Непристойное предложение

Непослушные волосы никак не хотели заплетаться в косички. Иришка нисколько не помогала, а, скорее, мешала: громко пела и пыталась вертеть попой, изображая какую-то известную певицу. А я, типа, ее стилист, получается? По крайней мере, это объясняет, почему периодически она с деловым видом выдавала: «Кирюся, побыстрее, скоро инервью. И сделайте так, стобы не было видно морсин! Потом надо подобрать помаду!» Ох уж этот телевизор. Что они смотрели вчера с Кирой, когда я уснул? А ведь мне еще причесывать вторую егозу. Кстати, где она? Если мы не ускоримся, то опять опоздаем в садик, и меня снова отчитают. В квартире запахло пригоревшей яичницей. — Завтрак почти готов! — прокричала с кухни Каринка. Что ж у нас за беда такая с готовкой? Можем испортить даже макароны, пересолив или переварив, или все вместе сразу. Может, у близняшек, когда подрастут, будет лучше получаться. Каринкину стряпню я безропотно поглощал, так как знал, что приготовлю еще хуже. И да, хотелось бы все-таки успеть поесть. Так как если близняшек покормят в садике, а Каринка поест в школе, то я, скорее всего, смогу в следующий раз перекусить только вечером. Круто нас мама назвала, да? Кирилл, Карина, Кира и Ирина. — Все, давай беги на кухню. А я пока Киру заплету. Я пошел искать в наших трехкомнатных хоромах вторую близняшку. И найдя ее, понял, что мы опоздаем. Кира стояла возле зеркала на табуретке и с воодушевлением обрезала свои волосы. Увидев меня, она радостно обернулась: — Килилл, смали! Тепель не надо косиськи! Я так ходить буду! *** В садик мы успели тютелька в тютельку. Воспитательница поджала губы, когда увидела новую Кирину «прическу», но ничего мне не сказала. Я, конечно, попытался исправить непоправимое, но даже не знаю, возможно, сделал только хуже. Теперь посторонние точно девчонок не перепутают. Да уж, вторая воспитательница мне намного больше нравится. По крайней мере, она не смотрит на меня как на врага народа. Ну вот что я этой грымзе не так сделал? Наверное, никак не забудет, что я не сдал деньги на новые шторы. А у нас тогда реально туго было с финансами. Хотя, если честно, лишних денег у нас и сейчас нет. Вторая воспитательница восприняла все спокойно. Ее, видимо, впечатлили поношенные, с чужого плеча, платья близняшек и мои заштопанные старые джинсы (я не очень хорошо шил, и заплатка получилась довольно заметная, но я делал вид, что это мода такая). А эта грымза типа не видит, что мы не богачи, мягко говоря. Тем более ничего страшного не случилось, шторы все равно были куплены, и даже никто из родителей не возмущался. Отдав близняшек на попечение госучереждения, я поковылял на работу. Эх, сегодня такое расписание, которое я больше всего не люблю. Набралась куча мелких заказов, и придется весь день мотаться по городу. На общественном транспорте с объемной сумкой и рюкзаком — это сомнительное удовольствие. Мне больше нравится халтурить на ремонтах квартир, когда спокойно приезжаешь на заказ и делаешь разводку. Хорошо, что один из маминых хахалей (отец близняшек, кстати) не шпынял меня, когда я заинтересовался, чем он занимается. Даже объяснил и показал, что к чему. А работал он как раз электриком. Хотя, может, и сейчас работает. Но по старому месту работы я не нашел мужика. Когда мама пропала, я надеялся, что, возможно, он хоть немного поможет нам. Своего отца я не знал, а Каринкиного не помнил даже как зовут. Так что вот так — восемнадцатилетний я остался один с тремя девчонками, две из которых только-только начали ходить. Если бы не бабушка, даже не знаю, что бы с нами случилось. Мы даже заявление в полицию подали, но особого энтузиазма они не проявили. Но я их не винил, мама любила пропадать на несколько месяцев, бросая детей на свою собственную мать, даже не предупредив. И возвращалась с очередным хахалем. В том случае мы довольно сносно жили какое-то время. Но иногда мама возвращалась в одиночестве, и тогда принималась заливать свое горе водкой. А сейчас уже почти три года, как она не возвращалась. Еще немного помогала тетка. Однако, как оказалось, делала она это отнюдь не из добрых побуждений. После смерти бабушки она стала ненавязчиво намекать, что пора бы вернуть долги. И что бабушкиной однокомнатной квартиры, доставшейся мне по наследству, будет для этого вполне достаточно. Я никогда не был мальчиком-одуванчиком, а нищая жизнь буквально за пару лет сделала из меня жадного до денег человека, и потому я без зазрения совести отказал. Ох, и скандал тогда вышел. В конце концов тетка выдала мне бумаги, где она подробно в деталях расписывала, сколько денег, одежды и