Чудеса случаются. Особенно на Новый Год

Услышав громкое жужжание лежащего на стеклянной столешнице телефона, Куроко бросил взгляд на часы. Коротко хмыкнул и, прошептав себе под нос: «Как всегда», подхватил уже опасно подползший к краю мобильный. — Добрый вечер, Кисе-кун. В динамике раздался веселый смех. — Привет, Куроко-ччи! Я вот хотел поздравить тебя с наступающим и позвать встретить вместе новый год, и ты, конечно же, откажешься, но все равно, я… Куроко тихо вздохнул и вклинился в привычный поток трескотни, которую слушал уже много лет подряд тридцать первого декабря в девять часов вечера ровно. — Нет, почему же. Я соглашусь. — …подумал, что попытка не пытка, и… — В динамике повисла такая долгая пауза, что Куроко даже захотелось отвести телефон от уха и проверить, не оборвался ли вызов, но вдруг на том конце линии громко втянули воздух. — Погоди, что? — Я сказал, что не против встретить новый год вместе с тобой, Кисе-кун. У тебя какие-то проблемы с телефоном? Или слухом? — Я… — Кисе начал что-то говорить, но тут где-то на его стороне раздался грохот и последующий крик: «Кисе, где тебя носит?!» Куроко чуть опустил плечи и присел на край потертого дивана. Взгляд уперся в почерневший след от упавшей недавно искры сигареты. — Кисе-кун, если ты занят, ничего страшного. Возвращайся к друзьям, пожалуйста. С насту… — Нет-нет-нет, погоди. Да черт, иду я, иду! Нет, Куроко-ччи, все хорошо. Я на работе, это менеджер, там машина приехала. Так, значит, ты согласен? Ура! Где встретимся? Когда? Хочешь, зайду за тобой? Куда пойдем? Куроко коротко рассмеялся и расслабленно откинулся на спинку дивана. — Согласен. Приходи. Хоть сейчас. Там обсудим. — Понял. Через час буду. Заехать за со́бой? — Да, благодарю, Кисе-кун. Жду через час. * * * Без пяти минут десять Куроко, взглянув в зеркало напоследок, всунул ноги в тяжелые рыжие ботинки и открыл дверь. Запер замок и быстро спустился по лестнице на улицу — сидеть в темной тишине квартиры было уже невмоготу. Ступив на тротуар, Куроко прерывисто вздохнул. Зима выдалась теплая, снег за весь декабрь так и не выпал — далекая от красивых открыток картинка. Куроко запрокинул голову, прикрыл глаза и представил, как сверху сыпались бы белые кристаллики, отражая свет фонарей и перемешиваясь с яркими мелкими звездами, усыпающими чернильное небо. Он даже почти почувствовал нежные холодные прикосновения к лицу. Вдруг налетел порыв ветра, забираясь под воротник, кусая уши и щеки, и Куроко поежился, втянул голову в плечи и сунул руки в карманы. Казалось, все же немного похолодало. А он так торопился убежать от тоскливого давящего одиночества, что забыл прихватить шарф и перчатки. Можно было бы вернуться, конечно, но… Не можно. Из-за угла дома в начале улицы вырулило яркое желтое такси. Вынув мобильник из кармана джинсов, Куроко усмехнулся — ровно час, как и обещалось. Кисе вообще всегда отличался постоянством и обязательностью. И упорством — нельзя не признать. Такси затормозило перед домом, задняя дверца распахнулась, и из нее сначала показались ноги в блестящих кожаных ботинках на тонкой подошве, а следом вылез уже весь Кисе — дорогое бежевое пальто, темные брюки, взъерошенные волосы и радостная улыбка. Быстро кивнув, он нырнул в такси, вытащил оттуда два больших пакета и один поменьше и захлопнул дверцу. Кисе быстро подбежал к Куроко, чуть поскользнувшись на затянувшейся свежим, но крепким льдом лужице, и притянул его в неловкое объятие, ненароком заехав острым углом какой-то коробки в одном из пакетов по спине. Куроко стоял, не обнимая в ответ и прислушиваясь к себе. Становилось тепло, а темные ледяные побеги, давившие на сердце, немного отступили, поникли. Кисе вообще всегда умел своим