Per aspera ad astra

Лишь качество чьих-либо убеждений определяет исход битвы, а не количество последователей. «Гарри Поттер и Дары смерти», Римус Люпин.

- Вы как раз к обеду, - махнув кому-то рукой, сообщил Роше. - И что нынче подают в лагере темерских партизан? – усмехнулся Геральт. – Жаркое из белок? - Кого интересуют тощие костлявые белки, когда вокруг столько жирных узурпаторов? – ответил бывший командир «Синих полосок». – На первое у нас суп из черных, а на второе – реданцы, тушеные с грибами и пряностями. - А ты, я погляжу, сделался заправским поваром, - улыбнулась Трисс. Роше взглянул на неё так, словно только что вспомнил о её присутствии. Если чародейка что-то понимала в этой жизни, она была последней, кого ожидал увидеть темерец в своем тайном убежище. - Ты еще не пробовала запеченных с яблоками королей, которых мы с ведьмаком готовили совместно. Пальчики оближешь. Однако полагаю, что явились вы сюда не ради моих кулинарных талантов? - И как ты только догадался? – съязвил Геральт. Роше привел их в помещение, служившее чем-то вроде столовой и кухни одновременно. В центре был сложен большой костер, в котле над которым что-то тихонько булькало. Столы и стулья отсутствовали. Их заменяли широкие бревна, накрытые медвежьими и волчьими шкурами, и трухлявые пни, испещренные рисунками не очень приличного содержания. Сколь ни старалась Трисс, но так и не сумела отыскать среди снующих туда-сюда солдат хоть одно знакомое лицо. Ничего удивительного в этом, конечно, не было. Почти всех темерцев, входивших в отряд «Синих полосок», еще до Лок Муинне повесили в лагере покойного ныне короля Хенсельта с подачи чародея Детмольда. Само тайное подразделение, созданное некогда Фольтестом, тоже перестало существовать, и, тем не менее, люди продолжали разыскивать Вернона Роше, чтобы примкнуть к нему, вступить в ряды темерских партизан, лелея, как и их командир, призрачную надежду на то, что однажды Темерия вернется на карту мира. Трисс присела на краешек широкого бревна, провела ладонью по теплой волчьей шкуре и сделала глубокий вдох. Странное чувство поселилось в ее душе, едва она оказалась здесь. В этой сырой пещере, лишенной удобств, комфорта и благ цивилизации, служившей убежищем партизанам, рядом с ведьмаком, устроившимся от неё по правую сторону, в окружении незнакомых людей она вдруг совершенно неожиданно даже для самой себя почувствовала себя дома. Возможно, виной тому было большое черное полотнище с серебряными лилиями, растянутое от одной стены до другой. Быть может, всё дело было в родном темерском акценте, которого в Новиграде ей очень не хватало… А может сам Роше, обязанный жизнью покойному королю, королю, которому и она когда-то служила верой и правдой, напомнил ей о временах, когда не нужно было скрываться и прятаться. Когда каждое утро она просыпалась на шелковых простынях в объятьях мирно спящего ведьмака, ничего не помнящего о своем прошлом. Едва ли с тех пор минул год, но чародейке казалось, что воспоминания эти принадлежат не прошлому даже, а совершенно другой жизни. Жизни, которую у нее отняли. - Даже не думала, что это место так подействует на меня… - она вдруг осеклась, осознав, что высказала мысль вслух. Роше кивнул, давая понять, что сам чувствует то же самое. - Я ведь уже говорил, чародейка, Темерия там, где живут преданные ей люди. И, кстати, раз уж речь зашла о людях и их преданности… Бьянка! Ответа не последовало. - Бьянка, мать твою, иди сюда сейчас же! Та же история. - Извините, - сквозь стиснутые зубы процедил Роше и поднялся со своего места. – Я на минуту. - Не думал, что ты тоскуешь по Темерии, - произнес Геральт, сняв перчатки и приложив ладони к огню. - Почему? – Трисс смотрела на языки пламени, меняющие форму по беззвучному приказу ведьмака, и боролась с искушением коснуться его ладони своими пальцами. - Разве чародеи