⚡️СВЕТ В НОЧИ⚡️

Земля весь день уходила из под ног Фанг. Под ложечкой предательски сосало, но это только заставляло её быть сильнее. Даже когда Фанг оказывалась в одиночестве, она ни на минуту не давала слабины, и её глаз не касалась влага. Первая волна отчаянья сменилась жаждой мести, стремлением показать силу её врагам, врагам Южного Клыка. Так, чтобы было неповадно похищать людей из их лагерей. К тому времени, к сожалению, след юноши в очках простыл. Твёрдым и волевым решением Фанг приказала послать за всеми главами лагерей Южного Клыка по случаю чрезвычайного происшествия. Так как лагеря были широко раскиданы по пустоши под Коконом, общего сбора пришлось ждать до вечера. За это время Фанг накрыла с головой третья, рациональная волна. Она поняла всю хитрость плана этих подонков и прокляла себя за то, что поддалась импульсу собрать старшин. Теперь ей предстояло поведать историю переговоров с юношей и вынести на общий совет то решение, что она приняла в одиночку. В Южном Клыке было некое подобие демократии, в этом они пытались подражать Объединенному Кокону. Она, как глава, имела право собирать всех, выносить вопросы на рассмотрение, имела весомое мнение, но принимать официальное решение, касающиеся всего Клыка, в одиночку не могла. Фанг представила, как каждый из совета отреагирует. Будут не только те, кто поддержит её, но и те, кто обрадуется возможности столкнуть женщину с места атамана. Причин было много: пол, возраст, главенствующее место, крутой нрав. Таких людей в совете немного, но они подобны крысам – заражают чумой недоверия всех вокруг. Фанг могла бы соврать, утаить правду о переговорах, но ей было противно опускаться до такого. Она прекрасно знала, что, если это раскроется, будет веская причина сместить её с должности. Да и как Фанг смогла бы после такого позора жить в Южном Клыке! Легче, как истинному правителю (такому, как она его представляла в своих идеалах), рассказать всю правду своим людям и поднять их в праведном гневе. Если же у неё не получится воодушевить людей, Фанг решила оставить свое место, огораживая Южный Клык от участия в перевороте, и с отрядом верных людей отправиться спасать сестру. Это казалось ей лучшим решением, чтобы не подставлять гильдию и остаться честной перед собой и людьми, что вверены в её подчинение. И вот комнату почти полностью заполняли взрослые мужчины. Совет начался. Предвкушая, как сейчас её авторитет пошатнется, Фанг начала длинный пересказ утренних событий. Женщина пыталась выстроить свою речь так, чтобы воодушевить своими мыслями и действиями большее количество людей из совета. Но как же ей было сложно говорить спокойно, осознавая, что её сестра в руках у похитителей. Осекаясь, она начала делать упор именно на то, что они повели себя подло и мерзко, похищая ребенка для достижения целей, и что с подобными людьми нет смысла иметь дела. Все мужчины слушали её внимательно, не перебивая. Когда Фанг закончила, воцарилась тишина, но не звенящая, как в светлых и пронизанных воздухом комнатах с высоким потолком . Тишина была зудящей, той, в которой хорошо слышны свистящие вздохи, кашель и неловкие движения. Фанг нахмурила брови. Первым, заручившись поддержкой предательского молчания, заговорил её главный соперник. Глава пятого лагеря отчего-то всегда считал себя оппозицией нынешнему атаману. Он с наскока начал давить на то, что она не имела права говорить за всю гильдию, и, зная её дурной характер, неудивительно, что переговорщикам пришлось прибегнуть к таким мерам. Фанг разочарованно заметила, как ещё трое мужчин кивают в такт его словам. За ним вступил глава седьмого лагеря. Он с подъемом говорил о похищении и шантаже, мол, это оскорбление и плевок в сторону Южного Клыка, такое нельзя оставлять безнаказанным, иначе завтра к ним ринутся все бандиты, грабить лагеря. Его поддержал глава десятого лагеря, нервный и слегка не в себе - Ейвен. Правда, в конце он добавил: «Помимо бандитов придут ищейки правительства, поэтому и эту шваль нужно придушить, так что я не против выдвинуться на столицу хоть сча». Говорил он судорожно, как пьяный, что не внушало доверия. И ещё двое выступили, поддерживая политику Фанг. Они