▲ ▲ ▲
Добравшись до стойки, Хенджин устраивается на неудобном стуле и первым делом заказывает себе пинаколаду. Бармен смотрит на него с подозрением – Хенджину и без того довольно неуютно – но Баккарди с кокосовым ликером все-таки достает. На сцене дергаются будущие звезды мировой рок-сцены, – по крайней мере, именно так гласит листовка, которую всучили Хенджину на входе – а перед ней – разгоряченная толпа народу. По самым приблизительным меркам ни танцующим, ни выступающим не больше двадцати пяти. Хенджин размешивает коктейль трубочкой, ощущая все растущую неуверенность. Какого черта он тут забыл? Он даже не уверен, как обычно выглядят те, кто в таких местах завсегдатаи. По правую руку от него сидит по пояс голый пацан: вместо одежды – забитая татуировками кожа, на которой не проглядывается свободного места. По левую – женоподобное нечто в кислотно-розовой майке и бирюзовых штанах, выбеленная челка и неровно накрашенные губы. Хенджин вскидывает брови, заметив следы помады у паренька (не дай бог это девушка) на шее, и утыкается в свой коктейль обратно. В своем тонком черном свитере с подвеской и множеством браслетов на запястьях он точно выделяться не будет. Полуголый пацан сваливает на танцпол, прихватив с собой девицу, на которой одежды еще меньше, чем на нем; Хенджин брезгливо морщится, когда замечает выглядывающую из-под в лохмотья изодранной майки несвежую лямку лифчика. Почему он был так уверен, что сможет здесь кого-то… эм, подцепить? Я слишком стар для этого дерьма. Почему я вообще здесь? …потому что твоя история забита ссылками порносайтов и будни без секса тебя категорически не устраивают, бодро объясняет внутренний голос и советует заказать чего-нибудь покрепче. Хенджин сомневается между «В-52» и «Сексом на пляже» – ему нравятся цитрусовые, но произнести это название, блин, реально смущает (и это он собрался вечером снять мужчину. подцепить кого-то на крючок, ага), – но освободившееся место рядом занимают и – и у Хенджина кружится голова совсем как на приеме у дантиста, когда ему давали подышать закисью азота. Мистер-охуенные-плечи, разваливается рядом с ним, заводит непринужденный треп с барменом, тот наливает ему, кажется, коньяку. Когда здоровяк скидывает куртку, Хенджин присвистывает про себя. Мистер-охуенные-плечи-руки-и-грудь решительно приближается к отметке «слишком во вкусе Хенджина». Хенджин заказывает себе пиво; у него подозрительно быстро стучит сердце и совсем немножечко шумит в голове. Твою мать. /2/▲ ▲ ▲
Ничего не делай. Допей свое пиво, вызови такси и сматывайся домой. Ничего не говори. Даже и не думай. Хенджин все-таки вздрагивает, когда здоровяк, повернувшись, тесно прижимается к нему бедром. Бедра у него, кстати, тоже совершенно охуенные. Он же не напился настолько, чтобы просто пригласить его к себе и провести славную ночку. Сексуальное возбуждение вспыхнуло, как пожар, щедро подпитываемое мыслями о том, что своя правая рука и подаренный последним любовником черное дилдо (Хенджин пользовался им всего пару раз, ему было невероятно стыдно и грязно, за то, что он делает… но ему понравилось – настолько, что он был бы не против повторить это с кем-нибудь еще, например) ему, мягко говоря, надоели. Черт, он совсем забыл, как заводятся случайные связи. А вдруг здоровяк – натурал? Пусть он окажется геем, пожалуйста. Или бисексуалом. Или кем-то, у кого встанет на Хенджина. П о ж а л у й с т а. Отказа Хенджин не переживет. – Я заметил, ты оглядываешься. Тебе что-то нравится? Хенджин не сразу заметил, что здоровяк обращается к нему. Ему приходится вдохнуть пару раз, чтобы нормально ответить. Какой охуенный голос. Охуенно низкий пробирающий голос. Вау. Хенджин не находится, что ответить, кроме: – Все. Здоровяк ухмыляется.▲ ▲ ▲