привязываются к чему-либо? - А разве ведьмаки не привязаны к своей школе? Ты не тоскуешь по Каэр Морхену? По Весемиру и остальным? - Ведьмачьи узы крепче чародейских. Каэр Морхен - единственное место, которое я смогу когда-либо назвать домом, а Весемир, Эскель и Ламберт – вся моя семья. Ты могла бы назвать хоть одну чародейку своей сестрой? - Называла, - тихо ответила Трисс. – Пока в нашей жизни не появился один ведьмак. Геральт с минуту молчал, а когда заговорил вновь, в голосе его чувствовалась горечь. - Мерзавец, каких свет не видывал? - Лучший, из всех, кого я знала, - пробормотала Трисс. – На самом деле, он… - Я сказал: нет! – чародейка подняла взгляд на вошедшего Роше и улыбнулась, увидев Бьянку, с которой успела когда-то давно подружиться. Девушка носила всю ту же короткую стрижку и то же одеяние, которое язык не поворачивался назвать доспехами. Облегающие бедра бриджи в бело-синюю полоску, белая рубаха, открывающая взору больше, чем положено, и синяя кожаная куртка с бесчисленным множеством карманов и цепочек. - Я должна им помочь, как ты не понимаешь? – ответила она сердито. На памяти Трисс это был первый раз, когда Бьянка позволила себе говорить со своим командиром в таком тоне. – Они спасли нас, рискуя собой, так почему мы не можем ответить им тем же? - Я в спасатели не нанимался. Идет война, и наша задача заключается не в том, чтобы защищать кучку селян, которые рано или поздно все равно помрут. Не от мечей черных, так от голода или болезней. - Если бы не эта кучка селян, мы бы давно погибли! - Если ты у нас такая жалостливая, ступай на службу к сестрам Мелитэле. Я сказал: нет, Бьянка, и больше обсуждать это не намерен. Принеси нам вина и займись чем-нибудь полезным, в конце концов. - Да пошел ты, - она замерла, заметив Геральта и Трисс, но вместо приветствия громко фыркнула и скрылась где-то в недрах пещеры. - Проблемы? – спросил ведьмак. - Заноза в заднице, - ответил Роше и подсел к огню. – Ральф, Джей, кто-нибудь, принесите нам, черт бы вас всех побрал, вина, - он взглянул на незваных гостей и вздохнул. – Не важно. Всё это совсем не важно. Зачем вы пришли? Геральт и… Трисс. Не ожидал увидеть… - Меня живой после Лок Муинне? – усмехнулась чародейка. - Вас вместе, - закончил он мысль. Надо отдать ему должное, Роше хватило такта слегка смутиться. Он всегда относился к ней как к чему-то, с чьим присутствием приходится мириться. Никакой дружбы, никакой симпатии между ними не было ни за время, что оба служили королю, ни потом, после его смерти. Роше понимал, что магия чародейки будет полезна при поисках убийц Фольтеста, как понимал и то, что Геральт очень привязан к бывшей королевской советнице. Ему лично отношения Трисс и ведьмака не мешали, но лишь до тех пор, пока не встал выбор между спасением малышки Анаис Ла Валетт из лап Детмольда и спасением самой Трисс из нильфгаардского плена. В одиночку отбить принцессу у чародея он бы не смог, и помощь ведьмака была бы очень кстати. Только вот ведьмаку до его проблем дела не было. Плевать он хотел и на Темерию, и на ее дальнейшую судьбу, которая решалась именно там, в Лок Муинне. В тот единственный раз Роше вынужден был пойти на крайние меры, потому что на карте стояло слишком многое. - Чародейка? – вскипел он. – Ты бросишь Темерию на растерзание шакалам, чтобы спасти чародейку? - Я не вмешиваюсь в политику, - ответил Геральт. - Давно перестал? Тогда вспомни, как эта чародейка лгала тебе, пользовалась твоей беспомощностью, скармливала тебе лживые байки по просьбе своих подружек из Ложи. Вспомни, что на самом деле тебе нужна вовсе не она, а Йеннифэр. Ты ведь помнишь Йеннифэр? Вспомнил? Не мог не вспомнить. Твоя дорогая Трисс даже словом не обмолвилась о ней за всё то время, что водила тебя за нос. Я не предлагаю обречь ее на верную смерть, но думаю, что очередная лживая чародейка может немного