Где нас нет

Парни бойко двигались по сцене, срывая бесконечные овации. И это было ахуительно. Казалось, они сейчас взорвутся от нескончаемой энергии которую они передавали фанатам, и которая рикошетом возвращалась от них же к ребятам. Кажется, Окси сейчас хватит мандраж. А ведь он ещё должен представить новую песню Охры, который просто с ума сходил от волнения. Сходил с ума от волнения он всегда, даже когда ему приходилось просто скакать позади Мирона, изредка перехватывая на себя инициативу. Но сейчас, когда он знал, что ему вот-вот предстоит стоять на этой сцене почти в одиночку и только иногда видеть перед собой помогающего Мирона, Ваня был взволнован не на шутку. Серьёзно. Он действительно норовил потерять сознание от волнения. Небольшая неполадка со звуком, приходится прерваться. Мирон нервно подглядывает в сторону Порчи, который пытается разобраться в проводах. Ваня на ватных ногах идёт к другу, начиная помогать. Такая ситуация у них не впервой, так что они знают, что делать. Развязанный язык Мирона всегда выручал их в непонятных ситуациях. Секунду соображая, Мирон поднёс к губам микрофон: — И да, вот сейчас лично от меня, Порчи и Вани…ой, «Вани»…  Мирон резко затыкается и молчит. Молчит, как показалось ему самому, очень долго. Держа в руках мокрое полотенце, бутылку воды, чувствуя как изнутри его медленно прожигает чувство смущения и неловкости. Ваня же, который в это время помогал неряхе Дарио разобраться с непослушными проводами, так же замер на месте, слыша удары собственного сердца. Его как будто без предупреждения окатили ледяной водой, так он себя чувствовал. Порчи непонимающе уставился на Мирона, тихо произнося: — Ой, мудилааан. Мирон глубоко вздохнул.  — Но ведь похуй уже, да?  Фёдоров спросил это, скорее чтобы понять масштабы пиздеца который его ожидает, или же масштабы вселенской обиды Евстигнеева на него, чем для атмосферности зала. Фанаты загудели. Всё. Теперь всеобщая догадка о том, что Охра — это Рудбой, официально подтверждена. Причём кто бы мог подумать, подтверждена Мироном. Пиздец, блять. Ваня кивает, забившись в свой закуточек, но Мирон жопой своей чувствует, что ему не похуй. Он где-то на подсознательном уровне чувствовал, что Ваня смотрит на него хмуро и агрессивно. Узнать это наверняка было невозможно за тусклым освещением, мерцанием софитов и наконец, скрывающей лицо маской друга. Порчи по-прежнему хмурился и качал головой, слегка тряся Ваню за плечо, чтобы тот наконец пришёл в себя. Мирон уже было дёрнулся в сторону Вани, но тот резко воткнул усилитель в разъём, кивая Порчи чтобы тот врубил музыку. - Это точно пиздец, — пронеслось где-то в голове у Мирона. *** Хмурясь и не поднимая ни на кого глаз, Ваня молча собирал свои вещи по гримёрке. — Ребят, поторапливаемся. Поезд до Москвы отправляется ровно через два часа, а с дорогой до вокзала - это вообще пиздец! — как всегда суетясь над ребятами, как пчёлка над сотами, "летал" по тесному помещению Мамай, поторапливая парней. Но все, (как и всегда впрочем), собирались в своём темпе и даже не пытались ускориться. — Я серьёзно, блять, говорю! Мы просто опоздаем нахуй! — не унимался Илья. Порчи устало и не грубо оттолкнул Мамая от двери ведущей на выход. Илья, матерясь себе под нос, последовал за португальцем. — Ты забыл, — стараясь чтобы голос звучал как можно более буднично, произносит Мирон, подавая Ване его зарядку от айфона. Тот лишь кивает, принимая провод.  — Мы можем поговорить?  