Возьми меня

Прошло почти три недели с того дня, как Дима признался мне в чувствах. Хотя, если хорошо пораскидать мозгами, это даже признанием трудно назвать. Несколько дней я был безумно рад случившемуся, ведь об этом я мечтал уже больше года, даже больше двух лет. Начался новый семестр, и мы снова были вынуждены ходить в универ. После соревнований тренер дал мне неделю отдыха, и я планировал провести как можно больше времени с Димой, но… он почти не разговаривал со мной. Зарылся в песок с головой, понастроил крепостей, вырыл ров, заполонил его всякой чертовщиной, которую было невозможно миновать без проблем. Он вообще избегал меня. Неделя, рассчитанная на совместное и, главное, приятное времяпровождение с Димой полетела к чертям, и я раньше времени вернулся в бассейн. Тогда я решил дать ему время. И вот, почти месяц спустя. Начался март, но страшная живность не передохла, рвы не пересохли, крепости не превратились в песок. Лед между нами так и не тронулся. Ничего не изменилось. Все было так, будто и не произошло ничего. Совсем. Слова Димы, произнесенные в тот вечер в маленьком скверике, все больше начинали казаться мне нереальными. Он устроился на подработку, о которой я узнал только тогда, когда он впервые за три недели заявился в общагу после полуночи. Да, сосед перестал таскать свою щуплую тушу по клубам и барам, ища приключений и девушек для легкого общения, и это не могло меня не радовать. Но… — Я так задолбался! — ввалившись в комнату и начав раздеваться, с порога поведал мне Дима. Я посмотрел на часы. Ждал его почти четыре часа… Черт. — От чего же? — как можно спокойнее спросил я. Надеюсь, что он не вернулся к своим старым похождениям. — О, это… — Дима вдруг запнулся, явно неумело что-то скрывая. — Жень, можешь дать воды, а? — пытаясь замять неприятную тему, попросил он. — Ладно. Встав с кровати, я налил давно успевшую остыть воду из чайника в кружку Димы и протянул ему. Стянув ботинки, он взял кружку и с жадностью припал к керамическому краю. Скрестив руки на груди, я начал пристально разглядывать его. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы заключить: нет, он не пил. — И где ты так… задолбался? — вновь поинтересовался я. — Мне интересно, правда. — Ну, на работе, — глядя на дно кружки, ответил Дима, заодно неопределенно пожав плечами. — Ого, — я действительно удивился, — и где же ты работаешь? Кем? — А я тебе не говорил? — он довольно качественно изобразил изумление, все также вперившись взглядом в донышко. — В магазине на складе, доволен? — немного потерев плечи, он подхватил рюкзак и, подойдя к кровати, сел. — И как там? Хорошо платят? — без задней мысли спросил я. Дима тут же неприятно дернулся и опустил голову. Он вдруг встал, начал что-то доставать из кармана джинсов и затем подошел ко мне. — Неплохо, ясно тебе? — самоутверждаясь, он помахал передо мной парой тысячных купюр. Обиделся. Блин, неужели я ляпнул лишнего? Подойдя к шкафу, Дима взял полотенце, вещи на смену и направился к двери. Но на его пути оказался я. — Дим, я сказал что-то не то? — я остановил его, положив руку за плечо. — Ой, отвали нахрен! — рванув руку, он захватил с собой шампунь и вышел из комнаты. Ничего не изменилось. Дима работал каждый день, в основном ночью. Днем он отсыпался, и поэтому даже не пытался подняться и пойти в универ. Шел день за днем. Я не мог с ним даже просто поговорить: вставая утром, я обнаруживал Диму спящим, а приходя вечером с тренировок — не находил совсем. Все чаще меня начали посещать мысли о том, что тот разговор был просто фальшью, а поцелуй… О чем говорил он? Я все сильнее и сильнее ломал голову, но так и не мог найти произошедшему — а уж тем более происходящему — адекватного объяснения. Но что было важнее, так это то, что я не мог заговорить с Димой об этом. Боюсь ли я? Наверное, может быть. Но ведь надо действовать, да? — каждый раз после самокопания спрашивал я себя. И мне наконец-то предоставилась эта возможность. Как ни странно, но Восьмое марта оказалось тем самым днем, когда я мог попытаться поговорить с Димой. У меня не было тренировки, в универе был выходной. Надеюсь, что и Диме сегодня не нужно на работу. По привычке я встал рано, поэтому пришлось ждать пробуждения Димы аж до четырех часов дня. Я наблюдал за тем, с какой неохотой он просыпался, а затем начал куда-то собираться. Неужели на эту чертову подработку? Не в силах больше на это смотреть, я наконец решился с ним заговорить. — Куда собираешься? — Не твое собачье дело, — резко ответил мне Дима. — Опять на склад, грузовики разгружать? Неужели ты решил пахать без выходных? — Тебе-то какая разница, а?! — тут же заводясь, он начал грубить. — Большая, черт возьми! — я тоже начал распаляться. Резко встал с кровати, с которой наблюдал за сборами соседа. — Ты совсем уже, что ли? Ты сильно перенапрягаешься! — Да ты за собой лучше смотри! Не строй тут из себя мамочку, заебал! Ясно тебе?! — повернувшись, Дима повысил голос и начал обуваться. — Дим, да пораскинь ты мозгами. Сегодня выходной, навряд ли тебе сегодня нужно на работу, — я немного сбавил обороты и, подойдя к нему, положил руку на плечо. Нужно его остановить, срочно. А то это уже ни в какие ворота! Загонит себя совсем. — Убери руку, придурок! — оттолкнув меня, Дима схватил свой рюкзак и ушел, хлопнув дверью. Разозлившись на себя из-за того, что не смог остановить этого дурака, я вдарил кулаком в стену рядом с дверью. Черт! Вот дерьмо. Весь день я не мог найти себе места, а ночью был не в силах уснуть. Чем я занимался все это время? Думал, конечно же. И эти мысли были совсем не веселыми. Неужели все действительно так плохо? Может, мне просто приснился тот вечер, или я просто придумал его? От таких мыслей начала гудеть голова. Дима вернулся раньше обычного. Я подумал, что он все еще зол на меня, и поэтому решил не нагнетать, притворившись спящим. И, конечно же, я устроился так, чтобы можно было наблюдать за соседом. Войдя в комнату, Дима начал раздеваться, не включая свет. Мне показалось, что ему это удавалось с трудом. — Блять, как больно, — прошипел в темноту Дима, снимая куртку. Благодаря свету, пробивающемуся в комнату через окно, я заметил, как сосед закусил губу. Что могло стрястись? Все-таки продолжая притворяться спящим, я не отрывал взгляда от Димы. Стянув наконец куртку, он облегченно вздохнул. Затем он начал стягивать рубашку: с одного плеча получилось лихо, а вот с другого… Неужели что-то с рукой? Дима подошел к шкафу и, попутно снимая джинсы, выудил оттуда одну из своих футболок. Сделав глубокий вдох, будто готовясь к чему-то