Четвертая космическая скорость

Четвёртая космическая скорость. Набрав её, корабль сможет покинуть галактику, преодолев притяжение сверхмассивной чёрной дыры. Именно с этой четвёртой космической всё и началось. Я… стыдно сказать... я с детства мечтал стать лётчиком космического корабля. Прямо скажу – не слишком престижная и уж тем более не прибыльная профессия. Но тем не менее, я лучше всех учился, жил впроголодь: копил деньги на платные курсы… Батрачил чёрт знает где, только чтобы осуществить свою мечту… А потом понял, что разочаровался. Меня на третьем году обучения отправили на практику: ничего особо выдающегося… Просто помощник механика на корабле. Юнга, если простыми словами. Если ещё проще – мальчик-как-тебя-там-подай-принеси-сделай… Как ни странно, но сама работа мне нравилась. Мне было интересно целыми сутками пропадать в машинном отсеке, насквозь пропахшем гарью и синтетическими маслами… Мне нравилось всё это: и вечно поддатый механик, и те истории, которые он вечно травил, не отрываясь от работы, и почти оглушающий шум двигателя… Даже то, как дрожал пол… Я разочаровался по иной причине: одиночество. Даже не так: Одиночество. Именно с большой буквы «О». Круглой, как маленькие иллюминаторы в длинных и тусклых коридорах, ведущих к каютам обслуги. Что бы вы чувствовали, если были бы заперты в огромном корыте, пусть и напичканном всякой техникой, на котором даже есть небольшой садик и спортивный зал? В корыте, где помимо тебя есть ещё тридцать один человек? Хотя я погорячился: людей на нашем корабле «Вестник» было пятеро, если меня тоже считать. Я, механик, капитан корабля, наш кок и один-единственный пассажир. Все остальные… Да кого там только не было… Наш корабль перевозил грузы, челночил от Земли – нашей бессменной базы - до Большого Магелланова Облака. Всего пятьдесят килопарсек от нашей галактики. Полтора года туда – полтора обратно… Если не считать месячных маневров при каждом взлёте и посадке… В космосе всё иначе, чем на Земле. Наверное, стоит начать с того, что на Землю закрыт допуск всем, кроме представителей человеческой расы. Это повелось ещё со времен Первой галактической войны… Боялись шпионов и резидентов. Впрочем, как и теперь. Ближайшее расстояние, на которое разрешено приближаться Иным к нашей планетке, - космическая база на Марсе. Оттуда, кстати, и стартуют все дальние корабли… В Космосе все чувствуют Одиночество. К какой бы ты расе не принадлежал - всё равно. На космический корабль всегда берут чётное число обслуги, чтобы теоретически каждый смог найти себе пару. В Космосе нет морали, половые признаки и раса не играют большой роли… Просто никому не хочется оставаться в одиночестве с этим монстром, испещрённым несчётным количеством звёзд и ещё большим количеством планет, Чёрных дыр, астероидов… Мусор не в счёт… Ты можешь выбрать кого хочешь. Если ответят взаимностью, то великолепно, если нет – что ж, значит такова твоя судьба, ищи кого-то другого… В ту поездку меня тоже выбрали… Только я не нашёл в себе храбрости ответить. Мне было безумно стыдно и ещё более одиноко, но… Я не смог. Он был красив даже по людским меркам, хоть и кселонец. Рослый, с фиолетово-серебристой кожей, раскосыми зелёными глазами и длинными – почти до пола - чёрными волосами, заплетёнными в хитроумные косички… А ещё у него был тонкий нос, почти человеческий, если бы не жабры, идущие от самых ноздрей до переносицы… А между пальцев на его руках были тонкие нежно-розовые перепонки… самое чувствительное место. Его планета – где-то в галактике Большого Магелланова Облака – не то созвездие Золотой рыбы, не то Летучей рыбы… Никто толком не знает, где живут эти амфибии, и не узнает. Важно другое: именно из-за них вспыхнула Первая галактическая война. А потом и Вторая, и Третья…. Сейчас вот идёт Четвёртая. Самая кровопролитная и широкомасштабная. На стороне Кселона выступило ещё пятнадцать рас, тогда как на стороне Земли всего тринадцать, причём не самых сильных… Войны ведутся за величайшее сокровище для кселонцев – за воду. Побеждённые планеты они попросту иссушают, перенося эту драгоценность в свой мир… Как он затесался в экипаж земного корабля, остаётся загадкой… Он работал в радиорубке, вроде бы был толковым радиоинженером… Иногда даже спускался в машинный отсек, вежливо слушал россказни механика, помогал мне разобраться в какой-то мудрёной микросхеме… И часто улыбался… У него не было губ как таковых… Точнее были, но не человеческие вовсе: не пухлые, а… скорее очень тонкие и бледные… А за ними целых четыре ряда острейших клыков… Белых. Но