Cold rain

2-0.7 - Ты думаешь, что вот так просто подойдешь к нему и ни с того, ни с сего дашь в морду? – саркастично произнеся это, Сакамото изумленно приподнял одну бровь – Тебя не только не подпустят ни на миллиметр, но сразу же загребут обратно за решетку, уже на большее количество статей. Про твой побег ещё никто не забыл. Тора и сам знал это. В процессе обдумывания плана своей мести, он с отчаянием несколько раз постучался лбом о столешницу. Оставался довольно пресный вариант, предложенный его другом с кофейным цветом волос – выследить, отлупить, оставить в живых. - Копы конечно закопошатся, словно трупоеды в покойнике - продолжил Сага, хлебая большими глотками свой чай с лимоном. - Но раз они следят за ним, то прекрасно видят, чем он занимается? – внезапно дошло до Амано. Эта мысль встряхнула весь его разум – Копы пасут того парня, зная кто он? И пасут виновного для того, чтобы поймать невиновного? - Ты сбежал из тюрьмы, так что по любому уже виновен – отрезал Такаши, глядя на недоуменное лицо друга – Сначала тебя загребут, а уж потом станут разбираться. И не факт, что ты останешься в выигрыше. - Черт побери-и-и – Шинджи вновь уткнулся набитым лбом в столешницу и, закрывая затылок руками, тихо взвыл – Сколько граблей из ничего. - Вот тут то тебе и может пригодиться наш мальчишка. Кохара, до этого терпеливо моющий посуду после завтрака, оставил в покое скользкую тарелку и, мокрой рукой с остатками пены, убрал мешающую челку. - Я? - Уверен, что тебя не станут искать именно рядом с Торой, а посему ты можешь послужить неплохой…мм...приманкой. -Что?! – в утренней тишине, напоенной мягким светом, раздался громкий скрип отодвигаемого стула – Ты хочешь использовать Шо и подставить его под удар? Зеленые глаза тигра недобро заблестели, а губы поджались – верный признак едва сдерживаемой ярости. Но Сага попытался успокоить мужчину, беззащитно помахав перед собой ладонями. Он прекрасно понимал природу такого поведения. - Не волнуйся, Тора. Он всего лишь выманит твоего врага из укрытия. - Это как же?! – Амано даже не сразу ощутил, как на его плечо легла теплая ладонь юноши. Стараясь успокоить мужчину, Шо безмятежно улыбнулся. Мысли Сакамото были понятны до тошноты: парень должен был притвориться проститутом и всеми возможностями усыпить бдительность сутенера. Вывести того на улицу или, что более желательно, завести в какой-нибудь темный угол. - Я думаю, что Шо справится с этим – пристальный взгляд хозяина квартиры остановился на рыжем беглеце, который стоя за спиной Амано, слегка поглаживал его предплечье. То, что между ними происходило, Сага заметил уже давно, и препятствовать этому вовсе не собирался. Но в его голове зрела далекая, тусклая мысль, что их союз может стать чем-то грандиозно печальным в этой истории. Любовь всегда ослепляет и, шагая по тонкому лезвию как в их случае, они сильно рисковали оступиться. Рассвет ещё едва теплился где-то далеко на горизонте, неяркой розовеющей полосой, в то время как три усталых и не выспавшихся человека пробирались через узкие улочки по нарисованной схеме на выбранном из блокнота желтом листочке. Сага нарисовал схему сам, посредством навигатора, оставалось лишь узнать мелкие детали, недостающие для их плана. Потому, в общем-то, шатен и шел первым, следом за ним Амано и позади Кохара. Идти в настолько узком пространстве в ширину не представлялось возможным. - Само помещение клуба спрятано, так сказать – начал объяснять Такаши, и прежде чем они ступили на очередную улочку, зажатую кирпичными стенами высоких зданий, он остановил процессию – Вот и он. Куда смотреть Казумаса не понял сразу. Улочка уходила в такой же высокий тупик. И только повнимательнее приглядевшись, можно было обнаружить в конце тупика небольшой вход. Три каменных ступени, без всякой крыши или перил, спускались вниз к неприметной железной двери. Естественно это и было дверью клуба. - Теперь смотри – проговорил Такаши, расправляя свой схематичный набросок перед носом