Здравствуй, Мадара-нии-сан! (На переработке)

Чёрт, как раскалывается голова! А в груди словно огонь горит. Странно, у меня такое чувство, будто лежу на камнях. Не, ну я, конечно, знала, что кровати в наших больницах жестковаты, но не до такой же степени! Валяюсь на боку, как мешок с картошкой. Меня что, прямо так и сгрузили? А как же травмы? Ну и медперсонал пошел! Выживу — обязательно жалобу накатаю. Хотя, стоп… «Выживу» — а почему я еще жива? Ведь я точно помню, как автобус, в котором нелегкая потянула меня на экскурсию, упал со скалы! Упал же?.. Ладно, отложим этот вопрос и посмотрим, что вокруг происходит. Так, глазки, открывайтесь. Правый глазик, левый. Эээ, правый, ты чего закрылся? Фух, вроде справилась. Подождала, пока пройдет пелена перед глазами. Моргнула. Воу, у меня уже и глюки пошли! Хорошо, однако, головой шандарахнулась. Ну, ладненько, посмотрим кино немного. Прямо передо мной три каких-то мужика в окружении тел. Надеюсь, все они просто прилегли отдохнуть, как я, ага. Тэк-с, что тут у нас? Один мужчина — брюнет с длинной шевелюрой «ёжиком» (сама не поняла, почему так решила — ведь волос-то особо и не видно, просто знаю) лежал на земле, другой — с белыми, словно седыми, волосами — стоял спиной ко мне, неестественно выпрямившись. Зол он, что ли? Третий герой моей галлюцинации, тоже брюнет, находился ко мне лицом. Блондин поднял меч и, кажется, хотел добить поверженного противника. А как же «лежачих не бьют», м? Хм, брюнет номер два — пронумерую для удобства — перехватил оружие и начал что-то говорить. Стоп, а почему ничего не слышно? А я-то думаю, почему так тихо. Блин, немое кино я не заказывала! Хотя, спасибо, что не черно-белое. Блондин начал возмущаться, активно жестикулируя. А вот хрен тебе, а не добить. Почему-то я чувствовала стойкую неприязнь к этому человеку. Вдруг, все так же беззвучно открывая и закрывая рот, нумер два начал стягивать с себя странного вида доспех. Чего это он раздеваться вздумал? Стоп, дорогой мой, ты - что, самоубиться решил?! Нет, пора этот глюк прекращать, мне это совсем не нравится! Попыталась приподняться на локте. Все тело ломит, как будто по мне каток проехал, хотя, после падения со скалы, если оно действительно было, вообще удивительно, что я жива. Получилось раза с третьего, и то — со скрипом. Как руки-то трясутся! Будущий самоубивец, кажется, не видел меня, увлекшись своей вдохновенной предсмертной речью. Горло пересохло, но, надеюсь, говорить смогу. — С-стой… — На «придурок» сил не хватило. А жаль. Боже, как хрипло-то! Голос как у курильщика со стажем. И тут... Я буквально услышала, как трещит тишина, словно разбившееся стекло. Накатившие звуки просто взорвали мозг. Не-е-ет, верните мне тишину, я больше так не могу! Клинок номера два замер в сантиметре от его груди, блондин резко обернулся и как-то зло глянул на меня. Лежавший на земле номер один немного неуклюже вскочил и бросился в мою сторону. Все, больше не могу: перед глазами запрыгали черные мошки, а мир начал крутиться, как в детстве — на карусели. Странное жжение в глазах было последним, что я заметила перед накатившей темнотой.