Мирон слегка удерживает Ваню за запястье, заглядывая ему в глаза. Ваня в ответ лишь хмурится. — Парни, я всё понимаю, но потом будете выяснять свои отношения, мы сейчас опоздаем на поезд и тупо будем ночевать на вокзале! — снова прервал их Илья, оглядываясь на ребят у выхода. — Подожди… Мирон попытался удержать двинувшего навстречу к Илье Ваню. — Тебе сказали - опоздаем, — вырывая руку из Мироновых тисков, заключил Иван. *** — Вот хоть хуём по башке, а я не понимаю, как ты ешь это дерьмо , — брезгливо отодвигая от себя тарелку с Роллтоном, говорит Мирон Виере, который в отличие от своих друзей всегда уплетал лапшу быстрого приготовления за обе щеки. Порчи лишь что-то мычит в ответ, пытаясь засунуть полную вилку Ване в рот. Ваня начинает смеяться, отпихивая друга, но, не рассчитав силу, шмякает мокрую лапшу прямо на пол. — Бля-я-я, — морщась, констатировал Ваня, наконец отпуская умирающего от смеха Дарио. Его заразительный смех перешёл на всё купе, и через секунду все уже угарали над лапшой, валявшейся на полу. Мирон уже было возрадовался, что Евстигнеев отошёл, но нет. Как только парни смеясь, встретились взглядом, вся Ванина улыбка превратилась в злобно сжатые губы, и он снова стал хмурым, как грозовая туча. Мирона неприятно кольнул сей факт. — Вань, а сейчас мы можем поговорить? - тон получился каким-то чересчур строгим. — А смысл? — поднимая на Мирона глаза, произносит Ваня. И это фраза настолько Евстигнеевская, что Мирон невольно усмехается. — Пойдём, — поднимаясь на ноги и слегка задевая Ваню за плечо, просит Мирон. Ваня, сдаваясь, тоже последовал за Фёдоровым. — Если он тебя убьёт, я забираю себе твою рубашку с NBA, — кричит вдогонку Илья, ловя в свою сторону фак Мирона и начиная заливаться смехом, который в свою очередь поддержал и Порчи. Ваня облокачивается на слегка поддувающее окно и смотрит куда угодно, только не на Мирона. Дверцы купе, которые изредка открываясь хлопали, приносили в эту затянувшуюся тишину между Ваней и Мироном хоть какое-то оживление. Тусклое освещение и красный ковёр вдоль вагона, создавали какой-то непонятный уют, и это всегда нравилось Евстигнееву. Но сейчас, думать о коврах у Вани не получалось, даже если бы он очень захотел. Внезапно он осознал, что крутит в руках первое, что ему попалось под руку на столе — белый маркер. Когда волнуешься всегда нужно занять чем-то свои руки. — Можешь, пожалуйста, объяснить, почему для тебя это так важно?  Мирон поднял на Ваню взгляд, а он только лишь опустил голову. Он и сам не особо понимал почему хочет, чтобы никто не знал, что Охра — это Ваня. Наверное он боялся, что с этим вся его популярность уйдёт. Не будет какой-то загадки, интриги. Все потеряют к нему интерес. Да и потом, он был убеждён, что его собственная внешность не особо подходит под такого дерзкого персонажа. Многочисленные комплексы тоже помогали ему лишний раз убедиться в этом. Но не рассказывать же это всё Мирону? А если не Мирону, то кому? Фёдоров глубоко вздохнул. — Можешь не говорить. Но я хочу, чтобы ты знал. Мирон сделал шаг вперёд к Ване, а Евстигнеев уже понимал, чем всё это закончится. Мирон как всегда "оннет" свой режим красноречия, и Евстигнеев благополучно растает под его речами, как и все остальные люди, с которыми он разговаривает. Но когда Мирон начал говорить, Ваня понял, что он не пытается льстить или ублажить его. Он часто запинался, делал паузы, и от осознания этого, маркер закрутился в руках Ивана ещё быстрее. — Ты должен понять, что все всё равно любят тебя. Кем бы ты не был: Охрой, Рудбоем, да хоть канцлером Нигерии, ты навсегда останешься Ваней. Нашим Ваней. От того, что все узнали твоё имя, ничего не изменится. Ты остаёшься таким же ахуенным, с этими татухами, чёрным юмором и блядской впечатлительностью. Мы правда любим тебя, Вань. Я люблю. - Мирон, выдыхая, поддался вперёд, соприкасая их лбы, слегка хмурясь от накатывающих эмоций. Ваня сжал в руке свой маркер, пытаясь не выдать дрожь в коленях и не тянуться слишком ощутимо к губам Мира. Янович слегка прикрыл глаза, и это всё происходило скорее чисто рефлекторно и также и продолжилось бы, если бы не звонок. — Блядский телефон, — усмехаясь и запуская руку в Ванины волосы, каким-то вдруг ставшим высоким голосом, выдохнул Мир. Бросив последний взгляд на Ванины губы и лишний раз прикрыв глаза прогладившись по Ваниному лбу своим, он отстранился, отходя от Вани дабы не