Шо. Сплетение нестройных линий на желтой бумаге складывалось в улицы. Такаши ткнул пальцем в их текущее местоположение и провел им же вдоль линии – от крестика, обозначающего клуб, до другого глухого переулка. Тора всё ещё был против этой затеи, но Шо каждый раз убеждал мужчину, что с ним ничего не случится. Судя по всему, юноше требовалось вывести их «жертву» отсюда, и попытаться зажать у стены, с которой их обоих не будет видно. Тора мог преспокойно прятаться в тени, на пожарной лестнице и наблюдать за ними до самого нужного момента. - Это будет дополнительный повод ненавидеть того парня – привел свой исчерпывающий аргумент шатен – Ну а в остальном, полагайся на свои силы и не забудь кожаные перчатки. Постаравшись скрыться как можно незаметней, они втроем наконец-таки оказались внутри обычного спального района. И Кохара решился всё же попросить о том, что не давало ему никакого покоя. Не смотря ни на что, Шинджи не стал бы ограничивать волю своего рыжего любовника. - Погулять по парку? Один? - Да – просто и без дальнейших объяснений ответил парень, на что Амано прокомментировал той же спокойной интонацией: - С ума сошел? Долго препираться не имело смысла, потому юноше пришлось рассказать о своём решении узнать своё прошлое получше. Шинджи выслушал его не прерывая, то и дело прикрывая голову капюшоном, который сдувался сильным ветром. - В конце концов, я имею право это знать – закончив тираду, Шо глубоко вздохнул, с трепетом в груди ожидая дальнейшего решения своего покровителя. Он понимал, что рискует не только своей свободой, но и свободой Торы и Саги, и всё же ждать больше не мог. - Я с тобой. Без пререканий – коротко отрезал мужчина, рефлекторно прихватив локоть Шо – Но если его там не будет, мы идем домой. Инвалида, ожидаемо, не было. Только предрассветный сумрак, рассеиваясь, рисовал четкие очертания оставшихся листьев и голых веток, растекающихся чернильными узорами прямо к безоблачным небесам. Парк спал, если к нему можно было применить это слово. Спал осенним сном, омытым дождями и обдуваемым холодным ветром. Листья под ногами были влажными, покрытыми алмазными капельками росы от растаявшего инея. Шо поднял голову вверх и выдохнул горячие клубы пара, наблюдая за тем, как он мгновенно растворяется в прозрачном воздухе. Его ноги уже слегка подмерзли на холодной скамейке, и сидеть ждать чего-то ещё он не видел смысла. Хлопнул себя ладонями по коленям, Амано неспешно поднялся и машинально подправил свой шарф. - Думаю, нам пора, Кохара. Придем сюда в другое время. Внезапно Шо понял, что не стоило ему так долго сидеть на ледяных досках скамьи. Нижняя часть живота отозвалась неприятной тяжестью, так что коленки на мгновение задрожали. Казу неловко ухватился за локоть своего спутника и тихо попросил: - Подожди здесь пару минут, Тора. Если обойти озеро на четверть диаметра, то среди гущи голых кустарников, торчащих из земли, будто черное пламя, можно было обнаружить невысокую постройку. Её юноша заприметил ещё с прошлого раза и сейчас даже был благодарен себе за внимательность. Туалетное помещение, выложенное белым кафелем, предназначалось для обоих полов. Но сейчас этот факт не волновал парня, не заметившего даже тихого хлопка входной дверью. Закончив свои дела, Кохара застегнулся и толкнул скрипящую дверь кабинки от себя. - Здравствуй, Кохара. Спокойный, будничный голос заставил Шо испуганно подскочить на месте. Хотя бы потому, что этот голос произнес его настоящее имя. Машинально приложив ладонь к своей груди, там, где ритмично частило сердце, рыжий уставился на того, кого собственно и искал. Манабу был один, все так же в своём громоздком кресле с кучей пледов на коленях и плечах. И его бледное, будто высеченное из камня лицо, выражало только благодатную невозмутимость, словно он встретил тут своего старого друга. Обнаружив, что дверь за спиной инвалида была заперта на щеколду, а в самом туалете, кроме них двоих, никого не наблюдалось, Шо отчаянно вжался поясницей в