This Tako

По его венам вместе с кровью течёт одиночество. Как тонкая серебряная нить, извиваясь и находя свой собственный путь в хитросплетении капилляров. И нить эта ищет всегда одного - подпитки. Она плутает по организму, обвивает сердце, проникает в него, наслаждается болью, смятением и отчаянием, забирается в измученный мозг, посылая туда мысли, несвойственные обладателю. Питер никогда не считал себя романтиком или поэтом, но эта мысль не давала ему покоя. Он порой забывал спать. Его мучило чувство вины. Прекрасно сознавая, что такое одиночество, Пит подпитал чужое. Не дал ни единого шанса. По сути, он и обязан-то не был, но что-то глубоко внутри недовольно шипело и царапало острыми когтями душу, выворачивая её наизнанку. Совесть. Чаще всего она помогала Человеку-пауку оставаться таким, какой он есть, и таким, каким его знают и любят жители Нью-Йорка. Она уничтожала в нём лживую, беспринципную и мстительную натуру, которой могут похвастаться все люди. Она делала его героем. И сейчас ей не нравилось то, как Питер поступил с Дэдпулом. Впрочем, Пит не желал её слушать. Он и без неё видел все сам, и уже как пару недель корил себя за неосторожные слова. Казалось бы, что в этом такого? Слова - привычное оружие Дэдпула. Он не должен его страшиться. Но. Питер сам не знает, как так вышло, но в тот вечер он увидел слишком много в маске Дэдпула. То, как сузились белые глаза, как нахмурились брови, как искривилась линия рта. Он не хотел видеть больше, правда, но Дэдпул сорвал с себя этот кусок ткани, почти сразу же вернув себе привычное выражение лица. Почти. В тот краткий миг Питер и заметил всё. Ему самому вдруг стало страшно и больно. И это состояние возвращается к нему раз за разом вместе с воспоминаниями. - Дэдпул! - О, паучишка, я искал тебя, как поживаешь? Знаешь, там за углом делают охренительный тако! Я советую тебе попробовать, и мне прихвати. Конечно, он сделает это, что такого-то? Я же не маму президента прошу трахнуть, в самом деле. Тем более, это пожилая женщина. Наверное, ей тоже нужен тако. Но обойдется. Нам самим мало. Правда, Паучок? - Стой, ты искал меня? - Питер помнит, как попятился назад, к спасительной стене соседнего здания, которая находилась впритык к той крыше, где они находились. В тот момент в его мозгу уже созревал план побега. Дэдпул был непредсказуемым наёмным убийцей, психопатом, шизофреником. На пути у таких лучше не стоять, даже если они относятся к вам очень хорошо. Ведь все это до поры до времени. Эти наставления Мстителей как нельзя кстати всплыли в памяти, заставляя Питера поёжиться. - Зачем? - Как зачем? - Казалось, Дэдпул был искренне удивлен. Но... Это же Дэдпул. О нём ничего нельзя говорить точно. - Я соскучился. Подумать только, прожить две недели без самой шикарной задницы Нью-Йорка! И о чём я только думал? Да, я знаю, идиот я ещё тот. Но Паучок же тоже скучал, а это значит, что наше воссоединение будет еще более фееричным. Как то выступление танцовщицы на Тисовой улице! А, нет. Туда Гарри Поттера подложили. Где же оно было? Жаль, нельзя сказать "Акцио, Паучок" и... - Прекращай этот цирк. Что ты делаешь в городе? У тебя заказ? - Ага, вот так сразу все и разболтал. Нетушки! Одно слово равно один поцелуй! Вот формула твоего успеха в допросе меня, такого нераскалывающегося ни при каких условиях. На самом деле я невероятный болтун и разболтаю все секреты. Но подход нужно знать. - Целовать я тебя не буду. - Питер помнит, как неприятная дрожь прошла по телу при одной только мысли об этом акте. - Ну и не надо, - пожал плечами Дэдпул. - На самом деле я здесь действительно