В тихом голосе слышались звоны струны, В странном взоре сливался с ответом вопрос, И я отдал кольцо этой деве луны За неверный оттенок разбросанных кос. Н.С. Гумилёв
Маленькие внешние кармашки на сумках всегда казались Валю совершенно бесполезными, хоть и — как тут поспоришь? — удивительным образом делали эти сумки гораздо симпатичнее. «Это кармашек для фляжки, тут можно хранить бумажки, тут — нож, чтобы доставать было удобнее, а тут… эмм… ещё что-нибудь, потом придумаю» — не самые логичные и правдоподобные мысли, которые когда-либо приходили Валю в голову. Но, чёрт побери, они были ужасно убедительными в сами моменты покупки сумок — новеньких, почти хрустящих, смотрящихся в разы круче, чем их простые, бескармашковые аналоги. Вальгаав почти каждый раз верил, что уж теперь-то он наконец начнёт эти кармашки использовать. Да коне-ечно. Результат был предсказуем: он к ним практически не прикасался. Разве что совал туда иногда пару медяшек сдачи, ради которых лень было тянуться к кошельку, или маленькие безделицы — и напрочь забывал о них, обычно примерно на пару месяцев, а то и на полгода-год. Но периодически на каждого, даже на самых рьяных адептов хаоса, находит странное состояние, когда ужасно хочется покопаться в вещах, привести их в порядок, выкинуть ненужное и пошарить во всех уголках, которые удастся найти, пусть даже точно зная, что там ничего, кроме пыли, быть точно не может. И, что самое странное, частенько эти уголки в итоге преподносят удивительнейшие сюрпризы. Вот сегодня, например, Валю как раз вздумалось перебрать вещи в сумке. Он уже вынул и разложил на камнях все, что там лежало, вытряхнул из больших отделов пыль, крошки, нитки и прочий мусор (в котором оказались также несколько монет, одинокая бриллиантовая сережка из какого-то клада и — почему-то — засохший огрызок дикого яблока), а теперь чисто машинально шарил рукой в тех самых маленьких наружных кармашках. Конечно, он совершенно не ожидал там что-либо найти… и тем сильнее удивился, нащупав плотный, хоть и измятый с краёв, квадратик бумаги. Которого там быть ну вот никак не могло. Вытащить его удалось с трудом — уголок застрял, — но времени это заняло немного. Как оказалось, бумажка была сложена пакетиком, на манер тех, в которых зельевары продают строго отмеренные дозы порошков и мелких трав, но по размеру и качеству отличалась: была больше и плотнее. А ещё у неё внутри явственно прощупывалось что-то твёрдое. Пара движений — и на ладонь Валя, игриво сверкнув на солнце, выпало тонкое колечко, а листик развернулся, позволяя прочесть короткую надпись на внутренней стороне: Подарок от заведения! Вернемся в ваш мир лет через двадцать. Заходите еще! Чуть ниже было что-то вроде подписи: узлообразный дракончик, выполненный парой росчерков пера, и аккуратный отпечаток кошачьей лапы. Валю понадобилась почти минута, чтобы вспомнить, откуда эти символы ему знакомы, — а, вспомнив, он едва не расхохотался. Значит, вот чем объяснялось тогда странное поведение хозяйки! Бескорыстное подкидывание драгоценностей посторонним — это что-то новенькое, однако. Обычно их, наоборот, воруют… Приписка насчёт «вернёмся в ваш мир» слегка интриговала, но предпринимать что-либо, чтобы разузнать об этом побольше, не хотелось. Тем более что город, в котором они с этой необычной дамой встретились, остался далеко позади, да и вообще — никто не гарантировал, что эта строчка не была просто розыгрышем. Будь Валь человеком, он и в подлинности кольца бы сомневался, но он же, в конце концов, дракон, а принадлежность к высшей расе даёт свои плюсы. Валь чувствовал, что украшение действительно сделано из благородных металлов. Из очень светлого электрума, если быть точным. Тонкая гравировка по внешней стороне — видимо, фирменный стиль той эльфийки, — небольшой, явно девичий размер кольца, маленький бриллиант тёмно-серого цвета… Обручальное, что ли? Охх, как же неприятно осознавать, что тебя видели насквозь, особенно когда ты сам в тот момент даже и не догадывался о том, что с тобой происходит! А ещё неприятнее — чувствовать предательское тепло на щеках. Он бы и сам, наверное, более подходящего Ксеоне кольца не выбрал — с учётом того, что задумывался на эту тему уже не раз. Но, конечно, не всерьёз. Так, в плане неосуществимой мечты, не более того. Валь с легкостью мог все это себе представить: белое платье с высоким горлом, жемчуга в чёрных волосах, искристая дымка фаты, букет снежно-белых лилий и руки, которые по контрасту с лепестками будут казаться хотя бы розоватыми… Потом когда-нибудь — уютный и теплый дом, со вкусом уставленный уникальными сувенирами, собранными в совместных путешествиях. Большая библиотека, долгие вечерние разговоры, отрастающая чёрная коса… Строгие платья, всеобщее тихое уважение, первые написанные книги, немедленно признанные научным сообществом — и первые же седые волоски. Свечи, заваленные древними фолиантами столы, забытые письмена и неразборчивые рисунки. Первые морщинки у глаз. Чёрного с белым — пополам, свечи отражаются в полукруглых стеклышках очков, а кабинет тонет в сумраке. Улыбка — добрая, необидно-снисходительная, как у любимой детьми пожилой учительницы. Быть может, снова короткая стрижка. Камин, ковры, огромная мохнатая собака. Чёрные, ничуть не постаревшие угольки глаз на сухом и бледном старушечьем личике, обрамленном прозрачно-белыми прядками волос. Скамейка в весеннем вишнёвом саду, рука в руке. Жаль, что Валь уже представился полуэльфом: если бы не это, можно было бы делать вид, что он стареет так же, как она, а не в разы медленнее, как это допустимо для его легенды… Ну и, конечно, чистый белый. Портрет на надгробии — или, может, даже мраморная статуя. И — бесконечная пустота в душе. Возможно, на тысячи и тысячи лет. Нет, Валь определённо не был к этому готов. Поэтому — никаких предложений и никаких колечек, даже если хочется. Даже если очень хочется. Валь посмотрел на кольцо ещё немного и решительно сунул его обратно в боковой кармашек сумки. Пусть полежит, оно все равно никому не помешает.***
Чуть раньше Надо было, конечно, радоваться, но Валю было как-то тревожно. Он с самого начала знал, что его оговорка насчёт второго приёмного сына Филии по убедительности болтается где-то около нуля, и поэтому, когда оказалось, что Ксеона в неё все же поверила, обрадовался так сильно, что, похоже, даже думать временно разучился. И только на следующий день пришло осознание. Ну не могла, не могла девушка, посвятившая столько сил поиску сведений о Филии, не разузнать все, что только возможно, о её сыне. О нём, то есть. Как минимум о цвете волос и глаз она наверняка слышала, и не раз. Ксеона ведь росла рядом с теми самыми людьми, кто остановил его в той жизни. Серьёзно! Он, конечно, изменился… но, как бы смешно это ни звучало, все основные отличительные черты Вальгаава остались при нем. Редкий цвет волос, необычная форма радужки, вытянутый зрачок… Честно, куда уж очевиднее? Он почти никогда их не прятал, и все эти годы от раскрытия его спасало только одно: предыдущую личность никто не знал, так что и раскрывать было нечего. Верно, когда Валь после распускания слухов о своей — точнее, знаменитого Вальтера — эффектной гибели резко сменил стиль, да и манеры, слабо знакомые люди его совсем не узнавали… но все же. От Ксеоны он ждал большей проницательности. Все-таки лохматого бандита с кривой клыкастой ухмылкой и печального бледного юношу соединить в голове было куда труднее, чем его нынешнего — с примерными описаниями внешности «легендарного» Вальгаава. В конце концов, уж кто-кто, а Ксеона вряд ли поверила бы, что рог на лбу, полосочки на щеках и повышенная растрёпанность являются неотъемлемыми отличительными признаками Древних драконов.***