говорили о том, что из Клыка хотят сделать пушечное мясо, вовлечь в мясорубку, что перемелет гусеничными колесами их жизни и благополучие их детей. Южный Клык сильная, но миролюбивая гильдия, несущая стабильность и надежность. Вступил и Кефка, его Фанг не ожидала увидеть. Он был главой самого дальнего, пятнадцатого лагеря. Несмотря ни на что, он прибыл довольно быстро, возможно, он неожиданно оказался где-то неподалеку от главного лагеря. Фанг, ещё когда говорила свою речь, заметила, как сверлит её глазами этот человек с едкой ухмылкой. - Южный Клык был создан на осколках города, уничтоженного Каэлумами. Наши предки были убиты здесь, и выжившие поклялись отомстить за них. А что я вижу сейчас? Упадок некогда сильной гильдии! Ни один человек из столицы не мог приблизиться к нам, а теперь они воруют наших детей! Идеалы и цели наши канули в лету. Плачевно! – слова этого человека пристыдили часть присутствующих. - Что ты знаешь о предках Оэрба! – заявила Фанг. - Я помню, как ты пришёл в нашу гильдию восемь лет назад, до того ты бродил по Диким землям и вряд ли знал, что такое светлые цели и идеалы! - сообщила женщина. Кефка продолжал улыбаться. - Наш дом прогнил, фундамент дал трещину, – промычал он себе под нос. – Я тоже помню... И помню, как восемь лет назад никто здесь не боялся сказать в полный голос - «Смерть Регису Каэлуму!», «Свободу Южному Клыку!». Неужели всё это оказалось пустыми угрозами, сотрясающими воздух? Сейчас здесь не услышишь и такое, - он сделал скорбное лицо. - Да, я не являюсь прямым потомком Оэрба, в отличие от некоторых, – он кивнул на саму Фанг, та побагровела, - Но Южный Клык всегда принимал к себе разделяющих его взгляды и идеалы! И никто не смел их называть чужаками или кичиться своей родословной. Это были одни из столпов идеологии гильдии. Фанг прикусила губу – как он ловко извернулся, да ещё и обвинил её в классовом презрении. Теперь против неё могли пойти многие. -Эти люди не намерены менять строй нашей страны, они хотят посадить на престол очередного Каэлума! - она с мольбой в глазах окинула комнату, пытаясь поднять ещё кого-либо за себя. - Откуда ты это знаешь? Ты говорила, что тот человек не сказал ничего конкретного и что с ними повстанцы из столицы и те, кто настроен против короля!– парировал Кефка. Фанг поняла, как жалко будет звучать: «Он намекнул мне!» Женщина почувствовала себя обессиленной, ей разве что оставалось бесполезно надрывать голос в крике, и то, наверное, они сделали бы вид, что не слышат её. Конечно, легко управлять толпой, скармливая красивые и громкие слова, слова по сути ни о чем. А вот попробуй донести до них хоть сколько-нибудь здравую мысль... «Наверное, это всё от того, что каждый имеет свою «здравую мысль» и держится за неё. У каждого своя правда, а красивая ложь для всех едина,»- подумала Фанг. Она сама сомневалась, что Кефка верит в те самые идеалы и цели просветленного Южного Клыка. На счастье Фанг заговорил самый старший из совета - глава третьего лагеря, того, что находился в центре пустоши. Именно туда спускались люди из Кокона. Виниан мог бы сам возглавить Клык, но был слишком верен своему лагерю и людям, поэтому вполне довольствовался вторым местом в гильдии. - Да, дела…- сказал он, почесывая выбритую голову.- Вот вы сидите и рассуждаете о идеологии, целях... И никто до сих пор не подумал о похищенной девочке. Вот что плачевно, - Он понимающе посмотрел на Фанг. Фанг ощутила так нужную ей поддержку. - Мне очень тяжело пережить это, - сообщила атаман, пресекая тяжелым взглядом подрагивающую ухмылку на лицах недругов. – Но меньше всего я хотела бы, чтобы Южный Клык страдал из-за моей слабости. Я готова сейчас же снять все свои обязательства, чтобы похищение Ваниль никак не повлияло на ваше решение. - Не спеши, - сообщил Вианин. – Все знают, что ты хороший атаман. Держать в узде четырнадцать мужиков!