***
Только в аэропорту Себастиан понял, что оставлять мобильный телефон дома было ужасной идеей. Он решил не брать его с собой, чтобы не портить отдых общением с матерью и отцом, избавить себя от возможных (вряд ли вероятных, но все же) звонков бывшего и смотреть на совершенно новый для него мир не через экран телефона, а широко распахнутыми глазами. Однако теперь он видел свою ошибку: аэропорт Стамбула без загруженной в айфон схемы здания казался ему чертовыми джунглями. Сейчас казалось особенно удачным то, что его чемодан летел до самого Лондона без его прямого в этом участия — перехватывать его в Стамбуле не было нужно. Если бы ему еще нужно было найти место получения багажа, трех часов перерыва между перелетами ему бы не хватило, чтобы найтись снова. — Тебе нужна помощь? — осведомился приятный низкий голос, и Себастиан тут же обернулся, выискивая глазами его обладателя. Молодой мужчина стоял прямо позади него и добродушно усмехался, глядя на его беспомощность. Он был красив, и Себастиан сразу же отметил его оливковую кожу, прищуренные темно-серые глаза, красивый контур губ и ярко выраженные скулы. Он был одет нарочито просто — белая футболка и темно-синие джинсы —, но цепкий взгляд Себастиана и его осведомленность в брендовой одежде быстро подсказали ему, что мужчина перед ним явно богат и разве что не на личном самолете сюда прилетел — об этом сообщали уже часы. Да и весь его облик так и говорил: да, я знаю, что идеален, и тебе не к чему придраться, даже не пытайся. — Не откажусь от искусственного дыхания, потому что ты похож на спасателя из Малибу, — фыркнул Себастиан, кивая на его накаченные руки. Короткие рукава футболки обтягивали их так, что буквально трещали по швам. — Всего лишь шутка, — быстро добавил он, надеясь, что его неожиданный собеседник не гомофоб. Привыкнув к своему окружению, он иногда забывал о том, что далеко не весь мир принимает ЛГБТ без ненависти и агрессии. — Если честно, мне и впрямь не помешала бы помощь. Я заблудился, и отсутствие мобильного телефона очень мне мешает. — Я почти согласился на демонстрацию того, как правильно делать искусственное дыхание, а ты так быстро спасовал, — протянул мужчина, подмигивая ему, и Себастиан не смог сдержать улыбки. Отлично, не только не гомофоб, но и, кажется, в нем заинтересован. Это ведь было явным флиртом. — Меня зовут Хантер Кларингтон. Показывай свой посадочный, будем искать нужный выход. — Я Себастиан Смайт, — представился Баст в ответ, уже откровенно любуясь новым знакомым. — И ты не представляешь, как вовремя появился. Я внезапно понял, что мне торчать в аэропорту еще три часа, а я даже не смогу поиграть в Candy Crush! Я определенно нуждаюсь в собеседнике, — пожаловался он, а после выудил из сумки для документов свой посадочный. – Ты, кстати, не летишь в Лондон по счастливой случайности? — Слишком много счастливых случайностей для одного дня. Хватит с тебя того, что ты встретил меня, и я готов тебе помочь, — заявил Хантер, а после прищурился, разглядывая указатели в поисках знакомого английского. — Нам туда, — уверенно сказал он и ухватил Себастиана за локоть, потянув за собой. — Быстро ты разобрался, — почти разочарованно произнес Себастиан, чувствуя себя идиотом, потому что он уже пятнадцать минут крутился в одном и том же месте, так и не найдя, в какую сторону идти. — Теперь я чувствую себя топографическим кретином даже больше, чем обычно… — Надеялся, что я буду долго водить тебя по аэропорту, чтобы тебе было не так скучно? — ухмыльнулся Хантер, и Себастиан фыркнул, закатывая глаза. — Признавайся, так оно и есть. — Мне тут три часа одному торчать без телефона, планшета или хотя бы приставки. У меня есть оправдание! — До моего самолета шесть часов, а если я открою ноутбук — придется работать, — сообщил мужчина, остановившись и снова читая надписи на указателях, чтобы решить, куда им нужно повернуть и нужно ли. — Так что, как только пройдем этот лабиринт Минотавра — выпьем кофе и пообщаемся. Время в аэропорту летит быстро, я здесь не первый раз. Себастиан улыбнулся и кивнул ему. Конечно, он любил поиграть в Candy Crush, но Хантер казался куда более интересным времяпровождением.Предисловие
13 февраля 2016 г. в 14:47
По словам китайского философа Лао Цзы, путешествие начинается всего с одного шага. По мнению же Себастиана Смайта, оно начинается с проблем, от которых хочется убежать как можно дальше.
