***
Она не приняла его. А сначала не могла ведь нарадоваться внезапной, но такой желанной метаморфозе. Сердце её всё чаще билось от радости от исполнения такой невозможной мечты. Но позже начались странности: девушка зачем-то напоминала про забор на рубеже, всё больше отнекивалась от поездок - предлагала взамен сходить с Волком на рыбалку, норовила сорвать бант с шеи и прятала все пиджаки. Даже пару раз завела разговор о детях, о чём раньше даже и упоминать нельзя было при ней. А однажды она начала бояться его. Василиса больше не оставалась с ним наедине, не разговаривала долго, не смотрела в глаза, а если и случайно выпадало так, то взгляд был настороженный и даже испуганный. Последней нитью было повидло. Вся иллюзия счастья заключалась в ежедневном употреблении малиновой сладости. Пал позволял есть только немного: недостаточно, чтобы стать безмозглой куклой, но вполне хватит, чтобы видеть прекрасные грёзы. Однако царевна не зря слыла умной девушкой: даже с мозгами, полными сахара, она смекнула о чудесных свойствах повидла. Царевна хитро увиливала от порций и в один день прозрела. Словно очнувшись ото сна, она рвала и метала. Ни о каких уговорах не могло быть и речи – разгорячённая девушка просто ненавидела этого человека. - Где мой муж?! – словно сумасшедшая, она требовала лишь одно. - Василисушка, у тебя теперь новый муж. А тот Иван исчез навсегда. – от нескольких часов сплошной ругани болела голова. Сложно сохранять спокойствие, когда на тебя, казалось, вот-вот нападёт эта дикая кошка. - Верни его обратно! - почти взвыла девушка. Неправильность и хаотичность всего происходящего сводили её с ума. Конец. Полный разрыв. Он окончательно потерял её. Уже ничего не вернуть. Наверное, он должен был чувствовать печаль, но ничего подобного не случилось. Значит, не любил по-настоящему. “Какая жалость”, - он выдал один-единственный вздох, только и всего. Был отдан строгий приказ запереть Василису в комнате и насильно скармливать повидло. Через несколько дней такого рациона девушка уже не могла ничего возразить. С пустым влюблённым взглядом она следовала за Палычем по пятам, имея теперь лишь один смысл жизни. Тихим вечером, при безлунной ночи, на огромной кровати, она тихонько хихикала, а он нашептывал ей разные глупости на ухо. С детской радостью она рвалась к чужим устам. Он целовал лёгкую женскую руку с тонкими, идеальными для игры на пианино, пальцами. Посасывая кончик указательного, Пал подключил к делу язык. Удивлённый полувозбуждённый девичий вздох – и зубы резко сомкнулись на пальчике, остановленные лишь костью. Момент – и полпальца исчезло, осталась лишь открытая рана со стекающими каплями на белоснежной косточке. Она ничего не почувствовала. Да и не смогла бы. Всё тем же влюблённым взглядом окидывала девушка того, кто медленно убивал её. Он вгрызался в нежную кожу несопротивляющейся жертвы, сдирая её рваными кусками и окропляя всё вокруг кровью. Может, Пал Палыч не любил Василису, но она точно умела привлекать к себе людей. Даже сейчас он не хотел терять её так быстро. Уже весь воздух в комнате пропитался страшным запахом смерти, а Василиса цеплялась за жизнь. Слабеющая с каждой минутой девушка бросила мутный взгляд на склонившегося над ней мужчину. Что-то ей вдруг вспомнилось, в старой, чистой памяти, такое давнишнее, родное и тёплое: - Ванюша…- любимый, добрый, заботливый, простой парень, который всегда защитит её…Но на его губах мелькнула усмешка разочарования, и парень отрицательно качнул головой. Василиса просто похолодела от осознания происходящего. Брызнули горькие слёзы, девушка начала дёргаться от нахлынувшей мучительной агонии. Она бы оттолкнула демона, если бы у неё ещё были руки. Всхлипывая и хрипя, она в отчаянии качала головой. Последнее, что она почувствовала, был укус в шею и язык, проскальзывающий в горло.***