присутствием отвлечь, выдернуть из самокопания, растормошить. Привнести немного света. — Куроко-ччи, я так рад! Ты наконец-то согласился! Я и не надеялся, — широко улыбнулся Кисе, немного отстраняясь. — И да, не обязательно было меня встречать, я бы позвонил, как подъехал, и… Куроко слабо, но искренне улыбнулся. С каждым словом ему становилось все теплее, прочилось понимание, что он правильно согласился в этот раз. — Чудеса случаются. Особенно под новый год. — Куроко отступил на шаг назад, так что руки Кисе с пакетами пусто повисли по бокам. — Тебе не кажется, что ты обут немного не по погоде? —Отступил еще на шаг, смерил Кисе взглядом с ног до головы и уверенно констатировал: — Ты простудишься. Кисе отвел взгляд в сторону и коротко рассмеялся. — Да я так быстро сбежал, не было времени. Рассчитывал у тебя переодеться, Куроко-ччи. — Он снова посмотрел на Куроко и как-то неуверенно спросил: — Можно? При мысли о холодной пустой квартире Куроко вздрогнул. Но, быстро справившись с собой, достал ключи из кармана и бросил их Кисе. А тот, несмотря на пакеты и внезапность паса, успешно их поймал. Сказалось общее прошлое. — Иди, — дернул головой в сторону двери Куроко. — Я подожду. Не задавая лишних вопросов, Кисе кивнул и быстрым шагом пошел к дому. Куроко подумал, что надо было попросить, чтобы захватил шарф и перчатки. Ну да ладно. Он уютно поежился и улыбнулся в воротник. Все-таки правильно согласился. * * * Кисе спустился уже через десять минут. Теперь на нем были теплые туристические ботинки, шею обхватывал толстый шарф крупной вязки, в руке болтался один из больших пакетов — с фирменным логотипом «Юдетаро», — а левый карман пальто объемисто оттопыривался. — Ну что, куда пойдем? — выдохнул Кисе. Куроко насмешливо улыбнулся. — Это же ты меня четвертый год зовешь, Кисе-кун. Неужели никакого плана за это время не придумал? — Куроко-ччи, я… — смешался Кисе. — Но я даже не надеялся уже, и сегодня не… Ты точно ничего не хочешь?.. Куроко сжалился. — Тут недалеко есть красивый парк. Можем поесть там. — Он кивнул на пакет. — А еще рядом есть храм. Можем зайти. Загадаем желание, купим омамори? Выпьем амазаке. Не дожидаясь ответа, Куроко развернулся и пошел в сторону парка. А пару секунд спустя услышал за спиной торопливые шаги. Нагнавший Куроко Кисе закрыл его собой от порывов колючего ветра. * * * В парке на скамье под ярким светом фонаря, закутанного, как и большинство деревьев вдоль основных аллей, в сетку веселых желтых лампочек, Кисе с Куроко ели одноразовыми палочками длинную чуть подостывшую собу из пропитавшихся соусом картонных коробок, обсуждали итоги года и много разговаривали о баскетболе. Они не затрагивали личные темы. Куроко не спрашивал, как так вышло, что Кисе при своей популярности смог отделаться от многочисленных поклонников и друзей и высвободил новогоднюю ночь под встречу с ним. А Кисе не спрашивал, как так вышло, что Куроко остался один на новый год и спустя столько лет впервые ответил на его предложение согласием. * * * Кисе уже минут пять рассказывал о своей последней работе, откуда вот только в девять часов вечера и вырвался, а Куроко слушал, купаясь в чужих мыслях и не подпуская близко свои, потихоньку кивал в нужных местах и невидяще разглядывал прилипший к скамье возле плеча Кисе жухлый листок. — Куроко-ччи? Куроко на автомате кивнул, а потом спохватился и посмотрел на Кисе. Тот, казалось, ждал ответа, вот только Куроко прослушал последние слова. — Прости, Кисе-кун. Я, кажется, задумался. Ты не мог бы повторить? — Я сказал, нам не пора к храму? Давно уже сидим. Ты замерз, наверное. Куроко достал мобильник. Половина двенадцатого. — И правда, пора, Кисе-кун. Пойдем, согреемся амазаке. Кисе, словно