***

А ведь как хорошо все начиналось! Долгожданная экскурсия к пещерам закончилась, даже не начавшись… Мы ехали уже три часа, я спокойненько слушала музыку и читала какую-то подборку новостей, как вдруг: скрежет металла, крики людей, падение… и вот этот глюк. И теперь я сижу в какой-то черной пустоте и пялюсь в подобие экрана. Мультики смотрим, ага. Вот я вижу семью: мать, отец и пятеро детей. Все, как на подбор, черноволосые и темноглазые. Четверо мальчиков и девочка — вторая по старшинству. Кадры сменяются, я вижу, как мужчина объясняет повзрослевшей дочери, что сейчас довольно тяжелые времена для клана, и возможно, ей придется занять место главы в случае смерти отца и старшего брата. Он верит в том, что дочь справится с этой ролью, но ей придется приложить много усилий и никогда не забывать о том, сколько страданий принесли ее семье проклятые Сенджу. Однако существовала опасность, что клан не захочет видеть во главе себя женщину, по крайне мере, пока она не докажет свое право быть наравне с мужчинами. А времени на это в условиях затянувшейся войны может не быть. Именно поэтому с самого детства ее тренировали так же, как и братьев, одевали в мужскую одежду и обращались в мужском роде, за исключением тех редких случаев, когда их абсолютно никто не мог слышать. Подумав, девушка медленно кивает, принимая информацию и пытаясь отбросить горечь от обстоятельств, при которых ей досталась бы эта ответственная и почетная роль. Не время думать об этом, она должна защитить свою семью и позаботиться о братьях. И покончить наконец с Сенджу. Потом снова мелькают кадры — на каждом из них дети рыдают над гробом, рядом стоит отец с мрачным выражением лица и мать с красными, заплаканными глазами. Только на каждом снимке количество детей постепенно уменьшалось, пока их не осталось всего двое — Изуна и Мадара. Потом девушка узнает о том, что брат якшается с отродьем Сенджу! Это ужасно больно, ощущать, как нии-сан*, последний оставшийся у нее брат, отдаляется от клана. Вот вижу нападение из засады: похоже, проклятые Сенджу тоже подготовились. Они. Убили. Ее. Отото*! Не прощу! Изуна готова собственноручно прибить всех троих, но брат уходит, дав клятву вечно воевать с Мокутонщиками, отец тоже, и девушке не остается другого выхода, кроме как с тяжелым сердцем и клокочущей в груди яростью послушно следовать за ними. С того дня Учиха начала тренироваться еще усерднее. Однажды они обязательно встретятся. И тогда она закончит то, что не смогла сделать в детстве. Они с братом подавали большие надежды: в таком раннем возрасте — и полностью активированный Шаринган! Отец ужасно гордился ими, старейшины не могли нарадоваться на подрастающее поколение, а она… не знала — радоваться ей или плакать. Три томоэ. По одному на смерть каждого из отото. Дальше шли картинки бесконечных тренировок, прерывающихся лишь битвами с проклятыми врагами. И вот, наконец, долгожданный бой. Тобирама! Убью! А брат разберется с главой клана. Атака, уклониться, бросить сюрикены, Огненный шар, снова уклониться… Складываю печать для очередного дзютсу, но… резкий порыв ветра, и невыносимая боль в груди. Падаю. Неужели все? Брат, прости. Не знаю, сколько времени я смотрела это. Смотрела историю чужой любви, воли, ненависти, борьбы и отчаяния. Историю чужой жизни. И не знаю, сколько я сидела вот так — обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону и беззвучно плача. Кажется, я понимаю природу моего глюка. И все-таки я умерла. — Уже догадалась? — раздался чей-то голос позади. Я вздрогнула и, вскочив, развернулась, чтобы тут же выпасть в осадок, увидев, КТО со мной разговаривает. — Р-рикудо-сеннин? — Обалдеть, я что, с местным богом встретилась? Но, по всем признакам, — точно он. С такой-то внешностью не спутаешь. — Ты права, дитя, — хрипло рассмеялся старик. — Мне нужна твоя помощь, — посерьезнев, проговорил он. Я лишь заторможено кивнула. Может, это всего лишь сон? Мой бред, фантазия? Все-таки нехило я приложилась. Но Рикудо отрицательно покачал головой. Мне кажется, или в глазах его промелькнуло сожаление? — Как видишь, противостояние моих сыновей не закончилось ничем хорошим. Но их дух был слишком привязан к этой земле, и они не смогли уйти в Небытие. Ты, наверное, уже догадалась, кто стал их реинкарнацией в этот раз. — И снова кивок. До меня медленно доходит, что мне пытаются впарить чужие проблемы, но мозг еще не отошел от «фильма», и максимум моих возможностей сейчас — это кивки. — И снова история повторяется. Ты уже знаешь, во что выльется эта борьба. Ты сильна духом, и, я уверен, ты сможешь принести мир и гармонию в эту Вселенную. — Па-постойте, Рикудо-сама. Почему вы выбрали меня? Ведь остальные тоже умерли. И среди них были те, кто отлично знал будущее этого мира! Почему именно я? Почему я не могу просто уйти?! — я начала всхлипывать. — Тише, дитя. — Старик успокаивающе похлопал меня по плечу. — Я уже сказал, у тебя крепкий дух. К тому же, у тебя сильная воля к жизни, да и в том мире тебя ничего не держит. — В этом он прав. Мои родители погибли в авиакатастрофе несколько лет назад, а других родственников на горизонте не наблюдалось. Именно поэтому я не боялась смерти — там я снова встречу свою семью. Но желание жить? Я прислушалась к себе. Глубоко внутри что-то кричало, тянулось в новый мир. Жить! Хочу жить! Не хочу умирать! Нет, нет, только не в темноту! — Помоги. Да, да, я согласна! Там у меня не осталось ничего, даже жизни. А здесь — клан, старший брат, о котором я всегда мечтала, возможность предотвратить катастрофу и спасти множество жизней. Я не позволю Мадаре стать этим психопатом-миротворцем, из-за которого развязалась война, уйти из деревни, подраться с Хаширамой! Ну, сделаю все, что будет в моих силах, по крайней мере Хотя, кто же тогда спасет Обито? И, если Мито не заточит Кьюби в себе после битвы мужа и его бывшего лучшего друга, Кушина не приедет в Лист, и Наруто вообще может не родиться. Но… не факт, что они не встретятся по другой причине, а войну на которой «погиб» Обито, можно постараться предотвратить. Ведь объединенными силами двух гениев мир во всем мире станет не такой уж Утопией. Нет, я не допущу этого кошмара. И пусть Тобирама только попробует вякнуть что-то в сторону моего брата! Я ему такого Хокаге устрою, мало не покажется! Есть у меня идейка, как решить все миром. Правда, в этой идейке еще столько "но", что работать над ней придется долго и усердно. И, желательно, не одно. Но это все потом, а пока у меня есть лишь этот выбор. Да, я постараюсь изменить этот мир к лучшему. Я помогу ему. Я спасу брата. Да, ведь теперь у меня есть брат. Резкий свет ударил по глазам, ноги подкосились, и закружилась голова. Меня засасывало в этот белый светящийся водоворот. — Я верю в тебя… Ты справишься… — Я не подведу Вас, Рикудо-сама. Обещаю.