Canvas and Palette

Жизнь Фила пестрила яркими красками. Он будто белый яркий холст, который покрывали самыми яркими цветами красок, находящимися в палитре. Палитрой, красками и, самое главное, кистью владел Дэн. А владел он кистью в совершенстве. Он мог творить на нем всё, что хотел. Плавными тонкими линиями он вырисовывал необычные узоры, нежно проходя по поверхности холста, словно боялся сделать хоть одно неверное движение и испортить всю картину. Он не брал темных цветов. Он не оставлял клякс. Он знал, что Филу так не идёт. Реальность же заменяла все метафоры о холсте и кисти с яркой краской на кончике. Вместо холста было тело Лестера, вместо кисти – руки и губы Хауэлла. Вместо светлых красок – улыбки и счастливые дни, полные отдачи друг другу… А вместо темных цветов и клякс – ссоры и серые дни. Фил любил Дэна. Фил старался отдавать ему те же светлые цвета их жизни, дарить лишь радость и любовь… Но кто знал, что все эти цвета позже заменят черные кляксы. — Дэн, — в спальню влетает Фил, держа в руке очки и джойстик от приставки, радостно улыбаясь. – Пошли поиграем вдвоем. — Я занят, — отвечает он без радости, пока входящее смс не приходит к нему и его глаза загораются радостным блеском, который раньше горел… только для Фила. Фил ничего не скажет. Он натянуто улыбнется и выйдет из комнаты с неприятным чувством в груди и беспокойными мыслями. Первые кляксы уже на холсте. Они не остановились. Каждый день новая клякса. Каждый день Дэн избегал Фила, уходил от общения, простых касаний и даже пренебрегал близостью. Фил не знал, что он сделал не так. Он не знал, почему такое происходит. Когда он успел ему надоесть? Неужели у него есть кто-то другой? Почему я его так достал?... И с каждой такой мыслью, каждым взглядом на Дэна, который покидал их квартиру, оставляя его одного наедине со своими мыслями, сердце Фила разрывалось на части. А холст уже почти почернел. Кляксы начали размазываться и засыхать. Они закрыли почти весь яркий рисунок. — Дэн, — прошептал ночью Фил, когда они оба легли спать. – Я тебе важен? — Да, — прошептал Дэн, даже не удосуживаясь повернуться к нему. — Обнимешь меня? Он стал разворачиваться и Фил ощутил на своей талии руки Дэна, притягивающие к себе. Кончики губ дрогнули, а бледные руки обняли крепкие плечи. В груди потеплело и боль в груди, словно плохой сон, ушла, заставляя Фила облегченно выдохнуть. Телефон Дэна завибрировал на тумбочке. Руки исчезли и потянулись к телефону. Лицо, освященное от экрана телефона, будто светилось совсем не из-за него. Улыбка от уха до уха и яркие, наполненные счастьем, карие глаза, словно тоже улыбались. — Дэн… — Я занят. Холст был полностью черным.