дрожал голос и не приходилось сбиваться с мыслей при взгляде на него. А Ваня, догадавшись, что сейчас сдохнет если не сделает то, что всегда делал когда волновался или злился, открыл маркер. И плевать, что это будет считаться вандализмом. Он обернулся к окну, быстро начиная рисовать улыбку своего персонажа, с каждым соприкосновением грифеля с холодным стеклом, успокаиваясь всё больше. Но услышав, что Мирон что-то коротко бросив собеседнику на том конце провода отключился, волнение накатило с новой силой. Он закрыл маркер, пытаясь засунуть его в карман, но из-за трясущихся рук ничего не получалось. Мирон вернулся на своё место визави Вани. Телефонный звонок абсолютно точно испортил этот волшебный момент, и как возобновить его снова, Мирон не особо понимал. — И да…запомни ещё кое-что… Но возобновлять его специально и не пришлось, как только парни снова оказались рядом, то почувствовали манящее притяжение друг к другу. Мирон снова дотронулся до Ваниной щеки, оказавшись неприлично близко.  — У тебя прекрасное имя, — из-за внезапно севшего голоса, эту фразу получилось сказать полу-шёпотом, что звучало слишком приторно. Ваня закусив губу, крепко обнял друга, прижимая к себе. Это прекрасно, когда есть человек который понимает тебя даже без слов. А понимает, потому что знает как себя самого. — Спасибо тебе. — Знаешь… — слегка отстранившись, произнёс Мирон, — Кажется, Мамаю всё-таки достанется моя рубашка… И прежде чем до Вани дошёл смысл сказанного, Мир притянул его к себе и нежно поцеловал. Но он даже и не подозревал. Не подозревал, что настолько «не достанется». Как только Мироновы губы накрыли Ванины, он шумно втянув в себя воздух, ответил. Причём ответил гораздо смелее, чем Мирон - он пустил в ход руки, нежно обвивая ими шею Мирона. Мирон аккуратно прошёлся языком по нижней губе Евстигнеева и еле сдержал одновременно стон и усмешку, когда Ваня сразу же, очень ощутимо углубил поцелуй. Мирон обхватив Ваню за талию, притянул его ещё ближе к себе. Тишину разрывали только равномерный стук колёс, и редкие причмокивания и стоны срывающееся с губ парней. Но когда Мирон внезапно как с цепи сорвавшись, почти грубо впечатал Ваню в окно, навалившись на него всем телом, Ваня окончательно обмяк, случайно выпустив из руки белый маркер, который он до этого так мужественно удерживал. Падающий предмет несомненно вызвал шум. Мирон нехотя отстранился. — Что это? — выдохнул он, приоткрывая припухшие губы. Ваня медленно нагнулся за маркером, который в душе проклинал самыми непристойными словами, которые только лезли на ум. Мирон, увидев, что стало причиной их «перерыва», непонимающе усмехнулся. Потом снова потянулся к Ваниным губам, пока не заметил, что творилось за его спиной. Он аккуратно отодвинул Ваню в сторону. Секунды две он вглядывался в белые улыбки на окне, затем посмотрел на Ваню, и искорки дичайшего восторга забегали у него в глазах. — Это же гениально! — отбирая у Вани маркер и по-прежнему светясь, произнёс Мирон. Ваня не понимающе обернулся на стекло, но вздрогнул, почувствовав как пухлые губы коснулись его шеи. Ваня продолжил смотреть на белую большую улыбку перед собой, которая теперь являлась повторением его собственной. *** — Я решил! — уверено заявил Ваня парням, которые находились в полудрёме. — Решил каким способом будешь убивать Мирона? — попытался пошутить Илья. — Я сниму в Москве свою маску! — проигнорировав, гордо воскликнул Ваня. Порчи и Илья удивлённо переглянулись. — Тебе уже хватит. — Он серьёзно, — строго бросил Мирон. - А ещё, у нас есть просто гениальная идея для клипа! - отбросив строгий тон и вмиг повеселев, произнёс Мирон, демонстративно покрутив в руке Ванин маркер. Оба сначала секунд десять с непониманием смотрели на Мирона, затем озарились улыбками. — Мирон, блять. Куда ты дел нашего Ваню, отвечай?! — Куда не знаю, но сейчас он точно не с нами… — робко улыбнувшись ответил Мирон, сплетая под столом их пальцы.