Учитель спасает мир

Недолгие каникулы в Израиле пролетели слишком уж быстро. Катерина встретилась с крёстной, рассказала ей всё, что могла, и, кажется, вернула себе часть душевного равновесия, которое взорвалось почти год назад вместе с коттеджем на окраине Москвы. Павел же загорал, мотался по городу и улыбался Оксане, являя собой образец мужественной заботы в отношении к Катерине (тут, конечно, играть не пришлось). А ещё передумал кучу мыслей, которое к концу отпуска сформировались в твёрдое убеждение - он нашёл то, что ему нужно, и он это получит. И разрешение ему не нужно. Оставались формальности, чисто технические шаги. Но уж с ними-то проблем не предполагалось. Во всяком случае, ничего такого, с чем Рудный не мог бы справиться. По прилёту в Москву Павел первым делом переговорил с Ивановым. Хотя тот и сам собирался обсудить ситуацию, так что и здесь проблем не было. В первый же рабочий день Катерину вызвали в кабинет начальника Отдела. Когда Катерина пришла, её ждали Иванов, сам Рудный и руководитель Катерины Наталья Борисовна, которая только что воодушевлённо рассказывала, какой Катерина ценный сотрудник. Когда девушка вошла, Павел подобрался. Не так, чтобы он действительно нервничал и сомневался, но в голове у него было несколько вариантов развития событий, и он ничего не исключал. Он уже знал, как будет действовать в любом из возможных случаев, но интересовал его только один-единственный. Правильный. И Катерина дала верный ответ. Обвела всех взглядом, улыбнулась и заявила, что уходить никуда не собирается. Иванов удовлетворённо качнул головой, Наталья Борисовна вздохнула, а у Павла в груди развязался узелок. Павел смотрел на Катерину и на её лице видел довольство, спокойствие и ответы на все свои вопросы. Значит, решила. Решилась и теперь нашла своё место. Значит, для неё всё так же правильно, как это для него. Катерину и её руководителя отпустили, и Павел уже собирался отправляться за зазнобушкой, но Михаил Юрьевич не дал, попросил остаться. — Могу тебя поздравить, — улыбнулся Иванов. — Дважды. — Чего дважды-то? — Рудный подпёр щёку кулаком. — Так не терпится в ЗАГС, что впереди меня бежишь? С Катериной так не пройдёт - у неё эта, свободная воля, так что придётся подождать. Михаил Юрьевич неделикатно и несолидно хохотнул и покачал головой. — Посмотрю я на тебя, как ты ждать будешь. Ладно, теперь к делу, — он вынул из стола тонкую папку и подал Рудному. — Поздравляю тебя с условным повышением. Даю тебе в нагрузку этих ребят, будешь уму-разуму учить, может толк из них выйдет. — Так это дополнительная нагрузка или повышение? — уточнил Павел, раскрывая папку с несколькими личными делами. — С чего это у нас такой патронат? — Прибавка к зарплате тоже будет, — успокоил его Иванов и опять хохотнул, — в поддержку молодой семьи. — Какой ты щедрый, — фыркнул Павел. — Сам порой удивляюсь. Павел просмотрел документы: пятеро ребят, молодые, кое-кто его ровесник, все рекомендованы к работе в Отделе. Интересненько. — Все закончили высшую школу МВД, — прокомментировал Иванов, — этих я лично отобрал для работы в Отделе и настоятельно тебя прошу ими заняться. Потаскай с собой на задания, куда можно. Объясни, как действовать, а лучше покажи. Доверяю их тебе, потому что нам от ребят нужен результат. Павел закрыл папку и потёр переносицу, вопросительно глядя на Иванова. Не так, чтобы ему не нравился расклад, просто было несколько необычно. Филиала Хогвартса для будущих волшебников-агентов у них раньше не было. — Не очень представляю, как с ними работать, — честно сказал он. — Тем более с пятерыми. Как насчёт разделить нагрузку между мной и Серым? А девчонку к Юле приставить? — Думал об этом, — кивнул Иванов, — но для начала хотел переговорить с тобой. Ты-то как, в деле? — Да, — больше Павел не раздумывал, — учитель английского из меня, конечно, так себе, но тут я хоть знаю, что делаю. — И то верно. Забирай документы и приходите вечером с Серёжей. Юле я сам скажу, когда вернётся из отпуска.