- Она была очень…хороша той ночью. – в голосе Палыча смешались злорадство, торжество и…некое разочарование. Иван чувствовал себя отвратительно. В глазах мелькнули слезинки. Он…он просто-напросто её съел! И тут бывший царевич будто прозрел. На полу и столе лежали изуродованные до неузнаваемости тела, их внутреннее содержимое было везде. Даже повидло, среди которого валялось мясо, стало больше красным, нежели розовым. Отвратительный запах, гуляющий по всему дворцу, шёл, несомненно, отсюда. Иван резко отвернулся, чтобы не видеть этого кошмара, подавив поднимающийся ком в горле. Последним вопросом являлись судьбы оставшихся. Потерев пальцами виски, парень громко и резко отчеканил: - Что с другими? - Кот живёт себе по-старому, Соловей и его большой друг на стройке работают, Волк всё гниёт в темнице. – Пал задумчиво приложил палец к длинному подбородку, словно напряжённо что-то вспоминая. - Ах, да, Виктор Алексеевич. – лицо исказила дьявольски злобная ухмылка. –Его голова лежит в мешке палача. Внутри Ивана всё кипело от ненависти. А в гневе он действительно был страшен. Не задумываясь, в слепой ярости, он набросился на стоявшего рядом человека. В этот момент он хотел убить его. По-настоящему убить. Задушить, пронзить копьём, разрубить мечом это мерзкое чудовище, зло, приносящее горе в дом! Огромные руки сжали тонкую бледную шею. Пал Палыч оказывал слабое сопротивление, вцепившись тонкими пальцами в запястья напавшему, пытаясь оттолкнуть его. Более физически сильный Ваня не только удержался, но и вовсе уложил Пала на лопатки на столе. Сипя, Пал смотрел, не прекращая улыбаться, в глаза Ивану. Две таких разных пары: страдальческие, печальные глаза цвета чистого неба и тёмные, цвета дерева, вечно прищуренные. Даже сейчас он выглядел ,как аристократ: невозмутимо, будто зная, что ему дозволено всё. “Почувствуй боль, испугайся, убери эту ужасную улыбку с лица! Отреагируй как-нибудь!” – мысленно кричал Иван, неистово сжимая чужую шею. В зал ворвался небольшой отряд богатырей в золотых кольчугах. Они мгновенно окружили парня, но тот никак не отреагировал. Только когда в руку вонзилось несколько острых копий, он рефлекторно опустил руки. Держась за горло и кашляя, Пал Палыч переводил дыхание. Наверняка останутся синяки. Адреналин всё ещё тёк по жилам, даря пьянящее чувство близкой опасности, риска. Он был не мазохистом, а скорее человеком, отвыкшим чувствовать. Наконец он стал реальным, настоящим живым человеком! Хочется вновь ощутить этот спектр эмоций и чувств смертных. И не важно, ласка это, удар или укус. Богатыри крепко держали злого бывшего царевича. - Да, жаль мне тебя. Но даже сейчас можно найти плюсы. – фальшиво утешающее обратился к нему Палыч. - Хочешь их узнать? Хочешь не знать больше горя? – он протянул Ивану стакан с ярко – розовым повидлом. Принять его означало поражение. Сдаться врагу позорно, лебезить перед преступником недостойно его доброго имени. Но в душе было так больно, пусто и...страшно? Волшебное повидло оказывало поразительный эффект, даря чувство абсолютного счастья. Неужели оно настолько забьёт ему голову, что Иван сможет видеть умерших? Отчаявшийся от горя парень залпом выпил содержимое стакана. Эффект не заставил долго себя ждать: лицо украсила глупая обалделая улыбка. Чуть позже, в полном одиночестве, Пал Палыч сидел на троне в центральном зале, с довольной улыбкой вертя в руках стакан с металлически серебристыми капельками на дне.