— Да нет, с чего бы? — на удивление спокойно подняла бровь Ксеона в ответ на провокационный вопрос. Но не прежде, чем помучила Вальгаава длинной паузой, заставив его мысленно приготовиться к самому худшему. — Ну, некоторые путали, — Валь улыбнулся с напускным безразличием и наконец-то разрешил себе чуточку расслабиться. — Обычно люди в мою ситуацию не верили. А ты совсем не удивилась. Из-за Крисании, да? У вас тоже история похожая… — Да, верно. Я знаю, что в жизни и не такие совпадения случаются. Да и кроме того… Прости, если тебя мои слова чем-то обидят, — неуверенно обхватила себя Ксеона руками за плечи, — но это ведь только логично: помочь ребёнку, похожему на первого приёмного сына, по которому ты очень скучаешь. И, в конце концов, у вас с Вальгаавом волосы разного цвета. Что? Уж чего-чего, а такого заявления он точно не ожидал… — Госпожа Лина говорила, что у него они аквамариновые, и я не знаю, кому в этом плане вообще можно верить, если не ей. Аквамариновый — это очень похожий, светлый цвет, но он ближе к ярко-голубому, а у тебя волосы совсем как полынь. Белесые немного, — протянула она между пальцев прядку собственных волос, вновь становясь чуточку увереннее. В конце концов, обиженным Валь не выглядел. Истинную степень своего удивления он, к счастью, тоже умудрился не показать. — Вот как, — иногда пустые, совсем пустые слова бывают поистине незаменимы. Нужно же было сказать хоть что-то. — Угу, — очаровательно-неразборчивым звуком подтвердила Ксеона. И, в который раз за последние дни, попросила: — А расскажешь ещё что-нибудь о госпоже Филии? Валь улыбнулся. — Конечно.***
Очередная тонкая тропинка, соединяющая две утонувших в лесу деревеньки, весело петляла впереди. Ксеона, на чьей щеке ещё виднелся отпечаток древесной коры — ох, и любила же она, прислонясь, сидеть под деревьями! — шла чуть впереди. То, как её кожа подолгу, иногда по полчаса, хранила любые следы — от складок ли на плаще или подушке, от подпиравшей щеку руки, или вот эти вот, — было безумно странно и немного забавно. Вальгаав к такому не привык: все его близкие знакомые были либо личностями, которых и фаербол в лоб не особо расстроит, либо магами или хотя бы потенциальными магами — а у таких регенерация шла быстрее. Тем более в таких мелочах. И, уж конечно, сам Валь был драконом, у него подобной проблемы вообще не возникало. Человеческая форма, хоть на вид и была очень похожа на настоящее человеческое тело, по строению отличалась. Филия объясняла, чем конкретно, но он уже мало что помнил. Вроде бы какие-то мелочи в скелете, связанное с этим наличие или отсутствие пары мышц, что-то с другими системами — и, конечно, отличие самих тканей тела: у драконов они почему-то были намного тяжелее, прочнее и эффективнее: сильные мышцы, быстрые нервы, все такое. Но были у этого и недостатки: если бы не развитая энергетическая система, им бы, пожалуй, тяжело пришлось. Наверное, даже взлететь в истинной форме не вышло бы… Неужели у него в голове ещё хоть что-то осталось? Хорошо, что те уроки не прошли даром. Тем более что теперь не у кого все эти вещи спросить или уточнить. Помнится, на анатомию разумных Филия в своё время потратила, наверное, месяца три, и объяснила все на удивление подробно… не считая одной-единственной темы. Про половые признаки и размножение ему рассказывал — как это ни иронично — монстр. Как только осознал, что Филия этого делать не собирается в принципе. И, если судить по тому, что в тот день в степи случился небольшой пожар, а сбежавшая с собственного урока Золотая, вернувшись к вечеру домой, на два следующих дня заперлась в комнате, можно было предположить, что эту лекцию позже пришлось прослушать и ей. В индивидуальном порядке. Честно говоря, в то время ситуация показалась ему забавной и даже немного милой, но теперь его от одного воспоминания передергивало… Так вот, о чем это он? Ах да, кожа. Единственным человекообразным не-драконом, которого он в детстве много видел и мог бы привести в пример, был все тот же Зеллос… но там ситуация еще хуже. Монстры — не живые существа, а что-то вроде трёхмерной картинки, которая очень не любит меняться. Причин, по которым у этого конкретного после ударов можно было увидеть «кровь» и ушибы, было всего две: либо присутствие посторонних, либо собственный каприз. Хотя второе почему-то случалось не так уж и редко. Ох, всё-таки Валь сейчас был просто в бешенстве на этого монстра. Шутить, любезничать, флиртовать даже — а потом взять и убить? Валь понимал, что нельзя было вообще принимать поведение Зеллоса всерьёз, но… тогда у него не получалось. Двадцать, как минимум двадцать лет! Все его детство, а может, и больше, Зеллос себя так вел. Не многовато для втирания в доверие? И… после этого всего — хладнокровно оборвать её жизнь? Это хуже, чем просто предательство. Когда он найдёт этого монстра, то убьет. Без вариантов. Тропинка повернула влево и вниз, в небольшой овраг, и Валю пришлось прервать размышления — чему он был даже рад. Земля была ещё слегка мокрой после ночного дождя, который они переждали в деревне, и Валь осторожно спустился, стараясь не поскользнуться на крутом склоне, по пути пару раз перехватив рукой упругие ветки, вежливо придержанные шедшей впереди Ксеоной. На дне оврага текла маленькая прозрачная речушка — по пояс, не глубже, — над которой нависали деревья. Чуть выше по течению от места, где они стояли сейчас, через неё было перекинуто вывороченное дерево с корявыми корнями, и к этому дереву вел вытоптанный пятачок берега — часть тропинки, продолжавшейся на той стороне реки. Не успел Валь и опомниться, как Ксеона уже забралась на «мостик». Лучше бы подождала, пока он не проверит безопасность… Ох, ну, впрочем, что может случиться? Отставая от девушки всего на пару шагов, он вскоре добрался до середины реки… и едва успел среагировать, увидев, как Ксеона, поскользнувшись на влажном дереве, падает (она почему-то решила проделать это в гордом молчании). Валь схватил её за руку. Послышался всплеск, и его сапоги окатило водой. Ксеона то ли слишком испугалась, то ли за время падения не додумалась вцепиться в его руку в ответ, и её ладошка просто-напросто выскользнула у него из пальцев. Спасаемый тоже иногда должен прилагать усилия для своего спасения… В конце концов, Валю нельзя было хватать её чересчур сильно: не рассчитай он слегка, и переломы тоненьких костей её кисти были бы просто гарантированы. Это было неприемлемо в принципе, а на правой руке — особенно. Она ведь тогда писать не смогла бы. — Дай руку, — наклонился он, крепко держась за торчавшую рядом с ним толстую ветку. Насквозь промокшая Ксеона кивнула, положила свою сумку на бревно (в полёте она умудрилась снять её, а оказавшись в воде — высоко поднять, так что повреждения ограничились мокрым ремешком и брызгами снаружи), взялась одной рукой для опоры за какой-то другой сучок, и с его — Валя — помощью забралась обратно. Оказавшись на берегу, они первым делом положили сумки на самое сухое место. Валь, вытаскивая Ксеону, тоже успел неслабо намокнуть, так что срочно переодеваться надо было им обоим. Он уже перебросил свой отжатый, более-менее сухой плащ через развилку дерева и стянул рубашку… ...