Его зовут Чандже и он сегодня один – это все, что успевает выяснить Хенджин до того, как Чандже утаскивает его за собой на танцпол. И даже если в какой-то степени Хенджин чувствует себя неловко (Чандже, ожидаемо для человека таких габаритов, двигается не очень грациозно, а Хенджин все еще слишком стар для этого дерьма), то вся неловкость вытесняется нахрен, когда Чандже по-хозяйски закидывает Джину руку на плечи. У Чандже большие, классные руки. Абсолютно во вкусе Хенджина. Интересно, что Чандже умеет делать этими своими классными большими руками. Разумеется, Хенджин не думает о чем-то неприличном. О господи, разумеется, он думает обо всех неприличностях на свете одновременно. В любом случае, натурал вряд ли бы отреагировал на предложение потанцевать нормально – тем более на предложение от Хенджина, который себя оценивает где-то между «немного ниже, чем неплохо» и «все очень, очень плохо». У него давно не было мужчины и он чертовски неуверен в себе, а Чандже нагло улыбается, нагло обнимает Хенджина за плечи и нагло лапает за бедра. Достаточно нагло, чтобы приятное сексуальное возбуждение переросло во вполне ощутимый стояк. Который Чандже явно замечает, когда прижимает Хенджина, защищая от вдрызг обдолбанного дергающегося подростка, к себе. – Может, прогуляемся? – низко шепчет Чандже Хенджину; его голос посылает по хенджиновой спине целый табун мурашек. Хенджин кивает. Если бы Чандже сейчас попросил его отрезать правую руку, Хенджин не задумываясь бы согласился. Твою мать. /3/▲ ▲ ▲
Ветер приятно остужает разгоряченную после душного закрытого пространства кожу. В переулке за клубом пустынно, долетают только отзвуки гремящей музыки. Хенджин приваливается к стене – не то чтобы он устал, но у него совсем немного дрожат ноги. И когда Чандже разводит его бедра коленом, прижимаясь своим, лучше ни черта не становится. Как подросток, не желающий скрывать свое желание (которым Хенджин себя сейчас и чувствует. словно ему опять 17. господи, вау). Давно Хенджин не был так возбужден. Чандже целуется слишком классно. Трогает слишком напористо. Достаточно, чтобы Хенджин почти забыл, что они вообще-то на улице и глухо постанывал в плечо Чандже. (Ему все еще самую малость неловко.) Губы Чандже на шее Хенджина – он сильно стукается о стену затылком и сжимает куртку Чандже пальцами. Хенджину серьезно приходится напоминать себе, что ему нужно дышать. Чандже буквально вжимает его в стену, целует, трется, гладит – его охуенные большие руки везде, и это здорово. Его раздувшийся член давит Хенджину на бедро. Господи боже мой, господи боже ж ты мой. Когда рука Чандже оказывается на ремне Хенджина, тот пытается (ха-ха) удержать его запястья. Чандже смотрит на него с легким недоумением. Хенджин прячет глаза. Он хочет Чандже настолько сильно, что готов отдаться ему прямо сейчас – но он все еще настолько стыдлив, что не готов трахаться с охуенным Чандже в какой-то подворотне. – Не здесь, Чандже. – Хенджин обводит рукой переулок и кучи мусора на асфальте; у него настолько сбито дыхание, что кажется, он задыхается. – Не так. Чандже медлит пару мгновений (за это время Хенджин проклинает все на свете и глубоко в этом раскаивается) и, кивнув, вызывает такси. Во время разговора с оператором Хенджин закусывает собственный кулак, потому что рука Чандже на его вздувшейся ширинке и – Твою мать. Твою же ж гребанную мать. /4/▲ ▲ ▲
Сходство Хенджина с семнадцатилетним подростком достигает апогея, когда за ними закрывается лифт. Чандже лезет ему в штаны, гладит член, сжимает яйца, второй рукой упираясь в стену у головы Хенджина. Хенджин цепляется за Чандже так отчаянно, что тому наверняка больно; у него нет сил даже стонать – только жадно дышать открытым ртом, и слава богу его хватает на то, чтобы стукнуть на кнопку первого этажа, когда лифт останавливается, потому что Чандже останавливаться явно не собирается. Они проезжаются от первого до последнего этажа трижды – и Хенджин кончает себе в трусы. Чандже выглядит самым довольным и самым наглым котом в мире.▲ ▲ ▲