на деле. Оп! Нет, все слышали? В рифму! Я знаю, что это просто одинаковые слова, балбесы, но они же рифмуются? Рифмуются! Значит, я поэт! Вроде По или Диккинсон, может даже как Шекспир, но прости, Паучок, оду я пока тебе не написал. Потом на день рождения подарю, лады? - Что за дело? - Пит уже давно научился не реагировать на бессмысленный поток слов изо рта этого безумца и даже более того: научился вычленять оттуда более или менее ценную информацию. - Нам нужно узаконить свои отношения. Не то чтобы я тебя замуж тащу, это пока рано, ты слишком торопишься. Но начать официально встречаться с тобой я готов. - Даже под маской было видно, насколько широка улыбка Дэдпула. Питер же его радости совсем не разделял. - Встречаться с тобой? Да ты спятил! Ни одно живое существо на Земле даже под страхом смерти не станет с тобой встречаться, Дэдпул. Ты отвратителен! - Слишком поздно Питер понял, что сказал, и к тому моменту Дэдпул уже стянул маску, медленно направляясь к Питеру. - Ох, нет. Прости. Дэдпул, я не хотел, честное слово. Я не это имел в виду... Ложь. Именно это и имел в виду Паркер. И знал это. И от того его слова показались ему еще более жалкими. А Дэдпул натянул хищную ухмылку, заставляя шрамы на своем лице искривиться, и подошел совсем близко, перебивая: - Ну полноте, Паучок. Я же пошутил. Чего ты так напрягаешься? Заткнитесь, идиоты! Я все-таки пытаюсь разговаривать, а это невежливо, перебивать-то человека на середине монолога. Ну вот, забыл уже, что хотел сказать. А вот. Хватит, Паучок. Расслабься, я не буду кусаться. Вернее, буду, но только если ты попросишь, и то, поверь, это будет незабываемо. Ах! - Дэд... - снова попытался Паркер и снова оказался перебит. - Иди, патрулируй свой городишко, у меня нет заказов. А лучше прими ванну с пеной. И жёлтой уточкой. Жёлтые определенно круче. Никаких голубых или розовых, как твои мечты. Только жёлтый. Так вот, иди домой и поплескайся в ванной, ты сегодня и вправду напряжен. Может, заболел? И что сделал Паркер? Правильно, воспользовался шансом. Стараясь не смотреть на то, как складка между бровями Дэдпула становится глубже, он выпустил паутину и сбежал. Сердце тогда гулко билось, а в груди с каждым ударом становилось всё тяжелее. Равно как и сейчас, спустя столько дней. В глазах Дэдпула Питер увидел то, что и сам когда-то испытывал. Только помноженное на годы и годы. Дэдпул - человек. Питер никогда этого не осознавал до того вечера. Он принимал его как данность. Может, как бездушную машину. Иногда как надоедливую мошку. Но никогда - как человека. Ни одна машина, ни один механизм не может испытывать того всепоглощающего одиночества, что плескалось в светлых глазах наёмного убийцы. Ни одна мошка и подумать не сумеет, что такое боль, страх и смирение. А Дэдпул мог. Более того, это преследовало его. Он спасался в своем безумии, в крови и убийствах. Он выбрал неверный путь для человека. Но единственно верный для такого, как он. И Питер это понимал. Так же как понимал, что значили его слова для Дэдпула. Наверняка он не первый и не последний, от кого тот их слышал. Отсюда и то болезненное смирение и выражение лица, адресованное явно не ему, отражавшее вполне безобидную фразу "Я же говорил". Питер мучил себя этими воспоминаниями каждый день, не в силах от них оторваться. Возвращая в своей голове эти события раз за разом, он подмечал какие-то действия Дэдпула, какие-то знаки, указывающие на его намерения. На то, что он сначала не заметил. И почему-то это тоже приносило неясную боль. Надо сказать, что хандрил Питер не двадцать четыре на семь. Семья, учеба, сражения