Последний подарок отца

      ― Ваше Величество!       Псиные глаза.       Локи не раз видел, как точно таким же взглядом смотрели стражи ― в основном молодые глупцы ― на Одина: с искренним восхищением и желанием повиноваться. Старались услужить, чтобы заработать мимолетную похвалу, защищали в бою своими спинами и подставляли жизнь под вражеское оружие. Защищали царя.       Теперь точно так же на него смотрел юный воин в золотистых латах, судорожно сжимавший в руках копье. Локи мысленно скривился: еще недавно в глазах этого самого аса плескалась нескрываемая ненависть, с которой он провожал его ― пленника в цепях ― по коридору. Многие тогда собрались посмотреть на представление ― не каждый день царскую особь ведут на поводке, словно дикое животное. Асы показывали пальцами на него, асиньи говорили за его спиной, не пытаясь даже немного приглушить голос. Хотели, чтобы услышал. Зачем же таиться и наигранно улыбаться, если титул принца исказился в клеймо преступника Девяти Миров?       Тогда все глаза смотрели с ненавистью и видели Локи, предавшего законы Асгарда и загубившего честь семьи. Как же легко многовековое преклонение превратилось в презрение. Ведь предатель достоин лишь последнего.       Сейчас глаза воина смотрели с верностью и видели Одина, который не одно тысячелетие правил первым из миров. Ас в спешке склонил голову перед своим царем, будто боясь, что секундное промедление вызовет осуждение.       Не узнал.       Разглядеть правду под иллюзией столь сложно, что лучше принять все как есть. Просто поверить своим глазам.       Все было не так.       Вместо ожидаемых радости и свободы, которые должны были появиться в тот момент, когда Локи занял свое законное место на троне, появилось нечто совершенно другое. Опустошение.       Как у бывалого охотника, который преследует добычу несколько дней, голодает, прячется в смрадных болотах, а потом, как только стрела пронзит живое тело, быстро теряет к нему интерес. Или старого коллекционера сокровищ, истратившего полжизни на поиски какой-нибудь золотой побрякушки, чтобы после она покрылась пылью, лежа на подушечке в разукрашенной шкатулке, спрятанной ото всех.       Погоня. Гонка. Саднящее от шального бега горло и исцарапанные от драки в кровь руки, чувство собственного достоинства, когда видишь противника за своей спиной, желанный асгардский приз, маячивший шпилями башен и золотым троном. Вот что интересовало Локи и придавало ему сил, заставляло переступать через самого себя, хитрить, строить козни и изменяться. А потом...       Асгард был чужой. И холодный, как ледяные шипастые глыбы Ётунхейма. Локи понял это через несколько дней, когда проснулся в царской ― отцовской ― спальне, на громадной кровати с балдахином, среди непомерной роскоши, от которой уже успел отвыкнуть за время блуждания по чужим мирам. Окна были заполнены голубым небом, сквозь которое лезли солнечные лучи и неровными мазками, словно неопытный художник, освещали покои.       Все было отвратительно спокойно. И пусто.       Без Фригги, которая поддерживала Локи заботливыми словами, когда он в первый раз взял в ладони Гунгнир из отцовских рук. Фригги, которая спокойно смотрела, и на устах её появлялась укоризненная улыбка с "локитынеправ", "локиподумайещераз", "локиповерьмнеятвоямать".       Без Тора, соперничество с которым велось с самых незапамятных времен, а теперь потеряло всякий смысл, унеся с собой и часть ярких красок, которыми совсем недавно была переполнена жизнь.       И как бы сильно Локи не ненавидел старого прохвоста, от которого уже давно мечтал избавиться, каждый раз, проходя мимо зеркала в главной зале, он видел его отражение. И немного скучал. Самую малость, на которую был способен. И от этого ненавидел еще больше. Один смотрел на него оттуда осуждающе, насмешливо, будто говорил: "Никогда тебе не выйти из моей тени, Локи. Ты глупый маленький мальчишка. Посмотри ― они видят только меня. Меня. Меня!"       И сейчас юный ас видел только Одина. Как и все. Локи подавил мимолетное желание схватить его за глотку и сдавить так сильно, насколько только можно. И улыбнулся.       ― Ступай, ― Локи взмахнул рукой, ― отдохни с друзьями. Нынче нечего бояться. Скажи Оттару, что Один приказал выдать вам бочонок лучшего пива из наших запасов.       На лице юнца появилось недоумение, быстро перерастающее в радость. Какой воин откажется отведать выпивку, от которой по телу разливается столь приятная сладость, сравнимая лишь с мякотью плодов из сада Идунн?       ― Мой царь, спасибо, ― с восторгом прошептал он, отступая назад мелкими шагами. ― Я, наверное, пойду. Приятной... приятной прогулки.       Ас еще раз поспешно поклонился и быстро удалился. Иногда верных псов стоит побаловать вкусной косточкой, чтобы их преданность возросла в разы. А молодым воинам ничего и не нужно, кроме крепкой выпивки на столе и горячего тела асиньи в постели. Локи ухмыльнулся и сбросил иллюзию, а затем на его лице появилось отрешенное выражение.       Он не знал, что делать дальше.       Локи был тут чужой.