- он добро ухмыльнулся, Фанг с удовольствием заметила, что его смех поддержала большая часть аудитории. - Сейчас выносить на голосование подобное все равно нет смысла. Мы не знаем ничего об этом «восстании», – он погладил свою седую щетину. – Когда эти люди свяжутся с тобой? - Завтра утром. - Предлагаю завтра и решить этот вопрос, а сегодня остаться в центральном лагере и хорошенько обдумать всё. Согласившись с Винианом, члены совета начали расходиться. Когда в кабинете осталась только Фанг и глава третьего лагеря, мужчина сказал: - Фанг, не пори горячку, хорошенько подумай, что станется с гильдией, если ты покинешь её в преддверии войны, - Фанг побледнела под взглядом Виниана. – Если ты действительно желаешь помочь гильдии избежать потерь и неправильных решений, ты должна остаться. *** Здесь было так тихо и одиноко, что хотелось завыть и начать скрестись в дверь. Но что могут ответить безразличные стены, когда хочешь высказаться и поплакать? Горько закусывая губу и шмыгая носом, Ваниль сидела на жесткой кровати. Серая комната душно давила, заставляя вспоминать о тюремных оковах. От нескончаемых рыданий горло начало саднить, да и слёз уже не осталось, только опухшие и красные веки. Уткнувшись носом в колени, она снова и снова думала о Промпто и его поступке. Ей ничего не объяснили, даже толком ничего не сказали. Ваниль оставалось только строить догадки, зачем эти люди её украли. В голове светлого ребенка не могло родиться ничего страшного или отвратительного. Похитители обращались с ней пока что хорошо. Ей вспомнилось, как она мечтала убежать из Южного Клыка от гнёта сестры. Внутри тоскливо защемило - и что теперь? Ваниль так далеко от лагеря, что, даже если её отпустят, она не доберется назад. Кокон отсюда похож на гигантскую Луну. Фанг, наверное, сейчас рвёт на себе волосы, грозясь поубивать всех в лагере. Ваниль вспомнила о приказе, обращенном к Лайтнинг, присматривать за ней. И в груди больно сжалось сердце: «Если ещё и Лайт пострадает из-за меня!» Пленница вспомнила, как настороженно и отрицательно встретила этих ребят девушка из Кокона. Если Ваниль дадут поговорить с сестрой, она будет умолять, чтоб Лайтнинг не выгоняли из лагеря. И тут же рыжеволосая девушка осеклась. Честно говоря, Ваниль безумно боялась говорить с Фанг. Она чувствовала себя провинившейся и не хотела оказаться в круговороте злости сестры. Покусывая ноготь, Ваниль думала, как хорошо было бы вовсе исчезнуть, чтоб не доставлять проблем. «И это было бы совсем глупо и действительно по-детски!» - болезненно морщась, решила девушка с веснушками. «Нет! Нужно справиться! Может быть вот он мой шанс стать взрослой и самостоятельной,» - Ваниль осознала непривычную и жутко постыдную вещь - ей не хочется возвращаться в Южный Клык. Внезапно за дверью раздался взрыв, рыжеволосая подскочила и с испуганными глазами подошла к двери. *** Очнувшись после нападения чёртовой сучки из Кокона, советник обнаружил разгром на базе, и то, что он оказался самым невредимым из их компании. Это означало, что Игнису предстояло со всем разбираться. Впрочем, как обычно. Вначале в тёмном и разнесенном взрывом коридоре он обнаружил Глада. Тот, на первый взгляд, казался целым. Конечно, что ему станется, даже если он уснет рядом с ядерным взрывом! Но, поднявшись на ноги, громила тут же распрощался со своим ужином. Гладиолус слабо ориентировался в пространстве и похоже с трудом слышал Игниса. С Промпто было ещё хуже, он, к несчастью, не обладал такой же толстой шкурой, как их лопоухий друг. Блондина отнесло взрывной волной, и он ударился головой о стену. В сознание Промпто не приходил. Игнис на пару с шатающимся Гладом дотащили блондина до медицинского отдела. Располагая этих двоих там, Игнис осознал существенную деталь – принца до сих пор он не встретил. Болезненно давясь, советник начал расстегивать верхние пуговицы рубашки. Испарина появилась на его затылке. Он отправился в центр управления базы, чтобы найти Ноктиса. По дороге он вспомнил, что в гараже обе машины стояли на месте, значит, эта баба скорее всего ещё здесь. Прильнув к экранам, он заметил, что Ваниль в своей комнате, Лайтнинг до неё не добралась. Как только он увидел движение в коридоре рядом с центром, дверь открылась. В комнату вошел Ноктис, вид у него был плачевный, а самым неприятным было то, что он тащил розововолосую девку. К досаде Игниса это означало, что она жива. Советник понял это, встретившись взглядом с принцем. Неприятно поморщившись, тактик