когда понял, что Ксеона этому наверняка будет не рада. Нет, всё-таки от старых привычек избавиться трудно: раньше ему попросту некого было стесняться, да он и не видел в этом смысла. Теперь же, путешествуя с девушкой, которая со своей стороны нормы морали соблюдала более чем неукоснительно, он в целом привык отвечать тем же… но в необычных обстоятельствах старые и не слишком хорошие привычки в нем, по-видимому, все же просыпались. Ксеона, доставшая из собственной сумки аккуратно сложенные сменные вещи, как раз повернулась к нему. Посмотрела. Тихо, почти неслышно фыркнула и повернулась обратно. Из них двоих Валь был единственным, кто покраснел. Ксеона потянула перчатку, чтобы снять её с руки… и почему-то на мгновение замерла. Посмотрела на Валя, потом снова на перчатку. Резко выдохнула, подхватила свои вещи и зашагала в лес. Валь же, давно привыкший к таким представлениям, только покачал головой.***
Рукава у свежей туники Ксеоны были мокрые. Не то чтобы очень сильно, но видно это было. Позавчера у неё порвалась запасная пара перчаток — и неужели так уж страшно было часок походить вообще без них? Прояснившееся утром небо снова покрылось облаками, начал дуть неуютный ветер. Ксеона, которая всегда мерзла чуть сильнее любого нормального человека, мокрые перчатки снимать не спешила. Ну вот что это такое, а? Умная же вроде девушка… Заметно передёрнула плечами, попыталась спрятаться от ветра за какими-то кустами. Идиотизм. Вальгаав покачал головой и подошёл к ней. — Ксеона, да сними ты их, не мучайся. Уж поверь, на что-что, а на шрамы я насмотрелся. В них нет ничего страшного. — Нет. — Да ты так простудишься же! — Валь поймал её за руку, в третий раз за последние полчаса и за все время их знакомства. Ксеона попыталась вырваться, но на этот раз он держал крепко. И, как ни странно, подушечками пальцев чувствовал сквозь мокрую ткань совершенно гладкую кожу. Не веря себе, пару раз погладил её — широкими, медленными, внимательными движениями. Подняв глаза, Валь увидел на лице Ксеоны выражение, очень похожее на то, с которым она не так давно прижимала к себе чёрный дневник, а потом — выпавшие из него листики. — Ладно, я тебе солгала. Доволен? — её голос прозвучал почти совсем спокойно, а кисть перестала вырываться и мягко повисла в его руке. — Но зачем… — зачем было лгать о таких вещах? Валю в голову ни единое возможное объяснение не приходило. — Вот. Любуйся. Ксеона наконец вытянула ладонь из его пальцев и, провозившись немного, сняла с неё длинную мокрую перчатку. Кожа как кожа. Бледная, полупрозрачная… Ксеона подняла левую руку и немного закатала рукав. Чёрный. Чёрные знаки, острые, похожие на шипы или языки тёмного пламени, складывались в сложный узор. Всего лишь одна линия символов: браслетом вокруг тонкого запястья, не шире двух пальцев самой Ксеоны, чуть разомкнутая со стороны ладони. Узор был странным, почему-то немного пугающим — и завораживающе красивым. — Такие же на лодыжках, на шее и на спине. Насмотрелся? Валь не придумал, как ей на это ответить. Особенно с учётом того, сколько вопросов было сейчас у него самого. — Но почему? Почему ты их так тщательно скрываешь? Это ведь всего лишь рисунок! — Я их ненавижу. Почему — не спрашивай, не отвечу. — Ксеона опустила руку и позволила рукаву снова упасть вниз. — Ещё вопросы? — Конечно. — Вальгаав видел, что ей не очень хочется развивать тему, и вообще это глупо, но… не спросить он не мог. — Откуда они и зачем? Я, конечно, знаю, что некоторые волшебники делают татуировки, чтобы увеличить свою силу, но ты ведь к магии не способна. А зачем ещё могут быть нужны руны на коже? — Ну… — Ксеона неопределенно повела плечом. — Можно считать, что они мешают мне лечь и умереть на месте. Это как швы, соединяющие мое тело. Как у неустойчивой химеры, знаешь? Все довольно сложно, это скорее… Болезнь, что ли. Валь готов был поклясться, что воздух вокруг как-то разом потяжелел, и в нем повисли тихие отзвуки тревожной музыки. — Если бы это была просто болезнь, ты так бы и сказала. Да и на исцеляющие руны не похоже. При чем тут химеры? — Неважно. Ни при чем. Просто очень неудачный пример, вот и все. Сняв, наконец, вторую перчатку — на правой руке узор был очень похож, но замыкался в сплошное кольцо — Ксеона тяжело вздохнула. — Я действительно тяжело болела в детстве, как раз в три года. Что-то не так было не то с обменом веществ, не то с энергией… Даже не болела — умирала, по сути. Но бабушка меня тогда вытащила. Зачем-то. Помолчав немного, Ксеона добавила: — Она ведь очень сильная целительница — леди Сильфиль Нелс Лаада, ты, возможно, даже слышал о ней. Но я всё-таки не понимаю, почему она это сделала, — последняя фраза была произнесена тише, чем мог бы услышать нормальный человек, и только поэтому Валь не стал развивать тему. — А твоя магия… — Нет, нет, это врождённое. И ещё пара-тройка вещей, только менее заметных… — впрочем, увидев легкую ошарашенность Валя, она поспешила уточнить, — Ничего опасного или мешающего путешествовать, честно! И не делай такое лицо. — Слушай, Кси… А твоя подруга, принцесса — она ведь знала про… в смысле, правду? — Правду? — неизвестно зачем переспросила Ксеона. И нет, она не могла произнести это слово с едва заметной и смутно знакомой издёвкой, ему показалось. — Конечно, она знала про эти татуировки. Вся семья знала. Мы же с Крисанией и Амелией вместе росли, такое попробуй скрой. Но вот за пределы дворца эта информация не выходила никогда. Да никто и не любопытствовал, собственно. Я носила платья правильного покроя. — То есть, получается… ты врала только мне? — Получается, да. Я… действительно ведь ненавижу эти татуировки. Не люблю ни смотреть на них, ни говорить, ни тем более показывать кому-то. Поэтому и сказала первое, что в голову пришло — только чтобы ты больше никогда не переспрашивал. Я, знаешь ли, не предполагала, что тебе когда-нибудь довёдется это проверить, — Ксеона негромко фыркнула. Валь почувствовал себя слегка обиженным и недооцененным… хотя с чего бы это? Она ведь была права. Наверное. — Валь, пока мы тут сидим… Помнишь, ты хотел почитать ту книгу про драконов? — Да, конечно! — Так вот, у нас как раз есть свободное время. Пойдём!***
