Учитель спасает мир

Если быть честным - а почему не быть честным с самим собой? - кухня стала теперь весёлым местом. Наблюдать Лирову, которую сердобольный Костя окрестил "выдержанной" и "сосредоточенной", а на деле загорается от самого невинного замечания насчёт сахарницы, стало почти желанным развлечением. Ну а что ещё делать в пустой квартире, когда от сидения в компьютере просто мозги вскипают? Правильно, нечего, так что нужно общаться с соседкой. В этот день, разумеется, его ожидания оправдались, даже с лихвой. На кухне теперь то ли был новый дресс-код, то ли Катерина что-то придумала себе, да только посуду она мыла в довольно интересном образе. Кухня была совсем маленькая и совсем безликая, зато Лирова стояла в обтягивающих брюках и прозрачной рубашке, хоть сейчас в люди выводи. — Приятно, конечно, но вовсе не обязательно было так наряжаться. Лирова повернулась и состроила самое жуткое из своих укоризненных выражений лица. Очень страстная женщина, ага. — Что на обед? Лирова тяжело засопела, но ничего не сказала, продолжая мыть чашки. А кто, спрашивается, будет кормить мужчину? И так на завтрак приходится перебиваться бутербродами, потому что она, видите ли, утром не ест. — Не уверен, что в этой рубашке удобно будет делать борщ. Нет ничего красного? Лучше по фигуре и с коротким... Губка, полетевшая в Павла, не попала ему в лоб только благодаря быстрой реакции агента. Лирова кипела негодованием, мужчина хохотал. Следовало признать, теперь, после того, как к ней вернулся здоровый цвет лица и душевное равновесие, да ещё в вещах, что ей притащила Анна, она выглядела почти милой: тоненькая фигурка, симпатичное личико, всё, как полагается. Вот только нож в руке нервировал - как Павел уже убедился, метает она любые предметы и на любые расстояния. Просто под настроение. — Вот уже и комплимент сделать нельзя, — на всякий случай Павел приглушил хохот, чтобы не спровоцировать нападение, которое Костик с готовностью спишет ей на состояние аффекта. — Свои комплименты оставь при себе, — фыркнула девушка, отворачиваясь к раковине. — Обойдёшься без борща или что ты там себе напридумывал, вечером приедет Михаил Юрьевич. Павел удивлённо приподнял брови. Какая занятная информация. И что, начальник не предупредил его о своём визите, зато как-то передал Катерине? — Да, я знаю, — бросил он. — И что, оставишь его голодным? Лирова окинула его победительным взглядом, в котором ясно читалось, она знала, что он не знает, но всё равно милостиво ответила. — Возьми что-нибудь в холодильнике, я буду готовить ужин. Пару минут он сверлил взглядом самодовольную спину своей соседки, но ей всё было нипочём. Пришлось, действительно, лезть в холодильник и искать там съестное. К счастью, кое-что осталось от вчерашнего ужина, и, разогрев еду в микроволновке - а это ещё пара неловких минут на кухне, - он смог удалиться в комнату. Иванов, значит. Отлично. Передаёт ей приветы через Костю? Очень мило. Он-то, наивный, думал, что это он, Павел, самый лучший в Отделе, а тут, поглядите, взорвал казённое имущество, гражданское лицо с собой потащил, заперт в квартире... А это гражданское лицо получает сообщения от его начальника. Заговор какой-то, право слово. Павел проверил телефон, СМС с сообщением о том, что придёт вечером и - внимание! - «очень мило, что Катерина пригласила на ужин». Чёрт. Заговорщики, а. Ладно Лирова - она возвела издевательства над ним в ранг искусства (ну ладно, тут он первый начал), но Михаил Юрьевич-то куда? Седина в бороду, сомнительный юморок в ребро? Ну ладно, ладно, жить с Лировой вовсе не было плохо: она готовила, убиралась, не лезла под руку, но внимательно выслушивала и вежливо интересовалась Отделом, учёбой и вообще его деятельностью. Вполне закономерно, её же чуть не убили из-за Отдела и всего остального. Ну, если совсем честно, Катерина была хорошая. Такая уютная и спокойная, никаких истерик, никаких заламываний рук на тему «о ужас, сегодня