, щекоча кожу и мерзко скатываются с волос за ворот рубашки. Я задержался на работе на час. Голова уже пухнет от информации — поспать бы. Быть аналитиком — жесть, но как ни странно мне нравится.       Будешь спагетти с фрикадельками и вишнёвое вино?

«Сообщение доставлено.»       Стучит, глухо бьётся под ключицей, забираясь в горло, всё ещё ожидаю ответ. Но дисплей пустует... Голодный, как собака. Ты, наверное, тоже — не любишь есть в одиночестве. Дом встретил тишиной — никогда не думал, что буду ощущать себя не только измотанным, но и пустым. Печально. Значит, снова не увидимся? И ужин вновь готовлю на одного. Мне не хватает того, как ты жмёшься к спине, пока я вожусь с продуктами, как шипишь, от резки лука. И хотя его шинкую я, плачешь всегда ты. Такой сильный и такой чувствительный, мне нравятся в тебе эти грани. Еда в одиночку не лезет, я отвык проводить время в компании лишь стен — бездушная коробка из бетона. Но что поделать… Мы ещё наверстаем. Да? Обязательно.       Отключили горячую воду. Согрел бы меня…

«Сообщение доставлено.»       Отчаянно пялюсь на заставку, но заветный конвертик так и не всплывает на фоне ночного неба. Как начался ремонт труб, так воду стали регулярно отключать — хорошо что только горячую. Но я не могу жить без душа, поэтому пришлось мыться в холодной. Жаль, ты не рядом. Действительно согрел бы, как обычно. Прижимался бы со спины, стуча зубами — любитель тепла, а под кожей от касаний прокатывался бы едкий жар. Изумительный контраст. И взахлёб поцелуи под аромат манго — гель для душа. Ты помешан на экзотике. И несмотря на холод, мы всё равно возбуждены. Запальчивые движения, сумасшедше трёмся друг о друга, постанывая и шипя горлом, фыркая от колкой влаги. А руки так и тянутся, касаются, лапают и сжимают ладонями кожу. И не сил оторваться, есть только желание и страсть, что закручивают вихрем, гуляя крупными мурашками по телу — и не понять от чего их больше. Но мы-то знаем от всего и сразу.       Я скучаю…

«Сообщение доставлено.»       Я знаю, ты скучаешь тоже. Я знаю. Я знаю... Смотреть без тебя кино не тянет. Всё жду, что ты вот-вот придёшь — громко топая ногами и фыркая от усилившегося дождя. Но дверь так и не открывается. Не сегодня. Знаю. Но всё равно преданно любяще жду.       Приятных снов, Рич.

«Сообщение доставлено.»       Ещё долго пялюсь на аппарат в кромешной тьме, его лишь сбоку, чуть-чуть, подсвечивает желтизна уличного фонаря, что крадучись, заглядывает в спальню из-за шторы. Постель слишком большая для меня одного, не хватает твоего сопения в ухо, не хватает сильных рук поперёк живота, не хватает... Просто — тебя не хватает. Хочу, чтобы, как обычно ты прижался боком ко мне. Потёрся носом о щёку. Прикусил загривок, вжимаясь телом со спины. Чтобы с силой, чтобы в дрожь, до стона и сбитого дыхания. Ёрзать на простынях, ловя телом твои движения, кусать губы, мечтая в томлении коснуться твоих, но тянуть время, ждать, травить желание, обоих доводя до исступления и дышать, дышать, дышать, ловя непослушными губами раскалённый кислород.       Чувствовать, как упираешься головкой в ложбинку ягодиц, подаваясь назад, имитируя, подсказывая, распаляясь и распаляя. Чтобы твои руки по моей груди, сжимаясь, прижимая спиной к грудной, ногтями царапая живот - не в боль, в щекотку. Выгибаться в объятьях и стонать на выдохе так, словно от этого зависит всё и вся. Хочу схватить тебя за руку - горячую и сухую, нежную. Поймать губами пальцы, посасывая фаланги, создавая иллюзию акта, чувствуя, как жарко дышишь в затылок, прикусывая локоны, мочку, щипля другой рукой сосок. Чтобы тело в азартную дрожь и кожа рябью от мурашек наслаждения, чтобы внизу горячо-горячо, до тугого узла под пупком и скученных в тугие жгуты ощущений. Самому отдёрнуть ладонь, телом намекнув, что... Да-а-а... Ощущая, как проникаешь, растягиваешь, кусаешься и рычишь, но не позволить сорваться. Хочу дразнить, сводить с ума, быть для тебя откровенным. Откровением. Чтобы пошло выгибаться в твоих руках, голосом умоляя взять, присвоить, оттрахать так, чтобы ноги наутро невозможно было свести вместе. - Хочу... - рваный шёпот, как приговор.       Хочу, что бы опрокинул на постель, перевернув, с силой уткнув лицом в подушку и взял, меня взял собой. Чтобы задушено стонать, двигаться толчкам навстречу, понимая, что чувствуешь лишь узость и бархат, рифлёный жар и скользкую влагу. Чтобы текло по спине, чертя на коже блестящие дорожки, чтобы вминал в матрас, который бы пружинил под дрожащими от напряжения телами, чтобы... Чтобы метаться под тобой, выстанывая твоё имя, захлёбываясь воздухом и восторгом, чувствуя, как адреналин шугает по венам кровь, которая стучит, стучит, стучит мелодией жизни в висках. А в паху томление, дрожит и пульсирует, мажет густым соком, ляпая холодные простыни - визгливый контраст. Чтобы крыло, чтобы накрывало, чтобы глубоко и резко, сильно и запальчиво. И алчные поцелуи, извернув голову назад - поцелуй, как разрыв реальности. Дорвались! И круги перед глазами, от резкости и страсти, слабости и сласти. От всего и сразу - много, хорошо, так и надо. Необходимо. Внутри штормит, штормом же выдираясь наружу и чтобы не было сил держаться, чтобы не было сил терпеть, только трепетать и кричать, кончая, ловя цепкие всполохи оргазма, изливаясь восторгом перламутра под одуряющий аромат секса. Чтобы задушенные толчки, сиплое дыхание. Чтобы укус в лопатку, до громкого хрипа, чтобы выгнуться мартовской кошкой в спине, чувствуя, осознавая - бьёт разрядом, внутрь, жаром, твой экстаз. И ослепнуть бы обоим от наслаждения, но мы лишь можем осыпаться на кровать, томно-сладко прикрыв глаза. Ещё бы разок. Сон не умиротворяет…       С добрым утром, Рич…