сложному, он аккуратно начал ее надевать. Справившись, сосед выпил немного воды прямо из чайника и сразу лег на кровать. Оставшееся до утра время я был погружен в раздумья над тем, что же все-таки случилось. Наверняка Дима повредил руку на гребаном складе. Но насколько все серьезно? Я настолько погрузился в мысли, что не сразу услышал звон будильника. Быстро отключив его, наконец встал с кровати и направился прямиком к Диме. Присев перед его кроватью, я вдруг забыл, что хотел сделать, и уставился на спящее лицо. В глаза сильно бросались синяки под глазами. Совсем загнал себя, дурак. Но разве докажешь ему это? Смотря на него в течение нескольких минут, я не удержался и осторожно коснулся его щеки. Хотя бы так. Улыбнувшись своей маленькой победе, я провел большим пальцем по чуть разомкнутым губам. В этот момент Дима нахмурился, и я резко убрал руку. Но, к моему облегчению, сосед лишь повернулся на спину и продолжил спать. Тут мне в глаза бросилось что-то темное, выглядывающее из-под ворота футболки Димы. Чуть оттянув ее за край, я сильно прифигел: на плече красовалась немаленькая гематома. Стараясь узнать, каковы масштабы трагедии, я потянул сильнее. Результаты меня не утешили: огромный синяк расползся по всему плечу. — Ты совсем охренел? — вдруг послышался хриплый ото сна голос Димы, и я резко повернул голову к нему. Сонный, но злой, он уставился на меня. — Убери от меня руки! — Дим, у тебя гематома, и довольно серьезная, — пытаясь не обращать внимания на грубость в голосе, сказал я. — Что произошло? — Ты глухой? Я сказал, чтобы ты убрал руки! — чуть привстав, Дима оттолкнул меня, но тут же вскрикнул от боли и схватился за плечо. — Блять! — Вот упертый! — медленно выдохнув, я попытался держать себя в руках. — Постарайся не двигать рукой. — Да не указывай ты мне, придурок! — продолжал рычать на меня Дима. Не внимая его грубости, я начал быстро прикидывать, что нужно сделать в первую очередь. Точно, нужно осмотреть. — Тебе нужно сесть и снять футболку, чтобы я осмотрел руку, — посмотрев прямо в глаза, сообщил я Диме. — Ты охуел, что ли? — он, по всей видимости, не обрадовался моим словам. — Это может быть очень серьезно, дурак! Хватит препираться и делай то, что я скажу! Или я сниму ее сам, — не сдержавшись, я повысил голос и с раздражением, вдруг возникшим от волнения, уставился на него. Кажется, эти слова подействовали на соседа, и он молча сел. С облегчением вздохнув, я начал снимать футболку со здоровой руки Димы и с особой осторожностью закончил на поврежденной. Отложив вещь в сторону, я посмотрел на соседа, смотрящего куда-то в направлении окна. Мне показалось, что он слегка покраснел. Да, показалось. — Можешь сжать ладонь в кулак? Согнуть руку в локте? Не больно? — До конца сжать в кулак не могу, — подтверждая слова действием, Дима поморщился от боли. — Понятно… С локтем все в порядке, вся проблема в плече, — чуть привстав, я начал аккуратно щупать плечо Димы сначала со стороны локтя, а затем — со стороны шеи, не доходя до границ синяка. Чем ближе к синяку я дотрагивался, тем сильнее выражалась боль на лице соседа. — Скорее всего, что-то со связками, но я до конца не уверен, есть ли вывих. Нужно сходить в травмпункт, — я вновь присел перед Димой. — Никуда я не пойду, — он тут же начал возникать. Рога нацепить — стопроцентно на барана смахивать будет. — Извини, но я не врач, и поэтому ты пойдешь, — не собираясь больше слушать препираний Димы, резко высказал я ему свое мнение. — Сиди смирно, — я выпрямился и, подойдя к шкафу, достал свою спортивную сумку и выудил оттуда эластичный бинт. — Я наложу повязку, ты оденешься и пойдешь со мной в травмпункт. И даже не пытайся больше спорить. Зафиксировав плечо соседа, я достал из морозилки упаковку пельменей (пришлось обходиться тем, что есть) и, обмотав ее полотенцем, приложил к плечу Димы. — Подержи хотя бы несколько минут, это облегчит боль. Где твои документы? — спросил я, но сосед все-таки продолжал упираться и промолчал. Вот ведь. — Дим, где полис и паспорт? — настойчивее повторил я вопрос. — На полке, рядом со столом, — нехотя пробубнил Дима. Так-то. Найдя документы и положив их в рюкзак, я забрал импровизированный холодный компресс, сказал Диме одеваться и затем сам начал натягивать штаны со свитером. Но Дима, надевший джинсы, начал испытывать проблемы. Заметив то, как сосед мучается с молнией на джинсах, я побыстрее оделся и подошел к нему. — Давай я помогу. Не дожидаясь согласия, без задней мысли я застегнул молнию и ремень на его штанах и полез в шкаф за рубашкой. Найдя ее, я натянул рукав на одну руку, а на больную надевать не стал, и после этого начал застегивать пуговицы. Закончив, я поднял взгляд на Диму. Он смотрел в сторону. — Дим, — почувствовав, что сейчас подходящий момент, я решил попробовать поговорить с ним снова, — брось эту дурную работу. — Не переживай, меня уже уволили оттуда, — он фыркнул и кинул на меня неприятный взгляд. — Вчера из-за дурацкого плеча я уронил несколько коробок чертовски дорогого бухла, и меня сразу выгнали. Хорошо хоть не заставили оплачивать убыток. — Ясно… — сказать, что я обрадовался — ничего не сказать, но и выразить свою радость я не посмел. А то он вновь обидится, разозлится или, чего хуже, пошлет куда подальше. — Чего замер? Пошли уже, — тихо проворчал Дима, приводя меня тем самым в чувство. — А… да, пошли, — я сделал шаг назад и понял, что обуться сосед тоже не в состоянии. Подлетев к стулу, я перенес его поближе к двери. — Садись, — рукой я похлопал по спинке стула, — ты ведь не сможешь обуться сам. Мне начало все это нравится, и я не сдержал улыбки. Дима с изумлением уставился на меня, а затем на стул. Подойдя, он с неуверенностью посмотрел на стул, но все-таки сел. Чуть сжав здоровое плечо соседа и тут же опустив, я взял его обувь и присел перед ним. Увидев, что ноги Димы до сих пор босые, бросился искать в его шкафу какие-нибудь носки. Вернувшись, вновь присел и начал обувать его. — Удобно? Нигде не жмет? — подняв взгляд, я посмотрел на Диму. Тот в ответ неопределенно мотнул головой. — Ладно, вставай, — поднявшись, я и сам начал обуваться, а затем накинул куртку. Дима стоял рядом и молча ждал, когда я закончу. Я снял с вешалки его парку и подошел ближе. Поступив так же, как и с рубашкой, я засунул рукав в карман, чтобы тот не болтался. Затем я взял шапку Димы и надел на него. — Ну, вот и все. У меня неплохо получилось, — довольный собой, я подвел итог сборов и улыбнулся, не торопясь убирать руки с затылка Димы, где они оказались в процессе. Щеки Димы покрылись легким румянцем, и