Чернолесье, о котором Валь по дороге слышал немало «хорошего», встретило путников на удивление приветливо. В густых кронах щебетали птицы, листва бережно укрывала дорогу от жаркого солнца… Разбойники вылазили из кустов. Ну что ж, ничего неожиданного. Они с Ксеоной успели пройти по этому лесу уже часа два без единой неприятности, должно же это было случиться хоть когда-нибудь. — И куда же это мы тут идём? — с крокодильей улыбочкой спросил у них вожак отряда. Не всей банды, нет: внушительности маловато. На глаза парня падала длинная малиновая челка, в которой торчал одинокий засохший листик. — Не хотим поделиться с нуждающимися парой монеток, не? А у вас, красавица, наверняка и драгоценности какие-то имеются… — Что-то ты на нуждающегося не очень похож, — Валь не менее противно улыбнулся в ответ. Сделал пару шагов вперёд, уже почти взялся за рукоять своего меча и подготовил на всякий случай защитное заклинание, но внезапно кое-что заметил. Знакомый знак, однако… Четырехлистник: чёрный, белый, красный и зелёный, и тонкий изогнутый стебелёк. Совсем как двадцать лет назад, ничего не изменилось. Мелочь, а приятно. — Нет-нет-нет, так дело не пойдёт, — захохотал вожак. — Нас тут намного больше, чем ты видишь, и мы даже магов умеем убеждать расстаться с денежками. А если особо расщедримся, можем даже почтить стрелой с орихалконовым наконечником. Валь пригляделся. На остальных из банды — такие же значки, то есть это именно то, что он подумал, а не просто поклонник знаменитых исторических личностей встретился. Даже как-то неудобно с этой бандой сражаться теперь… Да и давненько он их не видел, кстати. Личностей этих исторических. Конечно, сваливаться как снег на голову спустя столько лет будет довольно невежливо… но, в конце концов, они раньше и друг с другом, и вместе и поглупее вещи вытворяли. И теперь-то Валь знал, чертовски болезненно знал, что лучше навестить, чем пройти мимо. Но вот только Ксеона… Валь искоса посмотрел на неё, напряжённую и настороженную, в нескольких шагах от себя. Она наверняка тоже готова вытащить меч, хоть этого и не видно под её плащом… Красавица она всё-таки. Блин. Нельзя с ней туда. Впрочем… если он не будет отходить от неё далеко, все должно быть в порядке, так? Чем он хуже этих трех ловеласов, честно? Надо только надеяться, что парни догадаются не кричать при встрече «Вальтер!» на весь лес… — Слушай, парень, а отведи-ка ты нас к своему начальству. — Какому ещё начальству? Я сам себе начальство. — Ой, вот только не ври, — Валь (не отпуская, впрочем, защитного заклинания) оставил в покое меч и уверенно сложил руки на груди. — И как тебе самому не стыдно, мальчик? Появившийся было на лице вожака оскал долго не продержался. Он начал потихоньку угасать с того самого момента, как высокая бурая волчица, одетая в чёрно-серые кожаные доспехи, подошла к нему, наклонилась и что-то зашептала на ухо. Валь разобрал только пару слов насчёт замка и новых людей — в основном, правда, из-за совершенно неразборчивой речи оборотня. Логопеда бы ей… Но челкастый парень, видимо, понял все. — Ладно, — недовольно бросил он и сплюнул на дорогу. — Пойдёте вы к начальству, если так уж вам хочется. Ребята, проследите, чтобы они никаких фортелей не выкинули. За мной. Валь ободряюще взял Ксеону за руку — как же повезло, что она не стала ни вмешиваться в разговор, ни спрашивать его о чем-то! — шепнул ей, что все под контролем, и последовал в указанном направлении. Хотя, возможно, смог бы найти дорогу и сам. Было тут неподалёку удачное местечко, приходилось прятаться… Столько лет, а он ещё помнит! Через какое-то время совершенно излишнего петляния по тропкам, которое увеличивало количество поворотов и длину настоящего пути раза в три, они сделали короткую остановку. Кто-то из банды умудрился угодить в их собственную ловушку, и теперь его с руганью выпутывали половиной отряда, вторую половину на это время остановив. Вот и ближайшие из их сопровождающих, минотавр и какой-то парень с дубинкой, отвернулись. Валь, всю дорогу обдумывавший, что же делать с Ксеоной, мгновенно привёл в исполнение единственный пришедший ему в голову план. — Ва-аль? — взгляд, которым его за это наградила она, был поистине непередаваем. Конечно, кто угодно будет в шоке, если на него ни с того ни с сего, ни о чем не спрашивая, наденут кольцо на манер обручального. — Ты не волнуйся, это просто… В общем, надо так, — поспешным шепотом начал объяснять Валь. — Я примерно представляю, куда мы идём, и, в общем, если мы там будем делать вид, что обручены, у нас будет чуточку меньше проблем. Это ненадолго, правда! Ксеона скептично подняла бровь, но кивнула. — Как скажешь.***
Разбойничий лагерь оказался… очень милым. Солнечным. Более того, если бы не расположение и не повышенная вооруженность обитателей, его запросто можно было бы принять за обычную деревеньку. Ах да, и ещё детей было не видно. Хотя пара игрушек вдоль дороги и валялась. Отряд, сопровождавший Валя с Ксеоной, постепенно рассосался, и к большому каменному дому у скалы их вело разбойников десять, не больше. «Человек десять» сказать не получалось, потому что людей среди них было то ли пятеро, то ли шестеро. — Эй, атаман, — крикнул вожак отряда, — я тут привёл двоих… Обращался он к широкоплечему мужчине, который как раз разминался на лужайке перед домом. Льняные волосы до лопаток, лежащий в паре шагов от него двуручный меч… Обернулся. Такой же голубоглазый и героичный, как и раньше. Перекинулся парой слов со своим помощником, поднял взгляд на «гостей»… Ожидаемо захлопал глазами. — Ва… Короткий, малозаметный жест: «осторожно, тихо!». Квадратная челюсть тут же захлопнулась. Помнит ещё. — Да-да, твой старый знакомый Валентин. — Вот уж кого не не надеялся снова встретить, — во все свои безупречные зубы улыбнулся Тайлер. Обернулся, закричал в сторону дома (или, скорее, мини-крепости?), — Эй, Гилберт, иди-ка сюда, смотри, кто пришёл! Силуэт, замерший ненадолго за занавеской, протянутая из-за неё рука, распахнутая рама… И вот уже в чахлую травку впечатываются два тяжёлых сапога, а из сапог торчит ещё одна мечта бодибилдера. На этот раз бронзово-загорелая, с короткими тёмными волосами — и не верится, что Вальгаав до этого дня дожил. Гилберт постригся! Ну и ну… — Это Валентин, собственной персоной. Мы тут, значит, скорбели по нему, выпили на поминках столько вина, что сами чуть не померли, веночки к остаткам той пещеры носили — а эта зараза жива и здорова! — Оттого и жив, что зараза. Миру от него так просто не избавиться, — и вот так-то парни радость встречи выражают! Валь закатил глаза. Хоть и не смог удержаться от лёгкой улыбки. — Только не говорите мне, что, если бы вы знали, что я жив, то это вино не выпили бы… — Вал-лентин, молчал бы уже! Так уж и быть, можешь не объяснять, отчего самым гадким образом обманул своих верных товарищей. Были, наверное, причины, да и… — покосившись на Ксеону, Гилберт замялся. — Нет, неважно. Но вот что привело тебя сюда снова? И — самое главное! — кто эта красавица, а? — Ксеона Грейсайд, — поражаясь собственной наглости, Валь крепко взял девушку под локоть, — невеста моя. — Кто бы мог подумать! Кто ты такой и что сделал с нашим Валентином, признавайся! — Гилберт