раковину, длинный ряд которых был сделан под широкой полосой зеркала. От яркого безжизненного света дневных ламп, его тревога ещё больше увеличивалась. - Ты… тот… - Я не вижу причин, по которым меня стоило бы бояться – наклонив черноволосую голову, Манабу искренне и радушно улыбнулся юноше – Кохара Казумаса. Как же я по тебе соскучился, Казу. Что сделает Тора, если Шо задержится тут? - Кто ты? – растерявшись, он задал самый банальный вопрос, получив не менее простой ответ. - Манабу. - Я помню. - Не похоже – брюнет подкатил поближе, шелестя колесами по старой плитке, в некоторых местах расколотой от сотен ног, прошедших здесь – Я Манабу. Мы с тобой живём вместе, а ты даже этого не помнишь? Что с тобой произошло? - Я-я-я… - растянул Кохара, решаясь соврать или ответить правду. У инвалидов ведь весьма обостренные чувства и они запросто могут отличить истину ото лжи. - Ладно… - расстроенно помассировав свои виски, Манабу вдохнул как можно глубже – Что-нибудь ещё ты помнишь? Или хотя бы как ты умудрился так удариться, что потерял память? - Я думаю это – немного подумав, юноша закончил – Думаю, это всё из-за того, что я упал. Возможно с крыши здания. Первым моим воспоминанием было то, что я лежу в переулке между зданиями и не могу пошевелиться от боли. - Вот как – Манабу скрестил перед собой пальцы рук, задумчиво повернув голову в сторону туалетных зеркал. Там отражался симпатичный профиль мальчишки, напоминающий совиный. Рыжая взъерошенная шевелюра слишком привлекала внимание, но в целом, этот парень был более красив внутри. И если бы не его обстоятельства, то он бы мог сиять ещё ярче. Получалось, Шо забыл всё. И это могло бы быть не так уж плохо, как посчитал инвалид. Это был невероятный шанс начать свою жизнь заново, и Манабу решил про себя всячески отгородить Казумасу от его призраков из прошлого. - Послушай, если Тора… - А! – очнувшись от раздумий, черноволосый осознал, что время идет, а они так и стоят на месте. Со смешком похлопав себя по коленям, Манабу обратился к своему бывшему сожителю, пристально вглядываясь в его черты. Ничего не изменилось внешне, но характер нынешнего мальчишки оставался для инвалида загадкой. От поведения прежнего Казумасы не осталось и следа. - Знаешь, я тоже подумал, что твой спутник станет волноваться о тебе. - А как ты так незаметно вошел? – ни с того, ни с сего ляпнул Шо, на что Манабу даже растерялся с ответом. - Ну-у… Я сначала хотел поговорить только с тобой. Без лишних глаз и ушей – он машинально вновь скрестил кончики пальцев. Как понял Казумаса, у него это вроде привычки в неловких и сложных ситуациях – Почему он называл тебя «Шо»? - Это моё прозвище с зоны. - Ты помнишь, за что сидел? - За убийство. - А само убийство? Шо ожидаемо завис, не зная, что ответить. Он действительно ничего не помнил, потому и безропотно склонил голову перед Фемидой. - Хорошо – брюнет тяжко выдохнул – Я расскажу тебе о твоём прошлом. Я был простым мальчишкой, выросшим в неполной семье с маленьким достатком. Отец работал день и ночь, чтобы прокормить нас и копил на моё обучение в старших классах, куда я должен был поступить через год. Всё было довольно неплохо, и воодушевившись своими успехами, отец решил занять денег, чтобы наконец-таки дополнить сумму и осуществить свою мечту. Сам он так и не доучился в старшей школе, потому и желал дать мне самое лучшее образование. Казалось бы, сумма была пустячной, и выплатить её не составило бы проблем. Но два фактора изменили всю нашу жизнь кардинально – во-первых, занимал он у крупной фирмы-акулы, чей руководитель слишком просто согласился на такую крохотную сделку, а во-вторых, отец внезапно заболел. Он долго страдал, прежде чем умер от второго сердечного инсульта. Кредитор забрал в качестве оплаты долга и процентов мой дом. Сам я оказался на улице. - И каким образом ты познакомился с Манабу? – Тора был ничуть не удивлен подобной бытовой историей, произошедшей с его любовником. Мужчина сразу разгадал в чем состоял план того