даже несмотря на это, мне нравилось как он улыбался. И мне нравился его голос: тихий, немного резко выговаривающий слова Общего языка, но от этого только ещё более завораживающий… А руки его... Никогда бы не подумал, что такое существо как он сможет находиться где-то кроме как под водой… Он будто создан был для этой стихии, но по какому-то нелепому провидению оказался тут, в летающем дряхлом корыте, и роется в устаревших микросхемках да чинит датчики в радиорубке, которые давно пора поменять… Я в него был влюблён? Наверное… Я не знаю, честно. Я боролся изо всех сил с зарождающимися чувствами и вроде как победил. Я не должен был влюбляться во врага. Понимание этого было так же ясно, как и то, что несмотря ни на что, вернувшись из этого рейса на Землю, я продолжу своё обучение и стану тем, кем так хотел… Ах да, и ещё понимание того, что я больше не увижу этого кселонца. Зоома. У него необычное имя… И чем-то похоже на название моей планеты – Земля… Зоом… Дом… Мы прошли этот рейс без задержек… Без каких-либо приключений… Только рутинная работа, какая и должна быть… Только вот когда я вновь пришёл на курсы, нас стали учить управлять не пассажирскими лайнерами, нет… Нас учили летать на военных кораблях. Начиналась война… С Кселоном, конечно… Теперь нас учили не мастерству и тонкостям управления гигантскими кораблями, а тому, как нужно убивать, тому, как перегрызать глотку врагу… Я учился. Я учился всему с ещё большим усердием… Я просто растворился в действиях, не задумываясь над тем, что собственно совершаю… Скотчер, заряженный и тяжёлый, уже привычно лежал в руке, на ладони (мозоли от рычагов управления не сходили уже месяц)… Нас командировали на передовую. Только… Там я понял, что ничтожен. Я… Я могу убивать. Я убиваю, но в каждом кселонце мне чудится Зоом… Его зелёные глаза, чёрные волосы, заплетённые в тысячи тонких витых косичек, фиолетово-серебристая кожа… Каждый раз после битвы я в слезах запирался в душевой кабинке корабля и молился… Молился всем богам, которых только мог вспомнить, молился Космосу… Молился всему сущему, только бы Он был жив и мы никогда бы не встретились. Из меня вышел отличный солдат… Только я всегда говорил, что не солдат вовсе – убийца… А однажды мои молитвы канули в небытие. Это был именно он – я готов был поклясться всем, что имел. Зелёные глаза, полные безразличия и жестокости, скафандр с одной насечкой на рукаве – знак командира звена - лёгкие, такие знакомые движения… А я стоял в десятке шагов от него и держал его грудь на мушке скотчера… Ребят из моего отряда осталось всего трое, а кселонцев было десятка два… На этот раз мы попали в ловушку. Стрелять было нечем: заряд кончился почти полностью. Максимум один раз он ещё сможет сгенерировать короткий поток плазмы, а потом превратится в бесполезную рухлядь… Наши враги открыли огонь – естественно, никто не церемонился - на поражение… Моего напарника убили тут же: выстрел в голову. Окровавленное месиво, дымясь, стекает из сферического карбонового шлема на грязный пол корабля… Нашего корабля… Они окружают нас с присущей только их расе грацией… Пара минут - и я, словно в насмешку, остаюсь единственным из землян, кто ещё жив в этом аду… И с единственным зарядом в скотчере… Какая ирония… Зелёные глаза смотрят на меня неотрывно, словно пытаются предугадать, что же я сделаю в следующий момент… В меня не стреляют, хотя должны… Хотят сохранить жизнь? Так не получится… Я отточенным движение вскидываю скотчер, направляя его широкое дуло в грудь Зоома… А потом резко разворачиваю и стреляю в себя…Пусть лучше он живёт, а я… я предатель. Чего с меня брать?.. Прихожу в себя мучительно медленно. То, что я жив, – самый мой большой промах. Самая моя большая ошибка… Как я мог промахнуться? Почему… - Ты очнулся… - По моему лицу кто-то провёл кончиками пальцев, едва касаясь… Отвечать не хотелось. Да и зачем, если об этом и так уже знают? Я даже глаз не открывал, откровенно боясь увидеть то, что должен был… - Ты решил убить себя вместо того, чтобы сдаться в плен… Гордец… - Пальцы скользнули по моей шее, заставляя инстинктивно вздрогнуть, потом провели по ключице, плечу… Вот они уже танцуют под только им известную музыку на сгибе локтя… - А знаешь… Ты многое пропустил, провалявшись в восстановительной камере… Война закончилась, мальчик. Последнее… О да, от последней фразы я буквально подскочил, заставив засмеяться кселонца, сидящего рядом со мной на ярко-оранжевых простынях медотсека. - Как закончилась?!! – От резкого движения потемнело в глазах, но мне было