он пристально смотрел на меня. Я внезапно потянулся к нему, стремительно сокращая расстояние между нами, но Дима уперся здоровой рукой в мою грудь и отвернулся. Мне пришлось остановиться на полпути. — Бери рюкзак с документами и пошли уже. Это твоя затея, а не моя, — он отошел на шаг, а затем и вовсе вышел из комнаты. Опустив руки, я застыл на месте. Реальность или сон… Что тогда было? Чертовщина какая-то. Я взял рюкзак и вышел следом за Димой. Ближайший травмпункт находился совсем недалеко — он был частью больницы, расположенной в паре кварталов от общежития. Времени на путь мы заняли совсем немного, минут двадцать от силы. Все это время Дима шел немного впереди, не пытался со мной заговорить и даже банально проверить, иду ли я вместе с ним. Мы отстояли несколько очередей: в регистратуре Дима психовал оттого, что неудобно писать; после рентгена злился оттого, что не может до конца застегнуть рубашку. По его взгляду было сразу понятно: было бы рядом что-нибудь тяжелое и будь у соседа возможность это поднять — все полетело бы в меня. После контрольного приема у врача Дима вышел с кучей бумаг, вновь зафиксированным плечом и, пошарив взглядом по коридору, направился прямо ко мне. — Врач похвалил твою повязку, — пихнув всю эту кипу мне в руки, Дима выхватил из моих рук бутылку с водой, которую я успел прикупить в автомате, расположенном в конце коридора. — Открой. Кое-как удерживая бумаги, я открутил крышку и подал бутылку Диме. Тот жадно припал к ней и, выпив больше половины, протянул обратно мне. Немного удивленный, я принял бутылку назад и вернул крышку на место. Дима начал разглядывать бумажки, а потом вытянул одну из них и дал мне. — Это тебе, — поправив рюкзак на плече, я взял эту особую бумагу и хотел было начать читать, но Дима тут же прервал меня: — Почитаешь потом. Пошли, — и, развернувшись, он быстро зашагал в сторону гардероба, где мы оставили верхнюю одежду. Еле удерживая выписки и бутылку в руках, я поторопился за ним. Начиная одеваться, Дима всем своим видом давал мне понять, чтобы я не приближался. Пришлось потерпеть, но Дима худо-бедно справился. Уже в общаге он также не позволял помогать себе. Раздевшись, Дима залез в холодильник. Я кинул взгляд на часы. После подсчетов оказалось, что мы пробыли в больнице неимоверно долго, и время подходило к моему отъезду на тренировку. Вдруг вспомнив, я достал и рюкзака бумагу, что дал мне Дима. Размашистым почерком на листе было написано: «Диагноз: частичный разрыв связок плечевого сустава 2 степени без наблюдения вывиха. Обширная внешняя гематома…» Новость о том, что вывиха все-таки нет, будто камень сняла с души. Я пробежал взглядом по выписке: описание состояния, общие и специальные рекомендации, примерные сроки лечения, а также дата повторного приема. Я посмотрел на Диму, который нарезал колбасу и сыр толстенными кусками. Слегка улыбнувшись, я подумал о том, что хотя бы хлеб сразу нарезан. Надеюсь, на несколько часов я могу оставить его одного. По пути домой я вновь вспомнил, что ни я, ни Дима сегодня толкового ничего не ели, и решил что-нибудь приготовить. Мой выбор пал на жареные куриные ножки и отварную картошку, что любил и я, и сосед, поэтому я по пути заскочил в магазин. Вернувшись в общагу, я обнаружил Диму спящим. Не включая свет, я постарался вести себя как можно тише и, раздевшись, ушел кашеварить на общую кухню. Почти через час все было готово, я стащил готовый ужин в комнату. Взгляд упал на открытую упаковку каких-то таблеток. Анальгин. Вряд ли он помог Диме. Включив настольную лампу, я принялся за еду. Вскоре проснулся Дима. Я заметил, как сосед заворочался, и начал наблюдать, попутно уплетая получившееся довольно вкусным мясо. Через несколько минут Дима сел и уставился на меня. — Будешь есть? Я пожарил ножки и сварил картошку, получилось неплохо, — я начал расхваливать свою стряпню, чтобы Дима поел. — Поставь чайник, — то ли согласился, то ли нет, Дима. Ну, ладно. Мое дело предложить. Проверив, есть ли вода в чайнике, я щелкнул кнопкой включения. Сосед в это время встал с кровати и стал натягивать спортивки. Справившись, он подошел к столу и сел напротив. Я достал тарелку и наложил Диме поесть. Он взялся за вилку и начал уплетать за обе щеки. В этот момент раздался щелчок, оповещающий о вскипевшем чайнике. Я заварил чай нам обоим и посмотрел на Диму. В неярком свете настольной лампы лицо соседа казалось слишком бледным и болезненным. Захотелось как-то облегчить его боль, поддержать, просто обнять. Но разве он позволит? Я улыбнулся, но улыбка была вовсе не радостной. Грудь будто сдавило стальными тисками. Я опустил голову. — Подай полотенце, — в какой-то момент раздался голос Димы над головой. — Оно на спинке твоего стула. Стянув оное со стула, я протянул полотенце соседу и, рискуя напороться на грубость и неприязнь, взял его за руку. Мне необходимо проверить снова. — Сколько раз мне повторять одно и то же? — тут же освобождая руку, устало проговорил Дима. Я догадывался, что в этот раз все будет… по-прежнему. Но я должен был сделать это. Весь следующий день Дима, внимая словам врача, соблюдал постельный режим. Я же никуда не пошел, не решившись оставить его одного. Он постоянно слушал музыку и копался в телефоне, игнорировал мое присутствие. Если нужно было сделать что-то посложнее этого, сосед раздражался и психовал, но помощи у меня не просил. Все наше общение состояло в обоюдном молчании: Дима разговаривать со мной не хотел, а я же заговорить с ним боялся. Боялся, потому что не хотел услышать очередной порции ругательств, не хотел быть отвергнутым снова. Реальность или выдумка? Что же Дима имел в виду тогда, прося о поцелуе, отвечая мне взаимностью? Что это значило? Я мог думать только об этом, взвешивая все «за» и «против», не имея сил сосредоточиться на чем-то еще. Внезапно в голову с трудом, но явной наглостью вторглась мысль: А, может, у меня нет шансов? Я зажмурился, помотал головой, пытаясь выбросить эту мысль из сознания. Я дал ему время, но оно не пошло на пользу. Все осталось так, как было и раньше. Хотя, нет. Все стало хуже. Очередные выводы меня не обрадовали. Меня вообще ничего не радует в последнее время. Я кинул взгляд в сторону кровати Димы, но его там, к моему удивлению, не оказалось. Вдруг я заметил бинты, брошенные все на ту же кровать, и запаниковал. Встав, я взял бинты и, сжав их в руках, невидящим взглядом уставился в пол. Куда он ушел? Дверь открылась в тот же миг, и Дима зашел в комнату с полотенцем на плечах. Почувствовав неимоверное облегчение, я выдохнул, прогоняя беспокойство. Я