***

Павел дал Катерине (и себе, чего уж там) время. Он разбирался со своими делами, понемногу узнавая своих стажёров, которых теперь вёл вместе с Серым и Юлей, а заодно ждал нового большого дела. Скоро стажёров можно будет выпускать в свободное плавание, а самому заняться чем-то ещё. Катерина же работала и начала заниматься в университете, общалась с крёстной, выцепила лучшую школьную подругу, гуляла с Лерой. И к сентябрю, когда пришло бабье лето, Павел окончательно решил, что Катерина нашла точку равновесия и освоилась в новой жизни. И не собирается ничего отыгрывать назад, даже не думает. Ожидание давалось не слишком-то легко - терпение никогда не было добродетелью Павла, но при необходимости он брал себя в руки. Так и сейчас, он-то давно всё для себя решил и, собственно, всё приготовил, но следующий шаг зависел не только от него, и приходилось это учитывать. Они сидели на веранде в один из вечеров середины сентября. Пахло остывающим воздухом и сухой землёй, Катерина куталась в плед и читала, пока Павел, уже закончивший свои дела, смотрел на неё. Сказать, что она сильно изменилась с того момента, как хлопала глазами на уроке английского, было бы преуменьшением. Теперь она коротко стриглась, красилась, носила каблуки и всё норовила им помыкать. На пальчике у неё переливалось колечко с сапфирами, теперь ловившее отблески солнца, и вот это Паше нравилось особенно. Колечко, правда, отлично ей подошло и ещё больше подошло ему, говоря лучше любых слов, что всё Катерину устраивает. — О чём задумался? — спросила Катерина. Головы она не повернула, но по лицу скользнула едва видная усмешка. Павел отлично знал, что ей нравится, когда он её рассматривает. — О тебе, — честно ответил Павел. Катерина повернулась, глядя вопросительно, и Павел протянул руку, перехватывая её запястье, поднося ладошку к лицу и коротко касаясь костяшек поцелуем. Ну что вот с ней такой делать? Он-то отлично видит за броским макияжем Катерины Рудной свою зазнобушку, которая когда-то облила его чаем в попытке извиниться, язвила, насмешничала и регулярно таскала из шкафа его рубашки. — Ну и что придумал? — улыбнулась Катерина, — закрывая книгу и поворачиваясь к нему всем корпусом. — Что-то новенькое? — Ничего новенького, — вернул улыбку Павел и переплёл свои пальцы с пальцами Катерины, заглядывая прямо в глаза. — Всё старое, как мир. Выйдешь за меня? Он почувствовал, как пальцы Катерины чуть дрогнули. Он не сжимал руку сильнее, но и не отпускал пальцы девушки, только внимательно смотрел на её чуть расширившиеся глаза, появившийся румянец и слышал участившееся дыхание. Катерина приоткрыла рот, вздохнула, коротко облизнула губы и широко, счастливо улыбнулась. Сама сжала его пальцы. — Конечно, — потом чуть смущённо фыркнула, как будто пыталась снизить градус важности. — Зря я, что ли, Рудная. — Сама знаешь, что не зря. Павел улыбнулся и снова поцеловал костяшки её пальцев. А потом поднялся и подхватил Катерину на руки, закружив. Поцеловал, так и не опуская на пол. Поцеловал так, как ей нравилось, глубоко и горячо, делясь своей уверенностью в этом моменте и завтрашнем дне. — Кольцо в спальне, — многозначительно ухмыльнулся он. — Пошли, примеришь. Ну и вообще. Не спуская довольную Катерину с рук, он зашёл в дом.