подождать. Чародеи устроили эти беспорядки. На их совести смерть моего короля. - Ты предлагаешь мне бросить её у нильфов? - Ты сможешь вернуться за ней позже, когда поможешь мне спасти дочь Фольтеста. Темерия разваливается, Геральт, помоги мне предотвратить полнейший ее крах. Ведьмак действительно помог ему. Они вытащили девочку из плена, отдали ее Яну Наталису, чтобы однажды она смогла взойти на трон, но ни Геральт, ни сам Роше почему-то не чувствовали вкуса победы. Благодарить за помощь ведьмака бывший командир «Синих полосок» не стал лишь потому, что был уверен: Геральт точно его ударит. Может, оно было бы и к лучшему. Может, странный голосок, звучавший у темерца в голове, заткнулся бы и перестал голосом чародейки рассуждать о подлости и предательстве. О том, что случилось с Трисс, командир темерских партизан знать не знал, и смог убедить себя в том, что даже если она погибла, жертва ее не была напрасной. До тех пор, пока император Эмгыр вар Эмрейс не положил конец всем его надеждам. Теперь чародейка, живая и здоровая, сидела напротив него, и как ни старался Роше, все равно не смог найти в себе сил посмотреть ей в глаза. - Я ищу Ублюдка Младшего, - произнес ведьмак, когда один из солдат принес им тарелки с ложками, кружки и кувшин вина. - У меня в лагере? – Роше поставил себе на колени миску варева, отдаленно похожего на суп, и разлил по бокалам вино. - Он находится под протекцией Радовида. - Блестяще. Так вы за Радовидом пришли? Извините, ребята, он сегодня на дежурстве в Оксенфурте. Приходите завтра. - Не смешно, Роше. Я знаю, что ты контактируешь с Радовидом и довольно часто. - Поразительная осведомленность, - проворчал темерец. – Сдай-ка мне своего информатора. - На мясной рулет? – поинтересовалась Трисс. - На опыты, - ответил Роше без тени улыбки. - Ты же знаешь, что не сдам. - Будь ты проклят. Что тебе надо от Ублюдка? - Информация, - отозвался Геральт. – Личного характера. - И ты думаешь, что Радовид поможет тебе найти его? Ты вообще представляешь, кто такой Радовид? - Кажется, слышал что-то краем уха. - Всё шутки шутишь, Геральт, а я, между прочим, серьезно говорю. Много я королей повидал. И жадных, и скупых, и жестоких, и безумных. Радовид, к твоему сведению, один вобрал в себя все эти чудесные качества. А еще, - он кивнул в сторону Трисс, - у него огромный зуб на чародеев. - Что, правда? В жизни бы не подумала, - Трисс стянула перчатку с изувеченной руки и демонстративно взялась ею за бокал с вином. Крови, конечно, давно не было, но то, что являли собой пальцы чародейки, зрелищем было по истине жутким. Роше с минуту молчал, глядя на её руку, потом опустил взгляд и негромко выругался. - Хорошо, - сказал он, наконец, - я все равно собирался сегодня на встречу со своим информатором. Убьем двух зайцев. - У тебя есть шпион в армии Радовида? – спросил Геральт. - У меня есть шпион даже при дворе Эмгыра в Вызиме, - ответил Роше. – До Оксенфурта часа три пути верхом, если поторопимся, сможем обернуться до полуночи. Но Трисс с нами не поедет. - Разумеется, - кивнул ведьмак. – Я взял ее с собой, чтобы она немного побыла среди своих. Новиград дурно на нее влияет. - Хватит делать вид, будто меня здесь нет, - обиделась чародейка, но ни Геральт, ни Роше уже ее не слушали. *** - Поговорим? Бьянка, сосредоточенно полирующая меч с длинным узким лезвием, которое ловило яркие солнечные лучики, подняла голову и долго, целую вечность, молчала, как-то подозрительно глядя на чародейку. Словно решала в уме, достойна ли Трисс ее внимания. В конце концов, она отвела взгляд, спрятала меч в ножны и кивнула в знак согласия. - Роше уехал? – спросила девушка хмуро. - Да, вместе с Геральтом в Оксенфурт. Минут двадцать назад. Трисс присела рядом с ней и натянула на руки перчатки, отчасти потому что замерзла, отчасти, желая скрыть увечье. - Ну и как далеко? – поинтересовалась