Согрей мое сердце

Филиппов и Стрельникова просто коллеги и просто друзья. У них у каждого своя личная драма, и масштабы ее не имеют значения. Для Стрельниковой уже становится традицией преданно заглядывать Лернеру в глаза, считывая в них совершенно другое имя. Когда она так смотрит на Тоху, Филу отчего-то хочется съездить ему по роже — безысходность, исходящая от Женьки, каленым железом выжигает что-то внутри. И это, черт возьми, больно. И Филиппов — к своему изумлению — понимает, что еще может что-то чувствовать. Тонны смерзшегося отчаяния плавятся под взглядом ее лучистых — когда Женька смеется, у Фила в сердце будто распускается яркий солнечный цветок — так уже непривычно светло и тепло на душе становится. Женя и Фил — просто друзья. Оба верят в это на удивление упрямо, никак не желая расставаться с прошлым/с иллюзиями. Когда Дима, утешая плачущую подругу, обещает набить морду "этому слепому идиоту" Лернеру. Когда Женя с благодарной улыбкой забирает у него из рук пакет с вкусной выпечкой, пока Фил заботливо — слишком заботливо? — придвигает ей кружку с чаем в дурацкой надежде, что это хоть немного отвлечет от проблем. И когда подвыпившая Женя, увидев до приторности счастливую пару, вдруг целует совсем не сопротивляющегося Фила так жарко и совсем не по-дружески, что это с треском взрывает льдины в его напрочь и казалось бы навсегда замерзшей душе. И когда, опомнившись, Стрельникова прижимает пальцы к губам, на которых ощущается жжение и вкус странно горячего поцелуя, а после, виновато и стыдливо шепнув "прости", влетает в кабину лифта, оба свято продолжают верить, что их дружбу это все равно не разрушит. Дружба рушится с грохотом в такт бешеному сердцебиению, отдающемуся в висках. Заигрались. Женя слишком увлеклась, пытаясь пробудить у Антона ревность, Фил, кажется, переиграл, поддаваясь ей. Или она ему? Это уже неважно, когда дрожащие от волнения руки вцепляются в его плечи с отчаянием тонущего. Филиппову всегда нравилось, когда Женька мило и непосредственно обнимала его при встрече. Но она никогда не обнимала его так... так не по-дружески. И Филу это, черт возьми, нравится. Ему нравится та горячая волна, что захлестывает с головой, выметая остатки ледяных осколков и никому уже ненужных сожалений. О прошлом. О необдуманности настоящего. Филиппов чувствует себя каким-то снежным королем, выбравшимся из ледяного царства. Живым он себя чувствует, задыхаясь от раскаленных лучей в глазах солнечной и бесконечно родной Женьки, так доверчиво и с надеждой прижимающейся к нему. И какая разница, что у них было или могло бы быть? Филиппов знает, что надежды этой девочки с лучистыми глазами он просто не сможет не оправдать.