только этого и ждал, вскочил со скамьи и хлопнул в ладоши. — Отлично! Мне столько всего хочется пожелать! Покачав головой, Куроко тоже поднялся на ноги. — Кисе-кун, в новый год положено думать о самом важном и сокровенном. — Что ж, Куроко-ччи, значит, загадаю самое заветное желание. Вдруг сбудется? «Может, и сбудется, — немного меланхолично подумал Куроко. — Чудеса случаются». * * * К тому времени, как они подошли к лестнице, ведущей к храму, по ней уже поднимался небольшой ручеек людей. Кисе тихонько фыркнул, заслужив этим вопросительный взгляд Куроко. — Просто, понимаешь… — Кисе как-то неопределенно повел плечами и махнул рукой на каменную лестницу. — Не думал, что в Токио в это время можно найти храм без огромной толпы народа вокруг. — Это очень уединенное место, Кисе-кун. Большинство людей предпочитает ходить в другие храмы, — пояснил Куроко и ступил на лестницу. — Идем, Кисе-кун, нужно занять очередь. Скоро начнет бить колокол. Несмотря на сравнительно небольшое количество людей, очередь к храму успела выстроиться немаленькая. Они с Кисе купили амазаке и заняли место в самом хвосте. Потягивая горячий напиток из плотного стаканчика и ощущая, как от слабого алкоголя по телу от груди распространяется тепло, Куроко чувствовал себя почти счастливым. Он вдруг ощутил отчаянное желание узнать, какие у Кисе руки — теплые ли, как тогда, еще в Тейко, или тоже замерзли от все крепнущего мороза, как у него самого. Почувствовал и не стал противиться, аккуратно коснулся ладони расслабленно висевшей вдоль бока руки Кисе. Куроко смотрел прямо перед собой и ничем не показывал, что произошло что-то из ряда вон. Он почувствовал, как Кисе вздрогнул. Краем глаза увидел, как Кисе недоверчиво повернулся и покосился на свою правую руку. Кисе так ничего и не сказал. Лишь переплел свои пальцы с пальцами Куроко, поднял их сцепленные руки и сунул к себе в карман пальто. — У тебя пальцы ледяные, — проговорил он, отвернувшись в сторону. Куроко не стал спорить. * * * Кто-то крикнул: «Десять секунд!» и начал обратный отсчет, который поддержали почти все присутствующие. Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… Бом. Громкое общее «С новым годом!» слилось воедино с первым ударом колокола, после чего все так же вместе замолчали, а Кисе легонько сжал пальцы Куроко в кармане. А тот едва ощутимо сжал его пальцы в ответ. Прозвучал сто восьмой удар, все вокруг громко рассмеялись и захлопали в ладоши. Здесь, в окружении множества людей, с мягко сжимающим его руку, удерживающим крепко на земле Кисе, Куроко действительно чувствовал, как уходят проблемы, как в мыслях воцаряется давно в них не виданный мир. Очередь начала двигаться. Вскоре Куроко с непривычно тихим Кисе вместе подошли к храму, бросили на белое полотнище по паре монеток и, чуть помедлив, вместе звонко хлопнули в ладоши. Как только они спустились от святилища, Кисе снова стал прежним, громким собой. Подскочил на месте, попросил подождать, пока он сбегает купит омамори себе и Куроко-ччи, а то Куроко-ччи и так много простоял в очереди и наверняка утомился. Куроко только отмахнулся и встал чуть поодаль, под большой раскидистой сосной. Хвойный аромат окутывал его с ног до головы, не подпуская плохие мысли и поддерживая душевный покой. Кисе вернулся спустя пятнадцать минут с целой охапкой покупок. — Я не знал, какой точно тебе выбрать, Куроко-ччи. Вот, держи! — Он ссыпал в подставленные ладони с десяток разных омамори. Для счастья. Для благосостояния. Для здоровья. Для успеха. Для любви — этот лег последним. На вопросительно приподнятую бровь Кисе покраснел и снова отвел взгляд. И спросил в сторону: — Так, я тут подумал, может… посмотрим первый рассвет? — после чего