ринулся к Ноктису со словами: «В семнадцатую комнату». В тот момент принц был как будто оглушен, так что послушно отнес Лайтнинг в пустую комнату. Отправив Ноктиса в медицинский отдел, Игнис обыскал и крепко привязал девушку к стулу. Затем, заперев комнату словно ящик Пандоры, отправился штопать своих неудачников. *** Кровь всё ещё шла из носа принца. Прижимая полотенце, он запрокинул голову. Рядом суетливо метался Игнис. Ноктис рассматривал потолок, периодически закатывая глаза от ворчливой речи своего советника. - Какого хрена, вы полезли к ней по одному? - причитал Игнис, смахивая пыль с дисплея циторегенеративной камеры. - Ну да, нам нужно было вместе идти, чтоб взрыв оглушил всех разом, - Ноктис опустил голову, дабы бросить гневный взгляд на советника, и тут же чуть было не застонал от резкой боли в переносице. Игнис, поджимая губы, нетерпеливо стучал пальцем по дисплею, пока тот не начал податливо моргать голубым. - Зачем было «идти», у вас камеры были, определили бы маршрут и устроили засаду, взяли её без лишних потерь! Думать нужно вначале, а потом уже делать! - кинул Игнис через плечо. Ноктис досадливо сжал губы и снова ощутил саднящую боль на лице. По куполу камеры начали бегать лучи, это означало, что она, несмотря на годы, исправна. Игнис облегченно выдохнул. - Так, первым этого, - советник тыкнул на Промпто, - Эй! Контуженный! - Игнис повысил голос, чтоб достучаться до Гладиолуса. Тот с какой-то глупой улыбкой ковырял окровавленную дыру на штанах. Глад поднялся и помог перенести блондина без сознания в камеру. Игнис запустил программу полной диагностики. - Что с Промпто? – заметив это, спросил Ноктис. - Не знаю, может просто сотрясение или контузия, а может быть и кома или ещё что. Черт её знает, что там взорвала эта стерва. Ноктис вспомнил, как холодно он отреагировал на слова Лайтнинг о смерти Промпто. - Ну, как ты? - спросил Игнис, прищелкивая пальцами перед носом стоявшего рядом Гладиолуса. - Да все в порядке, я уже оклемался,– отмахнулся от очкарика громила. - Сутки отосплюсь и буду как новый, – сообщил Гладиолус. - Тебе и пятнадцати минут в этой камере хватит, - довольно сообщил Игнис. Гладиолус досадливо прищурил глаз. Он-то знал, что сутки равнялись часу в камере. - А как нога? - Мелочь, сейчас сам обработаю. Теперь Игнис дошёл до Ноктиса. Первым делом он осмотрел его лицо, заставив принца приподнять голову. Вид был плачевный - кроваво-чернильное пятно с переносицы уже потекло под глаз, на его фоне пара ссадин на челюсти не сразу бросались в глаза, разбитая губа распухла. Советник заметил, что величественный нос изменил своей «прямолинейности». - Твою мать! – сказал Игнис. Ноктис напрягся в попытке сдержать удар от советника. - Она тебе нос сломала,- безысходно констатировал парень в очках. - Что?- протянул принц, он и сам не ожидал такого. Принц судорожно начал искать глазами зеркало в комнате. В драках он получал ножевые и даже пару раз пулевые ранения, ломал ребра, но никогда раньше нос. - Да разве это – «сломала», так, чутка поправила… в бок – сообщил Гладиолус, заглядывая через плечо Игниса. - Я тебе сейчас поправлю… - начал было Ноктис. - Это ты той сучке скажи, - Игнис тряхнул за плечи друга, пытаясь пресечь приступ злости. - Не, это я тебе поправлю, – самодовольно сказал Гладиолус, вид их растерянного принца с разбитым лицом вызывал у него улыбку. - У меня в этом опыт большой! Вот мне в последний раз нос в северном районе сломали! Вот то был перелом! А это я за минуту выровню. - Такие отеки тебе в камере часа два убирать, - качал головой Игнис. – Тебе с такой «красотой» в столицу нельзя. - Часа хватит, - сообщил Ноктис, пытаясь вырваться из рук советника, начинающего со своей материнской заботой перегибать палку. - Не льсти себе! Ты не Гладиолус! Первая фраза Игниса удушливо кольнула, Ноктис замер и уставился на советника. Он не понимал, откуда очкарик взял эти слова Лайтнинг. Пытаясь удержать принца, Игнис скользнул пальцами по его груди. - Какого черта! – выпалил парень в очках, когда понял, что чёрная футболка порезана и липнет к пальцам от крови. – Что у тебя там? - советник начал бесцеремонно задирать одежду