вернулся на свою кровать. Повод завязать разговор я нашел, посмотрев на эластичную ткань, которую продолжал держать в руках. — Дим… — неуверенно позвал я, — я могу помочь наложить тебе повязку? — Давай, — вытирая голову, довольно легко согласился на помощь Дима. Я поднял на него взгляд. С растрепанными волосами сосед смотрел на ставший почти черным синяк и решил поднять руку. Результатом стали скривившееся от боли лицо и болезненный возглас. — Не стоит, — я оказался рядом и коснулся руки Димы чуть выше локтя, — ты можешь повредить плечо еще сильнее. Дима перевел взгляд на мою руку, а затем сделал шаг назад и сел на кровать. — Бинтуй, — сказал сосед, смотря в сторону. Затормозив немного, я приблизился и начал накладывать повязку. Я чувствовал, как слегка вздрагивает Дима при каждом моем прикосновении, слышал, как он судорожно дышит. Невольно я замедлился, чтобы продлить этот момент. Мысли без разрешения ворвались в голову. В один раз он говорит, чтобы я отвалил, и отталкивает от себя, в другой — начинает себя вести так, как сейчас. Все его действия слишком провокационны и… нелогичны. Я перестаю понимать, что происходит и к чему все это идет. Я совсем запутался. Но… ведь попытка — не пытка? — Послушай, Дим, — закончив с повязкой, я присел перед ним, и руки сам потянулись вперед: одна легла на колено Димы, второй же я взялся за его ладонь и начал нежно перебирать пальцы. — С каждым днем мне все больше кажется, что произошедшее между нами месяц назад было… неправдой, — особо не сдерживаясь, я наконец смог четко высказать все то, что неподъемным грузом лежало на плечах. — Ты ведь сказал тогда, что попробуешь, но ты вместо этого постоянно отталкиваешь меня. Я уже не знаю, как это воспринимать. Я… Дима неожиданно освободил свою ладонь и приложил ее к моему рту, заставляя замолчать. Я поднял на него удивленный взгляд, а он, в свою очередь, отвернулся, чтобы я не видел его лица. — Мне сложно привыкнуть, Жень. Это… в новинку для меня, понимаешь? — он продолжал держать руку, не давая себя перебивать. Но я и не собирался. — Я всю жизнь встречался только с девушками, ты ведь знаешь. Но даже они так… — он вдруг запнулся, видимо, начав подбирать слова, — даже они так долго не могли терпеть меня рядом с собой. А ты… — Дима вновь осекся. — Но я ведь не девушка, а вполне себе парень, — с осторожностью я отвел ладонь Димы ото рта, приложил к своей щеке, а затем накрыл ее своей рукой. — Я никогда не буду похож ни на одну из них. — Именно поэтому я не знаю, что мне делать! — вдруг с отчаянием в голосе сообщил Дима. Неужели крик души? Повисло молчание. Я старался найти слова, чтобы… чтобы успокоить его. Я чувствовал, что времени у меня не так много, и на большие раздумья глупо его тратить. — Ты ведь знаешь, что можешь полностью мне доверять. Я не сделаю тебе ничего плохо, Дим, — я опустил голову и прикрыл глаза, несильно сжал его колено, на котором до сих пор находилась моя рука. — Я обещаю тебе, что все будет хорошо, — потершись щекой об размягченную после душа руку, я чуть повернул голову и прикоснулся губами к ладони Димы. Тяжелым невидимым облаком в комнате повисла тишина. Дима должен все обдумать, я прекрасно это понимал. Он не должен бояться меня. Я не отпускал его руку. — Хорошо, — спустя несколько минут сосед наконец прогнал безмолвие своим судорожным вздохом. — Хорошо, — повторил Дима увереннее. В тот день все точно изменилось. Дима выглядел обычным, но на деле стал вести себя немного… по-другому. — Жень… — Да? Прошло два дня после нашего разговора и, каким бы оно ни было, выяснения отношений. Я накладывал очередную и, по совместительству, последнюю повязку, фиксируя плечо Димы. — Хоть мы и знакомы почти три года, помоги мне… вновь привыкнуть к тебе, — отводя взгляд в сторону, с запинкой произнес сосед. Совсем не ожидая такого, я чуть не выронил бинт из рук и резко остановился. Посмотрев на Диму, я сразу смекнул, что не нужно сейчас задавать ему неудобных вопросов и додуматься самому. Но, кажется, я уже знал ответ. — Конечно. Я помогу тебе, — улыбнувшись, будто ни в чем ни бывало, я наконец закрепил бинт, но не поспешил отстраняться. Минута, вторая… Я наблюдал за ним. Дима косился на меня, ожидая, наверное, когда я отойду. Но я не собирался. Он ведь только что сам попросил меня помочь. — Я не кусаюсь, Дим, — внезапно я взял его за руку, а сосед вздрогнул, продолжая смотреть в сторону. Вот она, проблема. Одна из многих, но… я ее решу. На завтра был назначен повторный прием у врача, и я подумал, что это — отличная возможность начать действовать. Я не ждал того, что Дима попросит пойти с ним. Я просто должен был пойти. Я проснулся еще до будильника, но не чувствовал никакого дискомфорта. Вспомнив о своем плане, я повернул голову в сторону Димы и, увидев его все еще спящим, улыбнулся. Поднявшись с кровати, я первым делом полез в холодильник за колбасой и сыром, достал батон и начал делать бутерброды, которые каждое утро в качестве завтрака употреблял сосед. Приготовив парочку и для себя, я решил пока не ставить чайник, и поэтому пошел в уборную, захватив зубную щетку с полотенцем. Вернувшись, я бросил взгляд на часы. Пора. Я подошел к кровати Димы и присел перед ней. — Дим, вставай, — шепотом позвав этого соню, я стал наблюдать. Обзор был превосходным: Дима лежал на правом, здоровом боку, чтобы не напрягать травмированное плечо, и поэтому лицом ко мне. — Ди-и-им, — чуть громче протянул я, но сосед покидать мир снов не спешил. Придется постараться. Я аккуратно коснулся лица спящего Димы двумя пальцами и провел ими по щеке, затем очертил контур губ. Заметив, как соня слегка нахмурился, я расплылся в улыбке и даже не подумал прекратить. Подперев голову второй рукой, я продолжил свои нехитрые махинации, чтобы добиться желаемого результата. И, наконец, Дима чуть приоткрыл глаза. — С добрым утром, — довольный собой, я наградил Диму нежной улыбкой и, на всякий случай, убрал руку. Шумно вздохнув и повернувшись на спину, он вновь закрыл глаза. Я напрягся: чего сейчас ждать? Огромного куска злости или маленькой порции радости? — И тебе того же, — с хрипотцой вдруг пробубнил Дима. — Сколько времени? — он достал руку из-под одеяла и начал тереть глаза. От облегчения я вновь заулыбался. — Могу с точностью сказать, что ты никуда не опаздываешь. Пока что, — дождавшись, пока рука Димы окажется рядом, я тут же схватил ее своими двумя и, поднеся к лицу, мягко поцеловал. Как я и ожидал, соня вновь вздрогнул от моего прикосновения, отвернулся, но ничего не сказал. — Можешь полежать еще минут пять, а я как раз