с незадачливыми суперзлодеями давали время отдохнуть, отвлекали. Но как только он оказывался предоставлен сам себе, все начиналось по новой. И это нужно было прекращать. Дэдпул не тот человек, из-за которого стоит убиваться. Пусть он и не кажется уже таким противным. Напротив, шрамы в какой-то степени если не украшали его, то не скрывали истинной привлекательности мужчины. И вот эта мысль была самой опасной. Она подводила Питера к обдумыванию того, что произошло бы, согласись он на предложение Дэдпула. Едва славливая себя на подобных размышлениях (читай: мечтаниях), Пит чертыхался и тряс головой. Разумеется, не помогало. И с этим нужно было что-то делать. Питер давно уже думал, что перед Дэдпулом стоит нормально извиниться. Но как это сделать, если поймать его сложнее, чем успокоить разъяренного Халка? Дэдпул не имеет определенного места жительства. Его имени нет ни в одном списке квартиросъемщиков или владельцев хоть какой-то площади. И только у Мстителей есть способ с ним связаться. Но идти к ним это слишком. Пойдут расспросы, а во вранье Питер не слишком хорош. Крутые времена требуют крутых решений. Кажется, это цитата из какого-то мультика. И совершенно неважно, что произносил её не самый добрый персонаж, Питеру она подходила как нельзя лучше. Этой ночью он решил украсть данные Щ.И.Т.а. План был до идиотизма глупый. Остаться на Хеликэрриере на ночь и, пока большая часть народа во главе с Фьюри спит, найти досье на Дэдпула, а затем и его местоположение. Нет, Питер не верил, что все пройдет гладко. В любом случае будут трудности. Без этого никуда. Но он же Человек-паук. Он выбирался и не из такого дерьма. От плана нужно было отказаться. Напрочь. Просто забыть и все. Дэдпул этих стараний не стоил. И чем больше Питер об этом думал, тем больше понимал, что хочет это сделать. Но не ради наёмника. Ради себя. Этот поступок ничем не обусловлен. Ничем, кроме банального эгоизма. Совсем не по-геройски. Но куда деваться, если совесть продолжает соскребать с души слой за слоем, обнажая? Куда деваться, если все это превращает Питера в вечно хандрящего нытика? Куда деваться, если мысли о Дэдпуле с каждым днем все настойчивее и настойчивее подталкивают ринуться на поиски? Куда деваться, если все это стало похоже на помешательство? Совсем нездоровое помешательство. Все пошло не так. Абсолютно. И Питера поймали на горячем. Капитан Америка вошел как раз вовремя, чтобы заметить, как Питер копирует на флешку данные Щ.И.Т.а. - Что ты делаешь? - Я?.. Я... Ничего. Честное слово. - Зачем тебе информация о Дэдпуле? - Я... Он... Он мне кое-что должен. Вернее, я ему. И... - Питер понимал, что все это крайне неубедительно, но ничего не мог с собой поделать. - Мне нужно его найти. Это очень важно. - Не стоит иметь с ним дел, Питер. Он опасен и непредсказуем. Лучше прекрати все это и иди домой спать. Если Дэдпул что-то натворил, этим займутся Мстители, но никак не ты. Ты слишком неопытен для таких дел. - Я не собираюсь с ним драться. Честное слово. Мистер Роджерс, не говорите никому, что я здесь был. Уверяю вас, опасности никакой. - Питер видел, как Стив нахмурился, но не мог сказать ему больше. Как объяснить кэпу, что ты почти... то есть что ты ищешь опасного наёмного убийцу только для того, чтобы извиниться? Да в это никто не поверит. Даже наивный по своей природе кэп. - Хорошо, но, если что-то произойдет с тобой или с городом в результате вашей встречи, я буду вынужден сообщить об этом, - он обвел глазами помещение, - Фьюри. Спокойной ночи. И будь осторожен. Груз, свалившийся с плеч Питера, невозможно было описать. Он подмигнул Капитану, вытащил флэшку из порта и как можно скорее постарался покинуть Хеликэрриер. Уже дома, просматривая файлы, он нашел фотографию Дэдпула до мутации и был приятно удивлен. Тот действительно был красавчиком в прошлой жизни. Поймав себя на пристальном рассматривании изображения, Питер отвесил себе мысленную затрещину и продолжил искать, чувствуя себя заправским сталкером. По версии Щ.