На осколках прошлого

По осколкам разбитого в дребезги зеркала стекала алая кровь. Капли оседали на кафельном полу багровыми цветами, растекаясь от случайно попавшей на пол воды. Он смотрел на себя через осколки сломанного зеркала. И не узнавал. Просто ничего уже не осталось, даже глаза, вечно упрямые и холодные, сейчас были пустыми и потухшими, словно огонь души навсегда ушел, потух под натиском… Не выдержал… Сломался… Слабак… Но тот ад, через который ему пришлось пройти, он будет помнить вечно. А сам ад начался несколько месяцев назад, счет времени был безбожно потерян еще в самом начале, дни сливались в какую-то единую киноленту, где были только кровь… и боль… Когда это случилось..? Кажется, в начале осени, Сентябрь, скорее всего, или же Август? Он уже плохо помнил. Хотя вернее сказать, не помнил вовсе… Только залитый чужой кровью асфальт, груду металла, когда-то бывшей машиной, и… Крик… Не его крик… А чей? Кажется, это был последний крик Кейске… или же Тойя? А черт его знает… Может, вообще, его собственный? Хотя нет, он вообще говорить не мог, когда увидел то, что натворил, странно, что он сумел что-то сказать после этого… Или нет? Хотя какое это имеет значение?! Особенно сейчас, когда уже ничего не исправить, когда те, кто был дорог душе и сердцу, лежат в черной земле. А убийца, - настоящий убийца, черт возьми! – сидит в тюрьме, где ему явно ничего не будет? В чем смысл? Где он? Как жить дальше, осознавая, что виновен в этом. Как жить, когда каждый день в голове звучит всего одно слово «виновен»… Во всем виновен. В смерти их виновен. Вся вина только на его плечах. "Ты виноват, только ты! Понимаешь?!" - это говорит приемная мать Кейске, смотря в глаза другу мертвого сына, слезы не перестают течь из ее глаз. Она словно постарела на несколько лет за один день. Лицо осунулось и стало еще бледнее, чем раньше. Губы ее тряслись. Ему было, действительно, жаль ее. А она продолжала смотреть в в его глаза. В глаза бывшего друга. А он не может сказать ничего. Молчание ей ответ. А что он может сказать? Что?! Что он раскаивается, что он понимает ее, что ему жаль? Только чем это поможет ей? Чем это поможет ему? Ничем. Ни ей не станет легче, ни он не перестанет себя винить. Все останется так, как и было. Сына ей не вернуть. Как бы он этого не хотел... ничего не исправить. И жить больше нет желания, только вот и покончить с этим он не может. Может, осталась хоть капля ответственности, или же просто не хочется делать еще больнее единственному человеку, который остался рядом? Который каждый чертов день приходит к нему, терпеливо обрабатывает и перевязывает свежие раны, появляющиеся почти каждый день… Вот и сейчас опять кровят сбитые костяшки, а пара осколков полоснула по ладони. Кровь уже запеклась и перестала стекать на кафельный пол. Он даже не попытался ее остановить, все равно уже… будь, что будет, от судьбы не уйти… Он должен был сдохнуть именно там, на этой чертовой дороге, в этот чертов день, вместе со всеми… Хотя не он один выжил… Но Юкихито решил забыть все это, уехать навсегда, Акира его не осуждал, каждый поступает, как может… Это был его выбор. Так пусть живет дальше. В конце концов, не он же был за рулем, а Акира. Именно он в этом виновен. На его руках кровь… их кровь… Он смотрел на собственное отражение в разбитом зеркале и ненавидел себя. В голове звучало теперь уже привычное «виновен», теперь с каждым ударом все сильнее и сильнее, громче и громче – «убийца». Это он убил. Не справился с управлением и угробил друзей. Всех их. Всех… Если бы все можно было бы изменить, всего один момент в этой жизни, всего лишь повернуть в другую сторону, он бы отдал за это всю оставшуюся жизнь. Ведь жизнь друзей стоит этих нескольких лет, верно? Он не обращал внимания на болящие раны, на кровь, что уже запеклась, багровой коркой, на ту, что на полу, расползалась вместе с водой. Плевать. Уже все равно. Уже ничего не осталось. Даже захудалого желания жить нет, что уж говорить про остальное? Нечего терять уже. Жизнь перестала что-то значить, не осталось в ней ничего, что могло бы удержать его от этого рокового шага, кроме одного. Всего один человек держит его на краю этой пропасти, упади он в которую, не вберется больше. Больше ничего не будет. Ни рая, ни ада. Только пустота, бездна, где нет ничего. Просто прервется очередная жизнь. Но кому какое дело, если в мире каждую секунду погибают сотни. Одна-единственная жизнь не будет ничего значить, очередная циферка в статистике. Не более... Не менее. Но вот опять хлопнула входная дверь. И когда старик успел обзавестись ключами? Какая разница... Опять он идет в ванную. Привычно уже скрипнула белая дверь. И опять входит он, опускается перед парнем на колени, касается своей большой, но такой ласковой ладонью щеки. И сразу становится чуть легче. Совсем немного. Чуть-чуть... Словно на пару секунд дали передышку. Дали глотнуть свежего воздуха, на пару минут убрали тяжкий груз вины с плеч. На пару минут стало так спокойно, как не было уже давно. Впервые