налью чай, идет? — я вновь поцеловал руку и в очередной раз ощутил дрожь Димы. — Не надо так делать! — с легким раздражением на лице он выдернул руку и вдруг спрятался под одеялом. С трудом сдержав смех, я встал и включил чайник. Через несколько минут томительного ожидания вода наконец вскипела. Дима услышал, как я начал возиться с чашками, и покинул свое убежище. Натянув домашние штаны, он подошел к столу и сел. — Ты приготовил их? — Дима уставился на бутерброды. — Не надо было. — Почему нет? Хотя, не отвечай. Просто ешь, — мой взгляд упал на его плечо. Гематома начала уменьшаться в размерах и светлеть, отек почти спал. — Как самочувствие? Плечо сильно болит? — я сел напротив. — Нет, не сильно, — взяв ближний к себе бутерброд, ответил Дима. — Хорошо, — я тоже потянулся за бутербродом. — Сегодня не придется так долго торчать в больнице, — я попытался поддержать разговор. Но Дима лишь кивнул и продолжил есть. Ну, он хотя бы не злился на то, что я его разбудил. Это уже что-то да значит. Я протянул руку, чтобы взять еще один бутерброд, и попутно начал делать глоток чая, как вдруг столкнулся с рукой Димы. Я замер и поставил чашку. Дима спрятал руку под стол. — Невкусно? Вроде бы обычные колбаса и сыр, хлеб нормальный… — я осекся, внезапно поняв, что несу полный бред. Вот ведь… — Ты постоянно притрагиваешься ко мне. Это… — Дима уставился на тарелку, на которой продолжали лежать еще два бутерброда. — Я… — Ешь, — я резко встал и, захватив с собой чашку, отошел к окну. Я знал, что будет трудно, но чтобы настолько? Конечно, мне просто взять и коснуться его, ведь я свыкся с той мыслью, что мне нравится человек моего же пола. Я осознал это больше, чем год назад. У меня было время, и это был мой выбор. Но Дима узнал о моих чувствах не так уж и давно. Это естественно, если он испытывает слишком сильный дискомфорт или даже… отвращение. Первая стена между нами — и уже такая высокая. Но я ее преодолею. Я наконец допил чай и подошел к столу, за которым еще сидел Дима. Два бутерброда так и лежали на тарелке нетронутые. — Не думай об этом, как о чем-то сверхъестественном, — я сел напротив. — Если это так трудно, то… — я попытался придумать другое сравнение, но на ум ничего не приходило. — Думай обо мне, как о… — Нет! — Дима тут же понял, что я собирался сказать, и решительно прервал меня. — Я буду думать о тебе так, как есть. Я не хочу представлять кого-то… — он вдруг посмотрел мне прямо в глаза, — кого-то, кроме тебя. Я с изумлением уставился на соседа, а он, кажется, слегка смутился от собственных слов, но был уверен и старался не отводить взгляд. Я вдруг улыбнулся и протянул к нему руку. — Хорошо, — я с нежностью провел пальцами по его щеке. Дима зажмурился. — В любом случае… мне приятно это слышать. В этот раз Дима уже мог одеваться сам, потому что боль не беспокоила так сильно, как несколькими днями ранее. Но я не мог просто остаться в стороне, и бесцеремонно ворвался в личное пространство соседа, едва он успел достать из шкафа рубашку. Выхватив вещь из рук Димы, я чуть улыбнулся, смотря на соседа сверху вниз. Ничего не говоря, надел на него рубашку, застегнул пуговицы, поправил воротник и наконец отступил на шаг. — Я мог сам… — вполголоса возмутился Дима, но вдруг добавил, заставляя меня снова улыбнуться: — Спасибо. Я был прав, и мы пробыли в больнице совсем недолго — чуть больше часа. Врач назначил Диме ежедневные упражнения, которые должны были вернуть нормальную подвижность его плечу, и выписал направление на массаж в местном профилактории. На обратном пути Дима внезапно изъявил желание поехать в универ, аргументируя это «глупой работой» и «большим количеством пропусков». — Это точно ты? Я думал, что ты никогда не упустишь возможность прогулять, — усмехнувшись, я посмотрел на Диму. Тот нахмурился, молча настаивая на своем. — Хорошо-хорошо. Поехали, если ты хочешь. Мы не спеша пошли в сторону метрополитена. На улице было довольно тепло, и под ногами хлюпал полурастаявший снег. Конечно, уже середина марта, и весна начала вступать в свои права. Дима шел совсем рядом, постоянно касаясь моего плеча, и, скорее всего, не осознавал этого. Посмотрев на него, по лицу я понял, что он над чем-то размышляет, и не хотел его отвлекать. Так даже лучше. В подземке народу было немного, и мы зашли в полупустой вагон. Дима запыхтел, когда на следующей станции в поезд начало ломиться большое количество людей. Да уж, он реально на дух не переносит тесный транспорт. Но ведь теперь есть я. Мы стояли в углу вагона. Взявшись одной рукой за поручень, а второй уперевшись в стенку, я оградил Диму от давления толпы с одной стороны, но с другой — загнал его в угол, из которого не было возможности выбраться. Почувствовав, как в мою грудь уперлась рука, я опустил взгляд. Дима смотрел на свою руку. Наверняка он сейчас хочет отстранить меня, — промелькнула в моей голове мысль. Но я сильно удивился, когда Дима взялся за край моей расстегнутой куртки и крепко его сжал, закрыв глаза на всякий случай. Мне жутко захотелось его обнять. Я придумал очень простой план по преодолению стены между мной и Димой. План я назвал просто: «Максимум прикосновений». Согласно ему я каждый день предпринимал множество попыток дотронуться до Димы. Я стал это делать в любой удобной ситуации: когда он спал, ел, просто сидел. Количество внезапных прикосновений росло, а боязнь Димы постепенно уменьшалась, хоть он и продолжал хмуриться и недовольно ворчать на меня. В какой-то момент я понял, что план сработал: Дима больше не вздрагивает. С помощью нехитрых вычислений я подсчитал, что потребовалось всего десять дней. Не удержавшись, я заключил его в крепкие объятия. — Ты молодец, — нежно прошептал я на ухо ничего не понимающего Димы. — Что на тебя нашло? Отпусти, — уперевшись руками в мою грудь, сосед довольно вяло попытался отстраниться, но я не отпускал. — Блин… — Дима вздохнул и смирился, позволив обнимать себя. Он продолжал быть колким и в то же время старался принимать мои чувства. Иногда получалось очень даже неплохо, как сейчас, но в другие моменты… лучше о них не вспоминать. В любом случае: прогресс был на лицо. Через пару дней после моего довольно резкого порыва (я старался не рисковать понапрасну, чтобы не отпугнуть Диму) сосед вдруг задал интересный вопрос: — Может, сходим в кино? — не совсем уверенно раздалось позади. Я собирался на очередную тренировку. Просунув голову через ворот кофты, я повернулся к Диме и, скрывая удивление, посмотрел на него. — А почему бы и нет, — улыбнувшись, я тут же согласился. Нельзя упускать ни единой возможности. — Что