«Сообщение доставлено.»       Всё ещё жду, надеюсь, верю. Ты должен написать. А как иначе? Просто... ты ещё не проснулся, моя соня. Снова одинокий завтрак, война с галстуком, беглый взгляд на часы и тоска на сердце. Открываю дверь… — Привет, — тихо говорит Игги, проходя в прихожую. — Ты уже собрался, — не вопрос, утверждение. Весь притихший, в своём дурацком пальто, в котором друг похож на Коломбо и чёрным шарфом на шее — модная вещь. — Привет. А ты чего тут? — удивлённо смотрю на парня, что переминается с ноги на ногу, крутя в руках ключи от авто. — За тобой приехал. - Глухой голос, глухой взгляд, Игги, как не родной, ей-богу. — Мне на работу вообще-то. И завязывай ходить в бары по утрам, — шутливо журю друга. Может, лучше предложить ему кофе или энергетик, а то совсем выглядит паршиво со своими гулянками? — Итан, друг… Какой бар? Какая работа? — опешивши спрашивает Игги. Глаза круглые, лицо вытянулось, голову в плечи вжал. Странный он сегодня. — Ну… Работа, как работа. Я уже пять лет пашу в одной и той же фирме. А бар… «Огни ночной жизни», ты же туда любишь таскаться? — смеюсь в ответ. Подозреваю, что я чего-то недопонимаю. Вопрос в том: чего? — Итан, ты в порядке? — осторожно спрашивает Арсес. То, как Игги вздёргивает брови меня всегда веселит, вот и сейчас смеюсь, рассматривая друга. — Да, а что? - пожимаю плечами. — У тебя ещё со вчера отпуск начался... — осторожно отвечает Арсес. — Да? - хлопаю глазами, включая мозг. - Ой, точно. То-то на меня вчера все косились, а босс, точно сука — ничего не сказал. Надо будет отомстить. И жёстко. Вот люди пошли, а. Хватаю телефон.       У меня же отпуск. Чуть не забыл, прикинь! Хаха. Было бы здорово встретиться, м?

«Сообщение доставлено.»       Бывает так, что Рич остаётся у себя в квартире, когда на работе загружают по полной, чтобы мне не мешать вознёй и самому не отвлекаться. Неужели всё ещё дрыхнет, сурок? Не хочу гулять отпуск без него, хочу с ним, хочу поехать в соседний город, как мы и планировали — музеи, кафе и обязательно задолбать гида глупыми вопросами, ведь это так прикольно. — Кому пишешь? — убито спрашивает Игги. Кажется, я всё ещё улыбаюсь, кажется, он слишком громко сглатывает. И вообще, какого хрена я сегодня в костюме, если сегодня пятница — свободный от дресс-кода день?! — Ричу. Договариваюсь о встрече, — лучезарно улыбаюсь Арсесу в ответ. Порывистый выдох. Ну что? — Рич..чу… — глухо, как в трубу. - Ну, поехали... — Куда? - не догоняю. — К Ричу, — тихо говорит Игги, разворачивается и уходит.       И ему надо к Риччи? Окей! Иду за ним, лестница, улица, машина, едем. Тишина. Арсес собрано хватается за руль, но слишком напряжён — костяшки побелели. А я курю и смотрю в окно, после дождя улицы выглядят уныло и грязно. — Игги, — начинаю я, хмуря брови, а руку жжёт мобильный. Он молчит. — Игги… Он молчит. — Игги! Он молчит. — Иг… Затыкаюсь я.       Мне плохо, Рич…