И.Т.а, у Дэдпула было как минимум три места в Нью-Йорке, где он мог бы остановиться. И два из них совершенно точно пустовали. Это Питер знал, потому что недавно эти здания снесли из-за ставшей непрочной конструкции. Оставалось третье. Наверно, не стоило мчаться туда посреди ночи, но усидеть на месте Питер не мог. По дороге он забежал в тот ресторанчик, о котором говорил в тот злополучный вечер Дэдпул. Благо работало круглосуточное окно. Захватив несколько порций тако на двоих и совершенно игнорируя внутренний голос, который буквально вопил, что все это слишком похоже на свидание, Питер продолжил свой путь. Однако у самой двери растерялся. И вспомнил, что не надел костюм. Это уже было верхом идиотизма, который Пит игнорировать не мог. Надев костюм, он спрятал свои вещи в рюкзак с тако и вышел на улицу. Прохладный ночной воздух немного освежил мысли, и Питер с новой силой почувствовал, что страшится предстоящего разговора. Уже карабкаясь по стене на пятнадцатый этаж, он понял, что совершенно не знает, что сказать. "Прости меня, Дэдпул"? Тот отмахнется как от назойливой мухи. Это такое же жалкое, как и те, что прозвучали на крыше. Но ничего лучше в запасе не имелось. Придется действовать по ситуации. Едва взобравшись на балкон, Питер понял, что не ошибся. Эта квартира не могла принадлежать никому, кроме Дэдпула. Повсюду валялись старые вырезки из журналов, в основном показывающие женские прелести, какие-то покрытые то ли плесенью, то ли мхом вещи, забытые тут двести лет назад, и куча всякого барахла, к которому Питер бы не притронулся под страхом смерти и мог бы поклясться, что видит на них покрытые отвратительной слизью ошметки мозгов. Сделав глубокий вдох, Пит отвлекся от рассматривания этого жуткого бардака и постучал в балконную дверь. Никто не ответил. Он постучал еще. А затем еще раз. Дэдпул если и был в квартире, то гостей принимать не желал. Был еще один вариант - форточка, которая на удивление была открыта. Ей Питер и воспользовался. Аккуратно просунув руку, он дотянулся до щеколды и открыл окно, после чего беспрепятственно влез внутрь. В квартире было на удивление тихо. Питер, ступая едва слышно, прошел сначала на кухню, затем в прихожую. Дэдпула не было. Потом он заметил небольшую дверь напротив гостиной, в которую и влез. Та вела в спальню. В святая святых. Отчего-то при мысли о спальне Дэдпула по телу прошла дрожь. Питер отругал себя за такую реакцию. Вернее отругал себя за такую реакцию на Дэдпула. Он все никак не мог взять в толк, почему за эти недели так все переменилось? Почему неприязнь к Дэдпулу переросла в какое-то наваждение? Почему он такой идиот, что позволил себе так сильно переменить своё отношение к наёмнику? Но, так как ответов на эти вопросы не было, Питер собрался духом и вошел. Дэдпул обнаружился лежащим поперек кровати и, вероятно, спящим. Пит на секунду замер, присматриваясь (читай: рассматривая) и не решаясь подойти. Выражение лица спящего мешала увидеть маска, и Питер вдруг подумал, что не прочь бы её снять. Ну вот, снова. Пока Паркер себя корил за подобные желания, фигура на кровати пошевелилась, а вслед за этим и заговорила: - А, Паучок! Какими судьбами? Щ.И.