Ноктиса. - Царапина,- сказал принц, самостоятельно стаскивая футболку через голову и отодвигая Игниса, чтоб пройти к желанному зеркалу и самостоятельно оценить всю картину. Очкарик заметил краем глаза алую полосу, проходящую по телу друга. Рассматривая себя в зеркале, Ноктис оторопел, и дело было не в носе или лице. Порез от руки Лайтнинг прошёл от груди к животу принца. Он ровно перпендикулярно пересекал другой его шрам. Тот, что принц получил месяц назад, от Стеллы. Ноктис не стал его убирать, оставив на память то ли о том покушении, то ли о самой Стелле, а может, чтобы всегда помнить, как поступил с ним отец. Шрамы пересекали друг друга, образуя подобие креста на груди. Принц провёл пальцами по свежей ране, только сейчас осознавая, что она адски болит. - Чтоб это убрать, минимум три часа понадобится! - сказал Игнис, рассматривая отражение. Тут запищала циторегенереционная камера, открывая купол и сообщая диагноз. Игнис прильнул к экрану, прокручивая и торопливо читая текст. Он пытался зацепиться глазами за ключевые слова в простыне белых букв на синем фоне, но самое важное выделила красным и жирным сама машина. - Что? - спросил Гладиолус. - Ну, есть две новости,– грустно улыбаясь, сообщил Игнис, – У него сотрясение, и он все-таки скоро очнется - это хорошая новость. Плохая в том, что у него световой ожог роговицы, и, если не начать лечение, к утру его зрение резко упадет. Базовое лечение займет часов четырнадцать, - Игнис взъерошил свою челку, нападение этой девки попортило все его планы, требовалось пересмотреть их. Ноктис сжал кулак. - Время вроде есть!? - сообщил недоумевающий Гладиолус. Игнис молча бросил взгляд на добродушного громилу. Время-то у них было, а вот людей - нет. - Лезь в камеру, – сказал очкарик. - Так это... Промпто нужнее?- оторопел Гладиолус. Но Игнис не отступал. Гладиолус уже привык, что в самых стрессовых ситуациях, когда ни у кого в их компании не остается сил, Игнис начинает бить ключом и холодно раздавать приказы. В такое время даже принц, впадающий в апатию, подчинялся своему советнику. - Твои пятнадцать минут ничего не решат, а вот руки мне твои пригодятся, - цинично заявил Игнис. - А я пока с Ноктисом разберусь. Игнис закусил губу, думая, получится ли у него теперь уговорить принца залезть в камеру хотя бы на полчаса. Регенерация у Ноктиса, конечно, была нечеловеческая, но, как Игнис уже сказал, до Гладиолуса ему было далеко. То-то будет скандал, если принц через день заявится на светский вечер с таким бланшем. К удивлению Игниса, Ноктис внезапно стал более покладистым, как тогда, когда стоял с девушкой на руках в центре управления. Наверное, от увиденного в зеркале Ноктиса снова поглотили какие-то мысли. Игнис обработал рану и на пару с Гладом провел хитрые манипуляции с местными инструментами, выравнивая нос принца. Когда принц лёг под купол, Игнис, ничего не говоря, установил программу на час, вместо обещанных тридцати минут. Оставшись наблюдать за ранеными, стратег отправил Гладиолуса переодеться. Отхлебнув из забытой кем-то в центре управления бутылки, стратег начал думать. Он рассчитывал, что завтра утром назначит атаману гильдии встречу где-нибудь поближе к этой базе, так, что Фанг и её молодчикам только и хватило времени , что доехать. Со стороны Южного Клыка это отсекло бы лишних людей и неожиданные сюрпризы. Сама команда принца подготовила место так, чтобы обеспечить прикрытие и защиту советнику на переговорах. Но теперь вряд ли ребята будут способны на такое, тем более они оказались без стрелка. Очкарик невольно посмотрел на Промпто, тот в бреду повернул голову и беззвучно зашевелил губами. Стратег решил, что это хороший признак. «А теперь, что мне делать?» - Игнис снова запустил пальцы в челку. Встречаться с атаманом без хорошо вооруженного прикрытия ему не очень хотелось. «Надо допросить эту девку!» - подумал он. «Её можно использовать в качестве разменной монеты или ужесточить требования к Южному Клыку из-за нападения,» - тут его размышления прервал телефонный звонок. Игнис немного испугался, так как в свете последних событий забыл, что ему должны были позвонить по важному поводу. Тактик поднял трубку. - Да, - сказал