Человек-холст

Влажный разгорячённый воздух постепенно остывал. На окнах накопился конденсат, и девушка не могла ничего сказать о погоде на улице. Она долго смотрела невидящими глазами то в потолок, то на стекло. Потом она проследила за спускающейся по оконному стеклу каплей и вернулась взглядом к своему карандашному наброску. Несколько незамысловатых линий пересекались чуть ниже центра листа и опять расходились в разные стороны, на концах становясь похожими на цветущую маргаритку. «Незаконченный набросок, - подумала девушка. – Надо же, насколько я жалкая…» Узоры не были её сильной стороной. Девушка непроизвольно дёрнула рукой, и карандаш покатился по полу. Отзвук его падения и перекатывания нарушил почти мёртвую тишину в комнате. Дотянуться к упавшему предмету девушка уже не смогла бы: слишком велико расстояние. Набросок останется незакончен. Как можно тише она перевернула страницу скетчбука и стала долго всматриваться в одну из своих недавних работ. Никакой композиции. Просто большой паровоз во весь лист. Прошло несколько минут. Девушка улыбнулась сама себе и опять посмотрела в потолок, думая о своём неудержимом желании сделать новую глупость. Оставалось не так много времени, прежде чем мужчина, спящий у неё на коленях, очнётся ото сна. Украдкой посматривая на него, художница не могла сдержать удовлетворённого вздоха: изнурённый, покрытый испариной, раскрасневшийся, он спал на её ногах, блаженно улыбаясь и изредка что-то бормоча. Его сбитые каштановые волосы были влажные от пота. У самого основания оголённой шеи виднелся алеющий след её поцелуя. Левой рукой она легко провела по его волосам и остановилась на затылке, запустив пальцы поглубже. Мужчина легко поёжился, но не проснулся. Девушка просидела так ещё минуту, перебирая пальцами пряди, спутывая их. После этого она нежно сменила положение руки и опустила её на спину спящего, плавно перемещая её то вдоль, то поперёк. Словно она не успела насладиться им раньше, его телом, его теплом. Словно она успела позабыть. Мысль пришла сама собой, когда девушка пучками пальцев нащупала маленький шрам округлой формы у мужчины между лопатками. Образ маленького мальчика, падающего с высокого дерева, немного оживил чувства. Жалобно погладив давно пострадавшее место, художница вернулась от предмета к идее. Словно колесо древнего как сам мир паровоза, шрам ожидал своего череда быть исписанным. Девушка обеими руками сняла свою майку и, сложив её пополам, медленно положила ткань на спину покоящемуся на её коленях мужчине. Как можно нежнее она стала протирать свой «холст» от влаги. На секунду художница заметила довольную улыбку на лице спящего мужчины, которая почти сразу исчезла. Пробормотав себе под нос какую-то глупость, девушка изо всех сил потянулась к противоположной стороне дивана, чтобы достать одиноко лежащий там старый маркер. Длинными пальцами она смогла подцепить его и притянуть к себе. Со щелчком крышечка маркера упала на пол. Девушка вдохнула резкий запах спирта и коснулась холодным стержнем всё ещё разгорячённого тела. Несколько быстрых линий вдоль позвоночника, три для железной дороги, четыре для станции позади, пунктир – движущийся паровоз. Она выводит все линии сквозь пелену перед глазами, не замечая свисающие и уже вымазавшиеся в чёрный цвет кончики своих бледно-жёлтых волос. Она восторженно дышит, закрашивая родинки на спине мужчины, сдавленно смеётся, прорисовывая контуры движущейся фигуры. Когда из слабо освещённого последнего окна вагона на неё засмотрелось лицо человека, девушка облегчённо выдохнула и откинулась на спинку дивана. «Закончила», - это слово показалось ей смехотворным и слишком резким. Тяжело вздымалась её грудь. - И что ты там нараскрашивала? - эхом раздался вопрос. Всё ещё сидя с закрытыми глазами, художница зарылась измазанными пальцами в копну каштановых волос мужчины. Он довольно заурчал. Приподнявшись на локтях, он посмотрел на девушку, подался головой к её оголённому животу и поцеловал его. - Хм? – спросила художница, всматриваясь в белый потолок. – Как давно ты не спишь? - Вся комната провонялась твоими фломастерами, как здесь уснуть? – улыбнулся он и попытался сесть. Девушка рукой уложила его обратно. - Не вставай. Не высохло ещё. Мужчина перехватил её измазанную маркером руку и притянул к лицу. - Какой ужас… - наигранно возмутился он и коснулся губами кончика её указательного пальца. Девушка опять задумалась, а после вспыхнула. - Что ты делаешь?! – закричала она, выдёргивая свою руку. Мужчина резко поднялся на руках и бросился на раскрасневшуюся художницу. – Уйди, уйди! – заливалась она смехом, пока он пытался её поцеловать. Три секунды – и он лежит спиной на диване, прижимая её к себе, вырывающуюся и возмущающуюся. Строптивость девушки утихомирилась, когда руки от напряжения повисли с дивана. - Ты испортил обивку дивана и мой рисунок, - устало констатировала факт художница.- Час назад ты сжёг наш завтрак. Сегодня ты человек-бедствие, - с тяжёлым выдохом она опустила голову ему на грудь. – День даже не успел начаться. - Да, ты права… - непривычно томно произнёс мужчина. Через секунду девушка почувствовала нечто холодное на спине. - Дурак! – вырвалось у неё, но мужчина заглушил её надрывный крик. *** Перед зеркалом в ванной стояли двое: мужчина с большими цветами на щёках и лбу, исписанными иероглифами плечами и шеей, и девушка, лицо которой полностью было закрашено черным цветом, за исключением некоторых зон, от чего она походила больше на живой скелет. Остальное тело было вдоль и поперёк рассечено кривыми линиями. - Это смываемо? – спросил он, растягивая щёки. Художница посмотрела на него из-под лба. - Только с кожей разве что, - равнодушно ответила она, собирая сбитые волосы в хвост. - Что у меня должно было быть на спине? – опять задался вопросом мужчина, внимательно осматривая себя в пол-оборота. - Сфинкс и прилегающие к нему пирамиды, - без зазрения совести солгала она и принялась усиленно умываться. - В следующий раз нарисуй мне его на груди. - Ладно. Оба отправились в душ. Смывать свой маленький позор.