еды нам давала. Сумма вышла, естественно, внушительная. Туда же предприимчивая тетка вписала и затраты на похороны бабушки. Но это все равно было меньше, чем стоимость квартиры, и я еще больше уперся. Еле-еле удалось договориться, что я верну долг постепенно. Дядька вмешался, он вообще хотел, чтобы мы ничего не возвращали, но склочную жену переспорить не смог. Так что теперь мы сдавали квартиру, с этих денег платили за свою, и отдавали долги тетке. А нам же еще кушать надо, за садик отвалить. И в школе траты, несмотря на то, что Каринка даже художку бросила. Я ее уверял, что найду деньги, но она была непреклонна, ударилась в учебу со словами, что выучится и найдет себе крутую работу, разбогатеет, но никогда и ни за что не будет помогать нашей тетке, даже если та при смерти будет. Я, конечно, такой ненависти к родственнице не питал. Да и в тот момент средства были позарез нужны, а я толком не работал. Денег не хватало катастрофически и сейчас. Когда я слышал по радио, телеку или от других людей, что бабло — это не главное в жизни, мне хотелось им рассмеяться в лицо. Видимо, они не были двадцатиоднолетним парнем с тремя малявками на руках. Хотя в чем-то я был с ними согласен. Раньше я никогда не был алчным или жадным, у меня не было особых требований или желаний. И сейчас, когда даже на трусы с носками надо было выкроить денег, все мои мысли были заняты только тем, где бы заработать, да побольше. Вот такой вот неприятный тип вырос из меня. И даже сейчас, выполнив пятый заказ, так и не пообедав и невыносимо устав, я все равно думал о том, что мне нужна еще подработка. Тут завибрировал телефон. Звонил Сашка, мой единственный друг! Нет, я думал, их у меня больше. Я в свое время был довольно компанейским. Когда в школе учился. У меня даже девушка была, первая красавица в классе. Но после последнего маминого исчезновения меня как подменили. Из веселого и жизнерадостного парня я превратился в унылое говно. Хотя, наверно, это все из-за хронической усталости. А вы попробуйте третий год работать практически без выходных (бабушкина пенсия тоже была довольно скромная, но тогда мне не надо было париться насчет девочек), а еще периодически пытаться закончить электротехнический институт на заочке. Мне иногда даже разговаривать ни с кем не хочется. — Алло! — Привет, работяга! — Здоров, студент! — Сашка, в отличие от меня, учился на очном. И девушка у него была. Прикольная. Вот Сашка — хороший и позитивный человек, и вокруг него такие же люди. И мать его нам помогла. Она нотариус, помогла нам с наследством. И даже денег не взяла. Вот как разбогатею, обязательно отблагодарю ее, а тетку не буду. И Сашкина нынешняя пассия нам очень помогает. Помню, как-то была у нас в гостях, оставила девочкам свой телефон, чтобы они ей звонили, когда у них возникнут девичьи проблемы. Я ей был искренне благодарен, так как будучи парнем, не во всем могу помочь сестрам. Я думал, чаще ей звонить будет Карина. И каково же было удивление, когда застал близняшек, болтающих с ней по телефону и обсуждающих, что бы вы могли подумать, своего «мужа». Самое удивительное было даже не то, что «муж» был один на двоих, а то, что Оля все внимательно слушала и что-то серьезно им отвечала. — Эй, ты меня слушаешь? У тебя там все хорошо? — Ой, прости, отвлекся, задумался, — я не удержался и громко зевнул. — Отдохнуть бы тебе на самом деле. Но у меня тут для тебя работа на выходные подвернулась. У одного моего одногруппника друг работает в супер-клубе каком-то то ли официантом, то ли барменом. И ему надо уехать на время, но на выходных бывает наплыв, так они ищут замену на две ночи. Очень хорошо платят. Я вот про тебя и вспомнил. Я дам твой телефон? — Я ж барменом не умею, только официантом. — Да я говорю, я сам не очень понял. Давай, пусть этот чувак тебе позвонит. Вы сами разберетесь. — Хорошо. — Ну тогда до связи. Ой, погодь. Мама просила передать, чтобы вы в гости заходили. Они на выходных с Олькой организуют пироги. — Теперь это будет от работы зависеть. — Пф, да мы и без тебя с пирогами справимся. Пусть девочки сами приходят. Где мы живем — они знают. — Хорошо, понял, — я улыбнулся. Как бы фигово в жизни не было, но когда у тебя есть друзья, становится немного легче. А я надеялся, у меня наклевывались свободные выходные. Думал, высплюсь, в доме приберусь, но, видимо, не судьба! *** Как оказалось, Костик (парень именно так и представился) временно искал замену на свое место. У него то ли семейные проблемы, то ли он болел, но нужно было выйти вместо него. После того, как он озвучил, сколько получает за смену, я присвистнул. Весьма