Хроники Темной Империи

      Улей! Как же давно он здесь не был! Дракон утробно зарычал, рассматривая с высоты свой родной дом, который так часто снился ему во снах. Гажил всегда стремился вернуться сюда, цеплялся за этот образ, когда Найнхарт пытал его, когда отчаяние полностью охватывало его и казалось, что из мира демонов выбраться невозможно. Дом манил его, напоминая о том, что ему есть куда возвращаться и существует место, где его ждут. Что бы он ни натворил, как бы жесток и несправедлив ни был, сколько бы смертей ни принес в этот мир, здесь его всегда встретят радушно, здесь он и его семья смогут найти убежище и поддержку.       — Это и есть Улей? — тихо прошептала продрогшая Леви, рассматривая темные очертания, что распростерлись внизу. Нельзя сказать, что магичка была впечатлена, ведь то, что предстало её взору, не было похоже на величественные города людей, или замок, это была просто скала со множеством пещер. Девушка не видела в этом красоты, изящества или величия, но вместе с тем ощущала, как магия окутывает это место, наполняя собой все вокруг, каждое живое существо, каждую травинку или камень. Именно это завораживало и притягивало, а еще ощущение, полное безопасности и спокойствия.       — Да, — Редфокс зашел на еще один круг, чтобы получше разглядеть скалы и найти свою пещеру. Его не было слишком давно и, кажется, уже не так просто найти вход в родной дом. — Держись крепче, мы снижаемся.       Дракон, сложив крылья вдоль тела начал стремительно пикировать вниз, туда, где в одной из пещер призывно горел огонь. Да, это его дом, место, где он родился и рос. Гажил не мог сказать, что он испытывал сейчас — тревога, трепет, предвкушение и восторг переплелись в его душе в единый клубок, заставляя ящера задыхаться, но вместе с тем пришло осознание того, что ему больше нет места в Улье. Ему предстоит построить свой дом в другом месте, далеко от сородичей, пойти по стопам отца и выбрать свой путь. Но свой поход он начнет именно здесь.       С невероятной ловкостью дракон залетел в пещеру, моментально перекидываясь в человеческую форму. Раньше на подобное требовалось время, но теперь этот трюк Гажил мог проделывать на ходу. Вот только Редфокс совершенно позабыл о своей пассажирке, что рухнула на пол вместе с вещами, которые перевозил ящер.       — Ауч! — воскликнула Леви, пытаясь прийти в себя от боли, хорошо еще, что падала она не с большой высоты. — Мог бы и поосторожней, я в отличие от тебя не железная.       — Прости, я не подумал, — подскочив к девушке, Редфокс поднял её, обеспокоенно осматривая со всех сторон. Не хватало еще, чтобы по его вине драгоценный сосуд пострадал! Такого позора он точно не переживет!       — Все хорошо, я цела, но просто не забывай о том, что я рядом, — прошептала МакГарден, хмуря брови. — И поставь меня на землю! Между прочим болтаться в воздухе таким образом очень неудобно.       — Какая милая картина, — раздался шелестящий женский голос. Только теперь пара заметила, что они не одни в пещере.       — Мама, — Редфокс выполнил просьбу Леви и подошел к Металликане, облаченной в яркое платье из перьев. Она была похожа в нем на большую нелепую птицу, но именно так подобает выглядеть верховной жрице. Мужчина заключил мать в крепкие объятия, позволяя себе проявить чувства, пока никто не видит. — Я вернулся.       — Вижу. Ты так похож на своего отца… — на глаза женщины навернулись слезы. Она знала, что её сын жив и здоров, что стал невероятно силен, они много говорили через магическое зеркало, но лишь увидев его воочию, прикоснувшись и услышав голос так близко, осознала, что это все реально, а не плод её воображения. Сердце болезненно сжалось, захотелось расплакаться, дать, наконец, волю слезам, которые сдерживались столько лет. Не выходило. Металликане казалось, что она разучилась плакать, и все чувства так и останутся внутри нее. Слова комом застревали в горле, но взгляд матери, дождавшейся возвращения своего дитя, был красноречивей тысячи слов.       