покраснел еще сильнее и зачастил: — Но я тебе, наверное, уже и так надоел, да и спать пора, да? — Он с надеждой посмотрел на Куроко: — Да? — Нет, Кисе-кун, — покачал головой Куроко. — Я не против. Глаза Кисе зажглись радостью, заставляя Куроко задуматься, насколько же просто сделать кого-то счастливым. Люди — они интересные. Кисе выхватил у Куроко все омамори, распихал их по карманам и спросил: — Ну, куда пойдем до утра? Есть предложения? — А потом, помедлив, прибавил: — Или вернемся к тебе, Куроко-ччи? Твои родители, наверное, уже дома и ждут тебя? Ты оставил записку? Где будем встречать рассвет? Куроко покачал головой и сжал в кармане связку ключей с ярко-красным брелоком в виде логотипа «Nike». — Нет, Кисе-кун, родители не в городе. Но домой я не хочу, да и встречать рассвет там не получится — здание невысокое, ничего не увидим. Кисе нервно рассмеялся. — Кажется, у тебя есть предложения? — Есть. Пойдем до дома Кагами-куна. Там высоко, самое то. Кисе, казалось, почему-то вдруг расстроился, но уже через секунду снова нацепил на лицо радостное выражение и широко улыбнулся. — Значит, пойдем повидаемся с Кагами-ччи? — Нет, — покачал головой Куроко. — Кагами-кун в Америке, улетел с Химуро-куном. Сказал, отправились вспомнить общее прошлое, или что-то такое, я не запомнил. Он звонил этим утром, передавал привет от Алекс-сан. — Но как же тогда… — растерянно протянул Кисе. — Запасной комплект, — раздраженно вздохнул Куроко и потряс перед носом Кисе связкой ключей. — Так ты согласен, Кисе-кун, или по домам? — Согласен, — выдохнул Кисе. А потом встряхнулся, как от озноба, сунул руки в карманы и немного оттопырил правый, глядя на Куроко через плечо. — Показывай дорогу? Куроко, подумав, насколько же легко это все оказалось, насколько легко получилось просто быть рядом с кем-то, с Кисе, уже привычно сунул руку в предложенное тепло и сцепил свои пальцы с пальцами Кисе. В костяшки упирались обтянутые гладкой тканью деревянные уголки омамори. — Идем, Кисе-кун. * * * До дома Кагами они добрались уже к трем часам. Куроко привычно отпер дверь своими ключами, впустил Кисе и закрыл за ними дверь. Они мало разговаривали, пили найденное в холодильнике пиво и смотрели какое-то глупое шоу на огромной плазменной панели в половину стены. Куроко, подобрав ноги под себя, постепенно сползал вбок по гладкой коже дивана, пока не уткнулся виском в твердое плечо. Кисе замер неподвижно на секунду, а потом высвободил руку из-под Куроко и осторожно положил ему на плечи. Куроко вжался в теплое тело и удовлетворенно прикрыл глаза. Все было правильно. * * * Когда часы уже показывали половину седьмого, Кисе аккуратно посадил Куроко ровно и напомнил: — Рассвет через двадцать минут. Будем смотреть отсюда или… Куроко сонно потер глаза. — Нет, даже здесь будет видно плохо. Пойдем на крышу? Кисе напряженно кивнул, встал и мягко, почти неслышно побрел в сторону прихожей. Вдел руки в рукава пальто и обернулся через плечо. — Куроко-ччи, идешь? Лениво потянувшись и поежившись зябко из-за отсутствия тепла под боком, Куроко бросил: «Да, иду», подхватил с журнального столика ключи и тихо пошел к двери. Уже зашнуровывая ботинки, Кисе спросил, не поднимая головы: — А откуда у тебя запасной комплект? — Цветы поливаю, — на полном серьезе ответил Куроко. Кисе вскинул голову и озадаченно оглядел квартиру, где из растительности наблюдался один только чахлый кактус рядом с тройкой фотографий в рамках на книжной полке. А потом вопросительно уставился на Куроко. Тот вздохнул и пожал плечами. — Кагами-кун — мой друг. Мы тут часто сидим, в том числе и всей командой. То, что у меня есть ключи — логично, Кисе-кун. Тебе это кажется настолько странным? Кисе помотал головой и