за фильм? — Повсюду афиши висят, ты наверняка их видел, — он заметно расслабился, услышав мое согласие. Я тут же вспомнил цветные постеры, развешанные чуть ли не на каждом углу улиц и во всех вагонах метро. Даже в универе висит, вроде. — А, тот самый? Супергеройский, да? — Дима оживленно закивал. — Конечно, мы сходим. Я куплю билеты. — Я уже купил, — он будто веером обмахнулся двумя билетами, что держал в руке, и улыбнулся, довольный собой. Утро началось со ставшего для меня привычным занятия: я вызволял Диму из оков сна, нежно зовя по имени и проводя сеанс прикосновений. Кажется, ему это не очень нравилось, но я продолжал это делать каждый день. Он ведь сам просил меня о помощи. Далее по расписанию был завтрак, а затем мы отправлялись в универ, который мы с успехом сегодня прогуляли. Этот день, по крайней мере для меня, являлся особым. Особым он был потому, что я решил устроить Диме что-то вроде свидания после кино. Я был взбудоражен и полностью поглощен этой идеей. Осталось лишь добиться его согласия, а это, пожалуй, самое сложное. Все утро Дима провел за разглядыванием меня. Первый раз я заметил на себе взгляд, когда вернулся из душа. Встретившись с Димой взглядом, я улыбнулся ему и начал искать в шкафу затерявшуюся футболку. Найдя пропажу и натянув ее на себя, я заглянул в холодильник, чтобы чем-нибудь перекусить. Достав оттуда яблоко, я вновь почувствовал, как сосед на меня смотрит. — Что такое? — я надкусил яблоко и уставился на Диму, сидящего на кровати. — Что? Ты о чем? — встрепенувшись, он тут же уткнулся в телефон. Я тихо усмехнулся. — Ты буквально сверлишь меня взглядом все утро, — я продолжил есть яблоко. — Не выдумывай всякий бред! Тебе кажется! — тут же выдал себя Дима. — Ну, с кем не бывает, верно? — улыбнувшись, я перестал его доставать. Пусть смотрит, сколько влезет. Да и мне приятно. За полчаса до выхода Дима встал, начал собираться, и я подумал, что это — неплохая идея. Раз я решил организовать нам свидание, то и выглядеть должен соответствующее, так? — подумав об этом, я начал рыться в шкафу, ища что-нибудь приличное. Куда бы сводить Диму? Я начал планировать, куда же пойти, и продолжал перебирать вещи. Можно было бы посидеть в кафе или в ресторане, а потом погулять где-нибудь. Или сделать все это в обратном порядке? А если… он не согласится? — Жень, будешь продолжать в том же темпе — и мы никуда не успеем, — недовольно протянул Дима, отрывая меня от раздумий. — А, да… Я тут рубашку потерял, — поспешил я отмазаться. — Наряжаешься, будто на свиданку идешь. Переставай уже возиться там. Я замер возле шкафа. Как, как он догадался так просто?! Неужели я настолько подозрителен? — Ты снова тормозишь! — Дима вдруг подошел сзади и хорошенько так хлопнул меня по спине. Я резко повернулся к нему. — Одевайся уже, — сосед отвел глаза и, чуть помедлив, отошел. В кинозале людей было немного, и основная масса сидела на средних рядах. Дима же завел меня на третий ряд с конца, да еще и на самые крайние два места и уселся, как ни в чем ни бывало. — Ты купил именно эти места? — с неуверенностью в голосе спросил я у Димы. — Они стоили дешевле, — вот и весь ответ. — Ладно, — мне пришлось сесть на самое крайнее сидение. Я поднял взгляд на экран и вздохнул: под таким углом и косоглазие развить не проблема. Минут десять на экране крутили разные трейлеры грядущих новинок кинематографа, а затем, наконец, начался сам фильм. Сюжет типичный: нападение инопланетян на Землю, всемирная паника и появление героя. Я выдержал в таком положении минут двадцать от силы. — Может, сядем поближе? — приблизившись к Диме, шепотом предложил я. — Половина зала пустая, а вон там, — я пальцем указал на неплохие места посередине, — никого нет. — Мы останемся здесь, — резко ответил мне Дима, и я уставился на него в темноте. Его лицо было повернуто к экрану, взгляд устремлен туда же. Вздохнув, я решил сейчас не спорить. Я продолжил смотреть фильм, и он меня постепенно затянул. Герой нашел себе команду, и они вместе, обзаведясь всем необходимым для устранения зла, начали операцию по спасению мира. Внезапно я почувствовал, как Дима осторожно, будто на пробу, коснулся моей руки. Я застыл и чуть повернул голову в его сторону. Лишь этим я мог запросто спугнуть его, но мне чертовски повезло: Дима не заметил, будучи слишком поглощенным своим странным занятием. Я бесшумно начал наблюдать за ним. Несколько минут он повторял одно и тоже: мизинцем он притрагивался до моей ладони на две-три секунды и затем убирал руку. Я начал думать, что таким образом Дима пытался позвать меня, но внутренний голос останавливал и велел не реагировать. Вдруг все тем же мизинцем Дима образовал с моим пальцем детский «замочек». Вот так вот просто, но Диме это наверняка удалось с огромным трудом. Не выдержав и минуты, я, взяв инициативу на себя, переплел пальцы Димы со своими, превращая «замок» в более взрослый вариант. Он продумал все, вплоть до этих жутко неудобных мест. Дима умеет удивлять. — Что ты делаешь?! — тут же взъелся Дима и попытался освободить руку. — Ты сам хотел этого, ведь правда? — я не позволил ему этого, переплетая наши пальцы крепче. — Да, хотел, и что теперь?! — насупившись, прошипел сквозь зубы Дима. — Тогда не пытайся пойти на попятную, — спокойно сказал я. Он вновь попытался разъединить наши руки, и я вновь не дал ему этого сделать. Отчасти смирившись с этим, Дима отвернулся от меня. Я смотрел на него несколько минут, уже не думая ни о каком фильме. Я был очень рад оттого, что Дима наконец решился на собственный шаг в мою сторону. Он начал отвечать мне взаимностью. Я поцеловал руку Димы, а затем еще несколько раз, побуждая его повернуться ко мне. Как только он посмотрел на меня, в голове вдруг что-то заклинило, и я начал действовать, совершенно не думая. Чуть привстав, я быстро приблизился к лицу Димы и прикоснулся к его губам. — Блять, ты что творишь? — Дима резко отстранился, вжался в спинку сидения и с изумлением уставился на меня. Но я не ответил, потому что… не смог контролировать себя, просто-напросто сорвавшись. Я отпустил руку Димы, а затем взял его за подбородок и поцеловал. Он начал пытаться отпихнуть меня одной, здоровой рукой. Силы были неравны, но я не мог остановиться. Дима бил в бок, по руке, а потом вдруг попал в солнечное сплетение. Я был к этому не готов, и поэтому тут же отстранился и согнулся пополам. Дима вскочил с кресла и бегом направился к выходу из кинозала. Я пришел в себя через несколько минут. Фильм закончился, включился свет. Он был не готов. Опомнившись, я сорвался с места. Вылетев