он устало. Советник надеялся, что телефонный разговор даст полезную информацию о событиях случившихся в Южном Клыке после его отъезда. *** Белые и бледно-голубые лучи бегали по куполу, пуская блики по лицу Ноктиса. Иногда становилось невыносимо светло, и, чтоб лишний раз не раздражать усталые глаза, принц сомкнул веки. Но даже так он продолжал ощущать теплые вспышки света. Принц почувствовал, как в уголках глаз скапливается влага. В какой-то момент ему стало интересно, скопится ли её достаточно, чтобы можно было ощутить, как тяжелая капля побежит по щеке, расчерчивая влажную дорожку от глаза к уху. Упиваясь этой имитацией слёз, Ноктис считал, что почувствовать их по-настоящему на своем лице не смог бы никогда. В очередной раз принц окунулся в свои размышления. Он знал, что происшедшее ненормально, ненормально даже для него. Всё было слишком противоречиво и внезапно. Эта буря чувств к незнакомой девушке: интерес, ревность, желание. У Ноктиса появилось ощущение, что он пережил целую любовную историю за последние сутки, хотя даже не говорил с Лайтнинг толком. Это было так не похоже на избалованного женским внимание парня. Ощущая в горле сухость, Ноктис задал себе вопрос: «Почему именно она?» Да она даже не была в его вкусе! Впрочем, сильно ругаясь про себя, принц признал, что это только из-за одежды и странной прически. Ведь фигура и лицо у Лайтнинг были привлекательными. Как бы ни пытался он придумать оправдание, все сводилось к одному - эта девушка была слишком недоступной для него, для того, кто привык получать и иметь всё. Это то, что заставляло Ноктиса возвращаться к Лайтнинг и её образу снова и снова. И дело было не в том, что она при любой возможности игнорировала и унижала принца. Ноктис тут же вспомнил свои размышления о далеком Коконе. Думать о розововолосой было так же приятно, как о чужом и недоступном ему мире. Это оказалось так легко понять и так тяжело использовать для себя. Ноктис умел прятать свои эмоции, когда слушал разум, но чувствовать их он не переставал. И это делало ему ещё больнее. «Значит, дело не в ней, а во мне. Может, стоит закончить сейчас, держаться от этой стервы подальше, пока всё не зашло слишком далеко?» - подумал он, предчувствуя, что это может кончиться плохо. Перед ним появилась Стелла. Меньше всего Ноктис хотел сравнивать её и Лайтнинг, но упрямая судьба всё время тыкала его носом: «Вот смотри - она пытается использовать твою слабость, чтобы победить тебя; вот она ранит, метя в сердце; вот ты пытаешься её убить». Рана на его груди вообще стала последней каплей. «Что за идиотское совпадение?!» - инстинкт Ноктиса противостоять чужому влиянию распространялся даже на высшие силы и вызывал желание назло этому року искать различия в Стелле и Лайтнинг. Ноктис признал, что, оставив в живых Лайтнинг, нашёл какое-то душевное спокойствие, возможность искупить свои ошибки. Не говоря уже, что это усилие воли дало принцу, наконец, чувство превосходства над непокорной девушкой. Словно то, что жизнь Лайтнинг оказалась в его руках, и он соблаговолил не уничтожать её, оставляло Ноктису право владеть девушкой. Принц понял, что вовсе не собирается расставаться с ней так быстро. Ему хотелось хотя бы ещё чуть-чуть поиграть, в конце концов он начать-то не успел. Тут Ноктис понял, что снова вступил на дорогу, где поддавался своим импульсам, забывая о здравом уме. И решительно оборвал размышления на эту тему. Парень попробовал вызвать отвращение к Лайтнинг, чтобы было легче перестать думать о ней. Это оказалось сложно, так как большая часть её действий скорее возбуждали его интерес, но было и то, за что ему стоило её по-настоящему ненавидеть - Промпто, Гладиолус, Игнис и его сломанный нос. «Да, все-таки хорошо, что я не убил её, за такое она должна ещё помучиться,» - Ноктис понимал, что снова замкнул свои мысли на ней. Но он так устал бороться со своими чувствами и разумом, а в этих мыслях было что-то такое приятное для самого принца, что он решил оставить самобичевание и поддаться потоку садистских для Лайтнинг и мазохистских для себя мыслей. «Укрощать и подчинять, беспощадно и навсегда», - Ноктис процитировал давно известную ему фразу.