она. - Как далеко что? – не поняла Бьянка, но вся как-то внутренне напряглась. - Как далеко ты собралась? Насколько это опасно? И почему Роше против? - Это уже неважно, - буркнула девушка. – Командир велел мне оставаться в лагере. Трисс улыбнулась. - То есть, если я сейчас останусь с тобой, ты не окажешься против? - Дел у тебя других нету, что ли? – Бьянка покраснела. - Все мои дела остались в Новиграде. Но, коль скоро я здесь, полагаю, что провести вечерок в компании старой приятельницы – не самый худший вариант. И, к слову, скоро стемнеет. Если мы хотим обернуться до приезда Роше, пора выдвигаться. - Мы? – Бьянка сердито прищурила глаза. – Нет никаких нас, понятно? Это только мое дело, и втягивать в него кого-то еще я не собираюсь. Твой ведьмак мне башку оторвет, если с тобой что-то случится. - А твой командир оторвет башку мне, если что-то случится с тобой. Я думаю, единственный выход из сложившейся ситуации – отправиться вместе и присмотреть друг за другом, - миролюбиво ответила Трисс. – Насколько я поняла, речь идет о спасении нескольких жизней? - Роше говорит, что всех не спасти, - Бьянка стиснула рукоять своего меча, словно искала в нем поддержки. – Потому что идет война. - Война идет не только здесь и не только между темерцами и нильфгаардцами. В Новиграде служители Вечного Огня сжигают на кострах чародеев, допплеров, даже самых простых травников. Я не могу спасти их всех, но кого-то все же смогла. Даже на войне нет ничего ценнее человеческой жизни. - Скажи это Роше, - огрызнулась девушка. – Он свою человечность на войне и оставил. - О, я так не думаю. Но раз уж его здесь нет, предлагаю перестать терять время понапрасну. Вдвоем мы управимся? - Сомневаюсь. - Сколько людей ты хочешь взять с собой? - Человек семь. Они понимают. Действительно понимают. Они помогут. - Тогда пошли седлать лошадей. Куда мы держим путь? - поинтересовалась Трисс. - В Яворник. Это к западу, рядом с… - Деревом висельников, - кивнула Трисс. – Не близкий путь. - Ты уверена, что хочешь с нами? Это небезопасно. Даже для чародея. От стрел вы ведь не застрахованы? - Жить вообще небезопасно, Бьянка. Такие уж нынче времена. Зови своих людей. Промедление может стоит дорого. *** - Он не трус вовсе. Трисс наблюдала за тем, как солнце спешит спрятаться за верхушками деревьев, меняя цвет с золотисто-желтого на кроваво-красный, и изо всех сил пыталась не вдыхать запах гниющей человеческой плоти. Увы, безуспешно. Дерево висельников от деревни Яворник находилось на довольно приличном расстоянии, но, несмотря на это, ветер доносил жуткую вонь даже сюда. Трупы покачивались на длинных веревках, словно переспелые плоды, и привлекали внимание ворон и диких зверей. А иногда и кое-кого пострашнее. По пути сюда Трисс всюду видела отпечатки затянувшейся войны. Брошенные прямо посреди дороги телеги, чьи мертвые возницы, утыканные стрелами, напоминали огромных ежей; опустевшие или вовсе сожженные поселения, жителям которых не удалось спастись; дикие собаки, которых голод напрочь лишил разума. Война не щадила никого. - Роше, - произнесла Бьянка. – Он не трус. Она пристально вглядывалась в силуэты черных всадников, подъезжавших к Яворнику, и нервно кусала губы, тихо бормоча себе под нос: «Тринадцать. Не беда. Одолеем». - Я не считаю его трусом, - ответила Трисс, следя за нильфгаардцами. – Мы сражались вместе. Мы через многое прошли с тех пор, как оба лишились своего короля. Да, он не пошел за мной в лагерь черных там, в Лок Муинне, даже убедил Геральта в том, что жизнь малышки Ла Валетт намного ценнее жизни одной лживой чародейки… Не стану лукавить, если бы не Лето, мне пришлось бы очень несладко, но ни тогда, ни теперь я не посмела бы обвинить Вернона Роше в трусости. Что бы он ни делал, как бы ни поступал, на какие бы жертвы ни шел, всё это лишь во благо Темерии. Он слишком много