бизнесмена, и ему было немного жаль обманутого мальчишку. Видимо отец Кохары уже не выглядел слишком здоровым, и кредитор решил что сможет выиграть больше. - Он рассказал что я, однажды на улице спас его от голодной смерти. «-Эй, смотрите парни! Какой урод! В этот осенний день светило солнце, и прозрачный купол неба отражался во вчерашних невысохших лужах. Именно поэтому Манабу и захотелось немного прогуляться. Вообще-то, в его состоянии это было крайне полезно, и спуститься на улицу сам он вполне мог. От свежего миндального воздуха, врывающегося в лёгкие, инвалид почувствовал себя гораздо лучше, и даже его извечная тошнота и головная боль стали почти незаметными. И всё продолжалось бы так же хорошо, если бы его не заметила кучка старшеклассников в расстегнутых школьных формах. - Смотрите-ка! – тот, что был постарше, высокий черноволосый парень, ударил кулаком по своей раскрытой ладони, давая определенно понять, чего они хотят от инвалида – Уродец, какого хрена ты тут делаешь? Может у тебя есть деньжата какие? У Манабу были только несколько йен на молоко, за которым он и вышел из своей тесной, душной квартиры, так что откупиться от наглых подростков ему было нечем. Инвалид затравленно оглянулся по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, кто бы мог помочь. Люди были рядом, ходили по аккуратным мостовым, и одновременно были так далеко, будто на той стороне Вселенной. Никто не посмотрел в сторону подростков, зажимающих в углу слабого и беззащитного человека. Тот парень, что был посильнее, крепко ухватил коляску Манабу и покатил её за собой в переулок между домами. Тогда ещё юный брюнет, пытался сопротивляться и как-то отбиться от них: но всё это бесполезно. Жалкие попытки мухи, сорваться с липкого языка лягушки, за мгновение до того, как быть проглоченной. В замусоренном закоулке, пропитанном запахами гнили и канализации, его коляску поставили рядом с высокой оградительной решеткой и один из четырех мучителей, самый мелкий на вид, достал небольшой трос, изолированный в сине-прозрачном гибком пластике. Велосипедный замок. - Посмотрим, как тебе это – блондин нагнулся и, пока Манабу крепко удерживали остальные, прикрепил колесо инвалидной коляски в металлической раме ограды. - Что вы делаете!? Отпустите! – Манабу не успел оттолкнуться, как его действительно отпустили. Четверо старшеклассников встали перед ним в шеренгу, наблюдая, что тот будет делать дальше. Дернув колеса вперед, инвалид едва не вывалился с собственного кресла – колеса больше не трогались. - Так тебе, урод! Не стоило тебе рождаться, если не можешь ходить! – компания хулиганов под громкие взрывы хохота, повернулась к нему спиной и дружно начала удаляться – А ты молодец, Пон, выброси ключ куда-нибудь. Издалека было видно, как старший похлопал младшего блондина по плечу и наконец старшеклассники скрылись из виду. Вряд ли в этом переулке окажется случайный прохожий и Манабу это прекрасно понимал. Инвалид с детства, он уже привык к подобному обращению. Но в этот раз, это был перебор. Дома его никто не ждет, у него нет друзей или знакомых, чтобы помочь, и даже нет мобильника, чтобы попросить о помощи хоть кого-нибудь. Худощавый брюнет, после нескольких бесплодных попыток сорвать замок с колеса, уныло повесил голову. В нос бил неприятный запах протухшего риса и половых тряпок, размазывающих стоялую воду по полу какого-нибудь заведения, работающего без лицензии и санитарных проверок. Не один раз Манабу видел как из-под железной двери в стене, которую никогда никто не открывал, выбегали стайки рыжих тараканов и расползались по дыркам в кирпичной стене, либо скрывались в канализационной решетке. Иногда рядом пробегали кошки или бездомные псы, но они ничем не могли помочь прикованному и ослабшему инвалиду. О том, сколько прошло времени, Манабу узнал, подняв голову к небу. Вокруг уже смеркалось, узкая полоса неба над головой, очерченная черными линиями проводов, окрасилась в фиолетовые оттенки. Солнце зашло за