Т. позволяет тебе рыться в их файлах, или ты ради меня выкрал их? - Что? Откуда ты..? - Да брось, Паутиноголовый. Об этой квартире знает только Щ.И.Т. Все логично. Нелогично для меня говорить, что что-то логично. И логично, что мне нелогично говорить, что что-то логично. Ну, вот. Я снова говорю, что что-то логично. А мне это делать нелогично, ведь я... - О, боже, остановись! Слишком много логики. - Питеру было приятно слышать, что Дэдпул не утратил своей веселости, что он по-прежнему продолжает нести бред. Ну, а на самом деле ему было просто приятно слышать его. И это факт, от которого он уже не стал отмахиваться. Только привалился плечом к стене и улыбнулся, прекрасно сознавая, что Дэдпул уловит это движение его губ под маской. - Твоя правда, Паучок. Ты как всегда во всем прав. - На секунду он посерьезнел, но затем снова вернулся в прежнее состояние: - Так зачем пришел? Соскучился? Хочешь что-то сказать? Может, хочешь меня? Или все сразу? - Я... - Питер снова замялся, чувствуя, как по щекам предательски расходится краска при мысли о предложениях Дэдпула. Особенно тех, где про "хочешь меня". - Я принес тако. Ты говорил, что там тако хороший, вот я и решил попробовать. А пробовать тако в одиночестве - страшный грех, который не позволяет мне моё вероисповедание, поэтому я здесь, и вообще... Чувствуя, что начинает нести бред, Питер остановился. Ему мешало сосредоточиться присутствие Дэдпула и его внимательный взгляд. Тем более что сам Дэдпул поднялся с кровати и направился к нему. Сняв с плеч рюкзак, Питер достал оттуда упакованные в пакет порции тако и протянул их мужчине, дабы как-то сгладить неловкость. Тот забрал пакет и кинул его на кровать, не забывая при этом все ближе подходить к Паркеру. - И вообще..? - Тон его прозвучал почти угрожающе. И почему-то сексуально. Самую малость. - Я... Дэдпул, прости меня. - За что? Паучок нам же ничего не сделал? Не убил, руки-ноги не отрывал, даже с крыши не выбрасывал. Не припоминаю ничего такого. За что же он прощения просит? Чувствуя, что ничего не выходит, Питер бессильно застонал, не зная, как правильно преподнести все Дэдпулу. - Ты не отвратителен. Я серьезно. - Спасибо, Паучишка, но мы же оба знаем правду, так что давай просто забудем все, м? Я вот знаю отличную комедию и даже могу посмотреть её вместе с тобой, раз ты пришел. Ведь все-таки нужно уважать гостей. Правда, не помню, где я это слышал? Нет, не в Пекине. Точно. Может..? Точно! Нет, я же где-то это слышал... - Дэдпул! Я говорю серьезно. Ты не отвратителен, и никогда таким не был. Я бы не общался с тобой, будь это так. Ты один из самых необыкновенных людей, которых я знаю. Меня восхищают твои сила и храбрость. А твоё чувство юмора просто великолепно. Я никогда не считал тебя отвратительным, это вырвалось случайно, пожалуйста, верь мне. Я сказал это, будучи на нервах, и очень жалею о случившемся. Прости меня, прости, пожалуйста. Питер потупил взгляд, боясь увидеть на лице Дэдпула гнев или разочарование. Собственная речь поразила его самого. Он и не думал, что может сказать подобное. Но еще он и не думал, что все это окажется правдой, и теперь боялся реакции Дэдпула. А тот стоял словно пришибленный, смотрел на Питера и внезапно рассмеялся. - Другими словами, ты в меня втюрился? - спросил он наконец, вытирая несуществующие слезы. - Что?.. Я... - Питер не знал, что ответить. Отчасти потому, что отрицательный ответ будет ложью. Но Дэдпул все решил за него. - Вернее думаешь, что втюрился. Тебя бедного мучила совесть, ты не знал, куда её направить, а теперь наивно полагаешь, что - вот ни капельки не ради прощения - хочешь начать встречаться со мной и для удобства убедил себя в пламенных чувствах. Знаем, помним, проходили. Не прокатит, Паучок. Я вижу тебя насквозь. - Но... - А еще я знаю одну правду. Никто и ничто не сможет со мной ужиться. Я разрушаю все, к чему прикоснусь. Нарисовать тебе картину нашего с тобой будущего? Ты со временем поймешь, что никаких чувств у тебя нет и не было, но тогда будет слишком поздно. Ты увязнешь в этих отношениях по самое не балуй. Расстаться со мной тебе не даст чувство вины. По той же причине ты не будешь меня отпускать. Ты начнешь медленно увядать, пока полностью не умрешь, и тогда, возможно, только тогда, мы будем полностью на равных. Но городу не нужен такой герой, Паучок. Так что возвращайся в свою паучью норку и забудь обо мне. Твои извинения мне колом в заднице не чешутся. Я от тебя ничего не жду, кроме благоразумия. - Прекрати, Дэдпул. Никто и не говорит, что я в тебя влюбился. Я лишь испытываю некую... симпатию, как и к любому человеку, который мне интересен. Прекрати себя так принижать. Я серьезно. Ты не можешь знать наверняка, что будет. - Ну, да. Не втюрился. Но всерьез теперь рассматриваешь перспективу начать со мной отношения. Хватит мне врать. Даже Белый и Желтый от тебя уже устали. А ведь вечер так хорошо начинался, эх! Пойдем, похаваем тако, посмотрим фильм, и можешь валить на все четыре стороны. Идет? - Но, Дэдпул... - Идет? - Одно условие. Сними маску. Полностью. - Зачем портить себе аппетит? Глупая идея. Давай, лучше я сниму трусы? - Даже под маской было видно, как Дэдпул поиграл бровями. Однако Питер не оценил шутки. - Я тоже могу снять. Серьезно. Я верю тебе, ты не выдашь тайну моей личности. - Тем более имени моего ты не узнаешь, а найти человека в Нью-Йорке чисто по внешности проигрышная затея, продолжил про себя Питер. - О, увидеть Паучка? Заманчиво. Весьма заманчиво. А вы что думаете? Но мы же не можем просто так взять и... Правда? Ну ладно. Я согласен, Паучок. Но ты первый, хочу потом увидеть твою реакцию. - Идет. - Пит одним движением стянул с себя маску и засунул край за пояс нижней части костюма. Дэдпул на мгновение замер, рассматривая его, и парень ободряюще улыбнулся. - Твоя очередь. Дэдпул пожал плечами и аккуратно снял маску, выставляя на обозрение покрытую шрамами и меланомами, изуродованную кожу, при этом его глаза внимательно следили за Питером. А тот не смог удержать на лице улыбку. Изо рта вырвалось тихое "Ох!", а рука прижалась к раскрывшимся губам, безуспешно сдерживая судорожный выдох. Вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться. Ладно, не только прикоснуться. Но именно сейчас Питером руководило чистой воды любопытство. Неуместное сейчас любопытство. Поэтому Пит засунул его подальше и слегка покачнулся к Дэдпулу, пытаясь рассмотреть его лицо поближе. Прямой нос, глубоко посаженные веселые глаза непередаваемого оттенка голубого, преступно сексуальный изгиб губ. Мужчина и правда был очень красив. Но что-то в выражении его лица насторожило Питера, и тут он догадался: - Тебе больно? - И, не удержавшись, Пит все же коснулся его лица то ли в поддерживающем, то ли в изучающем жесте. Пальцы, затянутые в красный спандекс, легли на скулу мужчины и едва шелохнулись, поглаживая. Дэдпул, все это время, похоже, находившийся где-то далеко, не сразу среагировал на вопрос, а когда это все-таки случилось, он улыбнулся как-то по-домашнему, тепло и без издевки, от чего у Питера подкосились коленки. - Беспокоишься? Нет, не очень. Пойдем, а то тако остынет, и мы не спасем мир. Я бы постоял так еще пару лет, но сам понимаешь, тако не ждет. С