потерял, а потому любой ценой пытается спасти то, что у него осталось. Если с тобой случится беда, Роше никогда себе этого не простит. - Да, я знаю… - неуверенно ответила Бьянка, - но дело не только во мне. Он мог бы пойти вместе со мной сюда, чтобы защитить и подстраховать. Но не пошел. И мне кажется… - девушка сильно понизила голос, чтобы солдаты, ожидающие сигнала к атаке, не могли услышать её, - это всё не точно… Но… Я думаю, он связался с нильфгаардцами. С самим Эмгыром. Поэтому он не хочет бить черных. Чтобы не расторгнуть союз. Трисс подумала о ведьмаке, и сделке, которую тот заключил с императором. О работе, которую позже выполнял для Дийкстры. Не от хорошей жизни Геральт согласился работать на своих врагов. И Роше наступил на горло своим принципам по той же причине. Цели у них с ведьмаком были, разумеется, разные, но кое-что их все-таки объединяло: оба они, и бывший командир тайного подразделения Фольтеста, и охотник на чудовищ, любой ценой пытались спасти единственное дорогое, что осталось в их жизни. - Легко рассуждать о чести в мирное время, Бьянка, - тихо ответила Трисс. – Но когда на твоих глазах рушится мир и гибнут все, кого ты знаешь и любишь, поверь мне, честь – это последнее, о чем ты вспомнишь в такую минуту. Со стороны деревни донесся чей-то пронзительный крик. Вспыхнули факелы. Раздался лязг вынимаемых из ножен мечей. Бьянка вместе со своими людьми расценила это как сигнал к действию. - Не сожги деревню, прошу тебя, - бросила она напоследок, заметив в руке чародейки огненный шар. – Наша задача – черные. Никто больше не должен пострадать сегодня. Трисс коротко кивнула, давая понять, что просьба девушки была услышана. Карательный отряд нильфгаардцев состоял, как верно подметила Бьянка, ровно из тринадцати человек. Чертова дюжина вооруженных до зубов солдат против восьми одетых абы во что партизан и одной чародейки. На стороне темерцев была внезапность. Двое черных даже удивиться, кажется, не успели. Один рухнул на землю с перерезанным от уха до уха горлом. Другой получил чью-то меткую стрелу прямо в глаз. Однако нильфгаардцы тем и отличались от простых солдат, что и вооружены, и подготовлены были куда лучше. В армии императора не было дилетантов, а на броню и оружие для своего войска Эмгыр никогда не скупился. Трисс удалось ликвидировать одного из черных заклинанием артефактной компрессии и даже поджечь еще двоих, прежде чем она услышала полный отчаяния крик Бьянки. - Ральф! – воскликнула она. – Нет! Ральф не смог бы ответить ей, даже если бы и захотел. Нильфгаардец, что держал в руках его голову, грязно выругался и бросился на девушку. Помощь чародейки не понадобилась. Бьянка, словно разъяренная львица накинулась на черного и нанесла ему такое количество ударов кинжалом в незащищенное шлемом лицо, что оно превратилось в ужасную кровавую кашу. Перепуганные насмерть крестьяне попрятались по домам, но в чудовищной какофонии звуков средь треска огня, грубой нильфгаардской ругани и звона мечей Трисс отчетливо слышала детский плач и мольбы о помощи. Война не бывает милосердной. Война и Смерть ходят рука об руку и не брезгуют ни грудными младенцами, ни королями. Война наносит раны, не всегда видимые для глаз. Роше был прав. Всех не спасти. Они погибли. Эти тринадцать вооруженных до зубов солдат, не умеющих ничего другого, кроме как убивать, лежали на пропитавшейся кровью земле рядом с людьми Бьянки. Из семерых, что взяла с собой девушка, в живых осталось только двое. Война стерла разницу между ними. Здесь не было нильфгаардцев и темерцев. Здесь были обычные люди, погибшие за свою родину. Они могли бы дожить до старости. Завести однажды семью и дом, сложить оружие и вспоминать о делах давно минувших дней в деревенской таверне за кружкой темного пива. Они могли умереть в бою под знаменами своих армий. Но погибли здесь, в маленькой