горизонт. Инвалид не мог поверить, что вот так просто можно погибнуть по чьей-то прихоти. Погибнуть в городе, в котором живут миллионы людей. От бессилия он попытался закричать и позвать на помощь, но спустя полчаса понял, что его голос осип, а случайный спаситель даже и не подумал появиться. Когда на небе засияли звезды, его тело задрожало от холода и покрылось мурашками. Пришлось полностью укутаться в свой теплый плед, на который хотя бы, не обратили внимания бездушные мальчишки. Проснулся Манабу рано утром, от гулкого звука где-то над головой. Как выяснилось, это заработал кондиционер – серый ящик, прибитый к стене без окон, крутил лопастями вентилятора и с него на асфальт накрапывали капли влаги. Просыпаться было тяжело, но ещё хуже стало, когда инвалида чуть не вывернуло от удушающего чувства голода, будто кто-то жестоко пнул его под ребра. А ещё дико хотелось пить, и потому даже смотреть на прозрачную капель непонятного состава ему было невыносимо. Это было что-то вроде жестокого заключения. Он, как самый слабый, был пойман в ловушку города, где каждый выживает как может, и только сейчас выражение «каменные джунгли» предстало перед ним в своём самом истинном свете. Подергав ещё раз свои оковы, со слабой надеждой на то, что может быть кто-то из мальчишек ночью освободил его, Манабу снова горько разочаровался. Как будто он виноват в этом. Ещё с рождения он не понимал, почему в отличие от остальных детей, не может нормально двигать своими ногами. В детстве ему казалось, что это проклятье, за то, что он посмел родиться, и маленький Манабу постоянно искал способ снять его, не понимая почему чаще всего родители повторяют это странное слово «дцп». Юность стала крушением всех надежд – от невинной влюбленности и желания завести друзей, до серьёзного намерения стать врачом. - Ты не сможешь – на все у родителей всегда был один ответ. Потому инвалид совершил роковую ошибку своей жизни – сдался. Разочаровался в себе и своих силах и стал просто существовать. Оставил растоптанную веру под здоровыми ногами смеющихся прохожих. - Эй, ты. После, это простое «эй, ты» Манабу запомнил на всю жизнь. Два слова, расколовших его жизнь надвое. Очнувшись от унылых размышлений, брюнет поднял голову и заметил, как сквозь хмурые тучи выглянул рыжий луч солнца. Это был самый необыкновенный человек за всю его жизнь – напоминающий солнечный свет, ассоциирующий с собой кровь и мрак, но почему-то необыкновенно добрый и трепетный. Казумаса склонился над инвалидом, глядя в упор темными, как горький шоколад, глазами. - Понятно - сам себе ответил рыжий юноша и вынул из недр своих карманов сияющий изогнутый нож. Сердце Манабу сжалось при мысли что его сейчас здесь просто зарежут. Брюнет зажмурился, но пару секунд так ничего и не происходило. А затем раздался щелчок. - Всё, ты свободен – юноша помотал перед глазами Манабу разрезанным замком. Точнее проволоку под пластиком он не смог разрезать, но в отверстии для ключа наблюдались четкие следы взлома – Тебя довезти до дома, парень?» - Вот примерно так мы и стали друзьями. И…свой новый дом я потом обрел у него. Уставший Амано не сдержал сладкий зевок, тут же прикрыв рот ладонью. История складывалась прямо как в драматических фильмах. - Ты думаешь это всё правда? – с удобством устроившись в кресле, в теплых объятиях мужчины, Казумаса сладко потягивал горячий чай. После того, что ему рассказал Манабу, он мог либо верить, либо нет. - Он сказал, что его квартиру копы не пасут. Они вообще не знают о его существовании. И я могу в любое время перебраться к нему. - Ты хочешь этого? - сухо спросил Амано, чуть крепче сжимая хрупкую талию рыжего парня. Теперь, когда у Шо нашелся дом, он вполне мог уйти и больше не появляться в жизни Шинджи, а этого тот никак не мог допустить. Но вопреки опасениям мужчины, Казумаса растянул губы в милой улыбке и беззастенчиво поёрзал бедрами, заставляя Тору ощутить легкое трение в области паха. - Пока ещё нет. У нас ведь есть одно важное дело.