другой стороны, может тебя утешит то, что я больше никогда после этого не буду умываться? А может срежу себе кожу и продам на ebay, твои фанатки за неё драться будут. Ты можешь полапать меня где-нибудь еще и тогда пятьдесят процентов твои. Мы сколотим на этом целый бизнес. Что скажешь? - Скажу, что ты идиот. А еще прости меня вот за это. - Рука Питера скользнула на затылок, притягивая ниже, а сам Питер, неизвестно откуда набравшийся смелости, поднялся на носочки и прижался губами к щеке Дэдпула, тут же отстраняясь. Щеки, только вернувшие себе нормальный цвет, снова заалели, и Питер поспешил опустить взгляд. Он и сам не знал, что заставило его так поступить. - Играешь с огнем, Паучок. Ага. Да. Он сделал. Что? Откуда мне знать? Я уже говорил тебе, Паутиноголовый, что твои сладкие фантазии обо мне отличаются от реальности. Не стоит проверять это на практике. - А что если... я хочу? - Питер тут же едва не ударил себя головой о стену. Вот так влипать может только он. Однако он действительно хотел. Хотел, чтобы Дэдпул мог обнять его, чтобы в любое время он мог почувствовать его губы на своих (его фантазия недельной давности, продлила прием душа на целых полчаса), и еще много чего хотел. Но больше всего он хотел, чтобы эта серебристая нить одиночества больше не отражалась в глазах наёмника, перемежаясь с болью и смирением. Он хотел вытравить все эти чувства, заменить одним. Заменить собой. Но это все бредни из любовных романов. Литературные обороты. На деле же все сводилось к одному: Питер безоговорочно и точно хотел быть вместе с Дэдпулом, несмотря ни на что. - Хочешь? Сомневаюсь. Пойдем, тако остывает. А еще комедия. Я тебе отвечаю, она улётная, хоть и старая. Если я не прав - оторву себе язык. Давай, Паучок, разворачивайся и топай ножками в гостиную, пройти мне не даёшь. - Тако можно разогреть. Черт возьми, Дэдпул! Мне это все надоело. Просто скажи, совпадают наши желания, или я зря теряю время? Мне до чертиков было страшно сюда идти, я боялся твоей реакции, как какая-то пятнадцатилетняя школьница. Надоело. Я хочу сразу расставить точки над i. - Хочешь узнать? Правда? Тебя только теперь заинтересовало, чего хочу я? Я хотел бы забыть этот разговор, я хотел бы пойти и насладиться фильмом с тако, я хотел бы снова встретиться со смертью, но ты, Паучок, доигрался. Что-то в голосе Дэдпула заставило Питера начать пятиться. И толку от этого было ноль. В один шаг Дэдпул преодолел разделявшее их расстояние и притянул Питера к себе, тут же врываясь в его рот жестким поцелуем. Его язык безжалостно скользил по языку Пита, тёрся о его губы так, что Пит уже в который раз почувствовал, что теряет равновесие. Но и это Дэдпул продумал. Его руки обхватили Питера за талию, не давая растечься огромной лужей удовольствия по полу, а Пит в ответ благодарно застонал, обнимая его за плечи для большей опоры. - Это, - он сделал паузу, прерывая поцелуй, но не выпуская парня из объятий, - ответ на твой вопрос. Я не железный, и если ты сейчас же не уберёшь свою паучью задницу от меня подальше, я за себя не ручаюсь. - Я хочу еще, - довольно пробормотал Питер, млея в сильных руках и удивляясь своей реакции. Одновременно с этим он попытался прийти в себя, так сказать, вернуть ясность ума, но тщетно. Дэдпул действовал на него, как транквилизатор, оголяя чувства и заставляя желать большего. - Ты больной на всю голову, Паук. Ты знаешь об этом? - Прекрасно знаю, но ещё я знаю, что не хочу отсюда уходить. Можно мне остаться? С тобой? - Паучок... Я люблю тебя. - Ну так целуй. И побыстрее. И побольше. И... Дослушивать требования Дэдпул не стал.