театрально-грозно указал на Валя пальцем, пока Тайлер тихонько посмеивался в стороне. Валь шутку проигнорировал. — Ксеона, это мои… — как бы ни хотелось, чтобы она продолжала считать его хорошим и законопослушным, эти парни заслуживали честного отношения (насколько это вообще для него возможно), — друзья. Это — Тайлер, а это — Гилберт. Есть ещё Тейн, но он, видимо, где-то бродит. Их настоящих фамилий, уж прости, я не знаю и сам. — Кажется, все и правда серьёзно, — обращаясь к Гилберту, вроде бы шепотом, но так, чтобы точно услышали все, прокомментировал Тайлер. Кажется, появление Вальгаава напомнило парням молодость. Энергии придало, и болтливости. Мдаа… — Рада встрече, — с безупречной вежливостью улыбнулась им Ксеона. — А уж мы-то как рады! — от двух на удивление грациозных приветственных поклонов у Валя задергалась бровь. К счастью, под чёлкой. Он-то знал, что его старые товарищи так здороваются с любой симпатичной, да и не только, человекообразной особью женского пола… но Ксеона-то может принять это всерьёз! Как все девушки обычно и делают. Гррр… — Не стоит, — с улыбкой покачала она головой, чуть придвигаясь к Валю. Все же ее застенчивость порой играет ему на руку… А парень с малиновой чёлкой, все ещё стоявший неподалёку, ошалело хлопал глазами. — Так, ребята, — Валю это уже изрядно надоело, — мы так и будем на улице разговаривать?***
Перебравшись в большую гостиную, вся компания старых и не очень знакомых расселась вокруг большого круглого стола. Валь потребовал кофе, Ксеона снова попросила ромашкового чая, который отчего-то не нашли, и она согласилась на другой травяной… А двое — назовём их, пожалуй, атаманами, потому что любое другое слово будет от реальности ещё дальше — так вот, двое атаманов пили какой-то местный отвар древесной коры, который назывался «кла». Принесла все это богатство с кухни молодая зеленоглазая женщина. В ее русые волосы было вплетено несколько лент с бусинами, пара прядей тоже зеленела, как лесная листва, да и платье она носила такого же цвета. Звали её, кажется, Феанорой. К огромному удивлению Валя, она оказалась женой Тайлера. И, что самое странное, держалась на этом месте уже лет десять! Благодаря неплохому магическому дару она все ещё выглядела чуть старше двадцати. Да и сами друзья Вальгаава казались куда моложе своего настоящего возраста. С тех пор, как нынешние правители Сейруна доработали и обнародовали часть исследований Резо, поддерживать молодость и продлевать свою жизнь людям стало куда проще, чем в былые времена… За время, пока все пятеро сидели за столом, Валь выслушал пару непонятных шуток о Феаноре, стрелах и кувшинках; узнал, что Тейн в данный момент тоже женат — на некой Джемме, которую в своё время лечили неким эликсиром, и которая до этого лечения вообще-то была юношей Джимом… А вот парня с малиновой чёлкой — его, кстати, звали Фесс, — Гилберт почти сразу отправил искать Тейна. Маг опять ушёл в лес за какими-то редкими корешками да ягодками, но ради такого события, как появление старого товарища, которого все давно считали мёртвым, его можно было и потревожить. Естественно, Валю с Ксеоной во время застольной беседы тоже пришлось рассказывать о себе. И если дракон ещё отделался общими фразами насчёт того, что ему нужно было побыть наедине с собой, переосмыслить жизнь и всё такое, то Ксеону допрашивали куда строже и тщательнее. Особенно Гилберт. И Ксеона, ни разу прямо не солгав, умудрилась выставить себя самой что ни на есть неприметной и обычной храмовой послушницей. Да ещё и абсолютно без таланта к магии. Бе-едненькая. Вальгаав, заслушавшись, и сам был почти готов в это поверить… но вот только беседа с сейрунской принцессой да парочка последующих рассказов о детстве самой Ксеоны (а особенно её периодические срывы на «теть» Амелию и Лину и «дядь» Гаури и Зелгадиса, когда она очень уж увлекалась) из его памяти никуда пока не делись. Беседа за столом ожидаемо сместилась в направлении литературы и фольклора. Тайлер оживлённо начал рассказывать о своём полубрате Олафе, который отчего-то воспитывался среди викингов, стал скальдом и теперь сочиняет замечательные саги… Ах. Ну вот, и на старуху проруха бывает. Образ «просто милой девочки», который Ксеона так успешно держала целый час, под весом тысячи аргументов и цитат (периодически — из редчайших текстов и даже на языке подлинников) разлетелся вдребезги. Паладин к подобной дискуссии готов не был, но кое-как держался. Образование у него было весьма приличным, и не только по меркам наёмников. Да, паладин: Тайлер когда-то состоял в Священном Воинстве, ещё и офицером был, кажется. Конечно, его королевство отчего-то исчезло, а войско естественным путем саморасформировалось… но по этой же самой причине титула Рыцаря Света никто из воинов лишён не был. А значит, он с ними остался навсегда. В обсуждение Валь решил не встревать — в конце концов, из северных легенд он знал только основные, и те лишь примерно, — так что обратил внимание на своего молчаливого соседа напротив. Гилберт сидел, с мечтательным видом облокотившись на стол и положив щеку в ладошку, и смотрел… ну естественно. Куда же ещё. Рассказывал же, что только полтора года назад от него последняя жена сбежала. Мирабелла, пиратка — прихватив с собой гору сокровищ и оставив на папеньку единственного маленького ребёнка. По морю она, видите ли, соскучилась. — Госпожа Ксеона, а может, вы за меня замуж выйдете? — с точно отмеренной дозой надежды в голосе трагично вопросил Гилберт. Этого-то Валь и боялся… Ксеона изумлённо подняла брови, повернулась к воину и… обворожительно улыбнулась. — Ну… Почему бы и нет? — голос у нее был слаще мёда.***
— Напомни-ка, сколько раз я уже говорила тебе, что это плохая идея? — Восемьдесят шесть, госпожа. — И ты всё равно настаиваешь? — Да, госпожа. Зелас снова посмотрела на толстую стопку листов, исписанных мелким чётким почерком и изрисованных магическими схемами. Вздохнула. С силой хлопнула бумажками по широкому каменному подлокотнику трона. — Делай что хочешь. Смешно, но, наверное, она впервые видит у него настолько виноватые лицо и ауру. Секунда, две… Решительный кивок. — Спасибо вам.***