Жрица отстранилась от Гажила и перевела взгляд на стоящую в стороне Леви. Колючий изучающий взгляд прошелся по фигуре девушки, её одежде и замер на уровне глаз. Женщина довольно улыбнулась, когда магичка не отвела взгляд, а, напротив, с вызовом вздернула подбородок. Она ощущала силу Леви, видела в ней гордость и стать — все так, как и должно быть. Вот только одно смущало Металликану — избранница её сына была слишком хрупкой, а это значит, что выносить потомство ей будет непросто и даже опасно. Будет чудом, если она выживет при родах. Все это заставляло жрицу тревожиться за сына, ведь нет ничего хуже, чем потерять свой драгоценный сосуд.       — Ну, как тебе? — Редфокс подошел к Леви, становясь у нее за спиной. Ему хотелось услышать то, что мать скажет о девушке. Естественно, он не сомневался в одобрении, ведь его женщина идеальна.       — Не скажу, что именно так представляла твой драгоценный сосуд, — устало улыбнулась Металликана, — но мне нравится. Я приму её, как дочь и позабочусь о том, чтобы в Улье она чувствовала себя, как дома. Ну, же, девочка, не бойся, можешь называть меня мамой, я не против.       — Не думаю, что это своевременно, госпожа Металликана, — смутилась МакГарден. До чего же неловкая ситуация!!!       — Ха-ха-ха, согласна с тобой, но у нас еще будет время для того, чтобы это исправить. Ну, а сейчас вам стоит отдохнуть… В скором времени у вас такой роскоши уже не будет, так что ловите момент…       Жрица понимала, что в скором времени ей снова придется расстаться с сыном. Увы, она больше ничем не сможет ему помочь, и его опорой и поддержкой станет Леви. Им вдвоём придется возродить то, что было уничтожено мерзкими людишками, а ей остается только наблюдать за всем со стороны… Жаль… Металликана была убеждена, что из нее получилась бы превосходная Императрица… Но судьба распорядилась иначе. *** Королевство Фиор       Кана с печалью во взгляде смотрела на своего сына, которого, скорее всего, уже никогда не увидит. Рейдан сейчас напоминал ей Лаксаса в те времена, когда они только познакомились. Сходство было не только внешним, ведь принц был практически точной копией отца, а от матери ему достался лишь цвет глаз, но и по характеру, который у юноши был отцовский: дерзкий, сильный, самоуверенный. Главным грехом Рейдана уже в этом возрасте была гордыня, ведь юный принц считал, что ему нет равных, а его положение автоматически позволяет делать все, что ему вздумается. Он не ценил окружающих его людей, смотрел на всех свысока и постоянно дерзил, напоминая о том, что он сын короля. Кане не нравилось подобное, но её муж поощрял сына, в котором видел свое отражение. Лаксас любил говорить, что слуги и вассалы должны знать своё место, а потому прощал принцу любые выходки.       Сейчас, наблюдая за тем, как Рейдан нехотя собирает свои вещи для того, чтобы отправится к прадеду, женщина размышляла о том, что её ребенку, действительно, все это пойдет на пользу. В монастыре он не только будет в безопасности, но и научится иначе смотреть на мир, что, возможно, однажды спасет ему жизнь.       — Не понимаю, почему я должен уезжать? Чему меня может научить старик? — негодовал юноша.       — Многому. Не стоит недооценивать Макарова, несмотря на свой преклонный возраст, он даст фору многим молодым, — улыбнулась Кана. Ей повезло дважды встретиться с Макаровым, и этого хватило ей для того, чтобы понять, что он за человек. Он сможет обуздать темперамент принца и защитить его, но что еще более важно, Макаров научит Рейдана защищаться самому. — Скажу больше, при всей своей силе и умении обращаться с оружием, ты не сможешь победить его в честном поединке и в бесчестном тоже.       — Глупости все это! Я его размажу! И не посмотрю на то, что мы родственники, а из него уже песок сыплется.       — Вот оно как? Что ж, как только победишь Макарова, можешь сразу возвращаться домой, — усмехнулась королева. — А до этого, чтобы я тебя не видела.       — Тогда мы вновь встретимся очень скоро, — самодовольно заявил принц.       — Надеюсь на это. Ну, а пока этого не произошло, поторопись со сборами, иначе отправишься в путешествие без вещей.       Кана любила своего сына больше жизни, но это не мешало ей видеть недостатки своего ребенка. Именно поэтому она торопилась, ведь чем раньше мальчишка познает суровость мира, тем лучше для него же.