за эти полгода он, действительно, хочет дышать. Впервые появилось слабое желание жить. Хотя бы ради него. Парень просто смотрит в глаза Мотоми, без привычной тоски. Спокойно и как-то... грустно. - Вставай, Акира, - Мотоми взял мальчишку за руку осторожно, боясь растревожить раны. Ему и так досталось знатно. Во время предварительного заключения показания из него... выбивали. Некоторые синяки уже сошли. И то хорошо. Парень послушно встал вместе с Мотоми. Спина затекла от долгого сидения в ванной комнате. На спине еще рисунок плиток не отпечатался интересно? Мужчина аккуратно повел мальчишку через ванну, на полу много осколков, еще большие раны не нужны, и так живого места на теле нет . Мужчина бережно усадил его на постель и потянулся за бинтами и перекисью, эти вещи уже давно лежали рядом с кроватью, на тумбочке. Акира же никак не реагировал, когда на раненную кожу полили антисептик, только что-то прохрипел, голос его не слушался, когда жидкость коснулась большого пореза на ладони. Перекись зашипела, слабо запенилась на ладони. Теперь быстро забинтовать раненную конечность, несильно затягивая бинт, чтоб не причинять еще большей боли, ее и так хватает, но крепко, чтобы она не сползла раньше времени. Сколько это уже продолжается? Сколько..? У Мотоми сердце выло, видеть этого парня таким было просто дико больно, почти невыносимо. Уже две недели прошло. Мотоми думал, что мальчишка быстро придет в себя, что дом подействует на него, поможет осознать то, что не он виноват в этом, что избежать было невозможно, сбросить с себя вину за то, чего он не совершал. Но с каждым днем становилось все хуже и хуже. Но с другой стороны, глупо рассчитывать на столь быстрое выздоровление после такого. Мужчина вздохнул и сел рядом с ним на кровать, приобняв за плечо. Однако, парень никак на это не отреагировал. Казалось, что ему было все равно. И мужчина боялся именно этого. Того, что ему, действительно, все равно. Начался этот ад полгода назад. Полгода назад случилась авария, унесшая жизни двух человек. Акира и сам мог погибнуть, но по какой-то нелепой случайности ему удалось спастись. Дверь со стороны водителя была неплотно закрыта, поэтому, когда машину занесло, парень просто выпал из нее. А саму машину занесло прямо на встречную полосу, под фуру... Шансов выжить не было ни у кого. Только сам парень чудом выжил... Только какая это жизнь..? Естественно, было следствие, были допросы... было все. Был настоящий ад. Все валили на него вину. Во всем винили его. Козел отпущения, так сказать... А уж когда к официальным обвинениям присоединились родственники погибших, стало в разы хуже. Столько отвращения и ненависти Мотоми не видел никогда. Абсолютно все валили на него. А ведь на самом деле он не мог никак эту аварию предотвратить. Да и, по сути, виновником он не был. Дело в том, что машину на встречную вынесло из-за другой аварии, менее серьезной, но обернулась она таким образом. Только из показаний одного водителя стала ясна полная картина. А старик уже потом сам нашел запись одного видеорегистратора, которая спасла парня от тюрьмы. Теперь по делу он проходил как свидетель, а не подсудимый. Это уже радовало, ведь теперь на него не будут давить. Только не ожидал Мотоми, что на него так сильно все это повлияло. Не ожидал... И сейчас приходилось всеми силами вытаскивать мальчишку, убеждать, что это не его вина, как все долбили ему каждый день и далеко не один месяц. Первое время Акира пытался как-то гнать от себя эти мысли, но потом... Потом все преграды просто рухнули. Навязанное чувство вины медленно, но верно убивало его. И парня было необходимо спасать. Иначе... Мотоми аж передернуло от такой мысли. - Акира, ты не виноват, - совсем тихо. Но в такой тишине было слышно даже тиканье часов. - Нет. Если бы я поступил иначе, они были бы живы, - парень ответил не менее тихо. Голос его не слушался, в горле стоял ком. Да и каждое слово давалось с трудом. - Ты не мог ничего сделать. В этом виноват другой водитель. Это он спровоцировал аварию, не ты. Я понимаю, это сложно, но ты должен перестать винить себя в том, в чем твоей вины нет, - мужчина вздохнул и продолжил, - Все совершают ошибки. Они просто спихнули вину на тебя, потому что им необходимо кого-то винить, понимаешь? Людям это свойственно. Они всегда ищут виновного. Даже если этот человек не виноват вовсе. Они винят тебя за то, что ты выжил. За то, что тебе просто повезло... - Лучше бы не выпадал, а сдох вместе со всеми. Так было бы в разы лучше... - Нет. Не было бы. Тебе был дан шанс жить. Так используй его. Эти люди мертвы. Сохрани самые теплые воспоминания о них в своем сердце и иди дальше. Ничего уже не исправить. Надо идти вперед. Жить дальше, несмотря ни на что. Тебе нужно это пережить. Тебе нужно время. Выслушав слова Мотоми, Акира коротко кивнул. Ответить он ничего не мог, потому что понимал, он прав. Надо сбросить с себя вину. Но как?! Как это сделать, когда каждую чертову ночь перед глазами появляется этот кошмар?! Как?! Он не знал...