«Сообщение доставлено.»       Ответь уже. Пожалуйста! Дом Рича и я преисполнен радостью от встречи. Его квартира — знакомые вещи, запахи, любимые обои (мы их так долго выбирали, ещё дольше клеили). Комната Рича — всё в тех же коричнево-серых тонах (металл и дерево — приятная композиция). Постель Рича. И он в ней — спит. — Рич, — пищу от радости, бросаюсь к парню, хочу разбудить — так привычно и нежно. Он ещё та соня, особенно после прилёта с конференций. А когда он в последний раз летал? — Итон… — тускло шепчет за спиной Игги. На тумбочке у кровати мобильник — навороченный туристический, на дисплее светятся конвертики непрочитанных смс. Вот же, а. — Рич, вставай, - чуть тормошу плечо любимого, намереваясь растолкать того, устроить шутливый разнос, заставить нацепить шмотки и утащить уже к нам. Домой. — Он не проснётся. - Арсес словами стреляет в спину, без промаха, насквозь, выдирая из раны бьющееся. - Сердце остановилось в пять утра, Рич так и не вышел из комы. Сиделка позвонила медикам. Врачи ничего не смогли сделать. В больницу было везти бесполезно. Мозг умер давно, ведь поэтому ему позволили остаться дома под надзором дежурной медсестры. - Кажется, что мир сошёл с оси, и я вместе с ним, замер, на месте. Навсегда. - Аппараты жизнеобеспечения забрали, тело, как и было велено душеприказчику, оставили здесь же, чтобы родственники могли попрощаться не в чужих стенах больницы. А дома. Словно просто уснул и просто не проснулся, — говорил Игги, находясь всё так же за спиной.       Персональная трагедия. Аэропорт. Дорога домой. Такси. Неуправляемый занос. Чудовищная авария. Девять машин в хлам. Рич был в четвёртой. В центре. Сила удара. Диагноз: запредельная кома. Деградация тела. Церебральное атрофирование на основе отсутствия достаточной дозы кислорода в крови. Не правда! Рич лишь спит!       А я не верил. Плакал не меняясь в лице, роняя крупные капли слёз, не моргая. Кричал диким визгом, срывая связки и чувствовал, что не могу дышать, потому что кислорода мало, потому что грудь стиснуло сталью, потому что от нервов из носа хлынула кровь - давление вспороло черепную. Тормошил, дёргал, пытался... Я знал, что Рич вернётся, я хотел этого, надеялся на это. Он должен был!       Сотовый пикнул, сообщая о том, что батарея почти разряжена и это выбесило. Это пиздец, как выбесило! Рич всегда следил за своими гаджетами (хотя эта туристическая хрень почти не нуждалась в энергии, могла до двух недель работать в фоновом режиме без розетки), но поставить аппарат на зарядку у меня не хватило сил, хотелось действий — простых, привычных, неестественных в данной ситуации, но отвлекающих от… Я не верю. Никому не верю. Ни ему. Ни себе. Ни-ко-му! Он жив. Он спит. Он просто спит. И спал всё это время. Рич спал! — Он умер, друг… Мне жаль… — НЕТ! — кричу, и сам себя не слышу, только горло саднит, кажется, я сорвал голос. Я. Не. Верю.

***

      Дни слились в единую ментоловую сизую дымку. Кажется, я плакал не переставая, кажется, курил без продыху, кажется, скулил, пока не отключался от бессилия. Приходил в себя и всё по новой. По кругу. Не переставая. Замкнулся, ушёл в себя, от мира, от жизни, ото всех. Кто-то звонил, кто-то приходил, кто-то что-то пытался меня заставить сделать. Всё в дыму, в сером дыму с ароматом мяты помноженной на эвкалипт. На кладбище меня держали под руки. Не пил, но и стоять сам не мог. Ноги подкашивались. Слабость хозяйничала в теле. Нос вновь кровил. Я не верил в то, что там, под деревянной крышкой — «спит» Рич. Это чушь, ясно?!       Дом не дом. Всё пустое, всё чужое, слишком яркое — не моё. Его. Бьёт по нервам, по рецепторам, режет по живому.       Я люблю тебя…

«Сообщение доставлено.»       Стены давят. Нависают. Не сжимаются, а рушатся, с боку, царапая крошевом плоть до кости.       Я скучаю…

«Сообщение доставлено.»       Рвёт сухими спазмами, уже даже без желчи и лицо уже опухло от слёз. Тремор тела не проходит, бьёт озноб, но я не чувствую холода.       Вернись ко мне!

«Сообщение доставлено.»       Гудит, голова гудит, душа ноет, за окном то ли ночь, то ли день, я уже не понимаю. Всё вновь в дыму, но не спасает.       Прощай… Я не хотел этого писать! Но должен был. Должен — себе, нам, боли... Я не смирюсь. Я не смогу.       Как жить дальше-то?

«Сообщение не доставлено.»