деревушке под названием Яворник, где никто и никогда не узнает их имен. Одни – выполняя приказ своих командиров, другие – пытаясь отплатить добром на добро. Бьянка сидела на деревянной лавке и невидящим взглядом смотрела себе под ноги. Из глубокого пореза на ее плече текла густая горячая кровь, но боли девушка, похоже, совсем не чуствовала. А может, просто другая боль, не имеющая отношение к физическим увечьям, была намного сильнее. Трисс осторожно водила ладонями над ее ранами, и пока те медленно затягивались, тихо бормотала: - Умереть, спасая чьи-то жизни… Не худший вариант. Они погибли героями и… - Меригольд? - Да? - Заткнись. Трисс замолчала и продолжила свое занятие. Крестьяне, убедившись в том, что опасность миновала, нерешительно выглядывали из своих укрытий и предлагали оставшимся в живых людям Бьянки ужин и теплую постель. Кто-то занялся трупами. Нильфгаардцев просто сжигали, словно зараженный скот. Темерцам отправились рыть могилы на местном кладбище. То, что на улице была уже глубокая ночь, никого не волновало. - Все эти люди были бы мертвы, если бы не ты, - снова заговорила чародейка. - Вот так это называется, да? Выбор наименьшего из зол? Ты либо спасаешь свою шкуру, либо чужую? - Все мы несем ответственность. За свои поступки, за чьи-то жизни. Я не верю в судьбу, Бьянка. Я не верю в меньшее и большее зло. Я верю лишь в то, что пока на свете живут такие люди, как ты, этот мир еще может надеяться на светлое будущее. - Гибель этих ребят на моей совести. Скольких бы я сегодня не спасла, потеряла намного больше. - Ты так не думаешь, - мягко ответила Трисс. - Да какая разница, что я думаю? Роше меня убьет, и будет прав. - Он простит. Поймет и простит. Со временем. - Он – возможно. Вопрос в другом. Смогу ли простить себя я? Так они и сидели на старой деревянной лавке, не чувствуя ни холода, ни капель начавшегося дождя. Крестьяне не подходили к ним со словами благодарности, не предлагали свою помощь. Даже луна поспешила оставить их одних наедине со своим горем, спрятавшись за низкими черными тучами. Наверное, поэтому раздавшийся вдруг совсем близко с ними тоненький голосок заставил обеих женщин вздрогнуть от неожиданности. Оказалось, что к скамейке, на которой сидели Трисс и Бьянка, подошла девочка. Маленькая, лет пяти. Промокшая до последней нитки, с личиком, перепачканным сажей и грязью. - Что тебе, дитя? – спросила Трисс, притянув ее к себе. Девочка мягко высвободилась и молча подошла к Бьянке. Она коснулась крохотной ладошкой колена девушки и заглянула ей в глаза с совершенно не присущей ее возрасту серьезностью. - Спасибо, - проговорила малышка и вложила в ладони Бьянки тряпичную куклу, которую до этого крепко сжимала ручонками. Трисс вызвалась отвести ребенка домой к родителям, отчасти потому, что очень переживала, как бы девочка не простудилась. Отчасти, желая оставить Бьянку наедине со своими мыслями. Только после их ухода, девушка смогла, наконец, дать волю слезам. Трисс бродила по деревне, предлагая время от времени свою помощь, и думала о том, что ждет её в Новиграде. Война, которую вели на улицах города служители Вечного Огня, конечно, не имела таких колоссальных масштабов, как война, которую развязал Эмгыр, но жертвами и в том, и в другом случае были обычные люди. До каких пор это будет продолжаться? Сколько еще невинных погибнет, прежде чем ублюдки, решившие поиграть в королей, насытятся? Чародейка стиснула руки в кулаки и сделала глубокий вдох. Осторожничать она больше не могла. Если не решить проблему в ближайшие несколько дней, последствия могут быть катастрофическими. А это значит, что следует наплевать на страхи и сомнения и попытаться любыми способами связаться с таинственной графиней Вегельбуд. И если та действительно готова помочь, Трисс примет эту помощь, даже если расплачиваться за нее придется до конца своей жизни.