из торгового центра, в котором располагался кинотеатр, я начал осматриваться вокруг. Людей было слишком много, вероятность найти среди них Диму — наименьшая. Зайдя в первый попавшийся магазин, я купил пачку сигарет, о которых чудом не вспоминал два последних месяца, и выкурил поочередно сразу три штуки. Я поскорее вернулся в общежитие, надеясь на то, что Дима окажется там. Зря, конечно, ведь его там не было. Я начал названивать ему и подолгу слушал длинные гудки, но он так и не взял трубку. Наконец я отправил ему сообщение с извинениями и принялся ждать. Прошел час, второй, но сосед не возвращался. Я продолжал звонить и лишь слушал мерные гудки, оставаясь без ответа. Дима… он с таким трудом сделал этот шаг, а я в момент все испортил своей несдержанностью. Все внутри меня темным пятном заволокла вина за содеянное. Он вернулся около трех часов ночи. Когда дверь начала открываться, я резко встал из-за стола, за которым сидел уже несколько часов и пялился на телефон. — Дима, наконец-то ты пришел, — я быстро подошел к нему и тут же почувствовал резкий запах алкоголя, исходящий от соседа. Слегка пошатываясь, он стянул с себя куртку, а затем кроссовки, не обращая на меня внимание. — Дим, — я осторожно положил руку на его плечо. — В сторону, — вдруг стряхнув мою руку с плеча, сосед весь напрягся. — Послушай меня, я… — в попытке оправдаться я встретился с его взглядом, полным злости, и застыл. Внезапно в мою скулу с неимоверной силой врезался кулак Димы. В глазах на мгновение потемнело, и я пошатнулся, растеряв координацию. Дима, тряхнув ладонью, быстрым шагом достиг своей кровати. Я не мог прийти в себя — такой нестерпимой была боль физическая, к которой тут же примешалась боль душевная. Взявшись одной рукой за стену, чтобы не упасть, и приложив вторую к щеке, я зажмурился. Придя в себя, наконец открыл глаза и, не отходя от стены, повернулся. Дима лежал на кровати, с головой укрывшись одеялом. Вздохнув, я медленно достал бутылку с газировкой из холодильника и приложил к щеке, морщась. Не зная, что делать, я вышел из комнаты и, оперевшись спиной об стену, сполз на пол. Весь следующий день я пытался выпросить у Димы прощения за свой проступок, но он был неумолим и молчал, просто игнорируя меня. Но я не терял веры, и продолжал извиняться, делая небольшие перерывы, замечая, как начинал вскипать Дима. Ничего не получалось. Моя скула немного опухла, но до глаза опухоль не добралась. Налился темной краской синяк. Было больно. Но я видел, как и сосед, в свою очередь, украдкой потирает руку. Если он повредил и вторую руку, на этот раз из-за меня, то… Эта мысль и еще многие грызли все внутри. Лишь одно необузданное желание, — и я разрушил все то немногое, что у нас было, все то малое доверие, которое заслужил. Первый день длился слишком долго, но на смену ему, наконец, пришел другой. Проснувшись, я не застал Диму в комнате. Тут же схватил телефон и сел, но резкая боль, поддерживаемая неприятным нытьем в груди, расползлась по всему лицу. Я подошел к зеркалу: синяк стал почти черным. Хорошо же Дима приложился… Через пару часов позвонил помощник тренера, извещая о том, что я «нехорошо поступаю, пропуская тренировки». Я планировал пропустить одну, но, в связи со случившимся, получилось две. И, кажется, придется не пойти еще на несколько. Еще через час раздался второй звонок. Это оказался отец, который с деловой поездкой сегодня приезжал в город, и предложил «повидаться». Вот ему я отказать никак не мог. Проблемы посыпались, словно снег на голову. Я усмехнулся и подумал, что вот она — черная полоса в моей жизни. Даже чернее, чем синяк под глазом. Но я должен был разобраться со всем этим… дерьмом. Я решил начать с тренера и позвонил ему лично. Валерий Иванович долго не отвечал, но в конце концов трубку поднял. Я начал молоть что-то неадекватное, и старикан просто не выдержал, давая мне пару дней «на отдых и прийти в чувство». Согласился он подозрительно легко, и я решил, что надо будет задобрить его бутылкой любимого коньяка. С отцом оказалось сложнее. Он назначил встречу в центре города, где у него был ужин с деловыми партнерами и спонсорами. Я понял это, когда встал напротив входа в один из элитных ресторанов. Швейцар тут же приметил меня и начал наблюдать. Да уж, не начать следить за мной с таким видом было бы странно. Я позвонил отцу и сказал, что буду ждать снаружи. Пока ждал, успел замерзнуть. Через полчаса из ресторана вышло несколько состоятельных дядек, и всю эту процессию возглавлял отец. Пожав руку каждому, он направился к небольшой парковке неподалеку. Я догнал его. — Привет, — я зашагал рядом и улыбнулся, как ни в чем не бывало. — Что с лицом? — отец смерил меня презрительным взглядом. Как всегда не в духе. — Да это так… к девушке приставали бандиты какие-то, а я не мог пройти мимо, — я усмехнулся, стараясь как можно естественнее играть роль эдакого рыцаря, но тут же поморщился от боли. — Вот как. Ясно, — скептически ответил отец. Мы добрались до парковки и подошли к нужной машине, которую отец, по всей видимости, взял напрокат. Открыв багажник, он выудил из него большой пакет и протянул мне. — Это от нас с матерью. Хорошо, что она тебя сейчас не видит, — совсем уж хмуро произнес он. — Не говори ей, ладно? — я осторожно улыбнулся и взял оказавшийся довольно увесистым пакет. — Что там? — Небольшой презент за призовое место. Твоя мать решила, что деньги ты все равно не возьмешь, и я решил купить что-нибудь стоящее. — Ого, спасибо. А мама как всегда права, — я посмеялся, а отец только лишь нахмурился. Повисло молчание. Как и всегда. — Тебя подвезти? — вдруг спросил он. — Нет, не надо. Я сам доберусь, — поспешил я отказаться. — Что ж, тогда я поеду. У меня назначена еще одна встреча на другом конце города, — отец начал давить, поторапливая. — Да, конечно. Удачи, — тут же соглашаясь, ответил я. Кивнув, отец поправил дорогой пиджак, смахнул несуществующую пылинку с плеча и сел в машину. Я наблюдал, как он выезжает с места, а затем и с парковки. Как только машина скрылась из виду, я позволил себе облегченно вздохнуть. Мне всегда было слишком трудно найти с ним общий язык. Старшим братьям повезло, сестре тоже, а вот мне как-то не совсем. Я заглянул в пакет только тогда, когда оказался в общежитии. «Небольшим презентом» оказался ноутбук, и даже я, человек, не особо хорошо разбирающийся в технике, понял, что он не из дешевых. Хотя отец ничего дешевого и не купил бы, это уж точно. Чека, к счастью, в пакете я не обнаружил. Усевшись на кровати, я выудил ноутбук из коробки, нашел инструкцию, решив сначала