В потоке солнечного света кружились золотые искорки пылинок, влетавшие в дом из открытых окон. Посуда на столе — дорогая, серебряная, но явно не из одного набора — ярко блестела, а в тёмных зеркальцах разлитых по чашкам и кружкам напитков отражались солнце и потолочные балки. Под вазами, блюдами и тарелками лежали вышитые салфетки. Одну из них сейчас оживлённо обсуждали девушки, обводя пальцами узоры и прорези и бросаясь непонятными словами вроде «арранская мережка» или «терринийская гладь». А с другой стороны стола Тейн и Гилберт наперебой рассказывали какую-то старую историю с лагерем орков и сундуком драгоценностей, которая случилась через пару лет после того, как Валь «отошёл от дел»… — Знаете... Вообще-то у того, что вас сюда привели, была причина, — вдруг сказал Тайлер, который уже пару минут сидел молча, о чем-то думая. Феанора немедленно замолчала и оценивающе покосилась на Ксеону. Тейн тоже закрыл рот (он все ещё пытался досказать, что в итоге случилось с маской орочьей богини), но зато широко раскрыл глаза. Видимо, удивляясь, как мог об этом — о главном! — забыть. Ну, а сидевший рядом с ним рыцарь так и вовсе звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — Вальтер, нам несказанно повезло, что мы наткнулись именно на тебя — и на твою спутницу, конечно. Понимаете ли, неподалёку есть замок… — продолжил паладин. — Вы имеете в виду Дэрберг? — негромко спросила Ксеона. — Там завтра должен быть бал, если я не ошибаюсь? И вы, наверное, хотите, чтобы мы — случайно встреченные, неизвестные здесь люди, чью связь с вами никто не сможет отследить — пошли туда как гости? — Да, но… Но Валь успел первым. — Откуда ты знаешь? Девушка лишь пожала плечами. О да, в этом мастерстве — изящно пожимать плечиками, словно все, что она говорила или делала, было само собой разумеющимся и не стоило малейшей капли чужого внимания — Ксеона определённо заслужила титул чемпионки. И наверняка получила бы, если бы кому-нибудь вдруг пришло в голову устроить соревнования… — Об этом же говорили почти везде, где мы были за последнюю неделю. Ты что, не помнишь? Госпожа Сара из Трёх Дубов — деревни, в которой мы ночевали вчера — рассказывала, что её дочь работает в замке, и слугам очень тяжело даются приготовления к празднику. А чуть раньше мы встретили того старого маркиза с приглашением. И тех братьев с сестрой, которые утверждали, что на бал по поводу юбилея графа вход для дворян свободный… Валь это помнил. Относительно. И поэтому пристыженно засопел, услышав, как его непозволительно юная спутница сложила из, казалось бы, бессмысленной вежливо-дорожной болтовни настолько чёткую и даже оказавшуюся полезной картинку. — Ну… Я не думал, что они все говорят об одном и том же замке и празднике. Мне казалось, их в окрестностях, как обычно, несколько… ах, точно, — вспомнил внезапно Валь, и дал себе очередную ментальную оплеуху. — Точно. Где угодно, но только не здесь. Я вообще не помню… — Его лет десять назад построили, или чуть больше. Достроили, в смысле, так-то лет пять ещё работы шли… Последним, что сейчас хотелось услышать Валю, была историческая справка. Он уже собрался перебить Гилберта — который все же очень непривычно выглядел без доспехов, до сих пор привыкнуть не получалось, — но тот уже исправился сам. — Так вот, в чем проблема-то. Нам позарез нужно получить кое-какие бумаги, которые хозяин этого замка добровольно не отдаст. Может, это и немножко, — показал он тонкой щелкой между подушечками пальцев — противоречит букве закона, но, уж поверьте, ничуть не больше деятельности самого графа. Мы ведь не злодеи какие-то, госпожа Ксеона, — закончил он с невинной улыбкой. Над столом повисла тишина. Тайлер, подождав немного, тяжело вздохнул. Богатырской пятерней расчесал, убирая с лица, свои светлые волосы, отставил в сторону кружку и начал рассказывать. Низким, довольно-таки усталым тоном. — Думаю, лучше объясню я. Этот человек занимается вещами на грани закона — знаете, из тех, которые никто пока ещё не додумался запретить. Он очень опасен, хотя это и понимаем, кажется, только мы с ребятами. — Например? — сдержанно спросила Ксеона. — Например, он устроил в нескольких ближайших королевствах магические школы. С «инновационной методикой обучения», — эти три слова Тайлер прямо-таки выплюнул. — Детей там учат только базовым магическим навыкам, но времени это занимает куда больше, чем должно бы. А главное: вы когда-нибудь слышали о повышении магического резерва путём тренировок? — В смысле? — недоверчиво переспросил Валь. — Резерва? Ну, я знаю, что постоянная практика позволяет использовать свои врождённые способности легче и эффективнее, но на сам уровень одарённости она повлиять никак не может, — Ксеона тоже казалась серьёзно озадаченной. Скорее даже ошарашенной. — Его можно повысить заклинаниями, ритуалами, некоторыми артефактами, а также с помощью договоров с представителями магических рас, плюс ещё вмешательства богов — хотя это можно отнести к заклинаниям или к договорам, — и химеризация тела, но на нее добровольно не соглашаются… Но тренировки? Сколько раз ни выливай воду из кувшина, объемнее он от этого не станет. Это ведь основы! Да и эксперименты Румвальда Синеносого… Вальгаав даже с подозрением покосился на колени Ксеоны — нет, там не было ни книжки, ни тетрадки, чтобы по ним читать. Ну даёт, а! — Совершенно верно, милая леди, — Тайлер отвесил ей величавый кивок. — Но у местного населения дела с образованием обстоят куда хуже, чем у вас. Все полагаются на слова учителей и дворян, покровителей этих школ. Людям говорят, что это правильно, современно и престижно, и они отдают туда своих детей, причем за немалые деньги. А те потом возвращаются домой вымотанными — и почти без новых навыков и знаний. Некоторые девочки — маленькие, старательные и доверчивые — выкладываются даже до белых волос, и их там за это хвалят. А что касается нормального магического развития… Местные преподаватели как никто другой умеют убедить людей, что именно они занимаются им лучше любого другого, а отсутствие прогресса — вина ребёнка и сильно завышенной оценки его потенциала. Я лично видел пару парней, которых можно было отправить в город, а затем в Академию, но эти «школы» напрочь загубили им и талант, и даже веру в себя. А уверенность, особенно для мага — это даже не половина победы, это чуть ли не вся победа. — Но зачем… — начала Ксеона. — Это не у нас, это у старикашки Реджа надо спрашивать, — перебил Тайлера, который уже собирался что-то ей ответить, Гилберт. А потом откинулся на спинку стула и замолчал, невинно хлопая карими глазами: мол, что-то не так? Паладин дёрнул уголком рта. Но сделал вид, что не слышал друга, и спокойно, серьёзно продолжил: — Зачем? В смысле, что нужно этим сумасшедшим? Нам бы тоже очень хотелось это узнать. Как думаете, зачем мы вообще всю эту возню с похищением документов затеяли? Но что же до детей… Тут, увы, все яснее дня: их просто используют, чтобы собирать магическую энергию. — С чего вы взяли? — нахмурился Валь. — Вальтер! Сначала дослушай, а потом уже вопросы задавай, ладно? Я как раз и собирался об этом рассказать. О башнях, то есть… Их несколько, как и «школ» — по одной башне на каждую. Есть и у нас одна, около замка, невдалеке от посёлка. Стояла она тут, говорят, века полтора, вроде сторожевой была когда-то, а недавно, как раз при этом Реджинальде, её перестроили под магическую. Снесли парапет, заменили его на четыре огромных шипа из зачарованной стали с хрусталем, изрисовали все рунами… И какого-то бородатого чудика в мантии поставили бродить вокруг. Хотя на самом деле он туда даже не заходит. И вот в этой-то башне, — Тайлер понизил голос, — а точнее, над ней, между зубцами, ровно с момента открытия этой «школы» собирается чистая энергия. Молнии такие голубенькие, могу вас сводить показать. — Нет, — проверить слова Тайлера, по логике, стоило бы, но Вальгаав не стал, — я тебе верю. — Я рад, — несмотря на тяжёлую тему разговора, светловолосый «атаман» тепло улыбнулся. — Так