встал у двери. — Вовсе нет. Но… — Он внимательно посмотрел на Куроко и, помедлив, выдохнул: — Спасибо, что объяснил, Куроко-ччи. * * * — Куроко-ччи, я хотел уже днем подарить, но рассвет через пять минут, а значит, уже можно считать, что и день новый наступил, то… Кисе запустил руку в левый карман пальто, достал оттуда объемистый небольшой сверток и протянул его Куроко. — Вот. Мой подарок на новый год. Куроко тихо взял сверток, развернул коричневую бумагу, шуршащую под пальцами, и увидел внутри короткий черно-серый шерстяной шарф и пару серых кожаных перчаток. — Мне показалось, тебе должно пойти и… Сейчас особенно к месту… — Кисе-кун, это прекрасный подарок, спасибо! Но… — Куроко опустил взгляд на сверток и попытался протянуть его обратно. — Я тебе ничего не приготовил, не стоило. Вот, возьми. Отскочив на пару шагов назад для верности, Кисе только замотал головой. — Нет, я покупал это без расчета на ответный подарок. Он для тебя. Прими, пожалуйста. Повертев в руках шарф, Куроко снова протянул его Кисе. — Я же сказал, это тебе, Куроко-ччи, — чуть раздраженно проворчал Кисе. — Да нет же, надень, пожалуйста. — Увидев скептический взгляд Кисе, Куроко прибавил: — На меня. Повяжи мне шарф. Я не умею такие. Облегченно вздохнув, Кисе сразу же подошел ближе, взял шарф из рук Куроко и накинул ему на шею. — Вот, сейчас, повяжу тебе самым модным способом! Во всех журналах последнего месяца были статьи о том, как носить шарф и… — Кисе-кун. — …что? — Помолчи минутку, пожалуйста. — Ладно. Не выпрямляясь, Кисе замер. Видимо, осознав, что прямо перед ним вдруг очень-очень близко оказались голубые, пристально смотрящие и внимательные глаза. Глаза Кисе с такого близкого расстояния казались медовыми с вкраплениями солнечного света. Теплого, согревающего, умиротворяющего. Куроко казалось так просто чуть приподняться на мысках и качнуться вперед. Подарить то немногое, что у него было при себе. Губы Кисе на вкус были как пиво, соль от орешков и сухой ветер. Кожа щек под подушечками пальцев — как гладкое теплое полотно. Волосы — как легчайшие нити шелка. Куроко отстранился так же быстро, как придвинулся. А напротив него Кисе, казалось, забыл, как дышать. Только смотрел оторопело, не моргая. — Тецуя… Куроко скосил взгляд вбок. — Рассвет, Кисе-кун. С новым годом. Кисе медленно распрямился и поднял раскрытую ладонь. На которую медленно опустилась крупная снежинка. — И первый снег. С новым годом, Куроко-ччи. Куроко запрокинул голову. Пусть уже почти не было видно звезды, но снежинки, кружась, медленно опускались с неба, оседая на носу, губах и ресницах, путались в волосах и ласково касались век. Он с наслаждением прикрыл глаза. — Знаешь, Кисе-кун, что говорят? — Нет. — Говорят, что новый год надо встречать так, как хочешь его провести. — Да? — Да. Тебе не кажется, что нам предстоит очень хороший год, Кисе-кун? Вместо ответа Кисе коснулся его губ мягким, невесомым поцелуем. * * * Куроко отпер дверь своей квартиры и, чуть помедлив на пороге, с опаской вошел внутрь. Но с Кисе за спиной пустая темнота казалась уже не давящей — приветливой. Они стояли в прихожей. Кисе — переминаясь с ноги на ногу, держа руки в карманах и не поднимая головы. Куроко — стоя прямо перед ним и внимательно вглядываясь в закрытое упавшими прядями лицо. Электронные часы в комнате пропищали восемь раз. Куроко аккуратно снял ботинки, положил шарф и перчатки рядом со старыми, повесил куртку на вешалку и, развернувшись, пошел на кухню, откуда спросил, чуть повысив голос: — Будешь чай, Кисе-кун? Не дожидаясь ответа, включил чайник и достал из шкафа две кружки и жестяную коробку с чаем. Со стороны ванной послышался шум льющейся воды. Щелкнула кнопка на чайнике, крутой