неплохо. Правда, работал парень странно — только по выходным. Но, с другой стороны, в будние дни вряд ли такая большая необходимость в кадрах, так что, наверное, это норма. Я без труда нашел заведение. Руководство требовало прийти заранее — за несколько дней, типа познакомиться, а заодно показать санкнижку. Подход мне понравился, чувствоваось, что не шараш-монтаж. Заведение не то, чтобы очень выделялось, но вывеску «Энигма» было хорошо видно. Я позвонил администратору, и через несколько минут мне открыли дверь. Им оказалась довольно миловидная женщина. — Кирилл, я Евгения. Мы с вами по телефону общались, — она протянула руку для пожатия. — Приятно познакомиться вживую, так сказать, — я мило улыбнулся ей. Она пару мгновений оценивающе рассматривала меня, затем тоже улыбнулась. — Пройдемте в кабинет. Мы прошли через несколько залов. Днем, без музыки, огней и толпы народа танцполы производили на меня какое-то угнетающее впечатление. Однако дизайн мне понравился. Вроде ничего особенного, но все так красиво. Сразу чувствуется, что заведение действительно элитное. — Нравится? — заметила мой интерес администратор. — Да, очень стильно, — не знаю, стильно это или нет, но я решил щегольнуть, будто я великий ценитель. Мне показалось, что сказать красиво — будет не то. — Владелец клуба Вениамин сам занимался дизайном. Но, правда, ему немного помогал друг, известный дизайнер, — последнюю фразу она мне почти прошептала, будто бы делилась страшным секретом. — О, — я не знал, что сказать. Единственная мысль, что промелькнула, была о том, что в этом случае он здорово сэкономил, но я решил не говорить об этом. Мы наконец добрались до кабинетика Евгении. — Кирилл, скажите, а Костик ничего не говорил вам про наш клуб? Если честно, именно про сам клуб я ничего и не спросил, больше интересуясь продолжительностью смены, размером оплаты и чаевых. — Ну, он сказал, что клуб популярный, и на выходных бывает много народу, поэтому дополнительно выходят еще три человека, — Евгения в ответ нахмурилась. — А что? Есть что-то, о чем мне надо знать? — Понимаете, у нас собирается, как бы сказать, такая публика, что, возможно, вам она покажется слегка специфической. Я удивленно приподнял бровь. Что за публика? Масоны? Сатанисты? Нудисты? — Наш клуб «Энигма» — это место, где собираются люди нетрадиционной сексуальной ориентации. Так что если вас это смущает, думаю, вам лучше отказаться. — Меня это не смущает, — меня действительно не напрягало. Ради такой оплаты я бы разносил напитки и обезьянам. Или погодите-ка: — Эм… Мы же о работе официанта говорим, а не о… — я многозначительно замолчал. Евгения сначала удивленно на меня посмотрела, а потом расхохоталась. — Конечно, о работе официантом. У нас приличные люди собираются. К официантам и официанткам не пристают. Не волнуйся. Просто я как-то не привыкла, что люди так спокойно реагируют. До тебя сбежали двое парней и одна девчонка, — наверное, им просто не надо было оплачивать садик за двоих детей. Евгения продолжала меня рассматривать, и тут ее как будто осенило: — Или погоди, ты гей? Би? Тогда это понятно. — Нет, я натурал, — если можно обо мне так сказать. Последний раз у меня была девушка в школе, та самая красавица. Воспитание троих детей не оставляет сил, чтобы встречаться с кем-то. Хотя я пару раз пытался, но девушки требуют много времени. И денег. Так что я сейчас монах! Даже подрочить спокойно не получалось в квартире с двумя маленькими любопытными детьми. Это какая ориентация считается? — Да? Уверен? — я удивленно уставился на нее. Это у них в норме такое спрашивать? Мне нет дела до ориентации посетителей, почему у руководства претензии к моей? — А что? Какие-то проблемы из-за того, что я натурал? — Нет, что ты, прости. Неудобно получилось. Сама жаловалась тебе, а теперь получается, наезжаю. Если тебя ничего не смущает, то я бы хотела, чтобы ты поработал вместо Костика. Опыт у тебя есть, санкнижка тоже. Ну и приятная наружность. По мне так у меня самая обыкновенная наружность, ну ей виднее, наверное. И неплохо, что она на «ты» перешла. Мне так спокойнее как-то. Не привык еще, что ко мне на «вы». — Вопросы? — Я хотел бы уточнить насчет оплаты. Константин сказал, что она сразу после смены? — Да, все так. Официанты, ну так скажем, выходного дня, оплату получают именно так. И по трудовой мы вас не оформляем. — А чаевые? — Бывают, но не очень много. У барменов больше. Но сколько заработал — все твое. — Хорошо. Меня все устраивает. Евгения снова удивленно на меня посмотрела. Видимо ожидала больше вопросов от натурала, согласившегося работать в логове геев и лесбиянок.