Себастиан даже не знал, что именно из всего, произошедшего за последние несколько недель, вынудило его сидеть на сайтах авиакомпаний в три часа ночи в поисках билета в один конец. Впрочем, вариантов было много, и Себастиан сходу мог назвать сразу три, не уходя глубоко в самоанализ.
Во-первых, его родители разводились, громко и публично скандаля по поводу раздела совместно нажитого имущества. Будучи людьми известными в широких кругах, они были достаточно интересны общественности, и весь город кишел сплетнями об их отношениях, причинах развода и его последствиях. И пусть делить Себастиана никто не планировал — он не так давно справил свой двадцать первый день рождения и предпочитал контактировать с родителями посредством платиновой кредитки и ежемесячных звонков — приятного в происходящем было мало. Пожалуй, Себастиана даже не должен был волновать их развод — он практически не знал своих родителей и уж точно не был с ними близок. Однако видеть их лица во всех газетах желтой прессы и читать лживые статьи, полные родительской любви к единственному сыну, которой Себастиан никогда не получал, было чертовски противно. Ровно, как и получать анонимные звонки с просьбой рассказать что-нибудь очень грязное о своей семье за кругленькую сумму. Как будто им не хватало грязи.
Во-вторых, его выгнали из университета. Не сказать, что Себастиан был большим фанатом Нью-Йоркской Академии Драматических Искусств или факультета музыкального театра — он решил поступать туда только потому, что его бойфренду очень нравилась идея того, что они могут снова учиться вместе. Несмотря на это исключение сильно било по самооценке горделивого Себастиана. Он не привык проигрывать, и видеть себя в списке отчисленных с самыми слабыми студентами ему не нравилось.
И в-третьих, тот самый бойфренд, ради которого Себастиан даже не стал подавать заявление в университет Иллинойса, где планировал изучать журналистику, бросил его. Самым обидным было то, что Блейн даже не удосужился придумать причину, отмахнувшись тем, что «Все стало другим. Ты изменился. Мы слишком разные. Прости, но это конец». А уже через неделю Себастиан увидел его с Куртом Хаммелом — их общим одногруппником — в кафетерии, и все встало на свои места. Себастиан даже ничего ему не сказал. Да и не хотелось. С тех пор, как они с Блейном съехались в Нью-Йорке, все действительно изменилось, и, возможно, это и впрямь был конец. Но как бы там ни было, быть брошенным — это не для Себастиана Смайта, и смириться с тем, что именно Блейн стал инициатором разрыва он так и не смог.
В очередной раз мысленно перечислив все дерьмо, которое свалилось на него за последние две недели, Себастиан раздраженно зарычал и ударил кулаком по матрасу, пытаясь выплеснуть весь негатив, который в нем был. За это недолгое время, казалось, вся его жизнь рухнула, не оставив кирпичика на кирпичике. Все, что у него было — Блейн, их постепенно разрушающиеся бытом и разными интересами отношения, изматывающие занятия в НЙАДИ и периодические вылазки куда-то вместе с одноразовыми приятелями, чтобы развеяться. Его рутинная жизнь в одно мгновение превратилась в руины, оставив Себастиана без каких-либо догадок о его будущем.
Восстанавливаться в НЙАДИ было бесполезно. Во-первых, было практически невозможно убедить Кармен Тибидо в ее ошибке, во-вторых, с таким «желанием» учиться, как у Себастиана, он не протянул бы там еще год. Скорее всего, его бы снова выгнали через пару месяцев.
О поступлении в другой университет Себастиан честно думал и даже наводил необходимые справки, но ему попросту не хватало необходимой подготовки для того, чтобы пройти конкурс в Иллинойс, а другие варианты он даже не хотел рассматривать. Для поступления на факультет журналистики он должен был, кроме документов, предоставить какую-то рукопись или статью — показать, что он не только хочет изучать это, но и что-то уже умеет. У Себастиана не было ни рукописи, ни вдохновения на нее. А значит, нужно было найти что-то, ради чего захочется творить. Или кого-то.