мои похороны, что теперь будет?», только перепалки на кухне и разговоры. То, что надо, разве нет? Да и сама она много чего рассказывала, а, главное, вспоминала нужные разговоры, благодаря своей «суперспособности». Ещё бы английский знала, и просто чудо, а так ведь ещё отвлекает его своими «дополнительными занятиями». День прошёл муторно и долго, из кухни неслись ароматные запахи, в Интернете не было ничего. Как и во все предыдущие дни. Иванов явился, как и обещал, около семи, с трогательным тортиком, покрытым кремом и какими-то цветочками, который Катерина забрала с очаровательной улыбкой и, не успел Павел высказать всё, что думает о начальнике, утащила Иванова на разговор в свою комнату, демонстративно закрывая дверь перед носом агента. Он бы возмутился и вошёл, но что-то подсказывало, придётся ждать. Потому что ничего хорошего его не ждёт. Эта мысль заставила его напрячься, вспоминая, чем занималась Катерина все эти дни, что она могла натворить. Она говорила с Костей, вздыхала над одеждой, которую притащила Анна, занималась английским, что-то просматривала на телефоне, читала там же Анну Каренину, пересматривала фото родителей. О чём ей теперь говорить с Ивановым? Павел простоял в коридоре добрых десять минут, вслушиваясь, но все звуки, что до него доносились, были невнятным шёпотом, лишь раз он услышал восклицание Михаила Юрьевича. Поняв, что ничего не дождётся, Павел прошёл на кухню. Справедливо рассудив, что Катерина и Иванов сами сделали выбор, он сел за стол, назло накладывая на тарелку всего понемногу, но потом понял, что аппетит пропал. Зато появилось неясное предчувствие чего-то неприятного, примерное поведение Лировой показалось вдруг подозрительным, а появление в квартире Иванова лишь подтверждало, что дело пахнет керосином. Вот только понять, где это пахнущее дело и что это такое, не представлялось возможным. Иванов и Катерина появились только через полчаса: Катерина чуть бледнее обычного, Иванов красный и вспотевший, удивлённый и решительный одновременно. Павел подобрался, когда они оба остановились в дверях, ни шагу не делая в сторону стола. — У нас появился шанс распутать дело и выйти на тех, кто похищает девушек, — сказал Иванов. Ну так что же? Они этим уже столько времени занимаются, конечно, у них есть этот шанс. Что значит, появился? — Катерина в деле, она поможет. Павел улыбнулся было, но улыбка замерла, едва появившись. Катерина не подавала никаких признаков удивления или смеха, Иванов тоже был необычайно серьёзен. — Что за чёрт? — Ей написал некий Омар, мы за ним проследили, он связан с Закиром и Ашхаром, нашими старыми знакомцами. Через Катерину мы выйдем на всю компанию. Через Катерину. Через Катерину? И как это понимать? Девчонка станет наживкой? Она? Вот эта милая маленькая девочка? Да ей конец! Картинка, которую нарисовал мозг, Павлу категорически не понравилась. — Какого чёрта? — взорвался Павел. — Нет! Мы не будем её использовать. — А вот это не тебе решать, — припечатал Иванов. Павел подскочил, едва не опрокинув стол, шагая вперёд. Лирова, не сказав ни слова и даже не изменившись в лице, одним движением скользнула за широкую спину Михаила Юрьевича. — Нет, — прорычал Павел, — никуда она не пойдёт, ни с какими Омарами, Закирами и кем там ещё никак контактировать не будет. Будет сидеть здесь. Я её никуда не пущу, хватит с неё приключений. Лирова вскинулась, но, встретившись с Павлом взглядом, снова спряталась за Ивановым. Сам же начальник не дрогнул, лишь чуть отклонился назад. — Это не тебе решать, — повторил он чуть мягче. — Катерина дала согласие, больше, сама предложила свою помощь. Всё-таки зря Иванов его тут запер и зря приплёл к делу Катерину. Павел, оказывается, совсем озверел от бездействия, только уважение к наставнику его несколько сдержало - кулак влетел в косяк так, что окна в кухне звякнули. Иванов отступил на шаг, новыми глазами глядя на Павла. — Ни черта подобного, — раздельно сказал Павел.