вот, насчёт энергии… Неделю этот шарик молний растёт и набирает силу, а потом пропадает, и все начинается сначала. Ровно в полночь — жаль, до следующего раза ещё четыре дня ждать, не посмотрите… — Куда? — тихо, задумчиво сказала Ксеона. Наверное, Валь был единственным, кто услышал это слово — за своими, куда более громкими: — Куда пропадает? — Видимо, куда-то, — вздохнул Тейн, разглядывая чуть подпорченный червячком бутон одной из своих колдовских травок. Услышав его голос, паладин (который в магии всё-таки разбирался хуже) облегчённо откинулся на спинку стула. Маг поднял уверенный синий взгляд с цветочка на гостей и продолжил: — Её либо копят внутри башни — или под ней, — либо сразу используют на что-нибудь настолько энергозатратное, что оно почти наверняка строго-настрого запрещено в любой цивилизованной стране. Ну, или — звучит странно, знаю, но у меня есть основания так думать — отправляют её куда-нибудь. Чтобы копить или использовать там. — Отправляют? — на этот раз Валь услышал только себя, а Ксеона промолчала. Но — он, даже не видя ее лица, готов был на это поспорить, — наверняка многозначительно приподняла бровь. Маг чуть закатил глаза, а потом глубоко вдохнул, явно готовясь к длинному объяснению. — Заклинания телепортации — штука редкая и сложная, я знаю. Но они, хоть и практически бесполезны, все-таки на свете существуют. В нас, людей, в отличие от всяких монстров с драконами, возможность скакать по пространству и измерениям не встроена, увы, но если найти удачную формулу, не экономить силу, да ещё и стационарный магический круг — или два — поставить… Признаю: я о перемещении чистой энергии ничего достоверного не слышал. Но в крайнем случае её всегда можно запечатать в материальные предметы, так? — Тейн поднял брови, словно ожидая одобрения. Валь не был экспертом в этой области — он-то, дракон, «скакал по пространству» не задумываясь, — но зато услышал достаточно, чтобы принять решение. — Ладно, уговорили. Я в деле. Ксеона, прости, — боги, она ведь наверняка теперь считает его отпетым бандитом! — если не хочешь, можешь не… — Нет, я с тобой, — совершенно спокойно сказала девушка.***
Пара простых зеркал. Неряшливый, чуть припорошенный пылью чёрный бархат на столе. Стеклянный шар с парой трещинок, восемь разных по высоте свечей по углам маленького стола, плотные шторы, несколько старых табуреток… Тейн всегда, сколько Валь его помнил, считал беспорядок почти бесспорным признаком гениальности. Похоже, он был неисправим. А ещё — его отросшие с последней встречи темные волосы, имевшие явственный фиолетовый оттенок, ужасно действовали Валю на нервы. От немедленной стрижки ближайшим острым предметом мага спасало только полное отсутствие челки. И то — едва-едва. Тайлер и Гилберт уже откланялись и ушли заниматься делами, хоть и до последнего пытались отложить этот неприятный момент — а вот Тейн остался. И даже затащил их в свой кабинет — «на опыты», как он сам выразился. Просто потому, что больше ему заняться было особо нечем. Скука — вообще вещь страшная, а уж у боевого мага в мирное время… — Леди, присаживайтесь, — Тейн как раз отодвинул от стола одну из табуреток и шутливо поклонился, выведя рукой какой-то витиеватый вензель. В наклоне заметил на своей мантии неуместный сухой листик, быстро отряхнул, поднимаясь. — Хотите мне погадать? Думаю, не стоит. Я и сама знаю, что за руна мне выпадет. — Да неуже-ели? — Тейн, судя по всему, уже готов был к очередному полуторачасовому спору и закидыванию противницы тоннами неоспоримых аргументов. Слыханное ли дело: простая девчонка — без капли магического дара! — говорит дипломированному чародею, что ей для предсказаний даже руны не нужны!.. — Пустая. Если, конечно, она у вас в мешочке есть, — Ксеона, в отличие от Тейна, держалась со своим обычным хладнокровием. — Меня в детстве подруги частенько на ярмарки водили, и так было каждый раз, у разных предсказателей. Даже у самой госпожи Лины. Лины Розовой, в смысле. А при попытках делать большие расклады то стол переворачивался, то свечи на скатерть падали, то леди Лина сама все руны или карты жгла… — с легкой ностальгией в голосе объяснила девушка. — И в хрустальном шаре всегда пусто. Не судьба мне знать свою судьбу, похоже, — она виновато улыбнулась, пожала плечами и предложила: — Погадайте лучше Валю. — Нет, леди, всё-таки сядьте. Я хочу попробовать. Ксеона молча села и подала руку, за которую немедленно, с подчеркнутой осторожностью и учтивостью, взялся Тейн. Встряхнул другой рукой кожаный мешочек, что-то прошептал, сунул в него пальцы… Вытащенная магом руна действительно оказалась пустой. Тейн уставился на нее, как на личного врага. — Можно попробовать ещё раз? — спросил он, переведя взгляд на Ксеону. — Конечно, Только положите её обратно, к остальным. Маг остановил руку, уже почти опустившую деревяшку на стол. — Почему? Без нее мы точно узнаем хоть что-нибудь. — А разве это будет честно? — девушка укоризненно подняла брови. — Я совсем не уверена, что, если убрать пустую, руны не будут лгать. В конце концов, у меня даже монетки обязательно падают короной вверх, из двух камней я вслепую всегда выбираю более тёмный, и даже в гребешке, который прячут под подушкой на Зимний Праздник, у меня каждый раз совершенно пусто. А ведь гадания на любовь, вы же знаете, совсем по другому принципу работают... Ну, разве что один раз перышко из подушки в нем нашлось, но это вряд ли считается, да? — Все настолько плохо? — Тейн таки положил руну в мешочек, затянул завязки, хорошенько встряхнул его и снова открыл. Долго перебирал дощечки пальцами, но вытащил в итоге снова пустую. Тейн долго крутил её, чтобы убедиться, что глаза ему не врут, и в итоге со вздохом бросил обратно. — Признаю, вы были правы, леди. Удивительно интересный случай… Хотелось бы мне знать, чем это вызвано. Может, какой-то астральный щит, закрывающий вашу душу от всемирного магического поля?.. Нет, нет, это просто смешно. Да и нет таких заклинаний. Наверное, частичная врожденная устойчивость к магии так проявляется. Скажите, вы сквозь иллюзии видите? — Иногда, если они очень слабые. — Значит, так оно, наверное, и есть, — успокоенно кивнул он. — Вальтер, дай-ка я лучше с тобой попробую! Или как там тебя теперь… Валь? — А ты у нас что, Ксеона? — кривовато улыбнулся тот. — Я тебе этого не разрешал. — Вы только подумайте, какие страсти, — расхохотался Тейн, пока Валь с Ксеоной менялись местами. — Лапу давай, сейчас посмотрим, что у тебя… Гадаем на ближайшее будущее, так? — Так. — Посмотрим… Опять пустая, чтоб её! — судя по голосу Тейна, он был оскорблён до глубины души. — Видимо, у меня в ближайшем будущем будет Ксеона, — отсмеявшись, пошутил Валь. — Слушай, а пустая руна вообще что-нибудь значит? — Большие перемены она у нормальных людей значит, либо большие события. Либо они уже идут, либо вот-вот начнутся. А вот плохо ли, хорошо все закончится — неизвестно. На то она и пустая, знаешь ли. — Послушайте, а это ведь и правда может быть из-за меня, — неуверенно подала голос Ксеона. — Когда мои подруги задавали вопросы, прямо связанные