Мысль о путешествии пришла неожиданно, оглушив его. Причем в буквальном смысле: девушка в костюме глобуса слишком громко кричала в рупор о невероятных скидках на международные полеты. И несмотря на то, что Себастиан довольно грубо попросил ее заткнуться наконец, эта идея засела глубоко в его голове.
И теперь он сидел на кровати, устроив ноутбук на коленях, и пялился в монитор, пытаясь решить, в какой день лететь и какое время выбрать. У него, возможно, впервые в жизни не было никаких сомнений, страхов и переживаний — Себастиан точно знал, что делал, несмотря на то, каким в действительности спонтанным было его решение.
Внезапно заигравший телефон испугал его и отвлек от покупки наконец выбранного билета. Уже по рингтону Себастиан понял, что беспокоит его мать, и тяжело вздохнул, буквально молясь, чтобы та еще ничего не знала и просто хотела уточнить, жив ли еще ее отпрыск. Ну, или пожаловаться на отца и его адвоката — обычно это был один из двух вариантов.
— Себастиан, какого черта ты творишь? — Жаннет обратилась к единственному сыну таким тоном, что тот сразу понял: добра не жди. Матушка уже была в курсе. А о теплоте их отношений можно было легко догадаться по тому, что Себастиан был с детства приучен обращаться к матери исключительно на вы. — Мне только что звонили из твоей академии. Тебя отчислили? Что происходит?
— Здравствуйте, мама. Не понимаю ваших беспокойств, — пропел Себастиан, зажимая трубку плечом и пытаясь казаться как можно более уверенным и беспечным. — У меня все под контролем. Я отчислился по собственному желанию, — без колебания соврал он. — Поэтому вам стоит волноваться только о себе. И вашем разводе, конечно же.
— Себастиан, тебе оставалось учиться всего год, — строго напомнила ему Жаннет, и парень вздохнул, раздражаясь от того, что он вынужден не только оправдываться, но и выслушивать нравоучения от женщины, которая не появилась на его выпускном, потому что не знала, что он уже, оказывается, заканчивает школу. И ей ли его пилить? — И какие, мне интересно, у тебя планы теперь? Торчать в Нью-Йорке и шляться по клубам, как это сейчас делает твой папенька?
— Как это вы не упомянули его раньше, матушка, — хмыкнул Себастиан, поджимая губы. Разговор начинал его злить. Да и то, что каждый их разговор сводился к семейным проблемам, только подливало масла в огонь. – Нет, я не планирую шляться по клубам, я собираюсь отправиться в путешествие. У меня будут каникулы в Европе, — не дожидаясь, пока женщина возразит, он добавил: — И я не спрашиваю разрешения, потому что я совершеннолетний, билеты уже куплены, и я записался на собеседование в посольство. Все решено, — подумав, что это выходит слишком грубо и резко, Себастиан, немного смягчился: — Поймите меня, мама. Мне нужно отдохнуть и подумать, как следует, что я планирую делать со своей жизнью. Все встало вверх дном в последнее время, и я хочу отвлечься и решить, что мне делать дальше. Нью-Йоркские клубы – это, может, и неплохо, но уж точно не достаточно.
Жаннет молчала несколько долгих мгновений, в течение которых Себастиан успел вбить данные своей карточки и действительно приобрести первый билет для своего большого путешествия. Кажется, он уже только от одной этой мысли чувствовал вдохновение.
— И куда же ты полетишь? — наконец поинтересовалась она, и по ее голосу было понятно, что ему не будут чинить препятствия. Возможно, мать завидовала ему и его свободе, ведь ей бы тоже не помешало уехать куда-нибудь и развлечься, как следует, а может, она впервые в жизни решила показать себя понимающей и любящей. Вдруг Себастиана все-таки выловит какой-нибудь интервьюер — ей это точно зачтется.
— В Лондон, — сообщил Себастиан, довольно улыбаясь и потирая ладони в нетерпении. Его жизнь должна была измениться совсем скоро, и меньше чем через месяц — в апреле — он покинет Нью-Йорк и отправиться навстречу приключениям и столь необходимому вдохновению. — Для начала я полечу в Лондон.