поднабраться теоретических сведений, и улегся читать. Не успел я перелистнуть и нескольких страниц, как вернулся Дима. Ни о каком чтении я больше не думал и, отложив книжонку в сторону, встал и сделал шаг к соседу. Я должен снова попросить прощения, но он наверняка пропустит мимо ушей все, что бы я ни сказал. Нужно подобрать слова, прежде чем… — Я тебя прощаю, — сильно удивляя меня, Дима прервал свое молчание, длившееся почти два дня. — Я уже устал выслушивать твои слезные мольбы и больше не выдержу. Сразу собрать мысли в кучу никак не получалось. Он… он простил! Взял и простил! Я сделал еще один шаг навстречу, а затем еще два и, приблизившись, протянул руки, чтобы обнять. — Но у меня есть условие, — он тут же выставил руку передо мной, чтобы остановить. — Что? Условие? — я замер на месте и с непониманием уставился на Диму. — Разрешение. Спрашивай у меня разрешения, чтобы… сделать что-то, — не смотря на меня, сказал Дима. — Если не будешь этого делать, то… я съеду, — уже менее уверенно закончил свою речь сосед. Его слова оказались сравнимы с еще одним ударом по лицу. Нет. Больнее. — Ты это несерьезно, да? — я попытался улыбнуться, но особо не получилось. — Я вполне серьезен, — устремив на меня слегка раздраженный взгляд, ответил Дима. Я бессильно опустил руки. Условие, при невыполнении которого он съедет с комнаты? Что за чертовщина? Но если посмотреть с другой стороны, то это шанс, который Дима решил мне дать. Сам. Дима уже прошел мимо меня и переодевался, стоя возле шкафа. — Можно мне… Можно мне обнять тебя? — я подошел к нему и встал позади на расстоянии шага, произносить слова удавалось с трудом. Сосед посмотрел на меня в зеркало, а затем продолжил рыться в шкафу, и мне показалось, что он начал делать это специально. — Дим… — Пожалуй, — пожав плечами, то ли согласился, то ли нет, Дима. Но я особо не задумался и просто обнял, прижавшись со спины. Прошла почти неделя. Синяк под глазом сошел. Все более или менее устаканилось: Дима разговаривал, как обычно, делал все то же, что и всегда. Но… постоянно спрашивать у него разрешение с каждым разом становилось все сложнее, и, если быть точным, унизительнее. Конечно, были моменты, когда я думал, что его угроза съехать — простая ложь, уже протягивал к нему руку и… страх все равно останавливал меня. Я отстранялся. Это давило еще сильнее. Поджав губы и подпирая руками голову, я сидел за столом и думал. Сломать Дима меня точно не сможет, тогда… Что он хочет мне этим сказать и доказать? Я посмотрел на соседа, который пялился в экран телефона, лежа на кровати. — Эй, ты всю ночь собрался так сидеть? — не отводя взгляд от телефона, спросил Дима. — Я уснуть не смогу, — недовольно пробубнил он как бы невзначай. — Какой в этом смысл? — я задал тот самый вопрос, что волновал меня на протяжении нескольких дней. — Ты о чем? — он начал тыкать пальцами по экрану. — В чем смысл твоего условия? — унылый вздох сам собой вырвался наружу. Дима тут же перестал что-то печатать, а затем и вовсе отложил телефон в сторону. — Определенный смысл в этом есть, ты прав. Но это все. — В смысле «все»? — я рассердился. — Какой здесь смысл, черт возьми? — Ты совсем придурок, или только прикидываешься?! — резко сев, Дима тоже начал злиться и заодно повышать голос. — Голову опять в своем бассейне оставил, а? Пораскинь мозгами: ты делаешь только то, что считаешь нужным! — Вот сейчас ты… — я попытался перебить Диму, но вдруг осекся. — «Не бойся меня! Все будет хорошо!» — не в силах усидеть на месте в таком состоянии, сосед вскочил с кровати и, пытаясь спародировать мой голос, начал активно размахивать руками. — Ты ведь сам говорил, что я могу довериться тебе, но ты временами будто с цепи срываешься! Как мне не бояться, когда ты делаешь то, чего я не хочу, к чему я… не готов?! Да тебя же просто не остановить! Я с изумлением слушал и постепенно все понимал. Наобещал ему золотые горы, а сам… Виноват во всем сам. Дима честно пытался принять мои чувства, но они были настолько резкими, что попросту отпугивали его. Он старался, а я не сдерживался и срывался. — Теперь ты понял смысл, а?! — Я… Прости, — я только и смог, что закрыть руками лицо да горестно вздохнуть. Оказывается, я тот еще мерзавец. Послышался топот Димы, и он, судя по звукам, остановился возле стола. — Вставай! Ну же! — вдруг громко потребовал он. Отлепив руки от лица, я послушно встал и посмотрел в сторону. Только не на Диму, не сейчас. Но он внезапно схватил меня за подбородок и повернул лицом к себе. Сказать, что я сильно удивился — ничего не сказать. Слегка нахмурившись, до сих пор не до конца остыв, сосед смотрел мне прямо в глаза. — К черту эти разрешения, понял? Забудь! — вдруг взъелся Дима, а я продолжал все сильнее удивляться. — Но если ты вновь перейдешь черту… — Я все понял, Дим, — я аккуратно взялся за его запястье. — Точно? — он вмиг успокоился. — Да, точно, — кивком подтверждая слова, ответил я и улыбнулся. — А ты хочешь… — убрав руку с моего подбородка, сосед вдруг начал стремительно краснеть и отвел взгляд. Но я его руку не отпускал. — Хочешь меня поцеловать? — Что?! — я в очередной раз за эти несколько минут сильно удивился. Дима спрашивает об этом? Об этом! — Нет? Не хочешь? Ну, смотри сам, я тебе предлагал… — совсем красный, Дима начал тараторить куда-то в сторону и попытался освободить руку. — Нет! — я громко возразил, останавливая поток этих бессмысленных слов, за которыми сосед хотел скрыть свое волнение. — Я хочу! — Тогда… целуй, — переборов стеснение, Дима поднял на меня взгляд. Он выглядел сейчас… чертовски мило: румянец на щеках, горящее желание в глазах, легкое покусывание губ от томящего ожидания. Я много раз представлял что-то подобное, но еще никогда я не видел Диму таким. Он был восхитителен, и в пух и прах разрушал мои ранние представления. Сделав небольшой шаг, я подошел к Диме вплотную и осторожно обхватил руками его лицо, давая себе несколько секунд, чтобы насладиться видом. Щеки под моими пальцами полыхали, глаза напротив ярко блестели, и в них читалась готовность. Дима действительно этого хотел. Медленно я вовлек нас в поцелуй. Дима отвечал сначала немного неуверенно, но спустя какое-то время эта неуверенность испарилась. С осторожностью я начал опускать руки вниз, нежно оглаживая плечи Димы, затем — его руки и, наконец, остановился на его боках. Вдруг Дима взял мои руки и переложил на свою поясницу, а затем быстро обнял сам, обхватил мою шею обеими руками, пальцами крепко стиснул ткань футболки, что была надета на мне. Теперь он сам стремительно рвется вперед, и я не против.