Поскольку они все равно начали немного раньше, чем планировал Хенджин, то терять ему совершенно нечего. Стыдиться, после того как он кончил себе в штаны, тоже. Он придавливает Чандже к стене в своей прихожей и опускается перед ним на колени. Чандже совершенно охуенно стонет своим низким голосом. Но его ладонь в волосах Хенджина, побуждающая, направляющая – это в миллион раз круче. Один–один.▲ ▲ ▲
От Чандже пахнет кожей и чем-то пряным, мускусным – Хенджин с удовольствием зарывается ему носом в шею, игнорируя насмешливые комментарии про «хватит нюхать меня, извращенец». Судя по тому, что Чандже очень оживленно реагирует на найденное в коробке со смазкой дилдо, кто еще из них тут извращенец. Судя по тому, как вголос стонет Хенджин от того, что Чандже с ним делает, извращенец тут все-таки он. Судя по тому, что у него встает опять от того, как Чандже тянет ему на ухо (блять, этот голос) «детка», засовывая в него четыре пальца сразу, Хенджин дважды извращенец.▲ ▲ ▲
– Детка, мне правда нужно отдохнуть, – голос Чандже после секса хрипловатый и еще более низкий, и это что-то на грани фантастики. Хенджин вырисовывает круги на его влажной спине; ему хочется то ли мурлыкать сытым котом, то ли еще. Чандже потягивается; его мышцы спины напрягаются и красиво ходят под кожей. Кажется, еще Хенджин хочет больше.▲ ▲ ▲
Никаких обязательств, никаких номеров, никакой информации больше той, что они успели друг о друге узнать. Не то чтобы Хенджин в восторге от этих негласных правил – но Чандже остается с ним до утра и это круто.▲ ▲ ▲
Спустя четыре дня Хенджин может садиться, совсем не морщась, и он немного жалеет об этих правилах. Спустя неделю и пять отвергнутых один за другим гейских порнороликов (Хенджин совершенно неспециально выбирает те, где актив – широкоплечий, крупный мужчина с низким голосом… ну да, совсем неспециально) Хенджин жалеет очень сильно. Спустя две недели он вытаскивает из шкафа белую алкоголичку, которую не надевал, кажется, со времен универа, и драные черные скинни, которые не надевал еще дольше, и едет в клуб. Тот самый. Он мается у барной стойки около часа, выбирая коктейли по принципу «чем смешнее название – тем лучше». Его одолевает отчаяние. Бармен приносит ему что-то сладкое и ядовито-розовое. Хенджин приподнимает брови. – Я этого не заказывал. – Это подарок, – бармен ухмыляется так, как может ухмыляться человек, который знает твои самые грязные секреты. Хенджин тушуется; он немного пьян, но от этого еще более неловко, и разочарован – а это вообще пиздец. Попробовать розовую хрень кажется ему не самым худшим в сложившейся ситуации, но подаренный неизвестным доброжелателем коктейль едва ли не оказывается у Хенджина на джинсах. – В следующий раз тебе будет проще позвонить, детка, чтобы не переться ради меня в это ужасное место, – Чандже подходит неслышно, но обнимает за талию по-хозяйски – Хенджин сердится на него, но это слишком круто. Он разворачивается на стуле и трется о Чандже бедром. – Буду признателен.▲ ▲ ▲
Хенджин долго смотрит на контакт в телефоне и долго сомневается. Откровенно говоря, ему просто стыдно позвонить Чандже и попросить о сексе. (А засовывать в себя нежно-сиреневый дилдо – Чандже подарил ему новый – было совсем не стыдно.) Чандже спасает его тем, что под вечер звонит сам.▲ ▲ ▲
– Хэй, детка, просто уточни: сколько раз я должен тебя выебать? Хенджин краснеет; он ощущает, как краска приливает к щекам, и пинает Чандже ногой. Чандже смеется и вскрывает презерватив зубами. Твою мать. /5/▲ ▲ ▲