плевать. – Кто… - Никто. Мы подписали мирный договор… - Чтооо? – Какой, к чертям, мирный договор?!! Как такое вообще возможно было?!! Он мне лжёт зачем-то… Нет-нет-нет… - Мирный договор. Две ваших земных недели тому назад… Война закончилась… И тебе не надо было так резко вскакивать… Ты ещё слишком слаб после ранения. Тебе несказанно повезло. Будь твой скотчер заряжен хоть чуточку больше, то спасти бы тебя не удалось… - Как это вышло?.. - Что именно? То, что ты спасен, или то, что подписан договор? Если о первом, то я сам спас тебя… Меня за это должны были отправить под трибунал… Но не отправили, учитывая то, что на следующий день всё прекратилось… А договор… Ну… Ваши ученые нашли выгодный способ синтезировать воду. Причём в больших количествах, почти не затрачивая исходные материалы… А Кселон предложил мирное соглашение: мы отдаем все завоеванные планеты невредимыми, а взамен нас снабжают этими синтезаторами… Всё вышло как нельзя проще… - Вот как… - я даже не знал что сказать. Просто сидел, наверное, ещё и рот открыв, и смотрел на Зоома. А тот улыбался во всю свою клыкастую пасть как тогда, на корабле… И глаза его, зелёные, раскосые, светились такой радостью и облегчением… То, что я совершил потом, можно было бы списать на состояние аффекта, ну, или… Или полнейшего моего безумия… Или… или того, что я слишком долго боялся признаться себе в своих чувствах, боялся представить, каково это - целовать кселонца… Выяснилось – страшновато, но неимоверно сладко… Он ответил тут же, чуть нагибаясь ко мне, занавешивая нас своими чёрными косичками как пологом ночного неба… Если честно, то я боялся, что как только просуну язык к нему в рот, то тут же его лишусь… Но нет, больше того - он своим языком вытворял что-то поистине невероятное… И язык у него был чуть раздвоен на конце, от чего создавалось впечатление того, что он буквально вездесущ… - Наконец-то ты ответил мне взаимностью, землянин… - Зоом прошептал мне это в губы, едва прервав поцелуй, а потом провёл своим языком по моей скуле, к уху… - Ты безумно красив… Даже несмотря на шрамы, что принесла тебе война… Даже несмотря на то, что ты из другой расы… Даже несмотря на то, что наши народы были смертельными врагами, я поклялся завоевать тебя… Чего бы мне это не стоило… - Чуть заметная ухмылка… Неуместная, человеческая… Но мне и она нравится… Потому что ты – это ты… - Ты завоевал… - Сам не замечаю, как из глаз начинают течь слёзы… Облегчения? Счастья? Да к чёрту всё… Его скафандр с тихим шуршанием падает на пол, также как и лёгкое одеяло с больничной койки… Он обнажён, я тоже… Он прекрасен… Боги, как же он прекрасен…. Я вообще не хочу ни о чём думать, кроме как о том, что его кожа чуть солоновата на вкус и нежна… О том, что к ней жаль прикасаться своими загрубевшими от мозолей руками, о том, что хочется передать Зоому всё, что я сейчас чувствую, но я попросту не способен на такое… Да и не знаю как… Он знает… Смотрит на меня так нежно и так нежно улыбается, что хочется опять поцеловать его, опять ощутить вкус его кожи… перебирать все тысячи его косичек, лаская кожу головы, получая в награду тихие вздохи и разожжённый огонь страсти в зелёных глазах… Хочется открыться ему, впустить в себя, отдаться… Он уже давно в душе моей, в сердце моём… Пусть и телом обладает безраздельно… Я весь его… - Я твой… - шепчу ему, а он только целует меня в висок – почти невесомо… И ласкает, ласкает, ласкает моё тело, залечивая раны в душе, не давая порой и вздохнуть от наслаждения, но одновременно с этим даруя нечто гораздо большее, чем воздух… Жизнь… Смысл… Любовь… Когда я стал полностью принадлежать ему? Стыдно признаться, но даже не заметил этого, разомлев от его ласк… Казалось, так и должно было быть… Что нет ничего более правильного и более сладкого… Внеземного… Я только и мог, что выстанывать его имя да закинуть ему на талию ноги, ещё крепче вжимая в себя… Он любит меня долго, почти до боли кусая мои плечи, гладя мои покрытые испариной бёдра, шепча что-то на своем языке… Плавно-певучем, словно поток воды… Всё заканчивается так, словно нас поглощает одна из Чёрных дыр, коих во всякой из Вселенных в избытке… Всё меркнет от сильнейшего удовольствия, пронизывающего тело и сердце… Кровь неистово стучит в висках; о том, что мне нужен воздух, я просто забываю… Я вцепляюсь в Зоома так, что больно даже мне… Он не сопротивляется, только тихо стонет и нежно целует меня в мокрый от пота лоб, который облепили отросшие волосы… А потом мы уснули, обнявшись… нет, сплетясь… Почти так же крепко, как сплелись наши сердца и души…