со мной, им тоже часто падала пустая руна. Обычно, когда связь только косвенная, как сейчас, гадание меня просто не учитывает, «не видит»… но вдруг? Валь, попробуй спросить о чем-нибудь, что меня не касается. — Ну, — вопрос «удастся ли отомстить за Филию» оформился в голове Вальгаава как-то сам собой, — хорошо. Тяни, Тейн. — Ну? — нетерпеливо спросил Валь, когда ему надоело смотреть на друга, залипшего на вытянутую им руну. Несколько палочек разной длины, скрещенных под странными углами, лично ему такими уж многозначительными не казались. — Да или нет? — Если ты ставил вопрос так… — Тейн наконец поднял серьезный взгляд на Валя, — то «нет». Совершенно точно. Валь готов был услышать почти что угодно — хоть классическое «время покажет», хоть «это очень рискованно и почти невозможно», хоть «это принесёт больше проблем, чем пользы», — но тот ответ, который он в итоге получил, оказался для него совершенно неожиданным. Это было… как пинок в живот со всей дури. Больно, обидно и несправедливо. — Но почему?! Тейн задумчиво покрутил в пальцах деревянный прямоугольничек. Ковырнул ногтем красный потек, вылезший из процарапанного для рисунка углубления, и пара крошечных отлетевших хлопьев краски, упав, немедленно потерялась в горке каких-то сушеных лепестков. — По одной руне сказать трудно. Но эта конкретная… Обычно она означает, что задуманное противоречит судьбе. В смысле, не твоей собственной, а вообще. Порядку вещей, так сказать. То есть ты можешь, теоретически, и преуспеть в задуманном, но потом сам об этом пожалеешь. — Нет, не пожалею. — Ну, мое дело предупредить, — развел руками Тейн. — Можем сделать большой расклад, если хочешь… Валь отказался. Как и от новых вопросов: не считая этой конкретной темы, будущее его не особо интересовало. Тогда Тейн полез за картами… и следующие час-полтора они потратили на совершенно банальные карточные игры. И на попытки обучить им Ксеону — не слишком успешные (потому что, как девушка сама призналась, она никак не могла понять, чем эти игры могут быть кому-то интересны), зато приятные. Но, как ни печально это было для скучающего мага, до ночи он гостей держать не мог. Уже завтра тем предстояло добыть документы из совершенно незнакомого замка — пару клочков бумаги из вполне себе охраняемой здоровой каменюки, точных сведений о планировке которой ни у кого здесь не имелось, — и постараться провернуть это, не вызвав ни у кого подозрений. А Ксеона, кроме того, еще и платье хотела выбрать с вечера. Так что вскоре Тейн объяснил им, как добраться до своих комнат, и путешественники с облегчением отправились их искать. И вот, наконец, у лестницы, над площадкой которой розовато светилось маленькое окошко, их дороги должны были разойтись... — Валь, — негромко позвала Ксеона, когда он уже сделал пару шагов в сторону. — Что? — он обернулся, и Ксеона шагнула к нему — оставшись стоять прямо в луче заходящего солнца. — Тебе ведь не тридцать лет, верно? Серьёзное, слишком серьёзное лицо. Резкие розовые пятна света: на щеке, на кончике носа, бликом на волосах. Охх… Теперь он точно попался. — Если ты был тем самым Вальтером — а речь сегодня вряд ли шла о ком-то другом, — то ты гораздо старше. И никак не мог жить у Филии Уль Копт в то время, пока на другом конце материка обеспечивал работой менестрелей и городских стражников. Верно? — чуть наклонила она голову. Валь виновато опустил взгляд. Он даже и не знал, что теперь делать и что ей сказать. — Я… — Ты жил у нее до этого. Вместе с Вальгаавом, а не после того, как он ушёл, верно? Валь замолк на полуслове. Это что сейчас было? А Ксеона уверенно продолжала: — Не бойся, я на тебя не обижена. Я понимаю, почему ты мне не сказал. Тому, кого полконтинента знает как Огнеглазого Демона, новая личность для спокойной жизни просто необходима. Но знаешь… всё-таки я не скоро смирюсь с тем, что ты намного старше, чем рассказывал. Ксеона улыбнулась, и Валь невольно улыбнулся ей в ответ. Но… так, стоп! Она же сейчас не серьёзно?! — Ксеона… А разве не проще было бы просто предположить, что я и есть Вальгаав? — Но это ведь не так, правда? — она привычно-нервным жестом сцепила перед собой опущенные руки и внимательно на него посмотрела. Её глаза — однотонно-чёрные, без малейшего просветления на радужке — блестели, как две огромные бусины. Как два тёмных зеркала. Искрились, горели бликами, отражали розоватый вечерний свет — но внутрь не пропускали ни луча. Серьёзное лицо, абсолютно нечитаемое выражение. «Глаза — зеркало души»?.. Обычно Валь был с этими словами согласен, но прямо сейчас готов был назвать их полнейшей чушью. И совершенно не представлял, о чем Ксеона сейчас думает. Так и не дождавшись ответа, она продолжила сама: — Вальгаав ведь ушёл на север, разве нет? Как раз тогда же, лет тридцать назад? К землям, где когда-то жили его предки, Древние драконы… Ушёл, да. Было дело. Посмотрел на скалы и руины, побродил пару дней, повыл от тоски — и вернулся. Но кому-то кроме него самого это знать, конечно, неоткуда. — Мне про него леди Лина очень много рассказывала, и ты совсем не такой, — уверенно добавила Ксеона. — Разве что, наверное, внешне… но каких только совпадений в жизни не случается! Уж я-то знаю. Если Крисания из всех детей Сейруна выбрала в лучшие подруги именно меня, то почему бы и тебе не оказаться похожим на Вальгаава? Знаешь, насколько мне известно — чем невероятнее совпадение, тем выше вероятность, что оно всё-таки произойдёт. Ты бы только знал, что за истории леди Лина о своей молодости рассказывала! — Да. Ты права. Почему бы и нет… — наконец вымолвил Валь, очень надеясь, что Ксеона не заметит неуверенность в его голосе. Но если уж судьба сама подбросила ему такое чудесное оправдание, то почему бы им не воспользоваться? Память тут же услужливо подкинула ему улыбчивое лицо одного монстра, который тоже очень любил пользоваться чужими заблуждениями в своих целях, но Валь задушил эту мысль на корню. Сравнивать себя с ним? Ещё чего не хватало! — Ну и вот, — Ксеона снова тепло улыбнулась. Они немного постояли молча — друг напротив друга, теперь уже оба в мягкой тени, разделенные длинным прямоугольником света на полу. И Валь не знал, один ли он чувствует это странное напряжение, повисшее между ними. Всего пара шагов — и… — Доброй ночи, Валь, — он едва не дернулся от неожиданности. Проводил взглядом её мягкий кивок, плавный поворот, несколько шагов по едва поскрипывающим доскам… И только тогда опомнился. — Доброй ночи, Ксеона! Но… кое-что до сих пор не давало ему покоя. Валь не сомневался: с утра он обязательно услышит забытое ей сегодня «расскажи о Вальгааве», и даже был почти готов к этому… Нет, его в этом разговоре зацепило что-то ещё. Но что?.. Точно. У нее ведь есть привычка постоянно занимать чем-то руки, когда она нервничает. Не на людях, конечно — но при нем она так делала постоянно. И сегодня — то есть сейчас — она несколько минут терла пальцем подаренное с утра колечко. Валь с нежностью улыбнулся — впрочем, не питая особых надежд на то, что такое когда-нибудь повторится — и наконец-то тронулся с места сам.