кипяток ударил по донышку заварочного чайника, и по кухне поплыл терпкий, горьковатый аромат. Куроко потянул носом и удовлетворенно вздохнул. Вскоре в кухню зашел Кисе, на кончиках волосах которого сверкали, отражая проникающие в окно солнечные лучи, мелкие капли. Куроко разлил чай по кружкам и поставил одну на стол перед Кисе. Тот подхватил кружку и, сжав ее между ладонями, прислонился бедром к кухонной стойке. Они пили чай мелкими глотками, легонько дуя на поверхность и медленно согреваясь изнутри. Тишина казалась Куроко уютной и совсем не мрачной. Возможно, это все потому, что теперь он был тут не один. В какой-то момент Кисе поднял голову и прямо посмотрел на Куроко. — Куроко-ччи? А где твои родители? Они встречают новый год не дома? — Предположение прозвучало недоуменно и даже как-то недоверчиво. — Они у бабушки в другой префектуре. — Куроко, до того довольно жмурившийся, приоткрыл один глаз и увидел на лице Кисе вопросительное выражение. — В этом году умерла бабушка, с которой мы жили тут. Ну ты знаешь. — Дождавшись кивка, Куроко продолжил: — Они решили, что нужно провести праздники с родителями, пока… — Он запнулся, но, глотнув чая, все же договорил: — Пока есть возможность. — А… — Кисе аккуратно отставил кружку на столешницу. — …а ты? Обнимающие кружку пальцы дернуло дрожью. — А у меня тренировки. Были. Куроко отвернулся к раковине и включил воду. — Ты допил, Кисе-кун? Давай кружку, я помою. Он услышал шаги позади, протянул руку за кружкой, но тут вдруг его обхватили со спины обеими руками, в ключицу уткнулся острый подбородок. Куроко напрягся всем телом, но потом чуть расслабился и опустил голову к теплому, затянутому в тонкий шерстяной джемпер плечу. — То есть ты все праздники тут один, Куроко-ччи? — тихо сказали над ухом. Куроко мелко кивнул, но потом решил все же уточнить. — Да. — Нет. Куроко запрокинул голову, чтобы удивленно посмотреть на хмурого и явно что-то для себя решившего Кисе. — Нет? — Нет. — Кисе уверенно кивнул и звучно чмокнул Куроко в висок, совершенно игнорируя недовольную гримасу. — Вечером я за тобой заеду, и мы пойдем праздновать с моей семьей. Сестры будут только рады тебя увидеть наконец, и я не собираюсь давиться осети рери вне компании любителя всего традиционного. Куроко-кун. Куроко недовольно развернулся в крепкой хватке и щелкнул Кисе пальцем по носу. — За что? — обиженно фыркнул тот. — А тебе не кажется, Кисе-кун, что ты слишком обнаглел? — Куроко даже изогнул одну бровь для усиления эффекта. — Н-нет? — полувопросительно-полуутвердительно протянул Кисе. Куроко несколько минут молча разглядывал его, сердито сдвинув брови к переносице, но потом вдруг расслабился и улыбнулся. — Нет. И мягко вывернулся из рук Кисе. Смерив Куроко подозрительным взглядом, а потом удовлетворенно кивнув каким-то своим мыслям, Кисе отступил на пару шагов. — Ну... — протянул он и рассмеялся. — Наверное, мне пора. Во сколько за тобой зайти? — Кисе-кун. Куроко смотрел на Кисе как на последнего идиота. И не то чтобы это случалось настолько редко, но тут, Кисе, видимо, причин совсем не понимал. — Что, Куроко-ччи? — осторожно спросил он, замерев на одном месте. — Не дури, — спокойно припечатал Куроко, снова отворачиваясь, и принялся все-таки мыть несчастные кружки. — Э? — раздалось за спиной. — Оставайся здесь, — твердо сказал Куроко, стирая с белой ручки мыльную пену. — Отоспимся, а вечером отправимся вместе. — О… ладно, — прозвучало слишком близко. Кисе встал рядом, снял с крючка кухонное полотенце и принялся вытирать уже чистую кружку. — И да, Кисе-кун… — Что, Куроко-ччи? Куроко отставил на стойку вторую кружку и, уперевшись ладонями в края раковины, тихо, на грани слышимости, прошептал: — Спасибо.