Воздух

На самом деле никто никогда не подозревал, что Дракула видит Гриффина: они с ним очень удачно это скрывали. Они многое скрывали. Пока взбешенный граф не выкрутил прилюдно соски невидимого для всех приятеля, а тот не застонал, не пытаясь оттолкнуть его. Но и тогда, что удивительно, этот финт сошел им обоим с рук — запутанные и напуганные ситуацией с Дэнисом, монстры просто не стали акцентировать внимание на том, на чем следовало. А ведь намеков и сигналов было много. Когда Гриффин придумал себе девушку, это рассмешило всех. Кроме того, кому и был предназначен этот спектакль. — И нам проигнорировать это? — насмешливым полушепотом спрашивает Вервольф, а Дракула рычит раздраженно: «Да!» и отворачивается, пытаясь скрыть возмущение во взгляде. Гриффин дурачится. Все думают, что он всерьез, смеются и насмехаются, он умело играет роль обиженного, и эта постановка длится достаточно долго. Пока взбешенный Дракула не прижимает невидимого для всех его приятелей, кроме самого графа, парня к стене. — Сними эти дурацкие очки, в них простые стекла, а у тебя идеальное зрение! — требует он, а Гриффин, огненно-рыжий, что бесит и радует одновременно, в связи с наличием дурака зятя и, в противовес, любимого внука, весело фыркает. — Так меня видят другие, — объясняет он, — по этому опознавательному знаку. И считают, что ты тоже видишь меня только по нему. Дракула целует его в шею, сдерживаясь от того, чтобы не укусить. Еще не хватало сделать его вампиром. Хватило уже того, что однажды сделал невидимым обычного смертного парня, разыграл комедию, подарил фальшивого сына истинным невидимкам, загипнотизировав их, чтобы они считали его настоящим. Разучил вместе с ним роль и пытался скрывать свою любовь к людям. Пока судьба не посмеялась над ним, подарив рыжего зятя человека. Гриффин зарывается пальцами в волосы графа, треплет залакированные пряди — только ему это позволено. Кусает губу и все же скидывает ненужные очки, на которые Дракула мстительно наступает туфлей. — Найди настоящую девушку, — требует он. — Никому, слышишь, никому не смей рассказывать о нас. И прекрати бесить меня этим спектаклем, я же вижу тебя, насквозь всю твою обиду вижу, нечего внимание притягивать. — Внимание — единственное, что я могу притягивать. Не взгляды же, — дерзко отвечает Гриффин. — То заклинание ударило в тебя случайно! — оправдывается граф — даже спустя столетия оправдывается. — Изв… Изыди отсюда! — Там должно было быть «извини»? — выгибает бровь дугой Гриффин. У него карие глаза, веснушки, а еще он абсолютно обнажен — из деталей, дарящих ему видимый другим облик, были только очки, но теперь и они валяются разбитыми стеклами на полу. Дракула смотрит ему в глаза, не испытывая желания — первое время было сложно видеть постоянно обнаженного невидимку поневоле, но потом он справился. Граф чувствует злость. И еще обиду на то, что прошлое не вернуть. У него была жена. Теперь у него дочь, зять, внук… Он не может позволить себе роман с каким-то недосмертным. С Гриффином, дерзким, иногда забавным, самоуверенным и… любимым, все еще любимым. Дракула целует его в губы, а потом, отстранившись, повторяет тихо и болезненно: — Девушку найди. Невидимку. Она тоже тебя увидит. Гриффин, все. Тот кривит губы и уходит по каменному коридору просто дуновением ветра, невидимым воздухом. Который графу так необходим. Дракула пытается научиться дышать заново, когда на празднике внука видит Гриффина танцующим с очаровательной невидимкой. Ему не больно. Просто воздух не проходит в легкие, горло горит уже, и глаза подозрительно щиплет. Все нормально. Все в порядке. Он же сам велел. И виноват, по сути, тоже во всем сам. Дракула переводит взгляд на дочь, танцующую с мужем, на внука, на друзей. Его взгляд чуть плывет. Нужно незаметно уйти и полетать среди облаков одному, проветрить голову и привести в порядок мысли. В небе много воздуха. Не того, какой нужен, но он тоже сойдет сейчас.