«Привет, меня зовут Джерард Уэй, и я неблагодарная тварь. По крайней мере, так часто любит повторять моя мать».
Не самое лучшее начало, да? Говорят, что если описать все свои проблемы на бумаге, выплеснуть накопившиеся эмоции, всю свою боль, то тебе обязательно станет легче. А еще говорят, что жизнь прекрасна и мечты со временем становятся явью. Сейчас мой мир похож на гигантскую мозаику, элементы которой перемешались, и я затерялся среди тысячи остальных таких же крошечных фрагментов. Почему я не могу быть, как все? Жить самой обычной жизнью. Почему несовершенство этого мира причиняет мне столько боли? Ведь живут же остальные как-то: учатся, заводят семьи, а потом пытаются убедить остальной мир в их абсолютном счастье. И неважно, что каждый вечер, жена мысленно проклинает мужа и детей, которым нужно готовить ужин, а она слишком устала. А муж, пришедший с работы, злится, что дела идут не так, как хотелось бы, что, возможно, зарплату снова задержат, и нужно как-то продержаться до следующего месяца, а тут еще и надоедливые дети с женой, которая только и знает, что постоянно упрекать его во всем и вся. Как они могут так жить? Это же существование. Конечно, где-то может и есть другие семьи, вот только он их не встречал. Его родители — не исключение. Скандалы, которым, кажется, никогда не будет конца, мамины слезы, постоянное пьянство отца. Хотя раньше, когда еще была жива бабушка, всё было совсем не так. Все действительно были счастливы, или, может, просто Джерард был слишком маленьким, чтобы заметить фальшь в их словах и улыбках. В любом случае, раньше ему не приходилось решать все проблемы самому, он был не один. Он знал, что если что-то случится, он всегда может прибежать к бабушке, такой теплой и уютной, а та всегда найдет слова, чтобы его утешить и споет любимую песню, а затем они пойдут есть вкусные кексы. А еще был Фрэнк. (Когда всё пошло не так?) При упоминании его имени сердце болезненно сжимается. В памяти всплывает образ вечно улыбающегося мальчика со смешными волосами, вечно торчащими в разные стороны, а еще он носил дурацкий малиновый галстук и был самым замечательным другом во всем белом свете. Теперь всё совсем по-другому. Он остался один в этом безумном мире, потерянный, отчаявшийся, потерявший надежду на светлое будущее, и никому не было до этого дела, все были слишком заняты собой. Когда это началось? Когда весь мир стал казаться тусклым и серым, утратил свои краски? Когда родители перестали интересоваться его делами? Когда отец стал избивать его и маму? Когда она стала плакать по ночам и срываться днем на нем, Джерарде? Каждый день похож на предыдущий. Он просыпается от криков родителей посреди ночи, а потом не может уснуть до утра. Затем, не выспавшийся, с синяками под глазами и мыслями о самоубийстве в больной голове, идет в школу, где старается быть самым веселым, чтобы никто никогда не узнал, насколько ему плохо и одиноко, а все верят. И никто даже не догадывается, что когда он вернется домой, мама снова закатит истерику из-за кого-то пустяка наподобие невымытой чашки или необутых тапочек. Какая в сущности глупость, кричать из-за каких-то дурацких чашек и тапочек. Потом окажется, что отец несколько часов, как должен был вернуться домой, но его всё еще нет, а мама нервничает. Он приходит, когда стрелки часов показывают девять вечера, пьяный, грязный и злой. Они начинают ругаться, он выходит из себя, круша всё вокруг, а когда и этого становится мало, переходит на маму, или на Джерарда, если он оказывается поблизости. Вообще, его мать — странная женщина. Она уже совсем не любит этого человека, но продолжает жить с ним, не смотря ни на что. Иногда Джерарду начинает казаться, что ей всё это доставляет какое-то извращенное удовольствие, иначе она бы уже давно ушла от него. Либо она просто трусиха. Боится остаться одна, боится начать принимать решения самостоятельно, боится жить. Это у них семейное. Трусость. Разница только в том, что она позволяет отцу причинять ей вред, Джерард же предпочитает уничтожать себя сам. Днем, в школе, перед знакомыми он строит веселого паренька, у которого всё всегда хорошо, которому абсолютно наплевать на проблемы, а потом приходит домой, запирается в ванной и режет руки лезвием бритвы, кусая губы до крови, задыхаясь в безмолвном крике, потому что реальность слишком жестока, а он слишком слаб. Всего лишь маленький мальчик, вынужденный быстро взрослеть и справляться со всеми проблемами самостоятельно. Это не попытки суицида, это всего лишь способ избавиться от душевной боли, которая порой становится просто невыносимой. Он ведь слишком трус, чтобы убить себя. Трусость-это семейное. Когда-то у него был самый лучший друг на свете, со смешной прической и дурацким малиновым галстуком, который всегда приходил на помощь, выслушивал его проблемы, поддерживал, а иногда просто обнимал, и тогда весь мир не казался таким уж серым и приобретал на несколько секунд, казавшимися ему вечностью, яркие краски. И Джерард бессовестно пользовался его добротой, прибегая плакаться ему в жилетку, утопая в жалости к себе. А потом самый лучший друг на свете признался ему в любви, и Джерард струсил. Трусость — главная его черта. Каждый вечер мама говорила, что обязательно разведется с отцом, что у них всё будет хорошо, а он сначала даже верил. Наивный. А потом он стал прогуливать школу, много курить и всё чаще запираться в ванной. Однажды он проснулся раньше обычного и обнаружил в своей комнате папу, копающегося в его вещах и ищущего деньги, потому что свои он уже пропил, а мать была на работе. А когда Джерард спросил, что он делает, отец ответил, что просто искал ручку, а затем велел спать дальше и даже разрешил не идти в школу. Это было обиднее всего. Впервые за многие месяцы он не кричал на него, не бил, а ласково обращался только потому, что ему нужны были деньги на чертову выпивку. В тот вечер Фрэнк поцеловал его. Это не было чем-то романтичным. Просто Джерард бился в истерике, а он пытался помочь. Как всегда. Мальчик со смешной прической и малиновым галстуком в очередной раз подставил свое плечо, не дав упасть в эту пропасть окончательно. Родители узнали о его прогулах в школе, и впервые они не ругались друг с другом. Отец тогда едва не забил его до смерти, а мама просто сидела в зале, смотрела какой-то глупый сериал, делая вид, что ничего не происходит. А затем Джерард узнал, что Фрэнка сбила машина. Несчастный случай. Никто больше не придет на помощь, никто больше не обнимет и не скажет, что всё хорошо, что они обязательно выберутся из этого дерьма и будут счастливы. Каждый день похож на предыдущий. Джерард просыпается от криков матери о том, что он неблагодарная тварь, на которую она потратила всю свою жизнь, отец снова приходит с работы пьяный. Снова скандал. Снова мама плачет и клянется сама себе, что разведется с ним и жизнь наладится. А Джерард знает, что этого никогда не будет, ведь она слишком труслива, чтобы начать жить по-новому, слишком зависима от него. Он не плакал, не пытался сбежать из дома или убить себя, он просто приходил из школы и закрывался в ванной. Потому что он слишком слаб, чтобы справиться со всем этим самостоятельно. Трусость — это у них семейное. Мир похож на гигантскую мозаику, где у каждого в ней есть своё место, но если хоть один фрагмент потеряется, картинка никогда не сложится.«Знаете, когда-то у меня был самый замечательный друг на свете, со смешной прической и дурацким малиновым галстуком, а потом его не стало, и мой мир окончательно рухнул».